Прежде чем начать подъем, они достали из карманов электрические фонарики.
— Может, и я с ними? — с надеждой попросила я. — Магические ритуалы — дело сугубо личное, присутствие посторонних тут совершенно ни к чему — только отвлекает.
— Вы с Бонгани останетесь, — отрезал мистер Гуманность.
Я бросила взгляд на часы. До полуночи оставалось пятнадцать минут. Всего через четверть часа южноафриканский психопат выяснит, что пришествие аватары так и не состоялось. Расплачиваться же за его разочарование придется отнюдь не Блаватской, запустившей в мир сию забористую теософскую феньку, а мне, не имеющей к теософам вообще никакого отношения. Что ни говори, а нет в этом мире справедливости.
Как меня только угораздило начинить “убойными сюрпризами” не тот зал? С другой стороны, мне и в голову не могло прийти, что в замке есть секретное подземелье. Что же делать?
У меня все еще оставалась возможность посеять панику среди поднявшихся наверх телохранителей. Но даже если предположить, что они убегут, попадают в обморок или со страху перестреляют друг друга, потребуется еще справиться с Бонгани и ван дер Варденом. Оружия у меня нет, мистера Гуманность я, может, и одолела бы каким-нибудь обманным приемчиком, но с Бонгани уж точно не справлюсь.
А если использовать факелы? Подожгу на обоих одежду, а пока они будут сбивать пламя, попытаюсь сбежать. Идея сомнительная, но попробовать стоит. Все равно ничего лучшего в голову не приходит.
Ван дер Варден, стоя в центре круга и сжимая мандалу в воздетых то ли к потолку, то ли к небесам руках, что-то неразборчиво бормотал, наверное, читал заклинания. Вид у него был совершенно безумный.
Бонгани с усмешкой наблюдал, как я с самым невинным видом потихоньку отодвигаюсь от него к колонне. Я находилась в полуметре от факела, когда негр поманил меня пальцем.
— В чем дело? — вернувшись на свое место, недовольно спросила я.
— Стой здесь и не дергайся.
— Тебе-то какая разница, где я стою? Вот привязался, паразит!
А что, если прямо сейчас устроить панику наверху? Бонгани, услышав шум, отвлечется, тут я его и подожгу!
Я сунула руку в карман, нащупывая пульт дистанционного управления, но пальцы негра железными тисками перехватили мою кисть. Свободной рукой он ловко выудил заветный пульт.
— Он тебе не понадобится.
— Все-таки я стану расисткой, — с ненавистью прошипела я. — Если останусь в живых — первым делом запишусь в ку-клукс-клан, так и знай.
— И правильно. На твоем месте я бы и сам так поступил, — подмигнул мне Бонгани.
Мистер Гуманность тем временем сменил позу. Теперь он со скрещенными ногами восседал в центре круга, истово прижимая мандалу к области третьего глаза.
Я снова взглянула на часы. Десять минут до полуночи. Рановато ждать воплощения аватары. Вероятно, ван дер Варден решил заранее принять нужную позу, чтобы не пропустить решающий момент.
— Может, отпустишь меня? — Я жалобно посмотрела на Бонгани.
Его ответ заглушил грохот выстрелов.
— Это еще что такое? — нервно дернулся ван дер Варден. — Какого черта…
— Перестрелка, — пояснил негр, вынимая из-под пиджака пистолет. — Кто-то атаковал ваших телохранителей.
— Кто атаковал?
— Должно быть, конкуренты. Не вы один охотились за мандалой.
— Перекрой вход на лестницу. Быстро!
— Отсюда нельзя. Надо подняться наверх. Рычаг управления там.
— Так поднимайся! Чего же ты ждешь? Продолжая прижимать мандалу ко лбу одной рукой, другой мистер Гуманность тоже извлек пистолет.
Бонгани находился почти у двери, когда в зал ворвался бородатый мужчина в развевающихся белоснежных одеяниях, напоминающих нечто среднее между туникой римского патриция, торжественным облачением ангела и авангардным свадебным нарядом в стиле унисекс. На правом плече ангельский прикид потемнел от крови. Под мышкой мужчина держал лакированный деревянный ящик, напоминающий детский гробик.
Пистолет ван дер Вардена резко дернулся, направляясь в грудь бородача. Сухо щелкнул взводимый курок.
Мужчина что-то крикнул по-французски, выставив перед собой свободную руку с зажатым в ней еще одним талисманом Блаватской.
Мистер Гуманность, остолбенев, как кролик перед удавом, впился взглядом в отливающий золотом топаз, сияющий в центре почерневшего от времени серебряного квадрата.
— Мандала! — прохрипел он.
— Мандала! — с ударением на последнем слоге воскликнул бородач, со столь же явным удивлением пялящийся на лоб ван дер Вардена.
Я переместилась к двери, около которой озадаченный Бонгани размышлял над создавшейся ситуацией.
— Клод Боринже, — проинформировала я негра. — Пахан “Братства воителей добра”.
— Я уже догадался. Вели помнишь, это я достал его фотографию.
— Ты видишь — у него еще одна мандала! Хотела бы я знать, какая из них настоящая.
— Ну, Миллендорф, паскуда, — процедил сквозь зубы Бонгани, — Впарил-таки туфту, расист чертов!
Неожиданно все стало на свои места. То-то меня удивило, что Ник столь неожиданным и чудесным образом выцарапал мандалу у “Детей высшей реальности”. Умница Миллендорф не стал напрягаться. Он просто отыскал ювелира, который, основываясь на фотографии, в рекордные сроки изготовил подделку. Интересно, на что он рассчитывал? Думал, мистер Гуманность не сообразит, что его провели? Наверняка у Ника был какой-то план, но, как и мой, этот план не сработал. Миллендорф не учел, что Бонгани его обезвредит.
— Теперь уже не важно, какая из них подлинная, — заметил негр.
— И то верно, — печально вздохнула я. Кандидаты на управление миром наше мнение категорически не разделяли.
Несколько секунд конкурирующие стороны с озадаченным видом хлопали глазами, после чего мистер Гуманность принял решение, показавшееся ему наиболее разумным. Отведя пистолет чуть влево, чтобы не попасть в мандалу, он нажал на курок.
Заметив движение его пальца, Боринже дернулся в сторону, но отклониться с линии огня не успел. Пуля врезалась точно в центр золотого топаза, как клеймо палача, припечатав талисман к груди француза. Удар отбросил Клода на лестницу. Деревянный ящик, выпав у него из руки, с грохотом покатился по полу.
— А-а-а! — раненым вепрем взвыл ван дер Варден, бросаясь к Боринже и хватая покореженное сокровище. — Нет! Только не это! Это не может быть подлинник!
"Хоть бы мумия не сломалась, — подумала я, обеспокоенно глядя на ударившийся о колонну ящик. — Лермит этого не переживет”.
— Которая из них была настоящей? — яростно набросился на меня мистер Гуманность. — Признайся — ты подсунула мне фальшивку? Ты осмелилась обмануть меня? Настоящим был его талисман?
— Что вы, — покачала я головой. — Зачем мне вас обманывать? Ваша мандала — подлинник.
Руки ван дер Вардена тряслись. Направленное на меня дуло пистолета отплясывало нечто среднее между твистом, шейком и брейком. Наверху с новой силой возобновилась затихшая было перестрелка.
— Я не верю тебе.
— Попробуйте вызвать аватару — и вы сами убедитесь. Главное — не прозевайте полночь. Она уже почти наступила.
— Только не для тебя.
За долю секунды до того, как грохнул выстрел, Бонгани с силой отпихнул меня в сторону, а в следующий момент в зале воцарился ад.
Не будь я так хорошо знакома с действием “убойных сюрпризов”, не исключено, что после пережитого потрясения мне пришлось бы долгое время восстанавливать пошатнувшийся рассудок в комнате с решетками на окнах и обитыми матрасами стенами.
Даже целый сонм африканских демонов, духов и Ункулункулу не смог бы устроить такой бедлам, как несколько десятков запрятанных в укромных местах “агоний кровавого вурдалака”, “мучительных стонов растревоженного привидения” и прочих “подарочков” из индусского магазинчика.
Среди слепящих сполохов мин-сюрпризов и загадочно мерцающих разноцветных привидений к потолку плавно и торжественно взмыл самонадувающийся летающий гроб, из которого валил густой дым и сыпались искры.
Если концу Кали Юги, а заодно и концу света действительно суждено было наступить, он, по моему мнению, должен быть именно таким. Мысленно я аплодировала Бонгани. То ли нам в голову пришла одна и та же мысль, то ли негру, когда он избавился от страха перед ужасными Ункулункулу, захотелось и самому устроить розыгрыш.
Адская какофония прекратилась столь же внезапно, как и началась. Я так и не поняла, сколько времени она длилась — несколько секунд или целую вечность. Неожиданно наступила тишина, показавшаяся мне гробовой.
Осторожно выглянув из-за колонны, я обвела взглядом “поле боя”.
Ван дер Варден, скорчившись в позе зародыша, неподвижно лежал в центре круга. Рядом с ним валялся пистолет.
"Неужели умер?” — подумала я, подбирая на всякий случай оружие.
— Ну, как? — самодовольно ухмыльнулся Бонгани, вступая в магический круг. — Понравилось представление?
— Нет слов, — восхитилась я. — Если бы это зависело от меня, ты получил бы “Оскара” за спецэффекты.
— Жаль, мы не видели того, что творилось наверху, — вздохнул негр. — Вчера ночью ты тоже неплохо поработала.
— Так ты и моим пультом воспользовался?
— Не мог удержаться, — покаялся Бонгани. — Не пропадать же твоим стараниям.
— Как ты думаешь, он умер? — спросила я, слегка коснувшись мистера Гуманность носком кроссовки. — Его, наверное, удар хватил от страха.
— Сейчас проверим.
Наклонившись над хозяином, негр потряс его за плечо.
— Ом-мм, — тонким петушиным голосом неожиданно вывел ван дер Варден первый слог любимой буддийской мантры. Сделав усилие, он встал на четвереньки. На лице неудавшегося аватары блуждала блаженная улыбка идиота. — Х-хари Кришна…
— Хари Рама, — поддержал беседу Бонгани.
— В харю Кришну, в харю Раму, — вдохновенным фальцетом на мотив знаменитого кришнаитского гимна запел мистер Гуманность.
Кришну, Кришну, в харю, в харю, Раму, Раму, в харю, в харю, Кришну в харю, Раму в харю…
— Ты этого добивался? — спросила я. — Но почему? Хозяин надоел, или в столь причудливой форме выразился веками подавляемый бунт коренного населения Африки против горстки белых поработителей?
— Сам не знаю, — подмигнул мне Бонгани. — А ты как думаешь?
На лестнице послышались шаги, и зал заполнили полицейские. За их спинами маячила знакомая парочка в штатском. Низенький толстячок с торчащей во все стороны курчавой черной шевелюрой радостно помахал мне рукой.
— Пепе! Комиссар Корралес! — обрадовалась я. — Вы-то как здесь оказались?
— Держу пари, это ты устроила! — Тамайо обвиняюще ткнул пальцем в мою сторону.
— Что ты имеешь в виду?
— Апокалипсис, там, наверху. Взрывы, вой, стоны, крики, призраки. То ли ад, то ли голливудский блокбастер из серии “Всемирные катастрофы”. Убойный эффект. Половина яичного состава французской полиции выведена из строя. Я и сам чуть в штаны не наложил, хоть Марио и рассказывал, что ты дома перед отъездом устроила.
— Я — аватара Авалокитешвары, — закончив песнопение о Кришне и Раме, торжественно оповестил собравшихся ван дер Варден. — Я — аватара Цонг-ка-па, который, в свою очередь, был инкарнацией Амитабхи. Я — Калки аватара, явившийся перед концом Кали Юги, ч-чтобы разрушить этот мир…
— И правильно, чего с ним церемониться, — усмехнулся один из полицейских. — И так уже уровень морей поднимается, озоновые дыры, парниковый эффект… сплошное безобразие.
Взяв мистера Гуманность под локотки, служители закона осторожно повели его к выходу.
— Я — анупападака — аватара, лишенный родителей…
Голос нового аватары становился все глуше и наконец растаял вдали под сумрачными сводами замка.
— А это что такое? — спросил Пепе, указывая на лежащий у колонны ящик.
— Догадайся с трех раз, — предложила я.
Отодвинув в сторону две миниатюрные бронзовые щеколды, я откинула крышку.
Плотно обмотанный просмоленными бинтами шестиногий поросёнок не пострадал, разве что чуть-чуть погнулись серебристые рожки, торчащие из его головы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
— Может, и я с ними? — с надеждой попросила я. — Магические ритуалы — дело сугубо личное, присутствие посторонних тут совершенно ни к чему — только отвлекает.
— Вы с Бонгани останетесь, — отрезал мистер Гуманность.
Я бросила взгляд на часы. До полуночи оставалось пятнадцать минут. Всего через четверть часа южноафриканский психопат выяснит, что пришествие аватары так и не состоялось. Расплачиваться же за его разочарование придется отнюдь не Блаватской, запустившей в мир сию забористую теософскую феньку, а мне, не имеющей к теософам вообще никакого отношения. Что ни говори, а нет в этом мире справедливости.
Как меня только угораздило начинить “убойными сюрпризами” не тот зал? С другой стороны, мне и в голову не могло прийти, что в замке есть секретное подземелье. Что же делать?
У меня все еще оставалась возможность посеять панику среди поднявшихся наверх телохранителей. Но даже если предположить, что они убегут, попадают в обморок или со страху перестреляют друг друга, потребуется еще справиться с Бонгани и ван дер Варденом. Оружия у меня нет, мистера Гуманность я, может, и одолела бы каким-нибудь обманным приемчиком, но с Бонгани уж точно не справлюсь.
А если использовать факелы? Подожгу на обоих одежду, а пока они будут сбивать пламя, попытаюсь сбежать. Идея сомнительная, но попробовать стоит. Все равно ничего лучшего в голову не приходит.
Ван дер Варден, стоя в центре круга и сжимая мандалу в воздетых то ли к потолку, то ли к небесам руках, что-то неразборчиво бормотал, наверное, читал заклинания. Вид у него был совершенно безумный.
Бонгани с усмешкой наблюдал, как я с самым невинным видом потихоньку отодвигаюсь от него к колонне. Я находилась в полуметре от факела, когда негр поманил меня пальцем.
— В чем дело? — вернувшись на свое место, недовольно спросила я.
— Стой здесь и не дергайся.
— Тебе-то какая разница, где я стою? Вот привязался, паразит!
А что, если прямо сейчас устроить панику наверху? Бонгани, услышав шум, отвлечется, тут я его и подожгу!
Я сунула руку в карман, нащупывая пульт дистанционного управления, но пальцы негра железными тисками перехватили мою кисть. Свободной рукой он ловко выудил заветный пульт.
— Он тебе не понадобится.
— Все-таки я стану расисткой, — с ненавистью прошипела я. — Если останусь в живых — первым делом запишусь в ку-клукс-клан, так и знай.
— И правильно. На твоем месте я бы и сам так поступил, — подмигнул мне Бонгани.
Мистер Гуманность тем временем сменил позу. Теперь он со скрещенными ногами восседал в центре круга, истово прижимая мандалу к области третьего глаза.
Я снова взглянула на часы. Десять минут до полуночи. Рановато ждать воплощения аватары. Вероятно, ван дер Варден решил заранее принять нужную позу, чтобы не пропустить решающий момент.
— Может, отпустишь меня? — Я жалобно посмотрела на Бонгани.
Его ответ заглушил грохот выстрелов.
— Это еще что такое? — нервно дернулся ван дер Варден. — Какого черта…
— Перестрелка, — пояснил негр, вынимая из-под пиджака пистолет. — Кто-то атаковал ваших телохранителей.
— Кто атаковал?
— Должно быть, конкуренты. Не вы один охотились за мандалой.
— Перекрой вход на лестницу. Быстро!
— Отсюда нельзя. Надо подняться наверх. Рычаг управления там.
— Так поднимайся! Чего же ты ждешь? Продолжая прижимать мандалу ко лбу одной рукой, другой мистер Гуманность тоже извлек пистолет.
Бонгани находился почти у двери, когда в зал ворвался бородатый мужчина в развевающихся белоснежных одеяниях, напоминающих нечто среднее между туникой римского патриция, торжественным облачением ангела и авангардным свадебным нарядом в стиле унисекс. На правом плече ангельский прикид потемнел от крови. Под мышкой мужчина держал лакированный деревянный ящик, напоминающий детский гробик.
Пистолет ван дер Вардена резко дернулся, направляясь в грудь бородача. Сухо щелкнул взводимый курок.
Мужчина что-то крикнул по-французски, выставив перед собой свободную руку с зажатым в ней еще одним талисманом Блаватской.
Мистер Гуманность, остолбенев, как кролик перед удавом, впился взглядом в отливающий золотом топаз, сияющий в центре почерневшего от времени серебряного квадрата.
— Мандала! — прохрипел он.
— Мандала! — с ударением на последнем слоге воскликнул бородач, со столь же явным удивлением пялящийся на лоб ван дер Вардена.
Я переместилась к двери, около которой озадаченный Бонгани размышлял над создавшейся ситуацией.
— Клод Боринже, — проинформировала я негра. — Пахан “Братства воителей добра”.
— Я уже догадался. Вели помнишь, это я достал его фотографию.
— Ты видишь — у него еще одна мандала! Хотела бы я знать, какая из них настоящая.
— Ну, Миллендорф, паскуда, — процедил сквозь зубы Бонгани, — Впарил-таки туфту, расист чертов!
Неожиданно все стало на свои места. То-то меня удивило, что Ник столь неожиданным и чудесным образом выцарапал мандалу у “Детей высшей реальности”. Умница Миллендорф не стал напрягаться. Он просто отыскал ювелира, который, основываясь на фотографии, в рекордные сроки изготовил подделку. Интересно, на что он рассчитывал? Думал, мистер Гуманность не сообразит, что его провели? Наверняка у Ника был какой-то план, но, как и мой, этот план не сработал. Миллендорф не учел, что Бонгани его обезвредит.
— Теперь уже не важно, какая из них подлинная, — заметил негр.
— И то верно, — печально вздохнула я. Кандидаты на управление миром наше мнение категорически не разделяли.
Несколько секунд конкурирующие стороны с озадаченным видом хлопали глазами, после чего мистер Гуманность принял решение, показавшееся ему наиболее разумным. Отведя пистолет чуть влево, чтобы не попасть в мандалу, он нажал на курок.
Заметив движение его пальца, Боринже дернулся в сторону, но отклониться с линии огня не успел. Пуля врезалась точно в центр золотого топаза, как клеймо палача, припечатав талисман к груди француза. Удар отбросил Клода на лестницу. Деревянный ящик, выпав у него из руки, с грохотом покатился по полу.
— А-а-а! — раненым вепрем взвыл ван дер Варден, бросаясь к Боринже и хватая покореженное сокровище. — Нет! Только не это! Это не может быть подлинник!
"Хоть бы мумия не сломалась, — подумала я, обеспокоенно глядя на ударившийся о колонну ящик. — Лермит этого не переживет”.
— Которая из них была настоящей? — яростно набросился на меня мистер Гуманность. — Признайся — ты подсунула мне фальшивку? Ты осмелилась обмануть меня? Настоящим был его талисман?
— Что вы, — покачала я головой. — Зачем мне вас обманывать? Ваша мандала — подлинник.
Руки ван дер Вардена тряслись. Направленное на меня дуло пистолета отплясывало нечто среднее между твистом, шейком и брейком. Наверху с новой силой возобновилась затихшая было перестрелка.
— Я не верю тебе.
— Попробуйте вызвать аватару — и вы сами убедитесь. Главное — не прозевайте полночь. Она уже почти наступила.
— Только не для тебя.
За долю секунды до того, как грохнул выстрел, Бонгани с силой отпихнул меня в сторону, а в следующий момент в зале воцарился ад.
Не будь я так хорошо знакома с действием “убойных сюрпризов”, не исключено, что после пережитого потрясения мне пришлось бы долгое время восстанавливать пошатнувшийся рассудок в комнате с решетками на окнах и обитыми матрасами стенами.
Даже целый сонм африканских демонов, духов и Ункулункулу не смог бы устроить такой бедлам, как несколько десятков запрятанных в укромных местах “агоний кровавого вурдалака”, “мучительных стонов растревоженного привидения” и прочих “подарочков” из индусского магазинчика.
Среди слепящих сполохов мин-сюрпризов и загадочно мерцающих разноцветных привидений к потолку плавно и торжественно взмыл самонадувающийся летающий гроб, из которого валил густой дым и сыпались искры.
Если концу Кали Юги, а заодно и концу света действительно суждено было наступить, он, по моему мнению, должен быть именно таким. Мысленно я аплодировала Бонгани. То ли нам в голову пришла одна и та же мысль, то ли негру, когда он избавился от страха перед ужасными Ункулункулу, захотелось и самому устроить розыгрыш.
Адская какофония прекратилась столь же внезапно, как и началась. Я так и не поняла, сколько времени она длилась — несколько секунд или целую вечность. Неожиданно наступила тишина, показавшаяся мне гробовой.
Осторожно выглянув из-за колонны, я обвела взглядом “поле боя”.
Ван дер Варден, скорчившись в позе зародыша, неподвижно лежал в центре круга. Рядом с ним валялся пистолет.
"Неужели умер?” — подумала я, подбирая на всякий случай оружие.
— Ну, как? — самодовольно ухмыльнулся Бонгани, вступая в магический круг. — Понравилось представление?
— Нет слов, — восхитилась я. — Если бы это зависело от меня, ты получил бы “Оскара” за спецэффекты.
— Жаль, мы не видели того, что творилось наверху, — вздохнул негр. — Вчера ночью ты тоже неплохо поработала.
— Так ты и моим пультом воспользовался?
— Не мог удержаться, — покаялся Бонгани. — Не пропадать же твоим стараниям.
— Как ты думаешь, он умер? — спросила я, слегка коснувшись мистера Гуманность носком кроссовки. — Его, наверное, удар хватил от страха.
— Сейчас проверим.
Наклонившись над хозяином, негр потряс его за плечо.
— Ом-мм, — тонким петушиным голосом неожиданно вывел ван дер Варден первый слог любимой буддийской мантры. Сделав усилие, он встал на четвереньки. На лице неудавшегося аватары блуждала блаженная улыбка идиота. — Х-хари Кришна…
— Хари Рама, — поддержал беседу Бонгани.
— В харю Кришну, в харю Раму, — вдохновенным фальцетом на мотив знаменитого кришнаитского гимна запел мистер Гуманность.
Кришну, Кришну, в харю, в харю, Раму, Раму, в харю, в харю, Кришну в харю, Раму в харю…
— Ты этого добивался? — спросила я. — Но почему? Хозяин надоел, или в столь причудливой форме выразился веками подавляемый бунт коренного населения Африки против горстки белых поработителей?
— Сам не знаю, — подмигнул мне Бонгани. — А ты как думаешь?
На лестнице послышались шаги, и зал заполнили полицейские. За их спинами маячила знакомая парочка в штатском. Низенький толстячок с торчащей во все стороны курчавой черной шевелюрой радостно помахал мне рукой.
— Пепе! Комиссар Корралес! — обрадовалась я. — Вы-то как здесь оказались?
— Держу пари, это ты устроила! — Тамайо обвиняюще ткнул пальцем в мою сторону.
— Что ты имеешь в виду?
— Апокалипсис, там, наверху. Взрывы, вой, стоны, крики, призраки. То ли ад, то ли голливудский блокбастер из серии “Всемирные катастрофы”. Убойный эффект. Половина яичного состава французской полиции выведена из строя. Я и сам чуть в штаны не наложил, хоть Марио и рассказывал, что ты дома перед отъездом устроила.
— Я — аватара Авалокитешвары, — закончив песнопение о Кришне и Раме, торжественно оповестил собравшихся ван дер Варден. — Я — аватара Цонг-ка-па, который, в свою очередь, был инкарнацией Амитабхи. Я — Калки аватара, явившийся перед концом Кали Юги, ч-чтобы разрушить этот мир…
— И правильно, чего с ним церемониться, — усмехнулся один из полицейских. — И так уже уровень морей поднимается, озоновые дыры, парниковый эффект… сплошное безобразие.
Взяв мистера Гуманность под локотки, служители закона осторожно повели его к выходу.
— Я — анупападака — аватара, лишенный родителей…
Голос нового аватары становился все глуше и наконец растаял вдали под сумрачными сводами замка.
— А это что такое? — спросил Пепе, указывая на лежащий у колонны ящик.
— Догадайся с трех раз, — предложила я.
Отодвинув в сторону две миниатюрные бронзовые щеколды, я откинула крышку.
Плотно обмотанный просмоленными бинтами шестиногий поросёнок не пострадал, разве что чуть-чуть погнулись серебристые рожки, торчащие из его головы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42