– Честно?
– Клянусь всем святым! Вы были неотразимы! Именно это я говорил во время антракта костюмерше, мадемуазель Бьенвеню. Уверен, что на свете не найдется артиста, который стоил бы вашего мизинца!
Вальгран опустил глаза.
– Ну что ты, право… – смущенно сказал он. – Это уж слишком.
Шарло поднял руку и торжественно заявил:
– Клянусь именем моей покойной матушки, вы были великолепны. А вы знаете, я кое в чем разбираюсь, не первый год работаю в театре.
Негромкий стук в дверь прервал их разговор. Артист потемнел лицом:
– Нет, видимо, все просто сговорились не давать мне покоя!
Однако любопытство победило, и он приказал:
– Шарло, посмотри, кто там!
Костюмер подошел к двери и слегка ее приоткрыл, разглядывая нескромного визитера. Вскоре он вернулся с конвертом в руке:
– Черт бы их побрал! Беспокоить человека из-за какого-то письма. Неужели оно такое срочное? Впрочем, у вас несрочных не бывает…
Шарло протянул конверт хозяину.
– Его принесла дама, – сообщил он. – Красивая, насколько я могу судить.
– Гм, интересно…
Вальгран повертел письмо в руках и азартно посмотрел на слугу:
– Ну что, старина, будем спорить?
Шарло пожевал губами:
– Ну давайте. Сдается мне, что на этот раз речь не о ваших прекрасных глазах. Скорее уж просьба о помощи…
Вальгран вытащил из конверта лист бумаги и сначала небрежно, потом более внимательно прочел письмо. Взглянул на подпись и принялся читать сначала, сопровождая чтение восклицаниями:
– Ну и ну!.. Черт побери!
Потом посмотрел на Шарло:
– Послушай-ка, старина!
И прочел:
– Нам стало известно, что сегодня вечером, исполняя роль преступника в пьесе «Кровавое пятно», вы загримировались под Гарна, убийцу лорда Белтхема. Убедительно просим сегодня в два часа ночи быть в том же костюме и гриме на улице Месье в доме двадцать два. Постарайтесь прийти незаметно. Вас ждут. Вас любят. Вас хотят.
Вальгран поднял голову:
– Как тебе это нравится?!
– А подпись есть? – поинтересовался костюмер.
– Да, есть…
Актер снова развернул письмо:
– Кстати, тут есть еще и постскриптум. «Сохраните все в тайне и сожгите письмо сразу после прочтения». Конспирация, как в подполье!
– Ну, это-то неудивительно, – улыбнулся Шарло. – Что, если дама замужем?
– И все-таки мы ослушаемся ее, – произнес Вальгран, складывая письмо и кладя его в портмоне. – А что ты об этом думаешь?
– Думать о ваших сердечных делах не входит в круг моих обязанностей, мсье.
– Ты на редкость приятный собеседник, старина, – сказал артист со смехом. – А теперь подай мне обратно пиджак и темный галстук.
– А что такое? – забеспокоился слуга. – Надеюсь, вы не собираетесь туда идти?
– Конечно, собираюсь! Обязательно! Из всех моих любовных приключений ни одно не начиналось так неожиданно и таинственно. Возможно, это тот самый счастливый случай, который больше не повторится. К тому же, я знаю, что это за дама. Я видел ее на процессе Гарна. С ума сойдешь, какая женщина!
Костюмер хмыкнул. Не обращая внимания, Вальгран продолжал с воодушевлением:
– Говорю тебе, такой женщины не найдешь и среди миллиона! Такая странная, загадочная красота, такая утонченность во всем облике, такая грация, изысканность! От нее просто исходит очарование!
Шарло снова хмыкнул:
– Может, и так, мсье. Но, судя по письму, эта особа ненормальная!
– Влюбленная! – поправил его хозяин. – Влюбленные способны на безумства!
Он потер лоб:
– Надо же, чувствую себя, как безусый школяр! Не думал, что когда-нибудь еще придется испытать подобное. Что ж, тем лучше. Взгляни, старина, я валился с ног от усталости, а теперь снова полон сил. Так что поторапливайся, давай шляпу. У меня мало времени. Кстати, где это?
Слуга уставился на него с недоумением:
– Что – это?
– Ну эта улица… Месье? Нарисуй-ка мне, как туда добраться. И дай одеколон.
Все более возбуждаясь, артист расхаживал взад-вперед по комнате. Шарло тем временем, напряженно шевеля губами, торопливо перелистывал справочник. Наконец он нашел то, что нужно, и обернулся:
– Вот, мсье!
Внезапно в голосе костюмера прозвучали нотки удивления.
– Что такое? – спросил артист.
– Понимаете, мсье Вальгран, – пробормотал Шарло, – это та улица, на которой находится тюрьма…
– Боже мой! Да хоть крематорий! Какое мне до этого дело?
Однако слуга не унимался:
– Это та тюрьма, в которой содержатся приговоренные к смерти, в том числе и Гарн. Странно, что ваша дама живет в таком месте.
Вальгран лихо заломил шляпу и с беспечным видом спросил:
– Ты хочешь сказать, что меня приглашают на свидание в тюрьму?
– Ну не в тюрьму, конечно, но недалеко. Как раз напротив.
– Прямо напротив тюрьмы?! Ха-ха!
Чрезвычайно довольный и заинтригованный, Вальгран потер руки:
– Шарло, дружище, у меня предчувствие, что ночь будет незабываемой!
– Сомневаюсь, – пробурчал слуга.
– Нет-нет, это прелестно!
Уловив недовольный взгляд, брошенный на него костюмером, артист пояснил:
– Нет, ты подумай! Пригласить меня ночью в такое место, да еще загримированного под Гарна – это свидетельствует о невероятной экстравагантности, может, даже с элементами мазохизма. Ночь, мы с нею вдвоем – она и я в костюме преступника, а настоящий убийца сидит в своей темнице в двух шагах от нас… Что-то в этом есть! Ну, давай шляпу.
Шарло помялся:
– Но, господин Вальгран, это абсурд! Чтобы такой человек, как вы…
– Именно такой, как я! – с энтузиазмом перебил его хозяин. – Такой человек, как я, пройдет сквозь стены, если его сильно заинтересовать.
Сокрушенно качая головой, старик попытался удержать артиста, толкуя о непозволительной беспечности, но тот лишь отмахнулся:
– Я же говорил тебе, старина, что никогда не стану серьезным! До свидания.

Оставшись один, Шарло, хоть и привыкший к похождениям своего хозяина – тот действительно был великим сердцеедом – тем не менее ворчал:
– Ну что тут прикажете делать! Такой великий артист, а все как дите малое. Не хочется каркать, но женщины не доведут его до добра… Надо же, из-за пустячной записки так потерять голову! Даже забыл перчатки и шейный платок.
Его бормотание прервал стук в дверь. Костюмер машинально сказал:
– Войдите!
На пороге появился швейцар.
– А, это вы, господин Жан!
– Не пора гасить свет? – спросил вошедший. – Насколько я понимаю, мсье Вальгран уже уехал?
– Да, уехал, – рассеянно проговорил Шарло. – Пора и нам закругляться.
Швейцар привалился к стене.
– Хороший вечерок был сегодня, – проговорил он. – Как удалась премьера!
– Да-да, отличная премьера, – откликнулся костюмер, погруженный в свои мысли.
Однако от мсье Жана было не так просто отвязаться. Он продолжал разговор:
– А вы читали последний номер «Столицы»? Одиннадцатичасовой? Там только и разговоров, что о спектакле и о господине Вальгране.
– Как, уже?
– Конечно! Наши газеты научились не терять времени, просто, как в Америке.
– Значит, хвалят?
– Еще как! Сам главный редактор написал статью. Полный успех!
Шарло довольно улыбнулся.
– Покажите-ка мне газету, господин Жан, – попросил он. – Хочется самому взглянуть.
Швейцар протянул ему вечерний выпуск. Пробежав статью глазами, костюмер подтвердил:
– Да, так и есть. «Последняя роль господина Вальграна стала его настоящим триумфом».
Он подошел к мсье Жану и с большой гордостью за хозяина сообщил:
– Представляете, сегодня господина Вальграна поздравил сам министр образования! Лично!
– Мне ли этого не знать! – обиделся собеседник. – Слыханное ли дело, чтобы театральный швейцар не знал, что происходит в его владениях!
Шарло снова уткнулся в газету.
– Вот здесь абсолютно верно подмечено, – сказал он. – Послушайте-ка:
«Господин Вальгран с таким блеском исполнил свою роль, что заставил зал симпатизировать убийце…»
Шарло вдруг осекся.
– Боже великий, – воскликнул он. – Но этого не может быть!
– А что такое? – заинтересовался швейцар. – Неужели критикуют?
Костюмер дрожащей рукой протянул ему газету.
– Прочтите вот здесь.
Швейцар быстро пробежал глазами абзац.
– Ну и что? – разочарованно произнес он. – Тут опять про этого Гарна. Столько времени мусолят это дело, оно всем уже оскомину набило.
– Тут написано, что казнь состоится восемнадцатого на рассвете. Ведь это совсем скоро, нынче утром, буквально через несколько часов!
– Полно, дружище, вам-то что за дело! – равнодушно ответил господин Жан. – Негодяй получит наконец по заслугам, вот и все…
Шарло смертельно побледнел. Швейцар испуганно обнял его:
– Что с вами, мсье? Вам плохо?
С трудом взяв себя в руки, старик ответил:
– Нет, ничего. Просто устал. Идите, гасите свет. Через пять минут меня здесь не будет.
Господин Жан, убедившись, что все в порядке, удалился, бросив на прощание:
– Заприте за собой дверь.
– Обязательно.

Оставшись один, старый костюмер присел на ручку кресла:
– Боюсь, как бы мой беспечный хозяин не влип в какую-нибудь некрасивую историю. Не нравится мне это письмо, не нравится это предложение. Только такой человек, как господин Вальгран, с его необузданным темпераментом, мог сорваться по первому зову и ночью помчаться невесть куда. Какого черта его понесло? Что от него надо этой женщине? Может, я старый болван, но, видит Бог, если тут что-то связано с Гарном, то лучше держаться подальше от греха!
Он помолчал, потом процедил сквозь зубы:
– Надо бы сходить за ним туда… Конечно, он будет взбешен. Но вдруг ему приготовили ловушку? Может, письмо – это фальшивка, чтобы заманить господина Вальграна в западню?
Старый костюмер стал мерить комнату шагами. Наконец он остановился:
– Ладно, старик, успокойся. Может и не стоит так волноваться.
Шарло вздохнул:
– И все-таки, это свидание… Именно сегодня, на той самой улице… Да еще в обличье Гарна, которого вот-вот отправят на гильотину…
Казалось, на этот раз костюмер принял какое-то решение. Он быстро надел пальто, натянул на голову шляпу и погасил электрические светильники, освещавшие костюмерную его хозяина.
– Будь, что будет, – говорил он. – Пойду туда. Я не стану врываться непрошеным. Просто послежу за домом. И если замечу что-нибудь подозрительное или хозяин будет слишком задерживаться, тогда начну действовать. В любом случае нельзя оставлять его одного.
И, заперев дверь, Шарло повторил:
– Будь, что будет. Все равно ведь я места себе не найду. А если, не дай Бог, что-то случится, то всю жизнь буду казниться…
Глава 32
ЧУДОВИЩНОЕ ПРЕДАТЕЛЬСТВО
Чрезвычайно взвинченная, леди Белтхем мерила шагами комнату, не в силах усидеть на месте. Иногда она останавливалась, к чему-то прислушиваясь, потом продолжала ходить. Ее била нервная дрожь. Женщина была еще бледнее, чем обычно, в глазах появился какой-то лихорадочный блеск. Она часто прикладывала руку к груди, словно боялась, что сильно бьющееся сердце вот-вот выпрыгнет.
– Он не придет… – шептала леди Белтхем, в отчаянии заламывая руки. – Он не придет…
Внезапно она застыла:
– Я слышу какой-то шум! Ах, Господи, сделай так, чтобы это был он!
Женщина на цыпочках подошла к двери, открыла ее и несколько секунд прислушивалась. Затем произнесла с видом полной безнадежности:
– Нет, показалось…
Она находилась в невзрачном одноэтажном домишке номер двадцать два по улице Месье, который последние несколько недель пустовал. Его хозяин, деревенский винодел, наезжавший в Париж лишь от случая к случаю, с удовольствием сдавал дом внаем, если находились желающие поселиться в этом жалком строении, сыром, запущенном, продуваемом ветром. Но таких безумцев, к грусти хозяина, становилось все меньше и меньше.
Поэтому нетрудно представить себе удивление почтенного винодела, когда он получил письмо, подписанное именем Дюран. Там заключалась просьба о сдаче дома. Но самое поразительное то, что предлагался аванс, и какой!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45