Будить его она не решилась, чтобы и меня не разбудить. Как вы ее нашли?
— Дети захотели фруктов, я пошла в подвал за ними, а она там лежит.
Она четко помнила, что уже говорила это Николаю, и ей показалось, что он ее проверяет.
— Я вам уже это говорила. Вы меня подозреваете в чем-то?
— Что вы, Алла Сергеевна! Конечно, нет. Просто забыл. Когда вы сказали, вспомнил, что да, говорили.
— Ну, хорошо, не обижайтесь. Знаете, давайте спать — поздно уже. Я ужасная хозяйка. Больных не накормила.
— Ничего, я их накормил, — сказал Николай вставая, — не хватало еще, чтобы вы посторонних мужиков обслуживали. Спокойной ночи. Постарайтесь поспать. Если есть снотворное, примите — чтобы заснуть наверняка.
Он пошел к двери, но остановился.
— Вы не задумывались, как Зойка в вашу комнату попала? Дверь была заперта, верно? Где же она ключ взяла?
С этими словами он вышел из комнаты.
Алла впустила в комнату собак, решив, что для безопасности ее и детей лучше, если псы будут спать рядом, и те улеглись возле двери.
Она приготовила себе постель и легла, но заснуть не могла. Снотворное она пить не стала — лежала и думала о том, что не доживет до конца этой идиотской бури, которая за какие-то считанные часы натворила столько гадостей. Скорее бы уже установилась погода и можно было бы вызвать милицию, чтобы она занялась распутыванием того клубка, в который превратилась жизнь в доме.
Потихоньку на нее наползала дрема, когда вдруг раздался звук, мгновенно вырвавший ее из сна.
Собаки обнюхивали дверь, но признаков недовольства не проявляли.
Алла рывком села на постели и прислушалась. Было тихо, только буря была слышна, и Алла легла снова.
Звук раздался опять. Сомнений не было: кто-то пытался открыть дверь в комнату.
Она подошла к двери и спросила:
— Кто там?
— Алла Сергеевна, это я Толик, — раздался за дверью сдавленный голос.
Алла открыла дверь, и Толик, озираясь и пригибаясь, почти вполз в комнату.
— Что с вами? — испуганно спросила Алла.
— Да ничего, это я чтобы тише быть, а то когда идешь, обязательно шумишь, хоть и немного. Алла Сергеевна, я что сказать хотел, ведь Зойка не своей смертью умерла — убили ее.
— Кто?!
— Думаю, Николай.
— Что ты, Толик, с чего ты взял это?
— Они, по-моему, знакомы.
— Почему ты так решил?
— А вы вспомните! Она его слушалась. Со скрипом, но слушалась! И всегда он ее без свидетелей успокаивал… Она его любовница, я уверен… была.
Тут его плечи затряслись, и он уткнулся лицом в ладони.
— Успокойся, успокойся, расскажи, что ты об этом думаешь.
Толик рывком поднялся и заходил по комнате.
— Точно, она была его любовницей и приехала сюда ради него. Как она во двор попала?
— Николай думал, ты впустил, — сказала Алла и тут же прикусила язык: совсем не нужно было Толику знать, что они с Николаем обсуждали зойкино появление.
Но Толик не обратил внимания на ее слова.
— Он ее впустил, он! Некому больше. Вы на пляже были, я машину мыл, а он по усадьбе болтался.
— Он сигнализацию проверял.
— Откуда вы знаете?
Алла на секунду замешкалась, не зная, что ответить, но тут же нашлась:
— А…а…он мне доложил, что с сигнализацией все в порядке.
— Да? С чего это он вам стал докладывать? Здесь он главный, вы — только охраняемый объект.
— Что это ты обо мне, как о вещи!
— Не обижайтесь, это по инструкции.
— По инструкции. На все есть инструкция? На любой случай?
— Думаю, да.
— Николай хоть раз нарушил хоть одну инструкцию?
— Да… нет… вроде, — неуверенным голосом признал Толик. — Он себя правильно вел, вообще-то.
— Так почему ты его в убийстве обвиняешь?
— Потому что они с Зойкой себя вели, как знакомые, вот почему.
Алла собралась с духом и сказала:
— Но ведь это ты крутил любовь с Зойкой.
Толик тут же сник.
— Ну, я, — сказал он севшим голосом.
— Вот видишь, тебя тоже можно заподозрить. Есть у тебя алиби?
— Какое алиби — спал я в холле!
— Вот и Николай спал. Когда я вас разбудила и показала Зойку, я за вами наблюдала. Вы оба выглядели так, словно не понимаете, что произошло.
— Так я и не понимал и сейчас не понимаю!
— Вот и Николай так же выглядел.
Толик сел с удрученным видом.
— Кто же тогда ее убил?
— Строго говоря, под подозрением все, и я тоже. Вы спали, я могла заманить девчонку в подвал и там ее кокнуть.
— Но ведь вы этого не делали, правда? — умоляющим голосом спросил Толик.
— Успокойся, не делала.
— Тогда кто?
Он опять вскочил и забегал по комнате, вцепившись руками в свои коротко остриженные волосы. У Аллы зарябило в глазах, и она уже хотела попросить его сесть, как со своего места у двери поднялся Рекс, подошел к Толику и толкнул его носом.
— Чего тебе, пес?
Рекс смотрел на парня и тихонько ворчал.
— Он тебе намекает, что лучше сесть.
— Да? Ну, ладно, только мне сидеть трудно.
— Это реакция на шок. Юлька, вон, наоборот, спит — тоже реакция на шок. Бедные мои детки, отдохнули, называется!
— Дети забудут, — авторитетным голосом заявил Толик, усаживаясь, — это мы с вами всю оставшуюся жизнь помнить будем.
Рекс убедился, что парень сел, и улегся, но не спал, а продолжал следить за каждым движением Толика.
— Все, вышел я из доверия у собаки, как жить теперь?!
— Ты знаешь, а ведь собаки почему-то невзлюбили Николая и Зойку, их двоих. Тебя приняли нормально, даже мотоциклистов приняли нормально, а на этих двоих все время кидаются. Такие дрессированные — не должны они так себя вести, загадка какая-то.
— Вот бы ее разгадать!
— Буря закончится, пусть милиция разгадывает.
— Да ничего они не разгадают. Повесят убийство на меня — и все.
— Почему ты так решил?
— А как же! Вы — женщина, дети тут ваши. Эти, потерпевшие, ранены, один без сознания был. Или я, или Николай. Выберут меня: он все-таки офицер, а я что, солдат, подумаешь!
— Нет, Толик, не нужно так думать. Я уверена, что правда будет найдена.
— Кто ее искать будет?! Мы с вами?
— А хоть бы и так. Я все время думаю, анализирую… Скажи, что ты успел о Зойке узнать?
— Сирота она, из детдома, в этом городе у нее подруга — я ее видел, она в кино с нами была.
— Это она сама тебе рассказала?
— Да. Мать ее — племянница хозяйки — умерла молодой, а родственники ее взять не захотели и сдали в детдом.
— Этого не может быть! А мне она сказала, что ее мать была в ссоре со моей свекровью и только года четыре назад помирилась с нею. Чему верить?
— Да. Вранье на вранье. Интересно, а о подруге она правду рассказала? Подруга, вроде бы, покупает квартиру, которую ей Зойка нашла.
— Стоп. Как это — Зойка нашла? Она ведь в другом городе живет.
— Она здесь часто бывает. Нашла квартиру и договорилась с хозяином, что тот возьмет с покупателя — с подружки, значит, зойкиной — на пару штук больше, и эти деньги он Зойке отдаст, гонорар.
— А ему какая выгода?
— Там, с этой квартирой, что-то нечисто — я не знаю, что. То ли долг какой-то висит, то ли еще что. Кажется, Зойка фальшивые квитанции об оплате сделала…
— И ты собирался жениться на такой девушке? Да она ведь преступница!
— Алла Сергеевна, она сказала, что ей такая жизнь надоела, хочет семью, дом, детей.
— И ты поверил?
— Конечно, людям нужно верить, как иначе жить?
— Тогда ты, может быть, знаешь что она искала в этом доме? Она меня о сейфе спрашивала.
— Да? Понятия не имею! А что, есть сейф?
— И я понятия не имею. Зачем она, вообще, сюда пришла? Что ей здесь было нужно? Мне теперь ясно, что она не родственница хозяйке.
— Я же вам говорю, у нее были шашни с Николаем.
— Ага, и он спокойно смотрел, как она с тобой флиртует.
— Флир… чего?
— Шашни, говоря твоим языком.
— Вот и убил потому — приревновал.
— Ох, Толик, ну, ты и фантазер! Ну, зачем она Николаю нужна? Драная кошка некормленая.
— Вы… зря так о ней, она…а вы… нехорошо это.
— Извини, извини, но я не верю, что Николай мог на нее позариться. Он видный мужик, ему другая женщина нужна.
— Вроде вас? — вдруг язвительно осведомился Толик.
Алла даже растерялась.
— Что ты, Толик, как ты можешь такое говорить?! Я замужем, мои дети здесь со мной, а ты намекаешь, что я…
— Но вы столько времени с ним проводили!
— Так я же хозяйка дома, а обстоятельства экстраординарные — с кем же еще он должен был их обсуждать? Не с тобой ведь и не с Зойкой.
— Простите меня, я дурак, болтаю, сам не знаю, что. Это я от расстройства. А так, я совсем не дурак, учился в школе хорошо, и на права быстро сдал, другие по два-три раза пересдавали.
— Причем здесь твои права?
— Ни при чем, это я для примера… что не дурак… а просто, болтанул, не сердитесь, хорошо?
— В одном ты прав: Зойка, действительно слушалась Николая. Почему?
Вдруг Толик вскочил, заставив Аллу вздрогнуть. Рекс тоже вскочил и заворчал.
— Алла Сергеевна, а ведь это и мотоциклисты сделать могли!
— Что это?
— Ну, с Зойкой…
— Так. Приехали. А они-то при чем? Пораненные люди. Тем более, Николай их в комнате запер, когда я одного из них у двери кабинета застала.
— Да? Тогда отпадает. Вот черт, крутится что-то в голове, а поймать не могу.
— И у меня та же история. Это от усталости. Спать нужно ложиться. Иди к себе и постарайся уснуть.
— Хорошо. А куда — к себе? Я же у мотоциклистов спал!
— Да, как это я не подумала! Что же делать? Может быть, в зойкиной спальне ляжешь?
— Что вы, я там не засну…
Его прервало рычание собак. Оба пса вскочили и бросились к окну.
Сквозь приглушенный шум бури стало слышно царапанье и стук в окно, закрытое ставнями.
— Тсс, — шепотом произнес Толик и на цыпочках пошел к окну. Он отогнал собак и стал открывать оконную створку. Алла напряженно ждала. Она вздрогнула, когда Толик открыл ставню, и в комнату ворвался холодный ветер, швырнувший добрую пригоршню дождевых струй чуть ли не на середину комнаты. За окном был человек.
Толик помог ему влезть, и когда тот встал на ноги и выпрямился, Алла не сумела удержать возглас: в комнате стоял один из мотоциклистов, обвязанный по поясу веревкой, скрученной из разорванных простыней.
— Не бойтесь меня, — произнес он негромко, — я вас не обижу. Я друг.
Придя в себя, Алла с Толиком заговорили в два голоса:" Мужик, ты чо, ты чо людей пугаешь, разве так можно, вы же ранены, вам нужно лежать, как вы до нас добрались, я думал ты мотоциклист, а ты каскадер, что за дела, объясните, наконец, в чем дело".
Пришелец спокойно выслушал их и спросил:
— Можно мне в ванную — я руки испачкал о карниз, не переношу, когда руки грязные?
— Да, конечно, — растерянно ответила Алла.
Вдруг он закачался и стал нашаривать стул. Толик подскочил к нему, поддержал и усадил в кресло, приговаривая, что если голова ушиблена, нужно в койке лежать, а не Супермена разыгрывать.
Больной посидел минуту и стал вставать со словами:
— Ну-ка, парень, проводи меня, пожалуйста, в ванную.
— Во упертый, — почти восхищенно прокомментировал Толик, но все-таки повел гостя к открытой двери в ванную комнату.
— Надо бы ему переодеться, — подумала Алла, — он совершенно вымок.
В этой комнате за шторой была устроена небольшая гардеробная с комодами и большим зеркальным шкафом. Вещи ее мужа, которые он не взял с собой лежали в этом шкафу.
Отдернув занавеску, она увидела, что мужчины, прошедшие в ванную, не закрыли за собой дверь и прекрасно отражаются в зеркале.
Алла начала открывать шкаф, но остановилась: ее поразило увиденное в зеркале.
Гость и Толик открыли воду в раковине, но никто и не думал умываться. Они стояли, сблизив головы, и явно шептали что-то друг другу.
Алла попыталась расслышать их шепот, но текущая вода заглушала голоса.
Боясь, что ее поймают врасплох, она все-таки достала из шкафа сухое белье и брюки с рубашкой, и вернувшись в комнату, мужчины увидели ее поправляющей одеяла на детях.
Гость, судя по всему, пришел в себя, потому что ушел переодеваться самостоятельно, а Толик сел во второе кресло и погрузился в размышления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
— Дети захотели фруктов, я пошла в подвал за ними, а она там лежит.
Она четко помнила, что уже говорила это Николаю, и ей показалось, что он ее проверяет.
— Я вам уже это говорила. Вы меня подозреваете в чем-то?
— Что вы, Алла Сергеевна! Конечно, нет. Просто забыл. Когда вы сказали, вспомнил, что да, говорили.
— Ну, хорошо, не обижайтесь. Знаете, давайте спать — поздно уже. Я ужасная хозяйка. Больных не накормила.
— Ничего, я их накормил, — сказал Николай вставая, — не хватало еще, чтобы вы посторонних мужиков обслуживали. Спокойной ночи. Постарайтесь поспать. Если есть снотворное, примите — чтобы заснуть наверняка.
Он пошел к двери, но остановился.
— Вы не задумывались, как Зойка в вашу комнату попала? Дверь была заперта, верно? Где же она ключ взяла?
С этими словами он вышел из комнаты.
Алла впустила в комнату собак, решив, что для безопасности ее и детей лучше, если псы будут спать рядом, и те улеглись возле двери.
Она приготовила себе постель и легла, но заснуть не могла. Снотворное она пить не стала — лежала и думала о том, что не доживет до конца этой идиотской бури, которая за какие-то считанные часы натворила столько гадостей. Скорее бы уже установилась погода и можно было бы вызвать милицию, чтобы она занялась распутыванием того клубка, в который превратилась жизнь в доме.
Потихоньку на нее наползала дрема, когда вдруг раздался звук, мгновенно вырвавший ее из сна.
Собаки обнюхивали дверь, но признаков недовольства не проявляли.
Алла рывком села на постели и прислушалась. Было тихо, только буря была слышна, и Алла легла снова.
Звук раздался опять. Сомнений не было: кто-то пытался открыть дверь в комнату.
Она подошла к двери и спросила:
— Кто там?
— Алла Сергеевна, это я Толик, — раздался за дверью сдавленный голос.
Алла открыла дверь, и Толик, озираясь и пригибаясь, почти вполз в комнату.
— Что с вами? — испуганно спросила Алла.
— Да ничего, это я чтобы тише быть, а то когда идешь, обязательно шумишь, хоть и немного. Алла Сергеевна, я что сказать хотел, ведь Зойка не своей смертью умерла — убили ее.
— Кто?!
— Думаю, Николай.
— Что ты, Толик, с чего ты взял это?
— Они, по-моему, знакомы.
— Почему ты так решил?
— А вы вспомните! Она его слушалась. Со скрипом, но слушалась! И всегда он ее без свидетелей успокаивал… Она его любовница, я уверен… была.
Тут его плечи затряслись, и он уткнулся лицом в ладони.
— Успокойся, успокойся, расскажи, что ты об этом думаешь.
Толик рывком поднялся и заходил по комнате.
— Точно, она была его любовницей и приехала сюда ради него. Как она во двор попала?
— Николай думал, ты впустил, — сказала Алла и тут же прикусила язык: совсем не нужно было Толику знать, что они с Николаем обсуждали зойкино появление.
Но Толик не обратил внимания на ее слова.
— Он ее впустил, он! Некому больше. Вы на пляже были, я машину мыл, а он по усадьбе болтался.
— Он сигнализацию проверял.
— Откуда вы знаете?
Алла на секунду замешкалась, не зная, что ответить, но тут же нашлась:
— А…а…он мне доложил, что с сигнализацией все в порядке.
— Да? С чего это он вам стал докладывать? Здесь он главный, вы — только охраняемый объект.
— Что это ты обо мне, как о вещи!
— Не обижайтесь, это по инструкции.
— По инструкции. На все есть инструкция? На любой случай?
— Думаю, да.
— Николай хоть раз нарушил хоть одну инструкцию?
— Да… нет… вроде, — неуверенным голосом признал Толик. — Он себя правильно вел, вообще-то.
— Так почему ты его в убийстве обвиняешь?
— Потому что они с Зойкой себя вели, как знакомые, вот почему.
Алла собралась с духом и сказала:
— Но ведь это ты крутил любовь с Зойкой.
Толик тут же сник.
— Ну, я, — сказал он севшим голосом.
— Вот видишь, тебя тоже можно заподозрить. Есть у тебя алиби?
— Какое алиби — спал я в холле!
— Вот и Николай спал. Когда я вас разбудила и показала Зойку, я за вами наблюдала. Вы оба выглядели так, словно не понимаете, что произошло.
— Так я и не понимал и сейчас не понимаю!
— Вот и Николай так же выглядел.
Толик сел с удрученным видом.
— Кто же тогда ее убил?
— Строго говоря, под подозрением все, и я тоже. Вы спали, я могла заманить девчонку в подвал и там ее кокнуть.
— Но ведь вы этого не делали, правда? — умоляющим голосом спросил Толик.
— Успокойся, не делала.
— Тогда кто?
Он опять вскочил и забегал по комнате, вцепившись руками в свои коротко остриженные волосы. У Аллы зарябило в глазах, и она уже хотела попросить его сесть, как со своего места у двери поднялся Рекс, подошел к Толику и толкнул его носом.
— Чего тебе, пес?
Рекс смотрел на парня и тихонько ворчал.
— Он тебе намекает, что лучше сесть.
— Да? Ну, ладно, только мне сидеть трудно.
— Это реакция на шок. Юлька, вон, наоборот, спит — тоже реакция на шок. Бедные мои детки, отдохнули, называется!
— Дети забудут, — авторитетным голосом заявил Толик, усаживаясь, — это мы с вами всю оставшуюся жизнь помнить будем.
Рекс убедился, что парень сел, и улегся, но не спал, а продолжал следить за каждым движением Толика.
— Все, вышел я из доверия у собаки, как жить теперь?!
— Ты знаешь, а ведь собаки почему-то невзлюбили Николая и Зойку, их двоих. Тебя приняли нормально, даже мотоциклистов приняли нормально, а на этих двоих все время кидаются. Такие дрессированные — не должны они так себя вести, загадка какая-то.
— Вот бы ее разгадать!
— Буря закончится, пусть милиция разгадывает.
— Да ничего они не разгадают. Повесят убийство на меня — и все.
— Почему ты так решил?
— А как же! Вы — женщина, дети тут ваши. Эти, потерпевшие, ранены, один без сознания был. Или я, или Николай. Выберут меня: он все-таки офицер, а я что, солдат, подумаешь!
— Нет, Толик, не нужно так думать. Я уверена, что правда будет найдена.
— Кто ее искать будет?! Мы с вами?
— А хоть бы и так. Я все время думаю, анализирую… Скажи, что ты успел о Зойке узнать?
— Сирота она, из детдома, в этом городе у нее подруга — я ее видел, она в кино с нами была.
— Это она сама тебе рассказала?
— Да. Мать ее — племянница хозяйки — умерла молодой, а родственники ее взять не захотели и сдали в детдом.
— Этого не может быть! А мне она сказала, что ее мать была в ссоре со моей свекровью и только года четыре назад помирилась с нею. Чему верить?
— Да. Вранье на вранье. Интересно, а о подруге она правду рассказала? Подруга, вроде бы, покупает квартиру, которую ей Зойка нашла.
— Стоп. Как это — Зойка нашла? Она ведь в другом городе живет.
— Она здесь часто бывает. Нашла квартиру и договорилась с хозяином, что тот возьмет с покупателя — с подружки, значит, зойкиной — на пару штук больше, и эти деньги он Зойке отдаст, гонорар.
— А ему какая выгода?
— Там, с этой квартирой, что-то нечисто — я не знаю, что. То ли долг какой-то висит, то ли еще что. Кажется, Зойка фальшивые квитанции об оплате сделала…
— И ты собирался жениться на такой девушке? Да она ведь преступница!
— Алла Сергеевна, она сказала, что ей такая жизнь надоела, хочет семью, дом, детей.
— И ты поверил?
— Конечно, людям нужно верить, как иначе жить?
— Тогда ты, может быть, знаешь что она искала в этом доме? Она меня о сейфе спрашивала.
— Да? Понятия не имею! А что, есть сейф?
— И я понятия не имею. Зачем она, вообще, сюда пришла? Что ей здесь было нужно? Мне теперь ясно, что она не родственница хозяйке.
— Я же вам говорю, у нее были шашни с Николаем.
— Ага, и он спокойно смотрел, как она с тобой флиртует.
— Флир… чего?
— Шашни, говоря твоим языком.
— Вот и убил потому — приревновал.
— Ох, Толик, ну, ты и фантазер! Ну, зачем она Николаю нужна? Драная кошка некормленая.
— Вы… зря так о ней, она…а вы… нехорошо это.
— Извини, извини, но я не верю, что Николай мог на нее позариться. Он видный мужик, ему другая женщина нужна.
— Вроде вас? — вдруг язвительно осведомился Толик.
Алла даже растерялась.
— Что ты, Толик, как ты можешь такое говорить?! Я замужем, мои дети здесь со мной, а ты намекаешь, что я…
— Но вы столько времени с ним проводили!
— Так я же хозяйка дома, а обстоятельства экстраординарные — с кем же еще он должен был их обсуждать? Не с тобой ведь и не с Зойкой.
— Простите меня, я дурак, болтаю, сам не знаю, что. Это я от расстройства. А так, я совсем не дурак, учился в школе хорошо, и на права быстро сдал, другие по два-три раза пересдавали.
— Причем здесь твои права?
— Ни при чем, это я для примера… что не дурак… а просто, болтанул, не сердитесь, хорошо?
— В одном ты прав: Зойка, действительно слушалась Николая. Почему?
Вдруг Толик вскочил, заставив Аллу вздрогнуть. Рекс тоже вскочил и заворчал.
— Алла Сергеевна, а ведь это и мотоциклисты сделать могли!
— Что это?
— Ну, с Зойкой…
— Так. Приехали. А они-то при чем? Пораненные люди. Тем более, Николай их в комнате запер, когда я одного из них у двери кабинета застала.
— Да? Тогда отпадает. Вот черт, крутится что-то в голове, а поймать не могу.
— И у меня та же история. Это от усталости. Спать нужно ложиться. Иди к себе и постарайся уснуть.
— Хорошо. А куда — к себе? Я же у мотоциклистов спал!
— Да, как это я не подумала! Что же делать? Может быть, в зойкиной спальне ляжешь?
— Что вы, я там не засну…
Его прервало рычание собак. Оба пса вскочили и бросились к окну.
Сквозь приглушенный шум бури стало слышно царапанье и стук в окно, закрытое ставнями.
— Тсс, — шепотом произнес Толик и на цыпочках пошел к окну. Он отогнал собак и стал открывать оконную створку. Алла напряженно ждала. Она вздрогнула, когда Толик открыл ставню, и в комнату ворвался холодный ветер, швырнувший добрую пригоршню дождевых струй чуть ли не на середину комнаты. За окном был человек.
Толик помог ему влезть, и когда тот встал на ноги и выпрямился, Алла не сумела удержать возглас: в комнате стоял один из мотоциклистов, обвязанный по поясу веревкой, скрученной из разорванных простыней.
— Не бойтесь меня, — произнес он негромко, — я вас не обижу. Я друг.
Придя в себя, Алла с Толиком заговорили в два голоса:" Мужик, ты чо, ты чо людей пугаешь, разве так можно, вы же ранены, вам нужно лежать, как вы до нас добрались, я думал ты мотоциклист, а ты каскадер, что за дела, объясните, наконец, в чем дело".
Пришелец спокойно выслушал их и спросил:
— Можно мне в ванную — я руки испачкал о карниз, не переношу, когда руки грязные?
— Да, конечно, — растерянно ответила Алла.
Вдруг он закачался и стал нашаривать стул. Толик подскочил к нему, поддержал и усадил в кресло, приговаривая, что если голова ушиблена, нужно в койке лежать, а не Супермена разыгрывать.
Больной посидел минуту и стал вставать со словами:
— Ну-ка, парень, проводи меня, пожалуйста, в ванную.
— Во упертый, — почти восхищенно прокомментировал Толик, но все-таки повел гостя к открытой двери в ванную комнату.
— Надо бы ему переодеться, — подумала Алла, — он совершенно вымок.
В этой комнате за шторой была устроена небольшая гардеробная с комодами и большим зеркальным шкафом. Вещи ее мужа, которые он не взял с собой лежали в этом шкафу.
Отдернув занавеску, она увидела, что мужчины, прошедшие в ванную, не закрыли за собой дверь и прекрасно отражаются в зеркале.
Алла начала открывать шкаф, но остановилась: ее поразило увиденное в зеркале.
Гость и Толик открыли воду в раковине, но никто и не думал умываться. Они стояли, сблизив головы, и явно шептали что-то друг другу.
Алла попыталась расслышать их шепот, но текущая вода заглушала голоса.
Боясь, что ее поймают врасплох, она все-таки достала из шкафа сухое белье и брюки с рубашкой, и вернувшись в комнату, мужчины увидели ее поправляющей одеяла на детях.
Гость, судя по всему, пришел в себя, потому что ушел переодеваться самостоятельно, а Толик сел во второе кресло и погрузился в размышления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12