– Потому что у нас оружие. – Он кивнул на Сонэ.
Я засмеялся. А что мне оставалось делать?
– Я сказал что-то смешное?
– Ага. Вы, похоже, не просто бездарный руководитель, но еще и с людьми общаться не умеете. Разве это не смешно?
Его глаза налились кровью.
– Я не позволю хамить.
– Где вы увидели хамство? Ваши речи о культурном вкладе – нонсенс. Как вы думаете, что будет, если я сообщу в полицию о ваших угрозах? Хотя я, если честно, предпочел бы прессу. Ведь речь не о каком-то там мелком куше. Все-таки представитель известной финансовой компании сидит бок о бок с якудза. Мало того что тот держит в руках пистолет, он еще и палит из него в подпольном казино. Отличная шапка для колонки новостей, вы не находите? А если из этого пистолета кого-то ранят, то это уже статья для первой полосы. Как же вы не учли этого? Ведь вы же пусть давно, но занимались связями с общественностью.
Тасиро побагровел, но уже через мгновение овладел собой. Похоже, ему свойственны резкие перепады настроения. Голос его звучал спокойно:
– Я смотрю, ты большой выдумщик? Учти: воплотишь на деле свой глупый треп – попадешь в неприятную историю.
Я хмыкнул.
Его взгляд стал увереннее, он кивнул Сагимуре:
– Объясни ему.
Сагимура заговорил:
– Мы тоже подготовились к встрече с тобой. Если выполнишь наши требования и сохранишь молчание, твой шурин не загремит за решетку.
Я взглянул на Хироси. В ответ он лишь виновато пожал плечами:
– Извини, что не сказал тебе раньше.
– О чем?
В разговор снова вступил Сагимура:
– У него уже есть условная судимость за убийство. Если, я подчеркиваю, если вскроются его новые преступления и дело дойдет до суда, ему несдобровать. Его накажут по полной программе. На сей раз ему грозит от пяти до семи лет без отсрочки исполнения приговора.
Снова стало слышно, как защелкал пальцами Хироси. Я возразил:
– Не за убийство, а за телесные повреждения, повлекшие за собой смерть.
– Так или иначе, он убил человека.
Что правда, то правда. Это случилось почти сразу по возвращении Эйко из Пенсильвании. Когда примерно за месяц до этих событий мы последний раз были в Киото, ничто не предвещало беды.
Незадолго до этого Хироси бросил университет и жил в Токио, подрабатывая где придется. Конечно, мы знали, какой образ жизни он ведет, но считали, что все образуется. Наивно полагали, что рано или поздно он возьмется за ум. Как мы узнали потом, в тот период Хироси пусть и не на постоянной основе, но уже состоял в преступной группировке на Синдзюку. Однажды, случайно оказавшись в баре на Акасаке, он стал участником перепалки. Тип, который к нему прицепился, тоже был якудза. Слово за слово, завязалась драка, противник Хироси – он терпел явное поражение – вытащил нож и ранил Хироси в руку. Тот рассвирепел и ударил соперника в лицо. Дальнейшие события привели к трагическим последствиям для обоих участников. Парень упал и ударился затылком о лестницу. Через несколько дней он умер в больнице от ушиба головного мозга. Хироси предъявили обвинение в нанесении телесных повреждений, повлекших смерть, районный суд дал ему два года исправительных работ с отсрочкой приговора на три года. Наличие у пострадавшего оружия было признано превышением необходимой самообороны и послужило для Хироси смягчающим обстоятельством. Апелляции не последовало.
Я хорошо помню тот период. Суд состоялся примерно за три месяца до смерти Эйко. Поначалу Хироси вел себя тихо, после смерти сестры вернулся в Киото. Перед отъездом в Америку я передал ему все права на владение этим особняком. Когда я вернулся в Японию, он уже вновь был связан с бандитами. На этот раз по-настоящему. По телефону он признался, что так ему легче.
Мои воспоминания прервал голос Тасиро:
– Ты понял, что сказал Сагимура? Старая вина усугубилась новыми обстоятельствами. Так что это не угроза, а сделка. Раз уж ты заговорил о правах собственности, думаю, нашу беседу можно назвать переговорами об условиях их передачи. Я поясню. Твой родственник нанес нам ущерб. Сумма ущерба составляет более двух миллиардов. Мы хотим, чтобы ты взял на себя обязательства по возмещению этого ущерба.
Хироси хотел что-то сказать, но я его остановил:
– Никогда не поверю, что он столь изобретателен. Каким же образом вам был нанесен ущерб?
Лицо Тасиро было совершенно неподвижным, лишь губы едва заметно шевелились.
– Путем подделки ценных бумаг и мошенничества.
– Хм, и что это значит?
– Предприятие, где наша компания печатает кредитные карты, находится в пригороде Киото, в Ямасине. Недавно мы узнали, что в обороте появились поддельные карты, предположительно изготавливаемые на том же предприятии. Заметив это, мы незамедлительно начали внутреннее расследование. В результате выяснилось следующее: несколько работников предприятия, вступив в сговор с неким лицом, занимались изготовлением поддельных карт. В общей сложности было подделано и реимпортировано в Японию через Гонконг десять тысяч карт. Твой шурин и есть тот самый человек, вступивший с рабочими в сговор. Таким образом, он причастен к подделке карт и к их оптовой продаже. В течение короткого срока карты оказались в обороте как путем обналичивания, так и через использование в точках продаж. В результате мы имеем ущерб в два с лишним миллиарда. Если твой шурин и ты, как его представитель, не хотите огласки, вы обязаны возместить ущерб. И у вас есть прекрасный способ компенсировать его хотя бы частично. Вот так-то.
Я взглянул на Хироси:
– Это правда?
Он опустил голову:
– Ну да. Только это было три года назад. Мне приказали. По ходу я понял, что все это слишком глупо, и соскочил. На меня пытались наехать, но все закончилось нормально. Я и не думал, что эти папики приплетут сюда ту историю.
Сагимура прикрикнул:
– Я велел тебе нас так не называть! Еще раз услышу слово «папики» – пеняй на себя.
Не обращая на него внимания, я спросил Хироси:
– Ты пользовался этими картами?
Он помотал головой.
– Ясно. – Я снова повернулся к Тасиро. – Я в шоке. Ты и правда тупой. Катастрофически тупой. Последнее время я часто слышу кое от кого слово «катастрофически», но, кажется, только сейчас понял его истинный смысл.
Тасиро снова побагровел:
– Но почему? Твой шурин подтверждает все факты. В чем причина?!
– Да это же и младенцу ясно! Даже не вникая в детали, могу сказать следующее: во-первых, Хироси не использовал карты, а значит, его действия нельзя квалифицировать как мошенничество, о котором говорил ты. Улик наверняка нет. Во-вторых, если вы считаете, что вам был нанесен ущерб третьей стороной, вы без колебаний можете взыскать его с того предприятия. В-третьих, есть кое-что, о чем вам следовало подумать в первую очередь: если наличные можно снять через банкомат, значит, фальшивые карты зарегистрированы на вашем сервере. Следовательно, внутри вашей компании есть «кроты». Счет лучше предъявить им. В-четвертых, Хироси не врет, и я никогда не поверю, что он самостоятельно разработал схему с поставкой через Гонконг. Вам предстоит выяснять отношения на уровне группировок. В этом случае счет будет предъявлен Хироси как члену банды, в которой он состоял. В-пятых, регистрацию фальшивых карт с сервера наверняка удалили, но если это дойдет до прессы, обо всем узнают и простые пользователи, и на точках продаж, и тогда нынешний ущерб покажется вам смешным. То, что служба безопасности не смогла предотвратить утечку в два с лишним миллиарда, говорит в первую очередь о «кротах» внутри компании. Уверен, вы и сами опасались, как бы эта история не выплыла наружу и не подорвала кредит доверия. И наконец, в-шестых, ты упомянул внутреннее расследование. Почему вы не обратились в полицию? Уж не потому ли, что у самих рыльце в пушку? Если речь идет о реимпортированных через Гонконг картах, то вряд ли они распространялись среди серьезных клиентов. Первое, что приходит в голову, – нелегальные иностранцы и якудза. А может, вы и сами связаны с изготовлением и оптовой продажей этих карт? Тогда это квалифицируется как нанесение умышленного ущерба собственной компании в особо крупных размерах. Боюсь, подделкой и мошенничеством тут не обойдется.
Ответом мне была тишина. На этот раз длительная и такая пронзительная, что казалось, улитка проползет – и то будет слышно.
Не желая видеть кислую мину Тасиро, я отвернулся к окну. Створка была приоткрыта, и мягкий ветерок шевелил тюлевую занавеску. Сквозь кружево в комнату лился полуденный свет. Еще один ясный день. Возможно, в этом году за весь сезон дождей так и не прольется ни капли. За окном мелькнула птичка. Тасиро заговорил:
– Закончил свое выступление?
– Нет пока. Мне противно иметь дело с людьми, вызвавшими меня в Киото ради столь примитивной беседы.
Кажется, Тасиро подал знак. В ту же секунду раздался сухой хлопок, и руку обожгло резкой болью. Запахло гарью. Я увидел, что рукав моего пиджака порван, из прорехи торчит подкладка. Оглянувшись, я заметил в стене черное отверстие. Его форма была мне хорошо знакома – след от пули.
– Хорошо стреляешь, – похвалил я Сонэ.
Он ничего не ответил, только положил пистолет обратно на колени, и лицо его снова приняло выражение сонной обыденности.
– Ты понял, – сказал Тасиро, – что, разговаривая невежливо, ты только привлекаешь к себе излишнее внимание?
– Вот оно что? Значит, в прошлый раз ваше внимание привлек Нисина?
Тасиро внимательно на меня взглянул.
– Что за отношения связывают вас с Нисиной, а, Тасиро? Этот выстрел мне многое объяснил. Там, на Акасаке, вы и не пытались его застрелить. Промах не был случайным. Отменный стрелок сознательно нанес сопернику легкое ранение, отметину на теле. Ведь именно это было вашей истинной целью?
Снова никакого ответа. Надо сказать, их молчание мне изрядно надоело. Мне опять ничего не оставалось, кроме как заговорить первым:
– Есть у меня одно предложение.
– Предложение? – одновременно встрепенулись Тасиро и Сагимура.
– Могу вам намекнуть, где находится картина.
– Акияма, – тихо позвал Хироси, но я не обратил на него внимания.
– Каковы твои условия? – спросил Тасиро.
– Ответь на вопрос – этого достаточно. Что за отношения связывают тебя с Нисиной? Но только ответ должен показаться мне правдивым.
– И как ты узнаешь, правдив он или нет?
– Уж с этим я как-нибудь разберусь. Ставлю одно условие. Ты, Тасиро, выйдешь из комнаты. Рассказывать будут Сагимура и Сонэ. Можешь пока пойти погулять по особняку. Правда, вряд ли ты найдешь что-то новое – наверняка вчера все углы обнюхал.
– Кажется, ты что-то путаешь. Неужели думаешь, в твоем нынешнем положении ты вправе выдвигать нам требования?
– Если это все, что ты можешь сказать, то разговор окончен. Я возвращаюсь в Токио.
– У нас оружие. Не стоит сбрасывать это со счетов.
– Как считаешь, что произойдет, если пусть и бездарный, но все-таки директор финансовой компании ранит или убьет человека? Почему, ты думаешь, я задержался с приездом? У меня была на то причина. По дороге я заскочил в одну гостиницу, чтобы оставить у портье несколько конвертов. Попросил, если не вернусь до шести вечера, опустить их в почтовый ящик. Все они адресованы редакторам отделов новостей главных общенациональных газет и информационных агентств. Ты не ошибся, когда сказал, что я располагаю информацией. Думаю, тебе не составит труда в общих чертах представить содержание этих писем.
В глазах Тасиро впервые мелькнула тревога.
– Ты блефуешь.
– Верить или нет, тебе решать.
– Господин директор, – послышался голос Сонэ, и, хотя он обращался к Тасиро, взгляд его был направлен на меня. Выражение лица изменилось. Сонные веки приподнялись, приоткрыв тусклые желтоватые белки. Заглянув ему в глаза, я понял, что его сонный облик не более чем маскировка. Тоже своего рода искусство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49