Можно ли было предвидеть, что последователи Кристуса с песнопениями пойдут на бойню?
— А этот Басофон, посмеявшийся над тобой! Тебе не стыдно?
— Дело в том, что он живым обитал на Небе и научился разным штукам у самого Самсона.
— Заткнись! — прогремел изгнанный архангел. — Нам известно, что мальчишка предназначен стать светочем Фессалии. А это значит, что он навяжет заповеди Распятого народу, которым мы некогда управляли по своему усмотрению. Надо помешать ему, и более утонченными способами, нежели те, что ты использовал до сегодняшнего дня. Неужели ты не заметил, что он упивался этой Еленой и был бы рад отнять ее у волшебника Симона? Девок хватает. Разврати его, размягчив желаниями этих самок. Подбирай их красивыми снаружи и гнилыми внутри, пусть он подхватит болезнь, которая будет грызть его и сведет с ума. Но не опоздай! Если потерпишь неудачу, я разжалую тебя, отошлю обратно в смрадные ямы, из которых ты вышел. Проваливай!
Сатана, пятясь, вышел, досадуя на себя за то, что сам не додумался до такой хитрости. Он злился, зная, что никогда не превзойдет умом своего господина. Поэтому, найдя Абрахаса, он выместил на нем свою злость, будто тот был виновен в его глупости.
Итак, пока мы присутствовали при встрече Люцифера с Сатаной, Сильвестр, он же Басофон, прибыл в Антиохию, где наблюдалось сильное волнение. Одни горячо спорили, другие быстрым шагом направлялись к дворцу губернатора, перед которым уже собралась порядочная толпа. Сына Сабинеллы привлекло то, что могло оказаться чрезвычайным событием, и, таща за недоуздок осла, он из любопытства влился в людской поток».
ГЛАВА XV,

в которой Басофон демонстрирует свои таланты в Эдессе, несмотря на нерешительность жителей Антиохии
«Жителей Антиохии созвали к дворцу бывшего царя, дабы послушать человека, который прибыл из города Эдессы, где был свидетелем чуда. Несколько десятков лет тому назад Абгар, властитель этих мест, прослышал о Христе, излечивавшем больных в Палестине. Он направил Христу приглашение прибыть к нему, ибо страдал от какой-то болезни.
Иисус из Назарета ответил Абгару, что встретиться с ним не может, но пришлет ему знак своей дружбы. Царь не понял, что хотел этим сказать чудотворец, но однажды к нему явился молодой человек по имени Фаддей, принесший странный сверток, который благоговейно вручил царю. Фаддей этот был родом из Эдессы, но сопровождал Христа в последние месяцы его жизни.
— Экселенц, — сказал молодой человек, — это обещанный подарок моего учителя, который он просил передать вам в знак дружбы. Позвольте сообщить вам, что мой учитель был убит римлянами, принявшими его за заговорщика, но, будучи положен мертвым во гроб, через день вышел из него живым. Я отвечаю за свои слова, поскольку видел его не привидением, но человеком во плоти. Тогда-то он и поручил мне отнести вам этот саван, в который его завернули, прежде чем положить в гроб. Иоанн, самый молодой из двенадцати, унес саван к себе, когда увидел, что гроб пуст.
Абгар развернул сверток и, к своему изумлению, увидел не обычный саван, а покров с отпечатавшимся на ткани телом. Пораженный почтительным страхом, он свернул саван и от избытка волнения рухнул на пол. Однако, придя в себя, заметил, что исчезла болезнь, от которой страдало его тело. С этого момента он уверовал во всемогущество назареянина и с помощью молодого Фаддея обратился в его веру.
Покров сложили таким образом, что видны были только отпечатки лица Христа, и выставили его в небольшом святилище, сооруженном по такому случаю. Там-то и увидел его человек, прибывший из Эдессы. Он утверждал, что всегда там толпились люди, спешившие лицезреть это чудо, ибо совершенно очевидно, что это была не нарисованная картина, но черты лица, чудесным образом отпечатавшиеся на ткани. Выздоравливали больные и говорили, будто даже ожил один мертвый ребенок, положенный перед этой замечательной реликвией.
Жителей Антиохии взбудоражила новость. Часть населения уже приобщилась к вере Христа, и весть о том, что образ Спасителя находится недалеко, укрепила веру христиан. Они решили немедленно отправиться в Эдессу. И вскоре из города на север потянулся длинный кортеж. Басофон примкнул к нему.
Ставший попугаем Гермоген всю дорогу болтал без умолку, пристроившись на спине Брута. Превращение в пернатого крайне уязвило его самолюбие, и он никак не мог утихомириться.
— Я, любимый ученик Трижды Великого Гермеса, — и вдруг дурацкий попугай! И все по твоей вине! Погоди у меня, я найду способ отомстить, и ты увидишь, чего стоит маг, прошедший тридцать три степени александрийской алхимии!
— Хватит пищать! — посмеивался Басофон. — Магии в тебе, мне кажется, не больше, чем в майском жуке. Лучше возблагодари Небо за то, что Симон не превратил тебя в это красивое, басовито жужжащее насекомое.
Брут же сносил свое состояние с философским спокойствием. Он читал Апулея и понимал, что это всего лишь черная полоса в его жизни, необходимая для перехода в какое-то высшее состояние.
— Ну что ж, — стоически цедил он сквозь зубы, — став ослом, я обретаю скромность, которую утратил на военной службе. Коль я должен приобщиться к христианской вере, это испытание я выдержу с честью.
Наконец антиохийцы подошли к воротам Эдессы. Но вид такой массы народа сильно встревожил губернатора, и он послал навстречу паломникам вооруженный отряд. Сидя на лошади, командир допрашивал первые ряды.
— В вашем городе чума?
— Не беспокойся, — ответил епископ, мудрый старец, возглавлявший эту толпу верующих. — Мы не убегаем ни от каких бедствий. Мы пришли сюда с миром Господним, чтобы увидеть большое благо.
— Что за благо? — насторожился всадник.
— Святой образ… — неосторожно ответил старец. При этих словах начальник отряда сильно и неожиданно впал в ярость.
— Возвращайтесь откуда пришли! Все вы идолопоклонники! Вам нужны изображения вместо того, чтобы постичь Бога и Его истину разумом.
— Вы заблуждаетесь… — прошамкал епископ, — Покров Господа нашего — не изображение, а сам образ, доказывающий Его присутствие среди нас.
Спокойный тон старика немного приободрил офицера. И тем не менее он заявил, что никто не пройдет в город без разрешения и поэтому он советует паломникам разбить лагерь в ожидании решения царя.
Услышав это, вперед выступил Басофон:
— Вы отказываетесь впустить верных последователей Мессии? Разве не Он вылечил царя Абгара?
— Ничего не знаю, — ответил офицер. — Приказ есть приказ и обсуждению не подлежит. Разбивайте свой лагерь. Когда царь вернется из поездки, он решит вашу судьбу, если у него будет настроение.
— Но долго ли будет отсутствовать ваш царь? — спросил епископ.
— Это вас не касается! — рявкнул военный.
И со своим эскортом он ускакал в город, оставив паломников в растерянности.
— Ну и задачка, — почесал в голове Басофон. — Нас так много, что они испугались нашествия. Попробую-ка я один пройти через другие ворота и выяснить ситуацию. А потом посмотрим.
Решено было, что он прав, и все стали устраиваться на равнине, примыкающей к Эдессе. А Басофон с ослом и попугаем обогнули городские стены и дошли до северных ворот, которые охранялись лишь несколькими солдатами.
— Я плотник. Умею чинить крыши и лестницы. Вашему царю понадобятся мои услуги.
Старший по чину подошел к юноше и сказал:
— Царь наш отсутствует уже очень давно. Никто не знает, когда он вернется. Но губернатор будет доволен, узнав, что вы умеете обращаться с топором и отвесом. Пожар уничтожил его дом. А рук не хватает, чтобы побыстрее его отстроить. Входите и представьтесь во дворце.
Так Басофон проник в Эдессу. Он сразу отправился к губернатору, которого звали Шамашграм. И конечно же, его принял не этот высокопоставленный человек, а всего лишь секретарь. Именно сейчас до него дошло, что дела в Эдессе шли неважно. Здесь подозревали всех и вся. Бегающие глаза. Отрывистые жесты. Каждый трясся от страха при упоминании имени губернатора, который, судя по всему, подчинил себе людей, как тиран. Что касается исчезнувшего царя, тут Басофон предположил, что губернатор сверг его и тот догнивает в каком-нибудь застенке. Однако никому о своих догадках сын Сабинеллы не сказал.
Секретарь сказал ему:
— Если вы действительно плотник, можете присоединиться к рабочим на стройке. Только не верьте слухам.
— Каким слухам?
Секретарь смущенно заерзал в кресле, произнес, краснея:
— Разное болтают люди. Сами не знают, о чем болтают.
Большего Басофон не добился. Таща осла за недоуздок, он стал искать дом губернатора.
Пока он шел, какая-то старуха приблизилась к нему и засеменила рядом.
— Чужеземец, — тихим голосом выговорил она. — Ты должен опасаться за свою жизнь. Ты еще молод. Губернатор Шамашграм — это гидра, пьющая нашу кровь, Боюсь, нашего царя уже нет в живых.
— Добрая женщина, — спросил Басофон, — не знаешь ли, где выставлен образ Спасителя?
— Вот уже два месяца, как губернатор приказал закрыть святилище, в котором он находится. Этот человек испытывает отвращение к последователям назареянина. А сама я иудейка и многого не понимаю. Знаю лишь, что нас преследуют. Будь осторожен и держи язык за зубами.
Она отошла. Сын Сабинеллы отыскал-таки сгоревший дом губернатора. Рабочие занимались своим делом, но его поразило количество солдат, окружавших их. Приступив к работе, Басофон подошел к одному из плотников и тихо спросил, по какой причине их сторожат солдаты.
— Губернатор ко всем относится с подозрением. Часть армии предана ему и следит за нашей работой, боясь, что мы недостаточно быстро отстроим его жилище. Когда дом сгорел, губернатор велел арестовать сотню иудеев, которые были последователями Христа. Он был убежден, что пожар — их рук дело.
— Теперь понятно, — так же тихо произнес Басофон.
Он дождался, пока рабочие прервались, чтобы перекусить, и тайком, оставив привязанного осла, вернулся к северным воротам, через которые вошел в город. Охранявшим их стражникам он сказал, что якобы забыл взять один инструмент. Но тем было не до него: они играли в кости. Затем он быстро дошел до временного лагеря, за утро разбитого антиохийцами.
— В Эдессе правит узурпатор, — объяснил он епископу. — Надо свергнуть его и вернуть почитание образа Спасителя.
— Согласен, — ответил старик, — но мы не солдаты. Из всего оружия у нас только посохи паломников. Как бороться с тираном такими слабыми силами?
— Положитесь на меня. Этой ночью следите за воротами, в которые вам запретили войти. Они откроются. И тогда воспользуйтесь моментом и просочитесь в город.
— А охрана?
— Я устраню ее.
Старик подумал было об убийстве, но Басофон успокоил его:
— Не бойтесь, я их просто немного поколочу. Когда вы окажетесь на площади, сразу же идите к часовне Святого Образа. Вы узнаете ее по остроконечной крыше. Там я буду вас ждать.
— А что потом?
— Увидите.
— Нет, нет, — замотал головой епископ, — это слишком рискованно. Нас порубят, как мясо на пироги.
Басофон подосадовал на почтенного старца за недоверие.
— Ладно, не будем об этом говорить. Я и один справлюсь. Зачем мне связываться с этими лентяями?
И он ушел к северным воротам, захватив с собой посох одного из антиохийцев. Проходя мимо охранников, он показал им посох, чем немало их позабавил: они нашли этот предмет смешным.
— Господа, — наставительным тоном сказал Басофон. — Это плотницкая линейка. Ею пользовался патриарх Ной, когда строил свой ковчег. И судно, построенное с помощью этой линейки, прочнее многих других и гораздо красивее.
— Хватит заговаривать нам зубы! — крикнул начальник охраны. — Ступай работать. Дом губернатора надо отстроить побыстрее!
Вместо того чтобы пойти на стройку, Басофон снова пришел к секретарю, у которого уже недавно побывал, и сказал ему:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43