Согласитесь, что это не самое приятное местечко для туризма!
Путь был не близкий, и мы остановились пожевать в придорожном ресторанчике на берегу Темзы. Я вам скажу честно, как француз: жратва здесь именно для несчастных людей. У нас даже Армия спасения кормит лучше. Но цены, между прочим, будь-будь...
Уезжая, я был недоволен настолько, что в качестве приятного десерта кинулся со всей страстью на Грейс, доведя ее руками и губами до полного исступления, хотя, вы меня знаете, для меня это скорее репетиция перед концертом, что-то вроде проигрывания гамм или пробы голоса.
Грейс быстро забыла о своей истинно национальной флегматичности. Она выкрикивала какие-то страшные вещи, и все по-английски! Так что нам понадобилось время, чтобы прийти в себя. Я не хвалюсь - вы меня знаете!
И вот, после такой задушевной интермедии, мы наконец въезжаем в Бат. Меня снова охватывает тоска - под стать погоде. Я останавливаюсь у первого же магазинчика и покупаю бутылку виски, чтобы развеять дурные мысли. Клянусь, настоящий мужчина должен заправляться таким образом, чтобы держать себя в форме в подобных случаях.
Прямо по курсу почта. Резкое торможение с поворотом налево будит мою прелестную подружку.
- Где мы? - спрашивает она.
- В Бате...
- Скажите, - говорит она, поднимая на меня глаза, - вы меня любите?
- Да ты себе даже не представляешь как! - уверяю я.
Она, конечно, прелесть, спору нет. И она неискушенная, моя королева, но если начнет постоянно мне петь серенады... Любовь любовью, но комиссар Сан-Антонио должен думать и о работе.
Я выскакиваю из машины и бросаюсь в крутящуюся дверь почтового отделения. Телефонный справочник! Быстро!
Ищу фамилии на "Т".
Здесь их целая куча. Но среди них я не вижу фамилии Тоун. Мое сердце сжимается. Может, мой земляк Александр обознался?
Я зову Грейс и прошу ее позвонить в гараж "Эксельсиор" в Нортхемптоне.
- Это ты, Александр? Он с ходу узнает мой голос.
- Комиссар! Что приключилось? Тележка сломалась?
- Нет, скорее я сломался. Я что-то не могу найти твоего Тоуна в телефонной книге Бата.
- Серьезно? Но он точно Тоун. Чем больше я сейчас ковыряюсь в памяти, тем больше уверен. Нет, я не ошибся.
- Может быть, у него нет телефона. Ты не помнишь случайно его точный адрес?
- Ты что, считаешь, что я Господь Бог все помнить? Нет, конечно...
- Знаешь, Бат - большой город. Большой и мерзкий!
- Слушай, а не снимает ли квартиру этот парень?.. Хотя нет, если у него нет своего гаража, то он бы не смог одолжить бобину своему знакомому... Не знаю, может быть, поспрашиваешь в гаражах?
- Но в справочнике только фамилии!
- Да, не подумал! Я вздыхаю:
- Ладно, пойду посмотрю. Я, собственно, тебе звонил на всякий случай, вдруг ты ошибся...
Александр - человек, реагирующий в последний момент. Когда я хочу повесить трубку, он вдруг воспламеняется:
- Подожди!
- Есть мысль?
- Да... Ты ведь искал на "Т", да?
- Ну а где еще надо искать Тоуна?
- Не злись, комиссар. Наверное, я ослышался. Черт их поймет с их именами! Скорее всего, я услышал Тоун, а на самом деле он - Стоун... Стоун - камень. Понял? Бат - классный, стоун - камень. Вот теперь легче запоминается...
Я больше его не слушаю и швыряю трубку на рычаг так, что, думаю, щелчок в трубке оглушил моего земляка на полдня.
* * *
Не повезло с Тоунами, так, может, повезет со Стоунами. Но тут затык другого рода, я даже сразу теряюсь... Если вы умнее, попробуйте, я вам уступлю место по этому случаю!
Четырнадцать Стоунов!
Я чешу репу в задумчивости... Даже не знаю, с какой стороны начать.
Ладно, думай не думай, а искать надо. Я решаю сначала обзвонить их всех, поскольку это, во-первых, быстрее, а во-вторых, наш тандем с Грейс вызывает естественное любопытство у окружающих.
Даю Грейс дюжину телефонных жетонов и инструкции, и дело закипело.
У каждого из респондентов она спрашивает, он ли мистер Стоун. Если Стоун на трубе, то она говорит, что звонит по поручению Хиггинса.
Те, соответственно, спрашивают, кто этот Хигтинс, или просят повторить фамилию.
Она дает беглое описание человека с седыми волосами и красным "хиллманом". Когда Грейс убеждается, что этот Стоун не знает человека, снимающего мрачный дом в Нортхемптоне, она извиняется и вешает трубку.
Телефонный опрос длится довольно долго. Наконец на восьмом звонке трубку берет человек, говорящий в нос (я слушаю вместе с Грейс), и спрашивает, с кем имеет честь.
- Знакомая Хиггинса. Мне нужно с вами встретиться.
- По какому вопросу?
- Частный разговор!
- Хорошо, приезжайте!
Когда Грейс переводит мне содержание разговора, я подпрыгиваю от радости.
Заметьте, что я, возможно, зря радуюсь, но я страсть люблю в расследовании обнаружить что-то новенькое. Вы меня знаете, мне много не надо! Это вроде строительства дома: кирпичик за кирпичиком.
Мы выходим на улицу.
Вообще, приходится побегать в этом деле - вы не находите?
Стоуна, который знает Хиггинса, зовут Артур. Это написано на медной дощечке рядом с дверью. Пахнет опустившейся аристократией...
Я жму на кнопку звонка.
Дом солидный. Нам выходит открывать слуга в полосатом жилете.
- У нас назначена встреча, - говорит ему Грейс.
Слуга кланяется и пропускает нас внутрь.
После короткого ожидания в шикарной приемной слуга вводит нас в кабинет, не уступающий по площади концертному залу.
Лысый мощный человек в летах сидит за массивным столом красного дерева. Он смотрит на нас любопытным взглядом.
- Вы говорите по-французски? - спрашиваю я с места в карьер.
- Да, - отвечает он без тени смущения, - но позвольте узнать, с кем имею честь?
Его французский без сучка и задоринки, может быть, есть еле уловимый акцент.
- Я комиссар Сан-Антонио из французских спецслужб.
- Очень рад. Но я не понимаю...
Он указывает нам на два стула, затерявшихся в огромном кабинете, как две слаборазличимые туманности на Млечном Пути.
- Меня интересует некий Хиггинс, фигурирующий среди ваших знакомых, если я не ошибаюсь...
- Среди малознакомых, - поправляет Стоун.
Его лицо будто вырезано из дерева - по цвету и по некоторой жесткости.
- Вы его давно знаете?
- Нет, совсем недавно...
- Расскажите мне о нем, если вам не трудно.
- Я директор небольшой судоходной компании. Он приходил ко мне по поводу транспортировки леса...
- Какой транспорт ему был нужен? И что за лес?
Стоун отвечает не сразу. Он вынимает из кармана очки и насаживает их на нос. Потом устремляет недоверчивый взгляд на Грейс.
- Мадемуазель вас сопровождает? В качестве кого? - спрашивает он.
- Переводчицы, - отвечаю я, на минуту вспоминая послеобеденный десерт в машине: ноги вверх и так далее, но не будем отвлекаться... - Понимаете, бестолковость французской полиции легендарна: меня посылают, а я ни бельмеса по-иностранному, если не брать во внимание диалект Монмартра.
Похоже, что объяснение его удовлетворило.
С другой стороны, меня не оставляет ощущение, что он специально задал этот вопрос, чтобы дать себе время подумать...
И почему я не могу прогнать назойливую мысль о том, что он директор судоходной компании и одновременно...
- Хиггинс собирался возить лес с островов в Англию. И он пришел оговорить условия. Дело, похоже, было выгодным, но он больше не приходил.
- Вы одалживали ему бобину для его машины?
Он хмурит брови.
- А! Да... Он сломался на дороге, и я ему посоветовал пойти в мой гараж, поскольку у меня есть парк машин для транспортировки грузов по суше...
- Он вернул бобину?
- Нет, мы его принимали здесь, а другого адреса у него не было. Но какое отношение имеет эта чертова бобина к делу, комиссар?
Я улыбаюсь.
- Но благодаря этой чертовой бобине, как вы сказали, я нашел дорогу к вам...
- Как так?
- Позвольте не отвечать, поскольку это является моей профессиональной тайной. Стоун, соглашаясь, кивает.
- Не могли бы вы дать мне адрес этого Хиггинса?
- Как? У вас его нет?
- У меня есть его адрес в Нортхемптоне, но меня интересует его теперешний.
- Но я его не знаю. Вот уже порядочно времени, как я его не видел.
- И он вам не сказал, как его можно найти?
Стоун думает или притворяется, что думает...
- Нет, ничего!
- Хорошо, не будем больше об этом... Я поднимаюсь и делаю Грейс знак, что мы уходим.
- Мне не остается ничего другого, как извиниться, господин Стоун, что мы отняли у вас драгоценное время. Время бизнесменов настолько дорого стоит, что меня всегда мучают угрызения совести, когда я заставляю их его терять.
Он склоняется с деланной учтивостью.
- Ну что вы, вы мне не помешали.
Перед тем как выйти, я оборачиваюсь. С тех пор как я вошел, меня не покидала одна мысль.
- Кстати, господин Стоун, скажите, вы хорошо знакомы с одним из моих земляков, господином Ролле?
Я стрельнул как раз в тот момент, когда он в мыслях уже отирал пот со лба.
От удивления Стоун выпрямляется.
- Гм... Как вы сказали, господин комиссар? Ролле? Нет, не знаю... Даже никогда не слышал...
- В таком случае еще раз простите...
* * *
Мы выходим на улицу. Ну наконец полный набор удовольствий: ливень!
Огромные темные облака с океана застревают над крышами домов и извергаются темным потоком. Наступает ночь, загораются огни.
Я за рулем, но не рулю. Согнувшись вперед, я соображаю.
Хигтинс ускользает от меня. Он ускользает от меня так, как никто другой. И я не понимаю, кто он и как замешан в этом деле. Он призрачен, неосязаем... Странное дело, я не чувствую его через людей, которые его знают. У Александра, хозяина гаража, не сохранилось о нем никаких ярких или запоминающихся впечатлений. И у этого владельца судоходной компании тоже... Но несмотря на шапочное знакомство, он отправляет Хиггинса в свой собственный гараж.
Стоун с ним в бизнесе, но от того никаких новостей...
Все это как-то размыто... Похоже на этот проклятый туман, в котором все прячется, смазывается, растворяется.
Вот клевый заголовок для падкого на сенсации журналиста: "Хиггинс человек, который растворяется..."
Я поворачиваюсь к Грейс, молча сидящей рядом в ожидании результатов моего мыслительного процесса.
- Пойдем махнем по стаканчику? - предлагаю я. - Пивные еще открыты? Она смотрит на часы.
- Да...
- Хорошо! По крайней мере, хоть что-то нам доступно.
Мы выбираем поистине шикарный паб.
- Ну что, не будем изменять нашим привычкам?
- Как хотите!
- Ты можешь называть меня на ты, любовь моя, - говорю я.
- Для нас, англичан, это не так легко, - отвечает она, - поскольку "тыканье" не в наших традициях...
- Ну вот и тренируйся, малышка! Как думаешь, отсюда можно позвонить?
Грейс спрашивает. Бармен отвечает, что можно. Мы вместе идем в кабину, чтобы она попросила меня соединить. Эта девушка мне становится настолько необходимой, что, кажется, я скоро и в туалет без нее не смогу сходить.
Когда у нас на проводе "Коронованный лев", я прошу соединить меня со старшим инспектором Брандоном.
Он на месте, пьет чай.
- Брандон?
- Yes...
- Сан-Антонио...
- О! Ну что у вас нового?
- Ничего, - говорю я сухо, - а у вас?
- Девушка была отравлена. Лошадиная доза кураре. Знаете, есть такая индейская отрава из коры ядовитых растений, которой они намазывают свои стрелы...
- Кураре! Черт возьми, это что, английский детективный роман? - смеюсь я.
Но он не разделяет моей веселости.
- Ее отравили недели три назад...
- Что-нибудь известно о Хиггинсе?
- Ничего... Его описание мы разослали. Я опубликовал в газетах объявление, что полиции хотелось бы побеседовать с ним.
- Ловкая формулировка, - соглашаюсь я. - Действительно можно сказать, что вы боитесь подмочить чужую репутацию.
- Мы просто осторожны, - произносит Брандон с явным превосходством в голосе, - поскольку для нас официально не существует подозреваемых, а только виновные и невиновные. А так как не имеется неоспоримых доказательств вины, то...
- Знаю, - перебиваю я. - Скажите, у вас нет досье на Хиггинса?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18