Ну а платил-то много?
— Пятьдесят рублей! — гордо сказала девочка.
— Ладно, продолжайте. Нам нужны все связи. Все, без исключения, — повторила китаянка. — Эх ты, Красная Шапочка, Красная Шапочка. Выпороть бы тебя, как Сидорову козу! — Хэ взяла с дивана коробку «Сливочной помадки» и вышла.
В соседней комнате следователь допрашивал мать девочки. Пахло лекарствами. На столе стояли пузырьки.
— Денег я ей, что ли, не давала? — плакала женщина. — Накормлена, обута, одета не хуже других.
— Вы шьете? — прервала ее бурную тираду Хэ, кивнув на швейную машинку.
— В ателье шью, дома шью, — обреченно вздохнула женщина.
— Заказчики к вам домой приходят?
— Всяко бывает. Иногда я к ним, иногда они.
— А подруг у дочери много?
Женщина пожала плечами:
— Да не так чтобы очень.
— Заказчики, подруги — абсолютно всех. Все связи, — сказала Хэ второму следователю и вышла из комнаты.
— Иди сюда! — строго позвала Хэ девочку.
Они оказались на кухне. Хэ протянула Лизе коробку «Сливочной помадки».
— Клади, завязывай — все, как обычно.
Лиза сунула коробку в мусорный мешок, завязала концы мешка на двойной узел. Китаянка взяла у нее мешок.
— Все, иди в комнату! — приказала девочке Хэ.
Около двери квартиры дежурили люди в масках с автоматами. Они посторонились, пропуская Хэ.
Она спустилась на один пролет вниз, открыла мусороприемник, положила в него мешок. Лязгнула крышка. Мешок полетел вниз.
Хэ вышла из подъезда, открыла дверцу машины, опустилась на сиденье.
— Все, считай, провалили операцию, — сказала она Лису.
— Почему?
— Потому что времени на разработку мало дали, — объяснила Хэ. — Кто же знал, что у них так все сложно!
— Да ладно, не психуй! Не сегодня завтра их ребята возьмут, — твердо сказал Лис.
— Не знаю, не знаю, — покачала головой Хэ. — Ну что, будем задницы мылить? Так это у вас, у русских, кажется, называется?
И настал день… С утра Лобстер был абсолютно спокоен. Компьютер и весь инструментарий для взлома были проверены несколько раз. Он до одиннадцати валялся в ванне и пел хакерские частушки, потом оделся и сказал, что поскольку он теперь опять «в свободном полете», то поедет в зоопарк смотреть на крокодилов: своим спокойствием они внушают ему здоровый оптимизм. Насчет крокодилов Лобстер врал: ему просто все осточертело. Очень часто бывало так, что какая-нибудь нудная продолжительная работа вставала костью в горле, вызывая тошноту, руки опускались, хотелось на все плюнуть и повеселиться от души. Ему хватало всего одного вечера для того, чтобы снять накопившуюся усталость, на следующее утро «производственная» тошнота проходила, и он снова готов был сидеть за машиной сутками. Взлом, на который, с перерывами, он потратил больше года, давным-давно уже вызывал у него тошноту, может быть, поэтому он так часто в последнее время уходил в загулы, отлынивая от работы?
Лобстер набрал номер телефона.
— Здрасте, ну что, через полчасика я выхожу, да?
В отличие от Лобстера Никотиныч с самого утра был как на иголках. Ночью он спал всего часа два. Просыпался каждые пятнадцать минут и смотрел на светящийся циферблат электронных часов. Проворочавшись до шести, встал и напился растворимого кофе, чтобы днем «не срубиться». Ему предстояла самая ответственная часть взлома — подключение к высокоскоростной линии связи. Лобстер снабдил его всем необходимым и даже нарисовал на листке, в какую дырочку какую пумпочку втыкать, будто он последний «чайник»! Никотиныч все равно трусил. Трусость была у него в крови, может, поэтому он, даже ни пикнув, пошел на службу в ФАПСИ, хотя ему, в отличие от Лобстера, имеющему большое количество хакерских грехов, вроде бы ничего не угрожало. Ну как же, побоялся — он сейчас откажется, а ему потом автокатастрофу где-нибудь за городом устроят! Трусость — это навсегда… А тут — к высокоскоростной линии подключись! Легко сказать! Лобстер — вор без царя в голове — наломал таких дров, что по нему даже стрелять стали, теперь под охраной возят. А ему-то это зачем? Он из трусости своей и деньги из банка решил украсть… Страшно ведь идти просить: «Подайте, Христа ради, на лабораторию искусственного интеллекта». Мало того что не подадут, так еще пинками с лестницы спустят. Находился он по начальствам, пока в институте работал. Все на тебя так смотрят, будто ты в их карман без спросу лезешь. А тут они возьмут потихоньку, никто ничего и не заметит… Никотиныч побрился, оделся, сложил в портфель «аксессуары» и поехал на работу.
Лобстер соврал Никотинычу, что поехал в зоопарк: делать ему нечего — с больным горлом рассматривать неподвижно лежащих крокодилов. Было у него одно дельце. Он вышел на улицу, огляделся, заметил припаркованный рядом с «ракушками» служебный автомобиль. Вообще-то это было очень удобно — иметь охрану.
Он сел в машину. Охраняли его двое: один — щупловатый веснушчатый парень, второй напротив, здоров как бык, и, когда он садился в машину, она заметно проседала под его грузным телом. Вообще-то работы у охраны было немного, пока ездил на службу — отвезти да привезти, а после, когда засел за тактико-технические характеристики, ей вообще стало нечего делать.
— Куда? — спросил первый парень, выруливая со двора.
— В центр, — ответил Лобстер. — Ребята, я сегодня отвязаться хочу по полной программе. Прикроете меня, если что?
Второй пожал плечами:
— Смотря что под этим словом понимать.
— Да нет-нет, ничего такого. Просто хочу в один бар зайти. Составите компанию?
В этот час в баре было малолюдно, высокие креслица рядом со стойкой пустовали. Лобстер сел за стойку, по бокам расположились его охранники. Бармен скользнул по Лобстеру взглядом — не узнал. Да, он правильно все высчитал — сегодня была смена того самого козла, который его выставил из бара. У дверей дежурил охранник — Вадик. «Ну вот и хорошо», — подумал Лобстер, рассматривая меню.
— Что будете? — Бармен любезно улыбнулся.
— Мне персиковый сок, — сделал заказ водитель. Охранник-"бык" попросил стакан пепси, а Лобстер заказал себе коктейль, про который ему писала Миранда.
Коктейль оказался сладким на вкус.
— Ребята, прикройте меня! — тихо сказал Лобстер своей охране. Охранники переглянулись. В это мгновение он позвал бармена: — Эй!
Бармен обернулся, Лобстер плеснул ему в лицо содержимое бокала.
— Ты че, забыл меня?
Бармен на мгновение растерялся, стал вытирать полотенцем мокрое лицо, потом прошипел:
— Ах это ты, сука, ну все, теперь… Вадик!
Охранник двинулся к стойке. Водитель с «быком» снова переглянулись, поднялись и загородили Лобстера от Вадика. Когда он попытался раздвинуть их, то оказался лежащим на полу с заломленной рукой.
Бармен оторопел:
— Мужики, вы че, неприятностей хотите? Будет их у вас!
Лобстер достал из внутреннего кармана удостоверение и сунул его под нос бармену.
— Неприятности сейчас будут у тебя, приятель. Я говорил, что злопамятный? Как насчет капелек для носа?
Лицо бармена вытянулось в испуге.
— Ребята, да вы что? Я с этим вообще никак! Ходит тут один, торгует. Севой зовут. Он все на «Пушке» тусуется.
— Ну а Белка? Я тебя про Белку в прошлый раз спрашивал.
— Нету, не было. Ей-богу, больше не заходила. Ну, клянусь!
— Ладно, не хами больше посетителям, — сказал Лобстер на прощание и направился к выходу.
Его охранники оставили Вадика лежащим на полу и последовали за ним.
— Ты, Олег, больше так никогда не делай! — строго сказал второй, садясь в машину. — У нас на твои разборки никаких инструкций нет.
— Извините, мужики. Должок был.
— Ты его на дурь разводил? — Водитель посмотрел на Лобстера в зеркало, тронул машину с места. — Этим Отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотиков занимается. Был бы он побойчей…
— Извини, Олег, но я обязан доложить начальству, — честно признался «бык».
— Пожалуйста, — с усмешкой кивнул Лобстер. Он вдруг представил на месте «быка» Никотиныча. Что бы сейчас началось! «Как ты мог?! В самый ответственный день нашей жизни! Хочешь все провалить? Повесить тебя за это мало!» Сейчас Лобстер был абсолютно уверен, что операция пройдет успешно: слишком много затрачено душевных сил… Если только банк не прекратит вдруг электронные платежи. Это был гусарский кураж. Иногда хочется дать кому-нибудь по морде, выпить бутылку, сидя на карнизе двенадцатого этажа, прыгнуть в лужу, обрызгивая прохожих, заорать на весь белый свет: «Вы — дерьмо!», заставляя их обернуться. Наверное, так же повел бы себя в подобной ситуации его отец: ничего не поделаешь — дурная наследственность… — Извините, ребята, больше такого не будет. Домой!
…Был шестой час вечера. На улице уже темнело. Лобстер лежал на кровати, слушал плеер и смотрел в потолок с темными разводами. До взлома оставалось еще больше семи часов.
В прихожей раздался звонок. Лобстер подумал, что это дядя Паша. Он ему сейчас откроет, даст денег и попросит сходить в магазин. Они сядут на кухне, дядя Паша будет пить и рассказывать свои чеченские байки, а Лобстер будет внимательно слушать и постарается ни о чем не думать.
Он поднялся с кровати, направился к двери, глянул в глазок. На лестничной площадке стояла китаянка. Лобстер нахмурился. Ну, сейчас начнется!
— Привет, — сказал он, открывая дверь.
— Что случилось, Лобстер? — спросила она, проходя в комнату.
— Ничего, — пожал плечами Лобстер.
— Мы его прикрываем: даем охрану, пылинки сдуваем, а он шляется черт знает где, скандалит! И это ты называешь ничего? Ты же нас всех подставил!
— Никого я не подставлял. — Лобстер подумал, что надо было не открывать дверь. Хотя какой смысл? Эта в замочную скважину пролезет.
— Почему ты ночевал у Никотиныча?
— Это уже мое дело, где мне ночевать! — взорвался Лобстер. — Может, мы с ним «голубые»?
— Нет, вы не «голубые», вы — хакеры, — неожиданно произнесла китаянка. — Очередной взлом? Лобстер вздрогнул, и она, кажется, это заметила.
— С чего ты взяла?
— Да потому что я видела его сегодня!
— Никотиныча? — уточнил Лобстер.
— Да, Сергея Дмитриевича. Знаешь, есть такая методика — по глазам человека определять, врет он или нет. У европейцев глаза бегают в одну сторону, у китайцев — в другую, потому что у нас разное сознание.
— То есть как бегают?
— Когда ты что-то вспоминаешь, у тебя глазное яблоко движется влево, когда мечтаешь, фантазируешь, врешь — вправо. Ты мне сейчас врешь, Лобстер. Зачем вы подключились к скоростной линии?
«Скотина, Никотиныч! Ведь просил дождаться, когда никого не будет! Там всего-то пару проводков соединить!»
— Слушай, что ты на меня сегодня наезжаешь! Никуда мы не подключались! Я вообще спать хочу. С тобой, — добавил Лобстер и попытался обнять Хэ. Китаянка отстранилась.
— Я не видела, подключался он к сети или нет, но учти, в конторе стоят специальные приборы, которые фиксируют нагрузку на линию. Если среди ночи она вдруг неожиданно возрастет, аппаратура начнет отслеживать сигнал. Вас вычислят в течение пятидесяти пяти секунд. Ты меня понял?
— Мы, может, конечно, и врем иногда, но вы, китайцы, большие фантазеры в области высоких технологий, — попытался пошутить Лобстер. — Ваша линия ночью будет крепко спать.
— Не смешно, — покачала головой Хэ. — Если вы произведете взлом, то подставите всех. Бред — ФАПСИ ломает иностранный банк! Это же международный скандал!
Китаянка заставила Лобстера снова вздрогнуть. Значит, она все-таки их «слушала», все знала и помалкивала до поры до времени.
— За что я всегда ненавидел вашу контору, так это за наушничество! Вы же всегда доносите, слушаете, смотрите, как бы кто в сторону не ушел. Шаг в сторону — расстрел, так, кажется?! — зло сказал Лобстер. — Нету у нас никакого банка, нету! Игрушку мы хотим с Никотинычем скачать! Я был прав тогда! Ты всегда работаешь: ешь со мной — работаешь, целуешься со мной — работаешь, спишь со мной — работаешь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
— Пятьдесят рублей! — гордо сказала девочка.
— Ладно, продолжайте. Нам нужны все связи. Все, без исключения, — повторила китаянка. — Эх ты, Красная Шапочка, Красная Шапочка. Выпороть бы тебя, как Сидорову козу! — Хэ взяла с дивана коробку «Сливочной помадки» и вышла.
В соседней комнате следователь допрашивал мать девочки. Пахло лекарствами. На столе стояли пузырьки.
— Денег я ей, что ли, не давала? — плакала женщина. — Накормлена, обута, одета не хуже других.
— Вы шьете? — прервала ее бурную тираду Хэ, кивнув на швейную машинку.
— В ателье шью, дома шью, — обреченно вздохнула женщина.
— Заказчики к вам домой приходят?
— Всяко бывает. Иногда я к ним, иногда они.
— А подруг у дочери много?
Женщина пожала плечами:
— Да не так чтобы очень.
— Заказчики, подруги — абсолютно всех. Все связи, — сказала Хэ второму следователю и вышла из комнаты.
— Иди сюда! — строго позвала Хэ девочку.
Они оказались на кухне. Хэ протянула Лизе коробку «Сливочной помадки».
— Клади, завязывай — все, как обычно.
Лиза сунула коробку в мусорный мешок, завязала концы мешка на двойной узел. Китаянка взяла у нее мешок.
— Все, иди в комнату! — приказала девочке Хэ.
Около двери квартиры дежурили люди в масках с автоматами. Они посторонились, пропуская Хэ.
Она спустилась на один пролет вниз, открыла мусороприемник, положила в него мешок. Лязгнула крышка. Мешок полетел вниз.
Хэ вышла из подъезда, открыла дверцу машины, опустилась на сиденье.
— Все, считай, провалили операцию, — сказала она Лису.
— Почему?
— Потому что времени на разработку мало дали, — объяснила Хэ. — Кто же знал, что у них так все сложно!
— Да ладно, не психуй! Не сегодня завтра их ребята возьмут, — твердо сказал Лис.
— Не знаю, не знаю, — покачала головой Хэ. — Ну что, будем задницы мылить? Так это у вас, у русских, кажется, называется?
И настал день… С утра Лобстер был абсолютно спокоен. Компьютер и весь инструментарий для взлома были проверены несколько раз. Он до одиннадцати валялся в ванне и пел хакерские частушки, потом оделся и сказал, что поскольку он теперь опять «в свободном полете», то поедет в зоопарк смотреть на крокодилов: своим спокойствием они внушают ему здоровый оптимизм. Насчет крокодилов Лобстер врал: ему просто все осточертело. Очень часто бывало так, что какая-нибудь нудная продолжительная работа вставала костью в горле, вызывая тошноту, руки опускались, хотелось на все плюнуть и повеселиться от души. Ему хватало всего одного вечера для того, чтобы снять накопившуюся усталость, на следующее утро «производственная» тошнота проходила, и он снова готов был сидеть за машиной сутками. Взлом, на который, с перерывами, он потратил больше года, давным-давно уже вызывал у него тошноту, может быть, поэтому он так часто в последнее время уходил в загулы, отлынивая от работы?
Лобстер набрал номер телефона.
— Здрасте, ну что, через полчасика я выхожу, да?
В отличие от Лобстера Никотиныч с самого утра был как на иголках. Ночью он спал всего часа два. Просыпался каждые пятнадцать минут и смотрел на светящийся циферблат электронных часов. Проворочавшись до шести, встал и напился растворимого кофе, чтобы днем «не срубиться». Ему предстояла самая ответственная часть взлома — подключение к высокоскоростной линии связи. Лобстер снабдил его всем необходимым и даже нарисовал на листке, в какую дырочку какую пумпочку втыкать, будто он последний «чайник»! Никотиныч все равно трусил. Трусость была у него в крови, может, поэтому он, даже ни пикнув, пошел на службу в ФАПСИ, хотя ему, в отличие от Лобстера, имеющему большое количество хакерских грехов, вроде бы ничего не угрожало. Ну как же, побоялся — он сейчас откажется, а ему потом автокатастрофу где-нибудь за городом устроят! Трусость — это навсегда… А тут — к высокоскоростной линии подключись! Легко сказать! Лобстер — вор без царя в голове — наломал таких дров, что по нему даже стрелять стали, теперь под охраной возят. А ему-то это зачем? Он из трусости своей и деньги из банка решил украсть… Страшно ведь идти просить: «Подайте, Христа ради, на лабораторию искусственного интеллекта». Мало того что не подадут, так еще пинками с лестницы спустят. Находился он по начальствам, пока в институте работал. Все на тебя так смотрят, будто ты в их карман без спросу лезешь. А тут они возьмут потихоньку, никто ничего и не заметит… Никотиныч побрился, оделся, сложил в портфель «аксессуары» и поехал на работу.
Лобстер соврал Никотинычу, что поехал в зоопарк: делать ему нечего — с больным горлом рассматривать неподвижно лежащих крокодилов. Было у него одно дельце. Он вышел на улицу, огляделся, заметил припаркованный рядом с «ракушками» служебный автомобиль. Вообще-то это было очень удобно — иметь охрану.
Он сел в машину. Охраняли его двое: один — щупловатый веснушчатый парень, второй напротив, здоров как бык, и, когда он садился в машину, она заметно проседала под его грузным телом. Вообще-то работы у охраны было немного, пока ездил на службу — отвезти да привезти, а после, когда засел за тактико-технические характеристики, ей вообще стало нечего делать.
— Куда? — спросил первый парень, выруливая со двора.
— В центр, — ответил Лобстер. — Ребята, я сегодня отвязаться хочу по полной программе. Прикроете меня, если что?
Второй пожал плечами:
— Смотря что под этим словом понимать.
— Да нет-нет, ничего такого. Просто хочу в один бар зайти. Составите компанию?
В этот час в баре было малолюдно, высокие креслица рядом со стойкой пустовали. Лобстер сел за стойку, по бокам расположились его охранники. Бармен скользнул по Лобстеру взглядом — не узнал. Да, он правильно все высчитал — сегодня была смена того самого козла, который его выставил из бара. У дверей дежурил охранник — Вадик. «Ну вот и хорошо», — подумал Лобстер, рассматривая меню.
— Что будете? — Бармен любезно улыбнулся.
— Мне персиковый сок, — сделал заказ водитель. Охранник-"бык" попросил стакан пепси, а Лобстер заказал себе коктейль, про который ему писала Миранда.
Коктейль оказался сладким на вкус.
— Ребята, прикройте меня! — тихо сказал Лобстер своей охране. Охранники переглянулись. В это мгновение он позвал бармена: — Эй!
Бармен обернулся, Лобстер плеснул ему в лицо содержимое бокала.
— Ты че, забыл меня?
Бармен на мгновение растерялся, стал вытирать полотенцем мокрое лицо, потом прошипел:
— Ах это ты, сука, ну все, теперь… Вадик!
Охранник двинулся к стойке. Водитель с «быком» снова переглянулись, поднялись и загородили Лобстера от Вадика. Когда он попытался раздвинуть их, то оказался лежащим на полу с заломленной рукой.
Бармен оторопел:
— Мужики, вы че, неприятностей хотите? Будет их у вас!
Лобстер достал из внутреннего кармана удостоверение и сунул его под нос бармену.
— Неприятности сейчас будут у тебя, приятель. Я говорил, что злопамятный? Как насчет капелек для носа?
Лицо бармена вытянулось в испуге.
— Ребята, да вы что? Я с этим вообще никак! Ходит тут один, торгует. Севой зовут. Он все на «Пушке» тусуется.
— Ну а Белка? Я тебя про Белку в прошлый раз спрашивал.
— Нету, не было. Ей-богу, больше не заходила. Ну, клянусь!
— Ладно, не хами больше посетителям, — сказал Лобстер на прощание и направился к выходу.
Его охранники оставили Вадика лежащим на полу и последовали за ним.
— Ты, Олег, больше так никогда не делай! — строго сказал второй, садясь в машину. — У нас на твои разборки никаких инструкций нет.
— Извините, мужики. Должок был.
— Ты его на дурь разводил? — Водитель посмотрел на Лобстера в зеркало, тронул машину с места. — Этим Отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотиков занимается. Был бы он побойчей…
— Извини, Олег, но я обязан доложить начальству, — честно признался «бык».
— Пожалуйста, — с усмешкой кивнул Лобстер. Он вдруг представил на месте «быка» Никотиныча. Что бы сейчас началось! «Как ты мог?! В самый ответственный день нашей жизни! Хочешь все провалить? Повесить тебя за это мало!» Сейчас Лобстер был абсолютно уверен, что операция пройдет успешно: слишком много затрачено душевных сил… Если только банк не прекратит вдруг электронные платежи. Это был гусарский кураж. Иногда хочется дать кому-нибудь по морде, выпить бутылку, сидя на карнизе двенадцатого этажа, прыгнуть в лужу, обрызгивая прохожих, заорать на весь белый свет: «Вы — дерьмо!», заставляя их обернуться. Наверное, так же повел бы себя в подобной ситуации его отец: ничего не поделаешь — дурная наследственность… — Извините, ребята, больше такого не будет. Домой!
…Был шестой час вечера. На улице уже темнело. Лобстер лежал на кровати, слушал плеер и смотрел в потолок с темными разводами. До взлома оставалось еще больше семи часов.
В прихожей раздался звонок. Лобстер подумал, что это дядя Паша. Он ему сейчас откроет, даст денег и попросит сходить в магазин. Они сядут на кухне, дядя Паша будет пить и рассказывать свои чеченские байки, а Лобстер будет внимательно слушать и постарается ни о чем не думать.
Он поднялся с кровати, направился к двери, глянул в глазок. На лестничной площадке стояла китаянка. Лобстер нахмурился. Ну, сейчас начнется!
— Привет, — сказал он, открывая дверь.
— Что случилось, Лобстер? — спросила она, проходя в комнату.
— Ничего, — пожал плечами Лобстер.
— Мы его прикрываем: даем охрану, пылинки сдуваем, а он шляется черт знает где, скандалит! И это ты называешь ничего? Ты же нас всех подставил!
— Никого я не подставлял. — Лобстер подумал, что надо было не открывать дверь. Хотя какой смысл? Эта в замочную скважину пролезет.
— Почему ты ночевал у Никотиныча?
— Это уже мое дело, где мне ночевать! — взорвался Лобстер. — Может, мы с ним «голубые»?
— Нет, вы не «голубые», вы — хакеры, — неожиданно произнесла китаянка. — Очередной взлом? Лобстер вздрогнул, и она, кажется, это заметила.
— С чего ты взяла?
— Да потому что я видела его сегодня!
— Никотиныча? — уточнил Лобстер.
— Да, Сергея Дмитриевича. Знаешь, есть такая методика — по глазам человека определять, врет он или нет. У европейцев глаза бегают в одну сторону, у китайцев — в другую, потому что у нас разное сознание.
— То есть как бегают?
— Когда ты что-то вспоминаешь, у тебя глазное яблоко движется влево, когда мечтаешь, фантазируешь, врешь — вправо. Ты мне сейчас врешь, Лобстер. Зачем вы подключились к скоростной линии?
«Скотина, Никотиныч! Ведь просил дождаться, когда никого не будет! Там всего-то пару проводков соединить!»
— Слушай, что ты на меня сегодня наезжаешь! Никуда мы не подключались! Я вообще спать хочу. С тобой, — добавил Лобстер и попытался обнять Хэ. Китаянка отстранилась.
— Я не видела, подключался он к сети или нет, но учти, в конторе стоят специальные приборы, которые фиксируют нагрузку на линию. Если среди ночи она вдруг неожиданно возрастет, аппаратура начнет отслеживать сигнал. Вас вычислят в течение пятидесяти пяти секунд. Ты меня понял?
— Мы, может, конечно, и врем иногда, но вы, китайцы, большие фантазеры в области высоких технологий, — попытался пошутить Лобстер. — Ваша линия ночью будет крепко спать.
— Не смешно, — покачала головой Хэ. — Если вы произведете взлом, то подставите всех. Бред — ФАПСИ ломает иностранный банк! Это же международный скандал!
Китаянка заставила Лобстера снова вздрогнуть. Значит, она все-таки их «слушала», все знала и помалкивала до поры до времени.
— За что я всегда ненавидел вашу контору, так это за наушничество! Вы же всегда доносите, слушаете, смотрите, как бы кто в сторону не ушел. Шаг в сторону — расстрел, так, кажется?! — зло сказал Лобстер. — Нету у нас никакого банка, нету! Игрушку мы хотим с Никотинычем скачать! Я был прав тогда! Ты всегда работаешь: ешь со мной — работаешь, целуешься со мной — работаешь, спишь со мной — работаешь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37