Где они? Живы ли? Это он, только он виноват, что втянул их в эту неприятную историю, которая неизвестно как закончится.
Объявили посадку. Игорь торопливо пошел к выходу, чтобы успеть занять в вагоне диспозицию, удобную для наблюдения за пассажирами и потенциальными преступниками. Вокзальный народ пестрой рекой хлынул к дверям, вовлекая в свой поток Игоря. И вот уже он проталкивался к выходу, сжатый со всех сторон людьми с сумками, сетками, авоськами и пакетами. Кто-то толкнул его сзади и, оглянувшись, Игорь увидел двух черноволосых мужчин, которые смотрели на него сощуренными темными глазами.
Неприятный холодок опять напомнил о себе, Игорь попытался ускорить шаги, но ничего не получилось. Он шел в толпе, которая диктовала свои законы передвижения. И вдруг что-то острое вонзилось ему в бок, как раз в то место, которое было неприкрыто бронежилетом. Игорь машинально вскрикнул, дернулся, отпрыгнул и при этом сбил с ног почтенную старушку.
Нужно было либо бежать, либо оглянуться и действовать. Сумка была еще при нем, да, похоже, и рана оказалась не смертельной. Игорь резко развернулся и увидел перед собой тщедушно мужичка со связкой тонких строительных реек. Тот испуганно моргал глазами, не ожидая, что его случайный укол возымеет такое действие.
- Извините, - пролепетал мужичок, - ей богу, я случайно. Я не хотел.
Их толкали люди, спешащие на электричку, кавказцы прошли мимо, даже не взглянув на Игоря. Старушка, которую подняли с земли два подвыпивших мужика, молча стукнула Игоря по спине своей сумкой, и нырнула в вагон. Игорю стало стыдно за свою слабость и буркнув в ответ на сетования мужика: "Да, ладно", сам прошел к последнему вагону и зашел в него.
Он занял место у окна, напротив миловидной стареющей женщины с остатками былой красоты, которые она тщательно подчеркивала яркой косметикой. Рядом с женщиной сел суровый мужчина, который, не дожидаясь отправления состава, тут же заснул и третьим присел на скамейку напротив подросток с мороженным, а рядом с Игорем его толстая мама с сумкой продуктов и пакетом хлебобулочных изделий. Последней подсела в их компанию бабушка с клюкой.
Никто из попутчиков не вызывал подозрения и Игорь успокоился. На всякий случай он оглянулся назад, чтобы обезопасить себя от удара чем-нибудь тяжелым по голове, но и сзади он не заметил никого подозрительного. Похоже было, что бандиты точно будут ждать его в Гатчине.
Электропоезд тронулся, Игорь уткнулся в окно. Взглянув на свое отражение, он испугался, потому что совсем забыл, что на его носу надеты эти дурацкие очки, а под носом приклеены не менее дурацкие усы. Сразу же очки стали запотевать, а усы нестерпимо чесаться. Но снимать камуфляж было нельзя. Так приказал Вадим.
Игорь сидел, прижав сумку к стенке и подперев ее локтем правой руки. Телефон лежал в правом кармане. Кроме звонка, в нем был включен вибратор, при сигнале телефон начинал чувствительно дергаться, так что Игорь не боялся пропустить звонок.
Ехать нужно было больше часа, и Игорь задумался о бывшей жене и дочке. Как получилось так, что они расстались? Катя от него ушла. Нет, вернее будет сказать, что ушел он, потому что оставил-то он ее в квартире ее же родителей, вместе со своей дочкой Машей, а сам посилился в общаге, где и был прописан. Практически год уже прошел с той поры. Да почти целый год. А ведь жили в семье вроде нормально, как все - не лучше и не хуже. Была у них среднестатистическая семья, как пишут в прессе.
Не было, конечно, между ними уже всепоглощающей страсти, сжигающей и волнующей сердца, учащающей пульс при взаимном прикосновении. Но, если разобраться, так ведь уже десять лет прожили, и, естественно, страсть постепенно поутихла, улеглась, закаменела, осталась только привычка быть вместе, жить ради непонятно чего. И вот эта привычка нежданно-негаданно вдруг дала трещину.
Игорь стал неожиданно для себя замечать ее недостатки, она, конечно же, его. В каждом из них неожиданно оказалось множество недостатков. Например, ее стало раздражать, что он не плотно прикрывает дверь, когда писает в туалете. Мелочь, в общем-то, но журчит громко - кому это понравится? И главное, Игорь не специально дверь не закрывал - забывал, да и все, а когда она орать начала, то и вовсе перестал эту проклятую дверь закрывать. Из вредности.
Его тоже раздражало в ней многое, например отсутствие желания интимной близости или невнимательность к его проблемам. Например, он рассказывает ей про головки цилиндра, которые у него в машине полетели, а ее это не интересует. Ну, ты жена, блин, так притворись, что тебе интересно, заглядывай мужу в рот! Так нет, откровенно не слушает! Никакой общей темы для разговоров. У нее свои дела, у него свои.
В общем, все черты характера и лица, что еще десять лет назад романтично умиляли молодых и влюбленных друг в друга Игоря и Екатерину, теперь начали раздражать и даже вводить в бешенство. Настал час "икс", и вот однажды жена Екатерина сказала Игорю:
- Слушай, а почему бы тебе самому не стирать свои носки и трусы? Мне, честно говоря, это надоело! И еще мне надоело, что ты раскидываешь их по всей квартире! А еще мне надоело, что ты не закрываешь дверь, когда...
И полилось - и так далее, и тому подобное, и в том же духе целое выступление в гневном стиле. Моноспектакль-обличение без антракта, зато с вешалкой. Хоть вешайся. Не смотря на то, что Игорь уже в то время знал от своих мудрых друзей-таксистов и из статей желтой прессы, которую регулярно почитывал в свободное от клиентов время, что когда женщина начинает затевать подобные разговоры, то, значит, знайте - пришло время бить в колокола и посыпать голову пеплом.
Но дело в том, что Игорь в то время был человеком неопытным, знаниями, полученными от друзей и из желтой прессы, пренебрег, и, как следствие, отнесся к такому заявлению жены несерьезно, бить в колокола и посыпать голову пеплом не стал, ровно, как и стирать свои носки с трусами.
А Катя их стирать перестала и поэтому накопилась огромная куча грязного белья. И вот когда Игорю уже нечего было одеть после бани, он попенял на это жене, что, мол, она пренебрегает своими супружескими обязанностями и он, де, терпеть этого не станет, то тут же и произошло "извержение Везувия". Жена сказала ему. Вернее не сказала, а яростно выкрикнула:
- Ты балласт! Толку от тебя никакого! Ты до сих пор читаешь детские книжки и смотришь мультфильмы! Я поняла, что больше не люблю тебя!
И так далее и в подобном духе целый монолог каких-то домыслов и вытянутых из глубины времен ничтожных проступков. Лживых измышлений искаженных нездоровой женской психикой! Как будто не было ничего хорошего в их жизни, а только эти мелочи, типа пожалел денег на мороженное и не подал руки из автобуса. Уже и в автобусе-то сто лет не ездили - все время на служебной машине Игоря, то бишь на такси. А книжек и подавно он совсем никаких не читал - ни детских, ни взрослых. Вот уж врет, так врет. И чего неожиданно разоралась - непонятно?
Игорь, само собой, был к такому повороту дела не готов и опешил, окаменел, как статуя сфинкса в Египте. Сидел в ванной над тазиком грязных носков и глупо улыбался, слушая домыслы о том, какой он никакой. А чего, собственно говоря, ему было еще делать? Оправдываться? Зачем? Он не считал себя плохим и в чем-то виноватым. Он работал, как проклятый в своем таксопарке, сдавал норму, и работал еще на себя, и на это уходили почти полные сутки каждого бесценного дня его жизни.
Он не успевал зарабатывать, как деньги уже тратились. И нужно было спешить срубить новую сотку, двести, триста, чтобы выжить. Нужно было пахать, пахать, пахать, чтобы как-то прокормить себя и семью. Себя и семью. Эта гонка злила его и, естественно он все чаще стал предаваться своему любимому занятию - он пил пиво. Пил его бутылками, банками, кружками.
Он пил и приходило забвение. Казалось, что все нормально и хорошо. И что страна не такая уж и хреновая. И что мы поднимемся, наведем порядок, и все будет по-русски, по православному. То бишь правильно. И тогда Игорю казалось, что он работает на хорошей работе, прилично получает, жена его тоже работает, всем довольна, ребенок их ходит в школу и все у них в семье нормально, хорошо и движется как надо. У них обычная семья, они живут, любят друг друга, проживут до глубокой старости и умрут в один день. Так казалось. Но на самом деле все было иначе.
Жена его Катя пива не пила и поэтому смотрела на все эти вышеописанные вещи по-другому. Она видела, что, например, у соседки с третьего этажа муж опрятен и чист, служит клерком в банке, носит галстук и однотонный костюм. У него машина цвета спелых слив и жена в роскошной шубке. Ее муж вежлив и начитан, у него круг общения таков, что в него входят известные питерские телеведущие и танцоры Мариинского театра. От него всегда пахнет хорошим одеколоном и никогда пивом.
И вот однажды, когда она привела соседкиного мужа в пример Игорю, то тот вытаращил свои неинтеллигентные глаза и, заржав, как конь, ответил ей: "Да ты что говоришь-то? Сосед - он же педик! Мне что, тоже в педики записаться?". И вот так он, ее муж судит обо всем - с точки зрения своего троечного восьмиклассного образования и колхозного ПТУ. Какой же сосед педик, если у него есть жена и ребенок? Вот так лишь бы оскорбить того, кто удачливей тебя и талантливей! Типичная люмпеновская закваска!
Еще была у Екатерины школьная подруга - Ленка. Но Ленка она была раньше, а теперь стала Элеонора. Тетка она была незамужняя, одинокая, тайком писала в разного рода журналы и газеты знакомств, мечтала выскочить замуж, а, появляясь на людях, кичилась своей свободой, выставляла из себя этакую эмансипированную леди. Все говно, которое впоследствии Игорь выслушивал, приносила в их дом она. Небрежно закурив на кухне и, плотно прикрыв перед этим дверь, чтобы Игорь не слышал, она, со знанием дела, говорила:
- Страдаешь ты, Катька со своим, "этим", - от называния имени Игоря она воздерживалась, ограничивалась лишь определением "этот", - а зачем тебе страдать? Ты баба красивая, зарплата у тебя нормальная. В наш век женщина и одна может прожить, это раньше бабе надо было цепляться за самца, чтобы выжить, а теперь?
В этом месте она надменно и цинично усмехалась. А затем начинала повествовать о своих псевдо-романах со всякого рода директорами банков и менеджерами преуспевающих фирм. Рисовала этакие сказки о прекрасных принцах на белых "мерседесах" и чудо-богатырях на черных джипах, которые носят ее на руках и посыпают золотом.
А наивная Катя слушала, открыв рот и завидуя счастливой подружке. Может быть, конечно, и была доля истины в рассказах Элеоноры, но очень, и очень небольшая. Чаще она просто нагло врала как самой себе, так и Кате. Лучше бы сказки для детей писала. Больше бы пользы было и ей и окружающим.
А-то как получается? Ну, не сложилась у нее жизнь, осталась она одна, потому что дура была, хвостом вертела, выбирала, привередничала. Не зацепилась за мужика в молодости, когда они готовы замуж взять по глупости своей. Больно разборчивая тогда была и гордая. А теперь-то кто на нее позарится, когда молодые девки подрастают, у которых грудь высока, упруга, как желе и попа не целюлитная, как у нее. Судьба нежданных встреч Элеоноры теперь была постоянно одноразовая, как шприц - чик-чирик и до свидания! А пройдет еще пара-тройка лет, и чик-чирика от нее мужикам не нужно будет, потому что кожа станет дряблой, а глаза тусклыми.
Это Элеонора понимала и от этого злилась. А чтоб не одной ей страдать от одиночества, вешала лапшу на уши и замужней Кате. Пыталась убедить и себя и подругу в том, что, так как она живет, так оно и надо, что так теперь, мол, жить модно.
И чтобы одной не страдать, подбивала к такой же жизни и Катю. А Катерина, наслушавшись ее бредней, искренне плакалась подруге в жилетку, что вот, мол, живу с мужем, плохо, и так-то, еще хуже, ссоры, мол, ежедневно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Объявили посадку. Игорь торопливо пошел к выходу, чтобы успеть занять в вагоне диспозицию, удобную для наблюдения за пассажирами и потенциальными преступниками. Вокзальный народ пестрой рекой хлынул к дверям, вовлекая в свой поток Игоря. И вот уже он проталкивался к выходу, сжатый со всех сторон людьми с сумками, сетками, авоськами и пакетами. Кто-то толкнул его сзади и, оглянувшись, Игорь увидел двух черноволосых мужчин, которые смотрели на него сощуренными темными глазами.
Неприятный холодок опять напомнил о себе, Игорь попытался ускорить шаги, но ничего не получилось. Он шел в толпе, которая диктовала свои законы передвижения. И вдруг что-то острое вонзилось ему в бок, как раз в то место, которое было неприкрыто бронежилетом. Игорь машинально вскрикнул, дернулся, отпрыгнул и при этом сбил с ног почтенную старушку.
Нужно было либо бежать, либо оглянуться и действовать. Сумка была еще при нем, да, похоже, и рана оказалась не смертельной. Игорь резко развернулся и увидел перед собой тщедушно мужичка со связкой тонких строительных реек. Тот испуганно моргал глазами, не ожидая, что его случайный укол возымеет такое действие.
- Извините, - пролепетал мужичок, - ей богу, я случайно. Я не хотел.
Их толкали люди, спешащие на электричку, кавказцы прошли мимо, даже не взглянув на Игоря. Старушка, которую подняли с земли два подвыпивших мужика, молча стукнула Игоря по спине своей сумкой, и нырнула в вагон. Игорю стало стыдно за свою слабость и буркнув в ответ на сетования мужика: "Да, ладно", сам прошел к последнему вагону и зашел в него.
Он занял место у окна, напротив миловидной стареющей женщины с остатками былой красоты, которые она тщательно подчеркивала яркой косметикой. Рядом с женщиной сел суровый мужчина, который, не дожидаясь отправления состава, тут же заснул и третьим присел на скамейку напротив подросток с мороженным, а рядом с Игорем его толстая мама с сумкой продуктов и пакетом хлебобулочных изделий. Последней подсела в их компанию бабушка с клюкой.
Никто из попутчиков не вызывал подозрения и Игорь успокоился. На всякий случай он оглянулся назад, чтобы обезопасить себя от удара чем-нибудь тяжелым по голове, но и сзади он не заметил никого подозрительного. Похоже было, что бандиты точно будут ждать его в Гатчине.
Электропоезд тронулся, Игорь уткнулся в окно. Взглянув на свое отражение, он испугался, потому что совсем забыл, что на его носу надеты эти дурацкие очки, а под носом приклеены не менее дурацкие усы. Сразу же очки стали запотевать, а усы нестерпимо чесаться. Но снимать камуфляж было нельзя. Так приказал Вадим.
Игорь сидел, прижав сумку к стенке и подперев ее локтем правой руки. Телефон лежал в правом кармане. Кроме звонка, в нем был включен вибратор, при сигнале телефон начинал чувствительно дергаться, так что Игорь не боялся пропустить звонок.
Ехать нужно было больше часа, и Игорь задумался о бывшей жене и дочке. Как получилось так, что они расстались? Катя от него ушла. Нет, вернее будет сказать, что ушел он, потому что оставил-то он ее в квартире ее же родителей, вместе со своей дочкой Машей, а сам посилился в общаге, где и был прописан. Практически год уже прошел с той поры. Да почти целый год. А ведь жили в семье вроде нормально, как все - не лучше и не хуже. Была у них среднестатистическая семья, как пишут в прессе.
Не было, конечно, между ними уже всепоглощающей страсти, сжигающей и волнующей сердца, учащающей пульс при взаимном прикосновении. Но, если разобраться, так ведь уже десять лет прожили, и, естественно, страсть постепенно поутихла, улеглась, закаменела, осталась только привычка быть вместе, жить ради непонятно чего. И вот эта привычка нежданно-негаданно вдруг дала трещину.
Игорь стал неожиданно для себя замечать ее недостатки, она, конечно же, его. В каждом из них неожиданно оказалось множество недостатков. Например, ее стало раздражать, что он не плотно прикрывает дверь, когда писает в туалете. Мелочь, в общем-то, но журчит громко - кому это понравится? И главное, Игорь не специально дверь не закрывал - забывал, да и все, а когда она орать начала, то и вовсе перестал эту проклятую дверь закрывать. Из вредности.
Его тоже раздражало в ней многое, например отсутствие желания интимной близости или невнимательность к его проблемам. Например, он рассказывает ей про головки цилиндра, которые у него в машине полетели, а ее это не интересует. Ну, ты жена, блин, так притворись, что тебе интересно, заглядывай мужу в рот! Так нет, откровенно не слушает! Никакой общей темы для разговоров. У нее свои дела, у него свои.
В общем, все черты характера и лица, что еще десять лет назад романтично умиляли молодых и влюбленных друг в друга Игоря и Екатерину, теперь начали раздражать и даже вводить в бешенство. Настал час "икс", и вот однажды жена Екатерина сказала Игорю:
- Слушай, а почему бы тебе самому не стирать свои носки и трусы? Мне, честно говоря, это надоело! И еще мне надоело, что ты раскидываешь их по всей квартире! А еще мне надоело, что ты не закрываешь дверь, когда...
И полилось - и так далее, и тому подобное, и в том же духе целое выступление в гневном стиле. Моноспектакль-обличение без антракта, зато с вешалкой. Хоть вешайся. Не смотря на то, что Игорь уже в то время знал от своих мудрых друзей-таксистов и из статей желтой прессы, которую регулярно почитывал в свободное от клиентов время, что когда женщина начинает затевать подобные разговоры, то, значит, знайте - пришло время бить в колокола и посыпать голову пеплом.
Но дело в том, что Игорь в то время был человеком неопытным, знаниями, полученными от друзей и из желтой прессы, пренебрег, и, как следствие, отнесся к такому заявлению жены несерьезно, бить в колокола и посыпать голову пеплом не стал, ровно, как и стирать свои носки с трусами.
А Катя их стирать перестала и поэтому накопилась огромная куча грязного белья. И вот когда Игорю уже нечего было одеть после бани, он попенял на это жене, что, мол, она пренебрегает своими супружескими обязанностями и он, де, терпеть этого не станет, то тут же и произошло "извержение Везувия". Жена сказала ему. Вернее не сказала, а яростно выкрикнула:
- Ты балласт! Толку от тебя никакого! Ты до сих пор читаешь детские книжки и смотришь мультфильмы! Я поняла, что больше не люблю тебя!
И так далее и в подобном духе целый монолог каких-то домыслов и вытянутых из глубины времен ничтожных проступков. Лживых измышлений искаженных нездоровой женской психикой! Как будто не было ничего хорошего в их жизни, а только эти мелочи, типа пожалел денег на мороженное и не подал руки из автобуса. Уже и в автобусе-то сто лет не ездили - все время на служебной машине Игоря, то бишь на такси. А книжек и подавно он совсем никаких не читал - ни детских, ни взрослых. Вот уж врет, так врет. И чего неожиданно разоралась - непонятно?
Игорь, само собой, был к такому повороту дела не готов и опешил, окаменел, как статуя сфинкса в Египте. Сидел в ванной над тазиком грязных носков и глупо улыбался, слушая домыслы о том, какой он никакой. А чего, собственно говоря, ему было еще делать? Оправдываться? Зачем? Он не считал себя плохим и в чем-то виноватым. Он работал, как проклятый в своем таксопарке, сдавал норму, и работал еще на себя, и на это уходили почти полные сутки каждого бесценного дня его жизни.
Он не успевал зарабатывать, как деньги уже тратились. И нужно было спешить срубить новую сотку, двести, триста, чтобы выжить. Нужно было пахать, пахать, пахать, чтобы как-то прокормить себя и семью. Себя и семью. Эта гонка злила его и, естественно он все чаще стал предаваться своему любимому занятию - он пил пиво. Пил его бутылками, банками, кружками.
Он пил и приходило забвение. Казалось, что все нормально и хорошо. И что страна не такая уж и хреновая. И что мы поднимемся, наведем порядок, и все будет по-русски, по православному. То бишь правильно. И тогда Игорю казалось, что он работает на хорошей работе, прилично получает, жена его тоже работает, всем довольна, ребенок их ходит в школу и все у них в семье нормально, хорошо и движется как надо. У них обычная семья, они живут, любят друг друга, проживут до глубокой старости и умрут в один день. Так казалось. Но на самом деле все было иначе.
Жена его Катя пива не пила и поэтому смотрела на все эти вышеописанные вещи по-другому. Она видела, что, например, у соседки с третьего этажа муж опрятен и чист, служит клерком в банке, носит галстук и однотонный костюм. У него машина цвета спелых слив и жена в роскошной шубке. Ее муж вежлив и начитан, у него круг общения таков, что в него входят известные питерские телеведущие и танцоры Мариинского театра. От него всегда пахнет хорошим одеколоном и никогда пивом.
И вот однажды, когда она привела соседкиного мужа в пример Игорю, то тот вытаращил свои неинтеллигентные глаза и, заржав, как конь, ответил ей: "Да ты что говоришь-то? Сосед - он же педик! Мне что, тоже в педики записаться?". И вот так он, ее муж судит обо всем - с точки зрения своего троечного восьмиклассного образования и колхозного ПТУ. Какой же сосед педик, если у него есть жена и ребенок? Вот так лишь бы оскорбить того, кто удачливей тебя и талантливей! Типичная люмпеновская закваска!
Еще была у Екатерины школьная подруга - Ленка. Но Ленка она была раньше, а теперь стала Элеонора. Тетка она была незамужняя, одинокая, тайком писала в разного рода журналы и газеты знакомств, мечтала выскочить замуж, а, появляясь на людях, кичилась своей свободой, выставляла из себя этакую эмансипированную леди. Все говно, которое впоследствии Игорь выслушивал, приносила в их дом она. Небрежно закурив на кухне и, плотно прикрыв перед этим дверь, чтобы Игорь не слышал, она, со знанием дела, говорила:
- Страдаешь ты, Катька со своим, "этим", - от называния имени Игоря она воздерживалась, ограничивалась лишь определением "этот", - а зачем тебе страдать? Ты баба красивая, зарплата у тебя нормальная. В наш век женщина и одна может прожить, это раньше бабе надо было цепляться за самца, чтобы выжить, а теперь?
В этом месте она надменно и цинично усмехалась. А затем начинала повествовать о своих псевдо-романах со всякого рода директорами банков и менеджерами преуспевающих фирм. Рисовала этакие сказки о прекрасных принцах на белых "мерседесах" и чудо-богатырях на черных джипах, которые носят ее на руках и посыпают золотом.
А наивная Катя слушала, открыв рот и завидуя счастливой подружке. Может быть, конечно, и была доля истины в рассказах Элеоноры, но очень, и очень небольшая. Чаще она просто нагло врала как самой себе, так и Кате. Лучше бы сказки для детей писала. Больше бы пользы было и ей и окружающим.
А-то как получается? Ну, не сложилась у нее жизнь, осталась она одна, потому что дура была, хвостом вертела, выбирала, привередничала. Не зацепилась за мужика в молодости, когда они готовы замуж взять по глупости своей. Больно разборчивая тогда была и гордая. А теперь-то кто на нее позарится, когда молодые девки подрастают, у которых грудь высока, упруга, как желе и попа не целюлитная, как у нее. Судьба нежданных встреч Элеоноры теперь была постоянно одноразовая, как шприц - чик-чирик и до свидания! А пройдет еще пара-тройка лет, и чик-чирика от нее мужикам не нужно будет, потому что кожа станет дряблой, а глаза тусклыми.
Это Элеонора понимала и от этого злилась. А чтоб не одной ей страдать от одиночества, вешала лапшу на уши и замужней Кате. Пыталась убедить и себя и подругу в том, что, так как она живет, так оно и надо, что так теперь, мол, жить модно.
И чтобы одной не страдать, подбивала к такой же жизни и Катю. А Катерина, наслушавшись ее бредней, искренне плакалась подруге в жилетку, что вот, мол, живу с мужем, плохо, и так-то, еще хуже, ссоры, мол, ежедневно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36