Впрочем, посмотри, хорошо ли заперта дверь на этот раз...
Сантер послушно выполнил его просьбу. Он и сам почувствовал себя тревожно и испытывал некоторую нервозность. Затем он наполнил коктейлями стаканы и залпом осушил свой.
Жернико же, не притрагиваясь к стакану, поднес руки к воротничку и резким движением сорвал его. Лицо его блестело от пота, и он начал:
— Да... так вот... Я попытаюсь рассказать тебе все... Вот только с чего начать?.. Да я сам толком ничего не знаю. Скорее догадываюсь и понимаю... Да, да, именно так: понимаю!..
Раскаты грома следовали один за другим. Вцепившись в подлокотники кресла, Жернико продолжал:
— Сантер, ты веришь в предчувствие? Приходилось ли тебе когда-нибудь наяву пережить один из виденных тобой ночных кошмаров?.. Так вот: именно это, происшедшее затем на «Аквитании», я, похоже, предчувствовал еще в Пекине. Накануне отхода судна я встретил там Намотта, и тот сообщил мне, что ему удалось разбогатеть и что он стал таким же богатым, как и я. Однако мне показалось, что он тоже живет в предчувствии какой-то невидимой опасности. «Мне хочется поскорее покинуть Пекин, — сказал он мне тогда. — Здесь трудно жить, не нажив себе врагов. А особенно сейчас — когда, вероятно, многие уже знают, что мы с тобой набиты золотом. Меня такое положение вещей совершенно не устраивает! Меня это тоже не устраивало, и его тревога до того была сродни моей, что я начал беспокоиться вдвойне. Но по мере того, как мы отдалялись от азиатского континента, Намотт становился все веселее. Он с энтузиазмом начал рассказывать мне о своих приключениях, все время вспоминал о тебе и об остальных. Я уже было и сам начал успокаиваться и готов был поверить, что именно тамошний климат сыграл с нами такую шутку, но вот тут-то и произошло несчастье. Бесполезно расспрашивать меня о том, как это произошло. Мне известно не более того, что сообщили газеты... И все же...
— Что все же? — переспросил Сантер.
— Как ты понимаешь, первым на верхней палубе оказался я. И тут.
— Что тут?
— Я мельком увидел тень убегавшего человека.
— Ты в этом уверен?
Жернико отрицательно замотал головой.
— Нет, я в этом не уверен... Сам понимаешь: ночь, тени... Если бы я действительно был уверен!.. Но все это далеко не так — вот что ужасно...
После этих слов воцарилось молчание. Гроза, похоже, стихала, однако дождь по-прежнему барабанил по оконным стеклам. Часы пробили половину.
— Бедняга, — произнес Сантер. — Ты хоть понимаешь, что твои опасения вызваны ничем иным, как предчувствием и лихорадкой. Ведь абсолютно ничего не подтверждает, что Намотт оказался за бортом неслучайно. И мне совершенно непонятно, почему ты вдруг считаешь себя обреченным?..
Прежде чем ответить, Жернико долго вытирал пот со лба.
— Я и не пытался ни в чем убедить тебя. И все же, будь осторожен! Обречен не один я. Остальные четверо тоже обречены, в том числе и ты.
И тут Сантер наконец не выдержал:
— Да что за глупости ты мелешь! Ты что, издеваешься над нами?
— Ты тоже обречен, — сказал Жернико. — И ты должен знать это.
— Скажи-ка, а ты случайно не пристрастился в Пекине к опиуму?
— Да, я курил опиум! Только ты не думай, что наркотик затуманил мое сознание. Как раз наоборот. Благодаря именно наркотику оно и прояснилось!
Сантер сперва возвел руки к небу, а затем устало уронил их.
— Марсель, прошу тебя во имя нашей дружбы, во имя... во имя любви к Асунсьон, завтра же начать курс лечения от наркомании.
— Я не наркоман! — в бешенстве выпалил Жернико. — Ты издеваешься над моим даром ясновидца и обвиняешь меня в том, что, кроме предчувствий, у меня нет никаких доказательств. Однако... — в этот момент голос его дрогнул: — ...помнишь, каким я был пять лет тому назад? Ведь я же не был похож на труса, не так ли? А вы... — С этими словами он неуклюже повернулся к Асунсьон... — Разве не вы удостоили меня своим доверием два года тому назад? Разве не вы дали мне клятву быть моею, поверив лишь нескольким словам, оброненным тогда между морем и небом?..
От неожиданного волнения у Сантера свело горло:
— Марсель, мое единственное желание — это верить тебе. Если же тебе и всем нам угрожает опасность, то мы будем бороться плечо к плечу... и мы победим! Но для этого необходимо, чтобы ты рассказал мне буквально все... Ведь ты же, наверное, рассказал мне далеко не все, что знаешь?
Жернико долго смотрел на своего друга, а затем произнес:
— Мне кажется, что наш враг носит дымчатые очки и рыжую бороду...
В этот момент с улицы донесся свист, скорее похожий на условный сигнал.
Глава V
Человек в дымчатых очках и с рыжеи бородой
— Вы слышали? — спросила Асунсьон.
— Это, вероятно, портье из гостиницы подзывает такси, — сказал Сантер.
— Кстати, мое такси так и осталось за углом, — сказал Жернико. — Я оставил там свои вещи вместе с вещами Намотта...
— А почему тебе пришло в голову останавливать машину за углом? Ты что, боялся, что за тобой следят?
Жернико утвердительно кивнул головой и сделал своему другу знак помолчать. Сам же он, казалось, настороженно прислушивался к доносящимся с улицы звукам. Сантер подумал, что Жернико ждет очередного свиста или же какого-то другого сигнала, однако, тут же понял свою ошибку, услышав вопрос друга:
— Похоже, гроза уходит?
После короткой паузы Жернико проронил:
— Думаю, сегодня грозы больше не будет...
— Конечно же, не будет! — заверил его Сантер. — Теперь ты можешь вздохнуть поспокойнее! Ну, давай! — сказал он, подвигая к Жернико стакан с коктейлем, приготовленным незадолго до его прихода.
— Пей! Ничто так не поднимает дух мужчины, как алкоголь.
Жернико послушно выпил, и вскоре щеки его порозовели.
— Теперь мне, кажется, лучше! — удовлетворенно сообщил он. — Теперь мне несомненно лучше! Должно быть, я произвел на вас странное, даже неприятное впечатление? Но ты же, Жорж, знаешь, что во время грозы у меня как будто обнажаются нервы, и я теряю всякое самообладание. Даже если бы в это время загорелся собственный дом, я бы пальцем не шевельнул, чтобы потушить пожар... Ты не сделаешь еще коктейль, Жорж?
— Охотно, — ответил Сантер.
Ну вот, не пройдет и несколько минут, и наконец он сможет серьезно поговорить с Жернико. Это искренне радовало его, однако он никак не мог избавиться от настойчиво преследующего его тревожного чувства.
Что же касается Асунсьон, то она, потупив глаза, играла висящим на цепочке крестиком. Лицо ее, как и прежде, было непроницаемым, а Жернико старался не смотреть на нее.
К удивлению Сантера, Марсель начал разговор первым:
— Этого человека я встретил на улице однажды в Пекине. Его спрятанный за дымчатыми очками взгляд был неуловим, однако в какой-то момент я готов был поклясться, что направлен он именно на меня. Ты помнишь, я уже говорил тебе, что, когда первым выбежал на верхнюю палубу, то мне показалось, что я заметил удаляющуюся тень. Мне также показалось, что он носит бороду. Кроме того, его рост, ширина плеч, словом, вся фигура напоминали фигуру того типа, которого я видел в Пекине... Разумеется, я вполне могу ошибиться, потому что, знаешь если тебя мысленно начинает преследовать чье-то лицо, то тебе кажется, будто ты встречаешь его повсюду. Но вот очки с дымчатыми стеклами в сочетании с огненно-рыжей бородой запоминаются сразу. И вновь я увидел его! В тот момент, когда такси, в котором я покидал порт, выехало из ворот. Незнакомец неподвижно стоял на краю тротуара, не предпринимая никаких попыток спрятаться. И я уверен, что он следовал за нами от самого Пекина и что именно он выбросил Намотта за борт, вероятно, предварительно оглушив его. А завтра, если уже не сегодня, он обязательно примется за меня, а потом и за всех нас...
— Но почему?
— Почему? Есть у меня по этому поводу одно соображение... — ответил Жернико. — Это всего лишь предположение, однако им можно все объяснить. Предположи на минутку, что этот человек узнал, что мы с
Намоттом скопили целое состояние, предположим также, что он узнал о нашей клятве, данной пять лет тому назад и объединившей всех нас, шестерых...
— Ну и что?
— А то, что этот человек, убив Намотта, убьет затем и меня, и тебя, и всех остальных — одного за другим!
— Это совершенно неправдоподобно! — запротестовал было Саитер.
— Напротив, очень даже правдоподобно. Ты сам прикинь... Мы ведь должны разделить нашу.., нашу добычу. Не знаю, добились ли другие таких успехов, как мы, однако...
— Перлонжур вернулся на мели.
— Какое это имеет значение! Если еще и Тиньоль с Гриббом вернутся бедняками, словно Яков, то дележ все равно сделает их богатыми. Вот такие-то дела... Нас шестеро, шестеро, но мы уже без одного! И мы являемся обладателями миллионов. И, по мере того, как одни из нас будут исчезать, доля остальных будет возрастать. если та адская сила, существование которой я предчувствую, обрушится на нас, то в живых останется лишь один человек, и сумма станет сказочно велика... Вот тогда-то он и нанесет свой последний удар!
— У тебя весьма богатое воображение, — с издевкой заметил Сантер. — Твой рассказ гораздо увлекательнее американского боевика. Но, к сожалению, все эти россказни крайне неправдоподобны.
— Это почему же неправдоподобны?
— Потому что жизнь — это не роман в комиксах. Выходит, этот твой злой демон ждал целых пять лет, даже не зная, вернемся мы богатыми или же с дырками в карманах?
— Вовсе не обязательно. Он мог получить всю информацию, уже после нашего отъезда, спустя три-четы-ре года, а, кто знает, быть может, и всего полгода назад.
— Но как? От кого?
— Это только одному богу известно.
Несмотря на все свое желание терпеливо выслушать невероятную историю друга, Сантер не мог признать доводы Жернико убедительными. Тот считал человека, которого видел лишь мельком, настоящим Гением Зла. А на каких, собственно говоря, основаниях?.. Ночные кошмары и предчувствия? Рыжий мужчина, увиденный час тому назад? Да в мире полно рыжих!
— Кстати, этому твоему убийце пришлось бы убить уже не шесть, а целых восемь человек, если не больше! — продолжил Сантер. — Ты вот вспомнил о нашей клятве, но неужели ты не помнишь, что в случае смерти Перлонжура или Грибба, причитающуюся им долю получают их матери? Кроме того, и ты, и Намотт, и Тиньоль, и я указали имена людей, которым мы, в случае смерти, передаем свои права. Кстати, не исключено, что Тиньоль приедет женатым.
— Это не меняет дела. Если тот рыжий и есть убийца — именно таковым я себе его и представляю, то он наверняка не станет церемониться с человеческими жизнями... Одной больше, одной меньше!..
Однако Сантер отрицательно покачал головой:
— Нет, старина, нет! Тебе не удастся поколебать мое спокойствие. Вероятно, Намотт просто упал за борт.
— Но как это могло произойти? Для этого он должен был быть смертельно пьян, а ведь за четверть часа до случившегося я оставил его веселым, жизнерадостным и совершенно трезвым. Ты что же думаешь, его хватил внезапный приступ головокружения или лихорадки, и он сиганул за борт? Это еще более невероятно, чем все мои гипотезы.
— Тем не менее, полиция сочла это несчастным случаем.
— А они всегда хватаются за удобные им версии... — задумчиво ответил Жернико и, после короткой паузы, продолжил:
— От своей судьбы, как говорится, не уйдешь, но я все же посвятил сегодняшний день тому, чтобы спрятать в надежном месте все то, что привез оттуда. Теперь я, как никогда спокоен, ибо знаю, что лишь я один смогу найти то место, где вам придется искать мою часть денег, в том случае, если... если я стану жертвой «несчастного случая», вроде того, что произошел с беднягой Намоттом. Кстати, я еще не просмотрел его вещи, так что, если ты не против, мы можем сейчас за ними послать и вместе распаковать. Я почти уверен, что у него ничего не украли.
— Ты поступил необдуманно и крайне неосторожно, оставив вещи в такси, да еще с не известным тебе шофером!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Сантер послушно выполнил его просьбу. Он и сам почувствовал себя тревожно и испытывал некоторую нервозность. Затем он наполнил коктейлями стаканы и залпом осушил свой.
Жернико же, не притрагиваясь к стакану, поднес руки к воротничку и резким движением сорвал его. Лицо его блестело от пота, и он начал:
— Да... так вот... Я попытаюсь рассказать тебе все... Вот только с чего начать?.. Да я сам толком ничего не знаю. Скорее догадываюсь и понимаю... Да, да, именно так: понимаю!..
Раскаты грома следовали один за другим. Вцепившись в подлокотники кресла, Жернико продолжал:
— Сантер, ты веришь в предчувствие? Приходилось ли тебе когда-нибудь наяву пережить один из виденных тобой ночных кошмаров?.. Так вот: именно это, происшедшее затем на «Аквитании», я, похоже, предчувствовал еще в Пекине. Накануне отхода судна я встретил там Намотта, и тот сообщил мне, что ему удалось разбогатеть и что он стал таким же богатым, как и я. Однако мне показалось, что он тоже живет в предчувствии какой-то невидимой опасности. «Мне хочется поскорее покинуть Пекин, — сказал он мне тогда. — Здесь трудно жить, не нажив себе врагов. А особенно сейчас — когда, вероятно, многие уже знают, что мы с тобой набиты золотом. Меня такое положение вещей совершенно не устраивает! Меня это тоже не устраивало, и его тревога до того была сродни моей, что я начал беспокоиться вдвойне. Но по мере того, как мы отдалялись от азиатского континента, Намотт становился все веселее. Он с энтузиазмом начал рассказывать мне о своих приключениях, все время вспоминал о тебе и об остальных. Я уже было и сам начал успокаиваться и готов был поверить, что именно тамошний климат сыграл с нами такую шутку, но вот тут-то и произошло несчастье. Бесполезно расспрашивать меня о том, как это произошло. Мне известно не более того, что сообщили газеты... И все же...
— Что все же? — переспросил Сантер.
— Как ты понимаешь, первым на верхней палубе оказался я. И тут.
— Что тут?
— Я мельком увидел тень убегавшего человека.
— Ты в этом уверен?
Жернико отрицательно замотал головой.
— Нет, я в этом не уверен... Сам понимаешь: ночь, тени... Если бы я действительно был уверен!.. Но все это далеко не так — вот что ужасно...
После этих слов воцарилось молчание. Гроза, похоже, стихала, однако дождь по-прежнему барабанил по оконным стеклам. Часы пробили половину.
— Бедняга, — произнес Сантер. — Ты хоть понимаешь, что твои опасения вызваны ничем иным, как предчувствием и лихорадкой. Ведь абсолютно ничего не подтверждает, что Намотт оказался за бортом неслучайно. И мне совершенно непонятно, почему ты вдруг считаешь себя обреченным?..
Прежде чем ответить, Жернико долго вытирал пот со лба.
— Я и не пытался ни в чем убедить тебя. И все же, будь осторожен! Обречен не один я. Остальные четверо тоже обречены, в том числе и ты.
И тут Сантер наконец не выдержал:
— Да что за глупости ты мелешь! Ты что, издеваешься над нами?
— Ты тоже обречен, — сказал Жернико. — И ты должен знать это.
— Скажи-ка, а ты случайно не пристрастился в Пекине к опиуму?
— Да, я курил опиум! Только ты не думай, что наркотик затуманил мое сознание. Как раз наоборот. Благодаря именно наркотику оно и прояснилось!
Сантер сперва возвел руки к небу, а затем устало уронил их.
— Марсель, прошу тебя во имя нашей дружбы, во имя... во имя любви к Асунсьон, завтра же начать курс лечения от наркомании.
— Я не наркоман! — в бешенстве выпалил Жернико. — Ты издеваешься над моим даром ясновидца и обвиняешь меня в том, что, кроме предчувствий, у меня нет никаких доказательств. Однако... — в этот момент голос его дрогнул: — ...помнишь, каким я был пять лет тому назад? Ведь я же не был похож на труса, не так ли? А вы... — С этими словами он неуклюже повернулся к Асунсьон... — Разве не вы удостоили меня своим доверием два года тому назад? Разве не вы дали мне клятву быть моею, поверив лишь нескольким словам, оброненным тогда между морем и небом?..
От неожиданного волнения у Сантера свело горло:
— Марсель, мое единственное желание — это верить тебе. Если же тебе и всем нам угрожает опасность, то мы будем бороться плечо к плечу... и мы победим! Но для этого необходимо, чтобы ты рассказал мне буквально все... Ведь ты же, наверное, рассказал мне далеко не все, что знаешь?
Жернико долго смотрел на своего друга, а затем произнес:
— Мне кажется, что наш враг носит дымчатые очки и рыжую бороду...
В этот момент с улицы донесся свист, скорее похожий на условный сигнал.
Глава V
Человек в дымчатых очках и с рыжеи бородой
— Вы слышали? — спросила Асунсьон.
— Это, вероятно, портье из гостиницы подзывает такси, — сказал Сантер.
— Кстати, мое такси так и осталось за углом, — сказал Жернико. — Я оставил там свои вещи вместе с вещами Намотта...
— А почему тебе пришло в голову останавливать машину за углом? Ты что, боялся, что за тобой следят?
Жернико утвердительно кивнул головой и сделал своему другу знак помолчать. Сам же он, казалось, настороженно прислушивался к доносящимся с улицы звукам. Сантер подумал, что Жернико ждет очередного свиста или же какого-то другого сигнала, однако, тут же понял свою ошибку, услышав вопрос друга:
— Похоже, гроза уходит?
После короткой паузы Жернико проронил:
— Думаю, сегодня грозы больше не будет...
— Конечно же, не будет! — заверил его Сантер. — Теперь ты можешь вздохнуть поспокойнее! Ну, давай! — сказал он, подвигая к Жернико стакан с коктейлем, приготовленным незадолго до его прихода.
— Пей! Ничто так не поднимает дух мужчины, как алкоголь.
Жернико послушно выпил, и вскоре щеки его порозовели.
— Теперь мне, кажется, лучше! — удовлетворенно сообщил он. — Теперь мне несомненно лучше! Должно быть, я произвел на вас странное, даже неприятное впечатление? Но ты же, Жорж, знаешь, что во время грозы у меня как будто обнажаются нервы, и я теряю всякое самообладание. Даже если бы в это время загорелся собственный дом, я бы пальцем не шевельнул, чтобы потушить пожар... Ты не сделаешь еще коктейль, Жорж?
— Охотно, — ответил Сантер.
Ну вот, не пройдет и несколько минут, и наконец он сможет серьезно поговорить с Жернико. Это искренне радовало его, однако он никак не мог избавиться от настойчиво преследующего его тревожного чувства.
Что же касается Асунсьон, то она, потупив глаза, играла висящим на цепочке крестиком. Лицо ее, как и прежде, было непроницаемым, а Жернико старался не смотреть на нее.
К удивлению Сантера, Марсель начал разговор первым:
— Этого человека я встретил на улице однажды в Пекине. Его спрятанный за дымчатыми очками взгляд был неуловим, однако в какой-то момент я готов был поклясться, что направлен он именно на меня. Ты помнишь, я уже говорил тебе, что, когда первым выбежал на верхнюю палубу, то мне показалось, что я заметил удаляющуюся тень. Мне также показалось, что он носит бороду. Кроме того, его рост, ширина плеч, словом, вся фигура напоминали фигуру того типа, которого я видел в Пекине... Разумеется, я вполне могу ошибиться, потому что, знаешь если тебя мысленно начинает преследовать чье-то лицо, то тебе кажется, будто ты встречаешь его повсюду. Но вот очки с дымчатыми стеклами в сочетании с огненно-рыжей бородой запоминаются сразу. И вновь я увидел его! В тот момент, когда такси, в котором я покидал порт, выехало из ворот. Незнакомец неподвижно стоял на краю тротуара, не предпринимая никаких попыток спрятаться. И я уверен, что он следовал за нами от самого Пекина и что именно он выбросил Намотта за борт, вероятно, предварительно оглушив его. А завтра, если уже не сегодня, он обязательно примется за меня, а потом и за всех нас...
— Но почему?
— Почему? Есть у меня по этому поводу одно соображение... — ответил Жернико. — Это всего лишь предположение, однако им можно все объяснить. Предположи на минутку, что этот человек узнал, что мы с
Намоттом скопили целое состояние, предположим также, что он узнал о нашей клятве, данной пять лет тому назад и объединившей всех нас, шестерых...
— Ну и что?
— А то, что этот человек, убив Намотта, убьет затем и меня, и тебя, и всех остальных — одного за другим!
— Это совершенно неправдоподобно! — запротестовал было Саитер.
— Напротив, очень даже правдоподобно. Ты сам прикинь... Мы ведь должны разделить нашу.., нашу добычу. Не знаю, добились ли другие таких успехов, как мы, однако...
— Перлонжур вернулся на мели.
— Какое это имеет значение! Если еще и Тиньоль с Гриббом вернутся бедняками, словно Яков, то дележ все равно сделает их богатыми. Вот такие-то дела... Нас шестеро, шестеро, но мы уже без одного! И мы являемся обладателями миллионов. И, по мере того, как одни из нас будут исчезать, доля остальных будет возрастать. если та адская сила, существование которой я предчувствую, обрушится на нас, то в живых останется лишь один человек, и сумма станет сказочно велика... Вот тогда-то он и нанесет свой последний удар!
— У тебя весьма богатое воображение, — с издевкой заметил Сантер. — Твой рассказ гораздо увлекательнее американского боевика. Но, к сожалению, все эти россказни крайне неправдоподобны.
— Это почему же неправдоподобны?
— Потому что жизнь — это не роман в комиксах. Выходит, этот твой злой демон ждал целых пять лет, даже не зная, вернемся мы богатыми или же с дырками в карманах?
— Вовсе не обязательно. Он мог получить всю информацию, уже после нашего отъезда, спустя три-четы-ре года, а, кто знает, быть может, и всего полгода назад.
— Но как? От кого?
— Это только одному богу известно.
Несмотря на все свое желание терпеливо выслушать невероятную историю друга, Сантер не мог признать доводы Жернико убедительными. Тот считал человека, которого видел лишь мельком, настоящим Гением Зла. А на каких, собственно говоря, основаниях?.. Ночные кошмары и предчувствия? Рыжий мужчина, увиденный час тому назад? Да в мире полно рыжих!
— Кстати, этому твоему убийце пришлось бы убить уже не шесть, а целых восемь человек, если не больше! — продолжил Сантер. — Ты вот вспомнил о нашей клятве, но неужели ты не помнишь, что в случае смерти Перлонжура или Грибба, причитающуюся им долю получают их матери? Кроме того, и ты, и Намотт, и Тиньоль, и я указали имена людей, которым мы, в случае смерти, передаем свои права. Кстати, не исключено, что Тиньоль приедет женатым.
— Это не меняет дела. Если тот рыжий и есть убийца — именно таковым я себе его и представляю, то он наверняка не станет церемониться с человеческими жизнями... Одной больше, одной меньше!..
Однако Сантер отрицательно покачал головой:
— Нет, старина, нет! Тебе не удастся поколебать мое спокойствие. Вероятно, Намотт просто упал за борт.
— Но как это могло произойти? Для этого он должен был быть смертельно пьян, а ведь за четверть часа до случившегося я оставил его веселым, жизнерадостным и совершенно трезвым. Ты что же думаешь, его хватил внезапный приступ головокружения или лихорадки, и он сиганул за борт? Это еще более невероятно, чем все мои гипотезы.
— Тем не менее, полиция сочла это несчастным случаем.
— А они всегда хватаются за удобные им версии... — задумчиво ответил Жернико и, после короткой паузы, продолжил:
— От своей судьбы, как говорится, не уйдешь, но я все же посвятил сегодняшний день тому, чтобы спрятать в надежном месте все то, что привез оттуда. Теперь я, как никогда спокоен, ибо знаю, что лишь я один смогу найти то место, где вам придется искать мою часть денег, в том случае, если... если я стану жертвой «несчастного случая», вроде того, что произошел с беднягой Намоттом. Кстати, я еще не просмотрел его вещи, так что, если ты не против, мы можем сейчас за ними послать и вместе распаковать. Я почти уверен, что у него ничего не украли.
— Ты поступил необдуманно и крайне неосторожно, оставив вещи в такси, да еще с не известным тебе шофером!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21