Но об этом Альбер и понятия не имел. Его привело сюда простое любопытство. Шахматную доску он последний раз видел в школе, а на шахматных соревнованиях и подавно отродясь не бывал.
— Билет, — сказал он после секундного колебания.
— Сто франков, — не моргнув глазом выпалил старикашка и протянул Альберу билет.
— Сто франков?! — рука Альбера замерла в воздухе. Слишком дорогое удовольствие. Все же разумнее было предъявить удостоверение. Тем временем позади него выстроилась небольшая очередь, и ситуация стала щекотливой. — Тогда уж лучше…
— Конечно, приобретите лучше абонемент, — дружески посоветовал старикан. — Всего тысяча франков, а годен на две недели.
— Нет, нет! — испуганно воскликнул Альбер. — Абонемент мне не нужен.
Дело приняло неприятный оборот. Попробуй-ка после таких препирательств вытащить удостоверение и заявить, что у тебя к соревнованию чисто служебный интерес… Черт бы побрал этих дотошных старикашек! Альбер извлек из кармана сотню и положил на стол.
В зале, отделенные от зрителей канатом, тянулись длинные ряды столов, за которыми сидело человек двести, не меньше. Царила благоговейная тишина. Зрители с умным видом прохаживались вдоль рядов, время от времени останавливаясь за спиной у того или иного шахматиста, подолгу изучали расположение фигур на доске и ловко прикидывались, будто понимают, что к чему. Альбер последовал их примеру. Пройдя несколько шагов, останавливался, смотрел на доску, хмыкая и кивая головой. Через какое-то время ему это надоело. А в зале ровным счетом ничего не происходило. Шахматисты очень редко делали очередной ход, сразу же скрупулезно записывали его на каком-то листке, а затем, откинувшись на спинку стула, курили. Теперь наступала очередь противника: наклонившись вперед, он усиленно обдумывал свой ход. Такой скучищи Альбер не испытывал никогда в жизни.
Между тем большинство зрителей исчезло за дверью в дальнем конце зала. Воспрянув духом, Альбер устремился вслед за ними и очутился в буфете. У стойки не было ни души, что яснее ясного доказывало: сюда приходят не закусывать, а поговорить. Всюду толпились кучки возбужденных людей, взвешивая шансы игроков и расписывая прелести того или иного неожиданного хода, изменившего отношение сил. Сам Альбер взвешивал шансы бутерброда против куска торта с кремом, когда услышал позади чей-то голос:
— Ну что вы на это скажете?
— О чем вы?
Позади него стоял мужчина лет шестидесяти, неряшливо одетый: брюки на коленях пузырились, пиджак сидел кривовато. Он выглядел, как подпольный адвокат из итальянских фильмов шестидесятых годов. Для того, чтобы походить на доброго дядюшку, слишком хитер. Для того, чтобы быть опасным, слишком наивен.
— Марсо проиграл! — восторженно воскликнул он.
— Ну и что? — флегматично парировал Альбер с видом знатока, которого ничем не удивишь. — С кем не бывает.
— Неужели вам не ясно? — Адвокатишка еще пуще распалился. Вероятно, он был лицом известным. Альбер приметил его еще в зале, когда тот раскланивался направо-налево, шушукался с отдыхающими шахматистами, переходил от одной группы знакомых к другой, и физиономия его сияла: видимо, эта суета казалась ему важным делом. Сейчас, похоже, исчерпав запас знакомых, он решил пообщаться с Лелаком. — У Марсо рейтинг 2605, он занимает десятое место среди лучших шахматистов мира.
— Ну и что? — Альбер решил подлить масла в огонь.
— Как это — ну и что? — Видно было, что старик в затруднении, послать ли ему Альбера куда подальше или растолковать честь по чести. Потребность выговориться оказалась сильнее. — Он вчистую проиграл «Ультимату». Понимаете? Вчистую! Автомат играет лучше. К тому же, в староиндийской партии при сохранившихся ферзях.
Это уже было интересно. Старик наскоро перечислил ходы и собрался было отправиться на поиски нового слушателя, но Лелак удержал его.
— Я вижу, вы в этом деле разбираетесь.
Комплимент не произвел впечатления. Похоже, адвокатишка не только пользовался здесь всеобщей известностью, но и был неотъемлемой принадлежностью чемпионата, как шахматная доска или часы. Ему трудно было предположить, что Альбер не из числа известных шахматистов, чья фамилия попросту вылетела у него из головы.
— Да, — холодно ответил старик.
— Тогда, наверное, вы могли бы мне помочь. Я впервые на чемпионате…
— Охотно, — буркнул старик. Видно было, что он простил Альберу его невежество. Много ли спросишь с дилетанта, который по-простоте душевной счел его всего лишь «разбирающимся» в этом деле.
— Вы знаете Ростана?
— Конечно. Вам известно, что он изобрел «Ультимат»? Это уже четвертый его шахматный автомат, и по-моему, лучший. Ростан погиб, бедняга… Впрочем, тип он был препротивный, как человека его не любили… Но знаете, что самое забавное во всей ситуации? Его супруга заявилась в траурном наряде.
— А как же иначе, если она его супруга!
— Да полно вам, — отмахнулся адвокатишка и, понизив голос, доверительно сообщил: — Я ничуть не удивлюсь, если окажется, что она убила его.
Ясно было, что не иначе как сам святой покровитель сыщиков свел Альбера с таким нужным человеком.
— Инспектор Лелак из отдела расследования убийств. Я выясняю обстоятельства гибели Ростана.
Адвокатишка дрожащей рукой выудил из кармана визитную карточку. Жюль Реньяр, международный гроссмейстер, тренер, журналист, редактор. Домашний адрес, адрес редакции, эмблема одного из шахматных клубов и газеты «Ля ви д эшек», семь телефонных номеров. Альбер в жизни не встречал визитной карточки, столь переполненной информацией.
— Двадцать пять лет я вел в «Ля ви д эшек» рубрику «Зарубежные курьезы», а с прошлого года на пенсии. Надоело до смерти. — Он врал, как по-писаному. — К тому же совершенно не было времени заняться собственной книгой. Текучка захлестывала, бесконечное копание в мелочах: такой-то шахматист женился, такой-то поссорился со своим тренером, двое подрались в гостиничном баре, вундеркинд выступает против мастера… А-а! — Он досадливо махнул рукой. — Хватит с меня, сыт по горло. Теперь наконец-то у меня появилась возможность написать давно задуманную книгу: «Маленькие секреты великих шахматистов».
Альбер пожалел его. Хватило же духу у редакции отправить такого человека на пенсию!
— Скажите, мосье Реньяр, а что произойдет, если кому-либо удастся создать непобедимый шахматный автомат?
— Изобретатель станет миллионером. Однако шахматистов ему лучше обходить стороной.
— Почему?
— Вы играете в шахматы? Ах нет? Ну не беда, постараюсь вам растолковать. Существует два типа шахматистов: профессионалы и дилетанты. Настоящие шахматисты — это профессионалы, остальные — в той или иной степени лишь профаны. Спрашивается, за счет чего живет профессионал? Да, разумеется, его кормят шахматы. Но почему? Да потому, что его окружает великое множество профанов и все они смотрят на него снизу вверх. Профессионал разъезжает себе из страны в страну и зашибает немалые деньги, если удачно выступает на турнирах. Турнир финансирует, к примеру, какая-нибудь гостиница, чтобы привлечь постояльцев в мертвый сезон, или же расходы берет на себя какое-нибудь крупное предприятие, либо, скажем, газета. И затраты окупаются, поскольку от любителей, интересующихся шахматами, нет отбоя. Здесь ситуация такая же, как в теннисе или любом другом популярном виде спорта. Любителю никогда не достичь уровня профи, хотя бы потому, что ему некогда заниматься ежедневно по шесть-восемь часов. Но ему доставляет радость сознавать, что существуют настоящие мастера. Достаточно прочитать подробное описание партий турнира на мировое первенство, сходить на сеанс одновременной игры, который дает какой-либо заезжий гроссмейстер, и неважно, что сам ты скверно играешь, а все равно чувствуешь себя как бы приобщенным к большому спорту. Тогда и те убогие партии, что ты разыгрываешь со своими приятелями, вроде бы кажутся более значительными.
— А при чем здесь шахматные автоматы?
— Скажите, какое дело любителю до того, кто является чемпионом мира, если можно купить автомат, который играет гораздо лучше?
— Ну а зачем люди ходят на соревнования по бегу, когда автомобили ездят быстрее? — Реньяр сейчас еще больше походил на подпольного адвоката.
— Да, точно так же рассуждают и создатели компьютеров. Возможно, они правы. Однако многие уверены, что создание непобедимых шахматных автоматов уничтожит чемпионаты международного уровня.
— И тогда плакали слава и денежки, — задумчиво произнес Альбер.
— Плакали! — оживленно подтвердил Реньяр. — Марсо сейчас в пору хоть застрелиться. В прошлом году он торжественно объявил, что если его побьет автомат, ему останется лишь наложить на себя руки. Не хотите пойти со мной, взглянуть на него? Подумать только: у человека рухнули все надежды…
И адвокатишка умчался прочь.
***
— Даниэль был моим мужем, и я продолжаю считаться с этим фактом даже после того, как он так подло обошелся со мной… Вы только взгляните на этого типа! Называл себя другом Даниэля, а сам радуется без всякого стеснения.
Это была элегантная дама лет сорока с вытянутым, лошадиным лицом, хорошо сохранившейся фигурой и длинными ногами. Косметики для себя она не жалела. Ее шуба и туфли свидетельствовали о пристрастии к более консервативному направлению в современной моде. Женщина такого типа чувствует себя как дома в первоклассном ресторане, в самом шикарном баре, в парадной ложе Оперного театра, а ты рядом с ней мгновенно вспоминаешь, что ботинки у тебя не чищены, что на щеках, выбритых утром, пробилась щетина, и что у тебя не хватит наличных, чтобы расплатиться за те блюда и напитки, какие эта женщина пожелает. Подобные мелочи Альбера не смущали, однако он ощущал неловкость от того, что приличная с виду дама визжала как базарная торговка.
— Вы только взгляните на этих мерзавцев из «Компьютой»! Когда они переманивали к себе моего мужа, сулили ему золотые горы, а теперь им наплевать, что он сдох. Ничуть не удивлюсь, если узнаю, что они сами же и убрали его, чтобы не пришлось платить ему деньги. Потрясите их как следует, господин инспектор!
— Любопытно… А руководители фирмы подозревают в содеянном вас.
— Я смотрю, господин инспектор, вы тоже большой любитель ковыряться в дерьме.
Альбер никак не ожидал от мадам Ростан такого владения сочным народным стилем.
— Это правда, что вы судились из-за «Ультимата?»
— Конечно, правда. А как же было не судиться? Конструкцию «Ультимата» этот дурень разработал, еще когда служил у нас. А потом его опутали эти негодяи. Они понимали, что, пока он мой муж, он не уйдет с нашего предприятия. Тогда они подсунули ему смазливых девиц. Мне было очень неприятно, но теперь я понимаю Даниэля. Где уж ему, бедняге, было устоять перед такими красотками! Здесь мерзавцы из «Компьютой» на расходы не скупились. Ну а потом они сообщили обо всем моему отцу. Отец — человек старой закваски, по его мнению, изменщику-супругу не место в семье. Он отправился по указанному адресу и застал там моего мужа с какой-то бабенкой. — Она говорила ровным, бесстрастным тоном, словно произнося заученный текст, но это действовало убедительнее всяких слез. — Отец тотчас же выгнал Даниэля и поручил нашему адвокату заняться бракоразводным процессом. Не успела я опомниться, как Даниэль уже не был моим мужем и перешел работать в «Компьютой». Идею «Ультимата» он, конечно же, прихватил с собой, ведь ради этого вся афера и была задумана. А теперь его убили, чтобы не платить ему.
— Сколько должны были бы ему заплатить?
— Десять процентов от всех доходов, что принесет «Ультимат» — вы хоть представляете, что это значит? — Она нервно закурила.
Альбер прошел к стойке и вернулся с двумя чашечками кофе. Из конференц-зала подоспели очередные группы разгоряченных спором болельщиков, за соседним столиком слышалась английская речь:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
— Билет, — сказал он после секундного колебания.
— Сто франков, — не моргнув глазом выпалил старикашка и протянул Альберу билет.
— Сто франков?! — рука Альбера замерла в воздухе. Слишком дорогое удовольствие. Все же разумнее было предъявить удостоверение. Тем временем позади него выстроилась небольшая очередь, и ситуация стала щекотливой. — Тогда уж лучше…
— Конечно, приобретите лучше абонемент, — дружески посоветовал старикан. — Всего тысяча франков, а годен на две недели.
— Нет, нет! — испуганно воскликнул Альбер. — Абонемент мне не нужен.
Дело приняло неприятный оборот. Попробуй-ка после таких препирательств вытащить удостоверение и заявить, что у тебя к соревнованию чисто служебный интерес… Черт бы побрал этих дотошных старикашек! Альбер извлек из кармана сотню и положил на стол.
В зале, отделенные от зрителей канатом, тянулись длинные ряды столов, за которыми сидело человек двести, не меньше. Царила благоговейная тишина. Зрители с умным видом прохаживались вдоль рядов, время от времени останавливаясь за спиной у того или иного шахматиста, подолгу изучали расположение фигур на доске и ловко прикидывались, будто понимают, что к чему. Альбер последовал их примеру. Пройдя несколько шагов, останавливался, смотрел на доску, хмыкая и кивая головой. Через какое-то время ему это надоело. А в зале ровным счетом ничего не происходило. Шахматисты очень редко делали очередной ход, сразу же скрупулезно записывали его на каком-то листке, а затем, откинувшись на спинку стула, курили. Теперь наступала очередь противника: наклонившись вперед, он усиленно обдумывал свой ход. Такой скучищи Альбер не испытывал никогда в жизни.
Между тем большинство зрителей исчезло за дверью в дальнем конце зала. Воспрянув духом, Альбер устремился вслед за ними и очутился в буфете. У стойки не было ни души, что яснее ясного доказывало: сюда приходят не закусывать, а поговорить. Всюду толпились кучки возбужденных людей, взвешивая шансы игроков и расписывая прелести того или иного неожиданного хода, изменившего отношение сил. Сам Альбер взвешивал шансы бутерброда против куска торта с кремом, когда услышал позади чей-то голос:
— Ну что вы на это скажете?
— О чем вы?
Позади него стоял мужчина лет шестидесяти, неряшливо одетый: брюки на коленях пузырились, пиджак сидел кривовато. Он выглядел, как подпольный адвокат из итальянских фильмов шестидесятых годов. Для того, чтобы походить на доброго дядюшку, слишком хитер. Для того, чтобы быть опасным, слишком наивен.
— Марсо проиграл! — восторженно воскликнул он.
— Ну и что? — флегматично парировал Альбер с видом знатока, которого ничем не удивишь. — С кем не бывает.
— Неужели вам не ясно? — Адвокатишка еще пуще распалился. Вероятно, он был лицом известным. Альбер приметил его еще в зале, когда тот раскланивался направо-налево, шушукался с отдыхающими шахматистами, переходил от одной группы знакомых к другой, и физиономия его сияла: видимо, эта суета казалась ему важным делом. Сейчас, похоже, исчерпав запас знакомых, он решил пообщаться с Лелаком. — У Марсо рейтинг 2605, он занимает десятое место среди лучших шахматистов мира.
— Ну и что? — Альбер решил подлить масла в огонь.
— Как это — ну и что? — Видно было, что старик в затруднении, послать ли ему Альбера куда подальше или растолковать честь по чести. Потребность выговориться оказалась сильнее. — Он вчистую проиграл «Ультимату». Понимаете? Вчистую! Автомат играет лучше. К тому же, в староиндийской партии при сохранившихся ферзях.
Это уже было интересно. Старик наскоро перечислил ходы и собрался было отправиться на поиски нового слушателя, но Лелак удержал его.
— Я вижу, вы в этом деле разбираетесь.
Комплимент не произвел впечатления. Похоже, адвокатишка не только пользовался здесь всеобщей известностью, но и был неотъемлемой принадлежностью чемпионата, как шахматная доска или часы. Ему трудно было предположить, что Альбер не из числа известных шахматистов, чья фамилия попросту вылетела у него из головы.
— Да, — холодно ответил старик.
— Тогда, наверное, вы могли бы мне помочь. Я впервые на чемпионате…
— Охотно, — буркнул старик. Видно было, что он простил Альберу его невежество. Много ли спросишь с дилетанта, который по-простоте душевной счел его всего лишь «разбирающимся» в этом деле.
— Вы знаете Ростана?
— Конечно. Вам известно, что он изобрел «Ультимат»? Это уже четвертый его шахматный автомат, и по-моему, лучший. Ростан погиб, бедняга… Впрочем, тип он был препротивный, как человека его не любили… Но знаете, что самое забавное во всей ситуации? Его супруга заявилась в траурном наряде.
— А как же иначе, если она его супруга!
— Да полно вам, — отмахнулся адвокатишка и, понизив голос, доверительно сообщил: — Я ничуть не удивлюсь, если окажется, что она убила его.
Ясно было, что не иначе как сам святой покровитель сыщиков свел Альбера с таким нужным человеком.
— Инспектор Лелак из отдела расследования убийств. Я выясняю обстоятельства гибели Ростана.
Адвокатишка дрожащей рукой выудил из кармана визитную карточку. Жюль Реньяр, международный гроссмейстер, тренер, журналист, редактор. Домашний адрес, адрес редакции, эмблема одного из шахматных клубов и газеты «Ля ви д эшек», семь телефонных номеров. Альбер в жизни не встречал визитной карточки, столь переполненной информацией.
— Двадцать пять лет я вел в «Ля ви д эшек» рубрику «Зарубежные курьезы», а с прошлого года на пенсии. Надоело до смерти. — Он врал, как по-писаному. — К тому же совершенно не было времени заняться собственной книгой. Текучка захлестывала, бесконечное копание в мелочах: такой-то шахматист женился, такой-то поссорился со своим тренером, двое подрались в гостиничном баре, вундеркинд выступает против мастера… А-а! — Он досадливо махнул рукой. — Хватит с меня, сыт по горло. Теперь наконец-то у меня появилась возможность написать давно задуманную книгу: «Маленькие секреты великих шахматистов».
Альбер пожалел его. Хватило же духу у редакции отправить такого человека на пенсию!
— Скажите, мосье Реньяр, а что произойдет, если кому-либо удастся создать непобедимый шахматный автомат?
— Изобретатель станет миллионером. Однако шахматистов ему лучше обходить стороной.
— Почему?
— Вы играете в шахматы? Ах нет? Ну не беда, постараюсь вам растолковать. Существует два типа шахматистов: профессионалы и дилетанты. Настоящие шахматисты — это профессионалы, остальные — в той или иной степени лишь профаны. Спрашивается, за счет чего живет профессионал? Да, разумеется, его кормят шахматы. Но почему? Да потому, что его окружает великое множество профанов и все они смотрят на него снизу вверх. Профессионал разъезжает себе из страны в страну и зашибает немалые деньги, если удачно выступает на турнирах. Турнир финансирует, к примеру, какая-нибудь гостиница, чтобы привлечь постояльцев в мертвый сезон, или же расходы берет на себя какое-нибудь крупное предприятие, либо, скажем, газета. И затраты окупаются, поскольку от любителей, интересующихся шахматами, нет отбоя. Здесь ситуация такая же, как в теннисе или любом другом популярном виде спорта. Любителю никогда не достичь уровня профи, хотя бы потому, что ему некогда заниматься ежедневно по шесть-восемь часов. Но ему доставляет радость сознавать, что существуют настоящие мастера. Достаточно прочитать подробное описание партий турнира на мировое первенство, сходить на сеанс одновременной игры, который дает какой-либо заезжий гроссмейстер, и неважно, что сам ты скверно играешь, а все равно чувствуешь себя как бы приобщенным к большому спорту. Тогда и те убогие партии, что ты разыгрываешь со своими приятелями, вроде бы кажутся более значительными.
— А при чем здесь шахматные автоматы?
— Скажите, какое дело любителю до того, кто является чемпионом мира, если можно купить автомат, который играет гораздо лучше?
— Ну а зачем люди ходят на соревнования по бегу, когда автомобили ездят быстрее? — Реньяр сейчас еще больше походил на подпольного адвоката.
— Да, точно так же рассуждают и создатели компьютеров. Возможно, они правы. Однако многие уверены, что создание непобедимых шахматных автоматов уничтожит чемпионаты международного уровня.
— И тогда плакали слава и денежки, — задумчиво произнес Альбер.
— Плакали! — оживленно подтвердил Реньяр. — Марсо сейчас в пору хоть застрелиться. В прошлом году он торжественно объявил, что если его побьет автомат, ему останется лишь наложить на себя руки. Не хотите пойти со мной, взглянуть на него? Подумать только: у человека рухнули все надежды…
И адвокатишка умчался прочь.
***
— Даниэль был моим мужем, и я продолжаю считаться с этим фактом даже после того, как он так подло обошелся со мной… Вы только взгляните на этого типа! Называл себя другом Даниэля, а сам радуется без всякого стеснения.
Это была элегантная дама лет сорока с вытянутым, лошадиным лицом, хорошо сохранившейся фигурой и длинными ногами. Косметики для себя она не жалела. Ее шуба и туфли свидетельствовали о пристрастии к более консервативному направлению в современной моде. Женщина такого типа чувствует себя как дома в первоклассном ресторане, в самом шикарном баре, в парадной ложе Оперного театра, а ты рядом с ней мгновенно вспоминаешь, что ботинки у тебя не чищены, что на щеках, выбритых утром, пробилась щетина, и что у тебя не хватит наличных, чтобы расплатиться за те блюда и напитки, какие эта женщина пожелает. Подобные мелочи Альбера не смущали, однако он ощущал неловкость от того, что приличная с виду дама визжала как базарная торговка.
— Вы только взгляните на этих мерзавцев из «Компьютой»! Когда они переманивали к себе моего мужа, сулили ему золотые горы, а теперь им наплевать, что он сдох. Ничуть не удивлюсь, если узнаю, что они сами же и убрали его, чтобы не пришлось платить ему деньги. Потрясите их как следует, господин инспектор!
— Любопытно… А руководители фирмы подозревают в содеянном вас.
— Я смотрю, господин инспектор, вы тоже большой любитель ковыряться в дерьме.
Альбер никак не ожидал от мадам Ростан такого владения сочным народным стилем.
— Это правда, что вы судились из-за «Ультимата?»
— Конечно, правда. А как же было не судиться? Конструкцию «Ультимата» этот дурень разработал, еще когда служил у нас. А потом его опутали эти негодяи. Они понимали, что, пока он мой муж, он не уйдет с нашего предприятия. Тогда они подсунули ему смазливых девиц. Мне было очень неприятно, но теперь я понимаю Даниэля. Где уж ему, бедняге, было устоять перед такими красотками! Здесь мерзавцы из «Компьютой» на расходы не скупились. Ну а потом они сообщили обо всем моему отцу. Отец — человек старой закваски, по его мнению, изменщику-супругу не место в семье. Он отправился по указанному адресу и застал там моего мужа с какой-то бабенкой. — Она говорила ровным, бесстрастным тоном, словно произнося заученный текст, но это действовало убедительнее всяких слез. — Отец тотчас же выгнал Даниэля и поручил нашему адвокату заняться бракоразводным процессом. Не успела я опомниться, как Даниэль уже не был моим мужем и перешел работать в «Компьютой». Идею «Ультимата» он, конечно же, прихватил с собой, ведь ради этого вся афера и была задумана. А теперь его убили, чтобы не платить ему.
— Сколько должны были бы ему заплатить?
— Десять процентов от всех доходов, что принесет «Ультимат» — вы хоть представляете, что это значит? — Она нервно закурила.
Альбер прошел к стойке и вернулся с двумя чашечками кофе. Из конференц-зала подоспели очередные группы разгоряченных спором болельщиков, за соседним столиком слышалась английская речь:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32