- Что там у тебя? - спросил Януарий. - Опять, небось, Тюль?
- Представь себе, он. Везет на аукцион четыре миллиона наличными.
- Откуда у него столько?
- Общаковские.
- Богато живут, ворюги.
- А если Тюль заполучит Поморский деревообрабатывающий, будет ещё богаче. Меня переплюнет.
- Кто везет? На чем?
- Хвалился, что поездом. Такая у меня информация. Но может и схитрить. А вот кто? Не назвал фамилию, но случайно проговорился, что это бывший главбух комбината, то ли Поморского, то ли Северного.
- И где же этот главбух?
- Сейчас он в "Крестах". Но уже "за примерное поведение..." скоро будет на свободе
- Это мы проверим. Есть ли у них такой постоялец?
Януарий Денисович поднял трубку. Через минуту с постели подняли начальника образцово-показательной тюрьмы, а тот поднял по тревоге начальника отдела переменного состава.
В пять минут выдали информацию.
- Да, - старший брат повторил сообщение начальника тюрьмы, - таковой имеется. Ефим Львович Башин. Днями освобождается. Попридержать?
- Нельзя. Тюль может найти другого, не менее ловкого.
- Так что от меня требуется?
- Последить бы за ним. А в Архангельске задержать под благовидным предлогом, чтоб деньги не попали по назначению. Обратись в Федеральную службу.
- Зачем? У нас для этого есть специальная служба. Она и наличность конфискует.
- Вот этого делать не следует, - предостерег младший брат.
Он опасался, что так может провалиться его агент. А это будет не просто прокол, а война между Лозинским и Тюлевым - перспективными российскими предпринимателями, уже имеющих в Думе своих депутатов.
- Его бы попридержать, а после аукциона выпустить с его же четырьмя миллионами.
- И что это тебе даст?
- Поморский деревообрабатывающий.
- Кого назначишь владельцем? Дарьяну?
- Ни в коем случае. Есть у меня на примете один человечек. Формально будет он.
- Он согласен подставить голову? У Тюлева киллеры - первый сорт.
- Добровольно умирать никто не соглашается. Но если этого человечка попросит обаятельная женщина...
- Кто она?
- Мой секретарь.
- Но они должны срочно расписаться, ведь она будет наследницей.
- Женим.
- Смотри, Аня, - назвал брата, как называл ещё в детстве в гарнизоне, где пропагандистом полка служил их отец майор Пузырев-Суркис. Мать Анания, няня Нюся Лозинская, работала в полку уборщицей. Она и нагуляла сынка от этого майора. - Смотри, Аня, не промахнись. Сколько им отстегиваешь?
- Пять "зеленых".
- Но Поморский, насколько мне известно, будет продан за четыре с половиной. Откуда у Тюлева ещё полмиллиона?
- Они уже там.
Младший брат не скрывал, что его люди "объект" изучили досконально. Но впереди было самое важное - выиграть торг. А здесь уже вся надежда на государственную власть.
А власть - это брат Януарий. Для этого он в августе 91-го и стоял на танке, чтоб потом всегда определять, кому давать дорогу в большой бизнес, а кого и пинком из бизнеса.
Деньги - это власть, а власть - это деньги. Старший брат, побывав на броне танка, с которой устами бывшего кандидата в члены Политбюро были преданы анафеме почти все члены этого самого Политбюро, сумел обеспечить карьеру не только себе, но и своему младшему брату.
Младший тоже был бы государственный служащий высокого ранга, но подвела его нездоровая наследственность: оказывается, от одного отца могут быть здоровые и нездоровые дети.
Пока же младший довольствовался положением крупного предпринимателя. А предприниматель, как показывает опыт, может быть наделен любыми болезнями это его сугубо личное приобретение, и никто его не упрекнет, дескать, почему он, шизик, делает хорошие деньги, а нормальный гражданин еле сводит концы с концами?
А не сводит этот гражданин, потому что он всего лишь нормальный! А нормальные лишь способны плодиться и размножаться, но не преуспевать. Неважно в чем. Так утверждают политологи.
Старший брат пообещал подключить свою силовую структуру. Эти четыре миллиона, даже если не поедут поездом, должны будут задержаться в дороге.Тем временем состоится торг.
6
Фидель Михайлович по привычке добросовестно исполнял свои обязанности - считал чужие капиталы, прогнозировал чужие устремления, и в часы просветления шефа все это докладывал ему товарищ полковник.
Что же касалось судьбы самого аналитика, то она решалась тем же шефом - Ананием Денисовичем при направляющей руке товарища полковника.
О том, что сейчас эта рука была в облике Антонины Леонидовны Малахут, Фидель Михайлович, все предусматривающий аналитик, даже не догадывался.
Женщина, известная в элитных кругах как неприступная мадонна, вдруг влюбилась в человека, которому было не до любви. Того все эти дни одолевали горькие мысли: как вернуть из Америки сына, чтоб он не стал янычаром, не стал военным летчиком / Олежка уже в семь лет бредил авиацией/, тогда его не пошлют забрасывать "тамагавками" Россию, как теперь вот уже столько лет подряд американцы забрасывают Ирак, не желающий стать на колени.
На заверении вернуть домой сына Антонина Леонидовна строила свои отношения с Фиделем Михайловичем. И он верил, что именно эта женщина ему поможет.
А пока он - как бы взаимно - готов помочь ей, а значит, их общему шефу.
Товарищ полковник хитро темнил. Многое не договаривала Антонина Леонидовна. Однажды - это было ночью, над Москвой бушевала уже февральская вьюга - она мягко предложила:
- Может, поженимся?
- Так сразу?
- А мы тихонько, чтоб никто не знал, посетим загс. Я с радостью возьму твою фамилию.
- Я не смогу не поставить в известность своего батю. И он первый меня не поймет. У него, скажет, выкрали сына, а он женитьбу затеял... Нет, милая, все, что угодно, только не это. Да и зачем? - А если тебе предложат начать свой бизнес? По-крупному, конечно.
Фидель Михайлович снисходительно улыбнулся в бороду:
- Чтоб начать свой бизнес, да к тому же по-крупному, надо где-то украсть приличный стартовый капитал.
- Он у меня есть, - сказала Антонина Леонидовна, как будто шла речь о канцелярских скрепках.
- Тогда тебе и карты в руки.
- А не лучше ли нам? Муж и жена - одна сатана. Пословица правильная. Сами русские придумали.
- Но это, милая, для болота. Где черти водятся.
- Разве нынешняя Россия не болото?
- Может, и болото. Но - каждому свое. Чтоб заниматься бизнесом, да ещё с размахом, нужен талант. А у меня его нет. Так что мне больше подходит роль обыкновенного клерка.
Атонина Леонидовна, обнаженная, простоволосая, приподнявшись, пристально взглянула в серые глаза своего любовника. Ей они напоминали речку с песчаным дном, в котором четко просматривается всякая, даже самая мелкая рыбешка, - в этих глазах, когда они не спрятаны за стеклами очков, все понятно, и никаких тайн.
Как рыбак знает свою речку, так она - в чем уже была уверена - знала Фиделя Михайловича: да, у него от неё никаких тайн.
Многое уже было обговорено, за исключением самого важного и самого главного, но прежде чем к этому самому важному и самому главному приступить, предстояло, как любят говорить в парламенте, решить процедурный вопрос - жениться, иначе дальнейшая игра теряла смысл.
- В бизнесе сподручнее действовать супружеской парой. Не так ли?
- Не знаю, не пробовал, - простодушно отвечал Фидель Михайлович. - Мне кажется, не имеет значения, работаешь ли супружеской парой или эмиратским гаремом, или шведской семьей. Если внутренне, подсознательно себе не внушить, что ты бизнесмен, что бизнес - твоя судьба, то нечего и огород городить.
- Так внуши, - сказала она ласково.
- Не получится.
- Почему?
- Внушить себе, что я бизнесмен, значит, признать себя обреченным.
- Как это? Что за чушь?
- Чушь только на первый взгляд, - говорил он, как о чем-то отвлеченном. - Бизнесмен - это человек, у которого всегда за плечами стоит старуха с косой. Она-то ему и нашептывает: жди пулю в голову.
- А почему именно в голову?
- А потому что голова додумалась избрать стезю бизнесмена.
- Но убивают и политиков!
- И политиками становятся не от большого ума.
- Тогда кто же в этом мире идеальный? Ну, обладает самым большим умом?
- Кто? - Фидель Михайлович, заложив руки за голову, усмехнулся в бороду. - Раньше это были отшельники. И то далеко не все, а обладающие филосовским складом ума. Теперь мы все жильцы коммунальной квартиры. А в коммунальной сначала договариваются о согласии, согласие закрепляется весельем, а веселье, как правило, заканчивается поножовщиной. Да иначе и не может быть - ведь мы же люди!
- Фидель, я не узнаю тебя. Ты это или не ты?
- Я говорю, что есть.
- Ты говоришь страшные вещи. - Антонина Леонидовна уже не лежала, а сидела , и то, что он говорил, выслушивала сидя.
А он лежал, подложив руки под голову. Глаза его были холодные, пепельно-серые, как декабрьское небо, и в голосе - печаль.
- Страшнее жизни ничего не бывает, - напомнил очевидное: - Наша нынешняя жизнь - тому подтверждение.
Она его уже не слушала. Она думала, как будет объясняться с товарищем полковником. Из рассуждений Фиделя Михайловича вытекало: о женитьбе не может быть и речи, имея в виду ближайшую перспективу. Даже её очевидный намек, что у неё есть приличный стартовый капитал, не вызвал у него интереса.
Да любой другой мужчина на его месте!..
Другой, но не он.
Постель обычно сближает. И когда женщина в постели объявляет свое желание, да к тому же подкрепляет авансом в виде солидного стартового капитала, он должен, он обязан её желание исполнить.
Фидель Михайлович к этой категории мужчин, видимо, не относился. Но как мужчина от совместного ложа не отказывался, значит, рассуждала она, не все ещё потеряно.
Разговор с товарищем полковником был нелегкий.
Он прослушал запись их ночной беседы. Она тоже слушала эту запись, наблюдала за выражением лица этого старого волка разведки.
Перед ней сидел не человек, а мумия. Шеи у него не было, голова вырастала прямо из туловища, и, может быть, поэтому мимика лица выглядела до предела скупой, лишь только вялые губы слегка дрогнули, когда он заговорил, как бы спрашивая:
- На тебе не желает жениться?
- Ну да, вы же слышите.
- А сумму стартового назвала?
- Ни вы, ни шеф об этом ни звука.
- В следующий раз - назови.
- А как шеф? У меня в банке не так уж и много.
- Что в банке - твое. Тебе выдадим наличными.
- Сколько?
- Пять миллионов.
- И эту сумму ему назвать?
- Да. Посмотрим, как он отреагирует.
- А если и предъявить?
- Он поверит. Скажешь, деньги уже в Архангельске. Пора его поставить в известность, что мы из него будем делать предпринимателя.
- У него нет желания.
- В этом он тебе признался?
- Высказался... Примерно так. Вы же слышали.
- Еще ни один человек не сказал о себе полной правды.
- Но Фидель Михайлович не лукавит.
- Не лукавят только перед богом. А ты у него пока ещё не бог.
- К сожалению...
- Но он в тебя поверит, - назидательно продолжал товарищ полковник. Поверит, если внушишь ему, что сына можно будет выкупить. Разумеется, за большие деньги. Я об этом ему уже втолковывал. А большие деньги он сможет заработать. Если воспользуется твоим так называемым стартовым капиталом. Ты ему это втолковывала?
- Пыталась.
- Значит, плохо пыталась. Пока мужчина в теплой постели слушает горячую женщину, он внемлет. Мужчина в женской постели - это воск в руках женщины - лепи из него кого хочешь... Да мне ли тебя учить?
Товарищ полковник коротко взглянул из-под белых бровей, как бы давая понять, что в способностях Антонины Леонидовны он не сомневается, но время - время торопит.
Она тоже понимала, что времени на обработку "объекта" уже не осталось. Этого человека водкой не напоишь, наркотиками не напичкаешь - силком в загс не поведешь.
- Боюсь, с женитьбой у нас ничего не получится, - робко повторила Антонина Леонидовна.
- Все получится, - твердо заверил товарищ полковник и раскрыл свою заветную кожаную папку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45