- пожал плечами польщенный вниманием Татарин. Может быть, лучше радио послушаем?
- Ты не отмазывайся, Татарин, - сказал Череп, - радио тут хреново ловит, я пробовал. Мне нравится, как ты про телок рассказываешь.
- И мне, - поддакнул Бивень.
Такое любопытство Черепа и Бивня к сексуальным рассказам Татарина объяснялось очень просто. В его личных повествованиях, он, Татарин, выглядел этаким Дон Жуаном и Казановой. По его рассказам, все окрестные телки просто с ходу бросались на него и выли от желания обладать им, истекая слюнями и смазкой. Они отдавались ему где угодно - в сортире скорого поезда, на галерее универмага "Гостиный двор" и даже прямо на улице за углом. Но даже при беглом взгляде на морду Татарина было подозрительно, что такое отвратительное лицо, как у него, может вызывать вожделения у представительниц слабого пола.
Это замечание однажды Бивень и вставил в очередной рассказ Татарина о том, как на балете "Жизель" прима увидела его среди зрителей, сделала ему знак и после представления он овладел ей прямо в гримерке на столике среди страусинных перьев и прочего макияжа. Недоверие в этой истории вызвало два факта. Во-первых, ни в какой балет Татарин никогда не ходил и второе, это то, что рябую морду Татарина можно было, конечно, заметить среди зрителей, но почувствовать вожделение и сделать знак?
Татарин обиделся и сказал, что есть еще кое-что, от чего женщины приходят в восторг и это совсем не рожа. А он рассказывать больше не будет, раз ему не верят. Череп и Бивень единодушно поклялись никогда более не оскорблять недоверием рассказы Татарина.
"Кое-что" Татарина они вскоре увидели в бане. Это "кое-что" было маленьким и сморщенным, еле-еле выбивалось из густой растительности волосяного покрова. Наверное, Татарин держал "кое-что" двумя мизинцами, когда писал. Но в своих рассказах Татарин упоминал о "кое-что" эпитетами вроде "грозный поршень" или "боевая ракета", что еще больше забавляло его слушателей, которые, как мы помним, поклялись не оскорблять недоверием...
Польщенный вниманием Татарин задумался о том, какую бы ему историю рассказать сегодня. Пока он думал, Бивень громко пукнул и не менее громко заржал.
- Будь здоров, - сказал ему Череп и довольный своей шуткой тоже рассмеялся.
- Фу, Бивень, урод, - ругнулся проснувшийся Мускул и стал открывать окно.
- А чего? - возмутился Бивень. - Лучше громко обосраться, чем предательски насрать!
- Ты че обосрался? - подколол его Мускул.
- Нет, это у нас так реально на зоне говорили, - объяснил Бивень, типа, пословица была такая.
При этих словах Мускул презрительно усмехнулся, потому что он знал, что на взрослой зоне Бивень не сидел. Попал за грабеж на "малолетку", там и досидел до девятнадцати лет. А грабеж-то был пустяковый. Отбирал ежедневно мелочь у дохляков после уроков, пока родителям обиженных школьников это не надоело. И они засадили его на три года на "малолетку".
- Это еще что, - задумчиво произнес Татарин, - вот я однажды обосрался, так обосрался!
- Ну-ну, - с интересом заерзал на месте Череп, - с телкой?
- С телкой, - согласился Татарин.
Бивень в этом месте оскалился и подмигнул Черепу в зеркало заднего вида.
- Дело было так, - начал Татарин, - сняли мы с корешем телок на Староневском и повезли к нему на хату. А он живет на Петроградской в коммуналке. Короче выпили мы, закусили и меня срать как приперло, что невмоготу. Я в коридор кинулся, гляжу, а в туалет бабулька входит, его соседка. Я говорю, мол, бабулька, дай мне "пасту подавить", невмоготу мне, мол. А она ни в какую! Закрылась старая изнутри и сидит там. Я жду-жду, а она как назло не выходит. Я уже чувствую - поперло! А там телки ждут в комнате, обосрусь, трусы будет стыдно снимать.
- Да, дела, - сочувственно покачал головой Череп, - бывает такое, что хочется, аж невмоготу.
- Да, не перебивай ты, - вмешался Бивень, - дай человеку дорассказать.
- Я на кухню, - продолжил Татарин, - а по пути на столике у телефона газету взял. На кухне темно, а мне того и надо. Порвал газету пополам, на одну половину навалил, а другой подтерся. Аккуратно свернул все это и в форточку выбросил.
- А внизу-то под окнами что? - спросил Бивень.
- Что-что? Проспект, - ответил Татарин.
- И что кому-то на голову? - начал уже хохотать Бивень.
- Хуже, - ответил Татарин, - вернулся я в комнату, где телки с моим корешем сидели, а через минуту с кухни дикий крик. Старая орет, как будто ее режут. Мы с корешем и с телками на кухню прибежали, а там по всему окну говно растекается и газета прилипла.
- Что, не попал что ли в форточку? - удивился Бивень.
- Попасть, попал, - ответил Татарин, - да там сеточка от комаров была натянута, в нее говно и угодило! Район старый, у них и зимой, и летом комары. Вот сетка и натянута круглый год.
Черепу и Бивню история понравилась, они посмеялись вместе с Татарином.
- А что телки, - спросил Бивень, - трахнул?
- Трахнул, - ответил Татарин.
- Расскажи, - потребовал Бивень.
Сзади шевельнулся Мускул.
- И когда это с тобой было? - спросил он.
- Да, вот этой зимой, - ответил Татарин.
- Я эту историю в зоне лет пять назад слышал, - сказал Мускул, - этой байке лет пятнадцать.
- Нет, - нахмурился Татарин, - это со мной было. Зачем мне врать?
- Да, ну тебя, п...бол, - хриплым спросонья голосом ответил Мускул и обратился к Черепу, - тормозни, отлить надо, да заодно и перекурим на морозе.
- Это точно, типа надо отлить, - согласился Бивень, - пиво реально наружу просится.
Череп отъехал на обочину и затормозил. Все вышли из машины и замерли кто где в позах писающих мальчиков.
- Эх, хорошо, - зевая, сказал Бивень.
- Хорошо, хорошо, - передразнил Череп, - садись за руль.
- Пошел ты, - огрызнулся Бивень, - тоже мне чисто авторитет, указывает.
- Чего ты, Бивень? - спросил Мускул. - Твоя очередь машину вести или ты хочешь, чтобы он за рулем заснул и нас всех угробил?
- Ничего я не хочу, - ответил Бивень, - я типа и без него знаю, что мне за руль садится.
- Вот и не понтуйся, - сказал Мускул, - дай-ка мне твою "трубу", а-то моя заглохла, надо шефу позвонить.
- Ага, - обрадовано воскликнул Бивень, - говорил я тебе, чисто не покупай мобилу у этих фраеров, у них связь не реальная, а ты все равно.
Бивню очень нравилось, когда в каких-нибудь мелочах подтверждался его ум и предусмотрительность.
- Ладно, ладно, - согласился Мускул, - вернемся, я им в зад вверну свой телефон, и возьмем мне в фирме, где ты брал.
Бивень с удовольствием отдал телефон Мускулу. Тот набрал номер, ответили почти сразу.
- Борис Григорьевич, - закричал он в трубку, вертясь, как юла в поисках места лучшей слышимости, - мы в дороге. Никаких вводных? На месте его менты возьмут? Отлично. Что? Водку пьет у друга? Ясно! Да я об этом помню! Сделаем, за мной не заржавеет! Все подтвердилось? Вот плесень! Ну, все, конец связи!
Мускул отключил мобилу и машинально сунул себе в карман.
- Кто это типа плесень? - спросил непосредственный Бивень. - Что подтвердилось?
- А? - рассеянно переспросил Мускул. - Чего? А, ты об этом... Таксист плесень, все про него подтвердилось!
- Реально, - ответил Бивень, - трубу-то мне отдай.
- Трубу? - удивился Мускул. - Ах, да я же у тебя брал! И садимся в машину - Бивень за руль, мы с Черепом сзади покемарим, Татарин будешь штурман. От тебя все равно проку нет, машину ты вести не можешь.
Татарин молча кивнул, все уселись в машину.
- Ну, чего типа, с богом? - спросил Бивень.
- Погоди, - ответил Мускул, - ремень подтяну.
Он внезапно выдернул из-за пазухи тонкую и прочную струну, накинул на горло сидящему впереди Татарину и сильно натянул. Татарин захрипел, пытаясь ухватиться пальцами за впившуюся в горло проволоку.
- Чего сидишь, Бивень? - крикнул Мускул, затягивая струну, - забери у него пушку.
Покорный Бивень, как цепной пес бросился исполнять указание. Но для начала треснул Татарину по ребрам. Тот от боли попытался скрючиться, но проволока только больнее ушла под кожу, потекла кровь. Череп зажался в угол машины, он боялся, что после Татарина примутся за него. Бивень тем временем выхватил ствол Татарина у него из-за пояса. Мускул сжимал все сильнее, Татарин сучил ногами и попытался рукой достать пыхтящего сзади Мускула.
- Руки ему держи, мля! - закричал Мускул.
Бивень схватил Татарина за запястья и сжал железной хваткой. Через минуту Татарин затих совсем.
- Все, озяб, - констатировал смерть Бивень, - и куда мы его чисто теперь?
- Упакуем где-нибудь по дороге, - ответил Мускул, - да не откинулся он, скоро очнется. Чего ты, Череп трясешься? Или тоже был с ним в упряжке?
- Нет, - замотал головой Череп, - я не в курсах полных. Клянусь, Мускул! Чем хочешь, клянусь!
- Сейчас узнаем, - ответил Мускул, - Бивень поворачивай в лес.
Когда Татарин очнулся, он первым делом закашлялся, как туберкулезник и, открыв глаза, увидел, что сам он привязан к дереву, а напротив него стоят в недвусмысленных позах его напарники. Они сурово молчали. Татарин попытался пошевелиться, но почувствовал, что привязан он крепко и надежно. Молчание длилось всего минуту, но Татарину показалось, что вечность.
- За что, Мускул? - наконец выдавил из себя Татарин.
- А ты не знаешь? - усмехнулся невозмутимый Мускул.
- Клянусь, чем хочешь, нет, - ответил Татарин, - падлой буду ни в чем не виноват!
- Да ты уже падла, - ответил Мускул, - продал нас черным, сдал гнида, из-за тебя мы сейчас мотаемся не спавши, ни евши, урод.
- Не сдавал я, - завопил Татарин, - это наговор! Я ранен! В меня стреляли! Почему я? Может это Череп?
- Что ты, сука, мелешь? - вмешался Череп. - Я тебе сейчас полипы выдеру!
- Заткнитесь оба! - грозно сказал Мускул. - Доказательства у нас есть, что это ты сдал нас черным.
- Ха-ха-ха! - нервно рассмеялся Татарин. - На понт берешь, Мускул? Не мыль меня, я сам в ментовских шизо наблатыкался. Какие у тебя доказательства? Где они? Напугать меня хочешь, да? А я чист и хрен ты меня напугаешь!
- Стало быть, чист? - с усмешкой спросил Мускул. - А кому ты, гнида, звонил с телефона Бивня? Дважды звонил, дважды с одним и тем же чурбаном разговаривал. Бивень, брал он твою трубу сегодня и вчера, чтобы позвонить?
- Брал, - ответил Бивень.
- Когда? - спросил Мускул.
- Ну, типа первый раз вчера звонил, когда вы к жене этого таксиста ходили, - вспомнил Бивень, - а второй реально сегодня с утра, когда ты к шефу ходил. Он у меня типа трубу брал, говорил, что чисто маме надо позвонить. Вон, Череп свидетель.
- Я маме и звонил, - испуганно залепетал Татарин, голос его внезапно сник и стал заискивающим, - у меня мама больная, ей беспокоиться нельзя.
- Я не понял, что это типа мою трубу чисто прослушивают? - дошло, наконец, до Бивня. - Какого хрена?
- Да, заткнись ты, - ответил Мускул, - нашел время права качать! Так что, Татарин, значит, ты маме звонил?
- Маме, - кивнул Татарин, - а кому еще?
- А-а, стало быть, ты маме рассказывал, куда мы едем и зачем, - ответил Мускул, - что мол, уезжаем в Красную Дыру таксиста брать с бабками. Маме твоей это очень интересно.
- У меня от мамы тайн нет, - продолжал выкручиваться Татарин, - я ей все рассказываю. Ну, сглупил, рассказал ей. Но черным ничего не рассказывал.
- Все бы оно так и было, - ответил Мускул, - да мама у тебя мужским голосом говорит и с акцентом.
- Да, так оно и есть, - согласился хитроумный Татарин, - голос у нее такой низкий. И с акцентом говорит, она же татарка.
- Гонит он, Мускул, - вмешался Бивень, - чисто первый раз, когда он звонил, он мне типа сказал, что с сестрой как бы разговаривал. Мамы типа дома не было.
- Что у сестры тоже голос низкий с акцентом кавказским? - усмехнулся Мускул.
- Да, - кивнул Татарин.
- Ну, хитрожопое существо, - покачал головой Мускул, - не додумался из телефона автомата позвонить? Так глупо спалился!
- Я же не знал, что у Бивня труба прослушивается, - ляпнул невпопад Татарин.
- Ну, бля, конкретно буду выяснять, - начал было снова говорить Бивень, но никто его не слушал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36