Но про себя она, разумеется, уже бесповоротно решила, что убежит с ним этой же ночью. Может быть, когда-нибудь, в туманном будущем, Колин все-таки сообразит, что это именно она подбросила ему идею предложить ей бежать с ним в Шотландию.
Жаль, конечно, что приходится помалкивать, хотя ее так и подмывает выложить ему всю правду, но ничего не поделаешь — мужчины терпеть не могут, когда ими манипулируют. Сама мысль о том, что их действиями управляет женщина, приводит их в дикую ярость. Что ж, она пощадит его мужскую гордость, по крайней мере до тех пор, когда он окончательно поправится. А может быть, до тех пор, когда он ее полюбит. На мгновение от размышлений о том, когда она наконец скажет ему правду, их совместное туманное будущее представилось ей в несколько мрачном свете.
Глава 5
— Мы остановимся в Чиппинг-Нортоне, на постоялом дворе «Белый олень», — сказала Синджен, когда Колин зашевелился. — Нам осталось ехать еще час. Как ты себя чувствуешь?
— Я чертовски устал. Она погладила его руку.
— Ты сказал это так вяло, что мне кажется, ты не просто устал, а совсем обессилел, что и немудрено, если вспомнить, сколько времени нам пришлось пробираться по коридорам и лестницам, и притом все бегом и украдкой. Но теперь силы твои будут прибывать с каждым днем, так что ни о чем не беспокойся. По моим расчетам, мы доберемся до Шотландии не ранее чем через шесть дней. У тебя будет достаточно времени, чтобы окрепнуть.
Поскольку в карете было темно, Синджен не могла видеть раздражения, вспыхнувшего в его взгляде. Он был раздражен, потому что чувствовал себя не мужчиной, а беспомощным малышом, ребенком, которого заботливо опекает няня, только этой няне было всего девятнадцать лет. Он брюзгливо буркнул:
— С какой стати ты выбрала постоялый двор «Белый олень»?
Синджен хихикнула. Совсем не похоже на степенную няню, подумал Колин с удивлением.
— Я выбрала его из-за тех историй, которые Райдер и Дуглас рассказывали Тайсону. Тот, разумеется, был страшно шокирован, поскольку сам он в то время изучал богословие, готовясь принять духовный сан. А Райдер и Дуглас, конечно, катались со смеху.
— И никто из них не подозревал, что ты, их маленькая сестренка, подслушиваешь их разговор?
— О нет, — сказала она с улыбкой и беспечно взмахнула рукой. — Они ни о чем не догадывались. К семи годам я уже умела проделывать это очень ловко. Мне кажется, я разузнала все о «Белом олене» и о том, как молодые люди из Оксфорда проводили там вечера со своими подружками. Колин молчал.
— Наверное, ты вспоминаешь свои собственные любовные свидания?
— По правде сказать, да. Я часто встречался там с женой одного из моих университетских преподавателей. Ее звали Матильда, и у нее были светлые, почти что белые волосы. Потом была еще буфетчица из оксфордской таверны «Огненный дельфин». Эта была совершенно ненасытна и обожала мягкие перины на кроватях в «Белом олене». А еще у меня была девица, которая называла себя Сериссой — имя это она, конечно, придумала себе сама, но кому до этого было дело? Помню, у нее были роскошные рыжие волосы.
— Может быть, мы займем ту же самую спальню или спальни. А может быть, нам следует просто взять и снять всю гостиницу целиком, чтобы почтить память всех твоих любовниц разом, не пропустив ни одной.
— Невинной девушке не пристало вести столь вольные речи, Джоан.
Она пристально посмотрела на него. Луна наконец прорвалась сквозь плотную завесу туч, и Синджен смогла разглядеть его лицо. Он показался ей бледным и страшно осунувшимся. Должно быть, лихорадка подорвала его силы куда больше, чем она думала, если он до сих пор так слаб.
— Пусть тебя не смущает, что сегодня ночью ты будешь просто спать рядом со мной, Колин. Если тебе угодно, можешь даже храпеть. Я готова оставаться девственницей, пока к тебе не вернется вся твоя сила.
— Вот и хорошо, потому что ею ты и останешься. Рана в бедре болела, и он подивился, отчего ему до сих пор так не хочется, чтобы Джоан узнала о ней. Ведь теперь это уже не имело никакого значения.
— А может быть, не останусь? — проговорила она, наклонившись к нему и понизив голос до жаркого шепота, который самой ей казался ужасно обольстительным, хотя на самом деле отнюдь таковым не был. — Ведь ты мог бы объяснить мне, что и как нужно делать. Мои братья всегда жаловались, что я чересчур быстро учусь. Может быть, ты все-таки попробуешь поучить меня?
Он хотел было засмеяться, но вместо смеха получился стон.
Синджен была вынуждена истолковать это как отказ. Она огорченно вздохнула.
Гостиница «Белый олень» находилась в центре небольшого торгового городка Чиппинг-Нортон. Это был прелестный, на редкость живописный постоялый двор, построенный еще во времена Тюдоров (Тюдоры — королевская династия, правившая Англией в 1485 — 1603 гг. Представители: Генрих VII, Генрих VIII, Эдуард VI, Мария I, Елизавета I.), на вид до того древний и непритязательный, что Синджен была очарована и вместе с тем сочла нужным помолиться, чтобы ночью на них не обвалилась крыша. Так вот где такое множество молодых людей устраивают свои любовные свидания. Да, это место и впрямь выглядит весьма романтично, подумала Синджен и опять вздохнула.
Во дворе не было видно ни души, поскольку было уже три часа ночи. Однако Синджен была слишком возбуждена, чтобы чувствовать усталость. Ей удалось удрать от Дугласа, а для такого подвига требовалась незаурядная ловкость. Она резво выпорхнула из экипажа, на ходу отдавая распоряжения кучеру, который, дай ему Бог, умел держать язык за зубами, хотя имелся у него и недостаток: чересчур просторные карманы, в которые вместилось куда больше гиней, чем она первоначально собиралась ему заплатить. Но это ее нисколько не беспокоило. Если у нее кончатся деньги, она просто-напросто продаст свое жемчужное ожерелье. Ведь самое главное — это Колин и скорейший брак с ним, а все остальное — пустяки. Она обернулась, чтобы помочь ему вылезти из кареты.
— Через несколько минут ты уже будешь в постели, Колин. Если ты предпочтешь подождать здесь, я сейчас зайду в гостинцу и…
— Прекрати, Джоан, — перебил ее он. — Я сам поговорю с хозяином. Он старый грязный развратник, и я не хочу, чтобы он составил о тебе превратное впечатление. Черт побери, жаль, что у тебя на пальце нет обручального кольца. Так что не снимай перчаток. Запомни: ты моя жена, и я обо всем позабочусь.
— Ладно. — Она улыбнулась ему лучезарной улыбкой, но тут же нахмурилась. — О Господи, тебе, наверное, нужны деньги?
— Деньги у меня есть.
Тем не менее Синджен запустила руку в свой ридикюль и вытащила пачку однофунтовых банкнот.
— Вот, возьми, так мне будет спокойнее. — И опять одарила его счастливой улыбкой.
— Джоан, давай покончим с этим делом, пока я еще не свалился с ног. И вот что — не раскрывай, пожалуйста, рта.
Только теперь, когда они шли по темному безлюдному двору, Синджен наконец заметила, что он сильно хромает. Она открыла было рот, однако тут же закрыла его опять.
Десятью минутами позже Синджен отворила дверь в тесную спальню, расположенную под самой крышей, и посторонилась, чтобы пропустить Колина.
— По-моему, хозяин гостиницы решил, что мы солгали, — сказала она без тени беспокойства. — Но ты говорил с ним именно так, как надо. Мне кажется, он тебя побаивается. Еще бы — раз ты аристократ, то от тебя можно ждать чего угодно.
— Да, едва ли этот старый боров мне поверил. — Колин устремил взгляд на кровать и чуть не застонал от предвкушаемого блаженства. Потом он почувствовал, как ее руки взялись за завязки его плаща, и настороженно напрягся. — Впрочем, сомневаюсь, что он вообще способен узнать супружескую пару в ком бы то ни было, даже если сам присутствовал на их свадьбе.
— Дай я тебе помогу. — Она ловко, словно опытная нянька, сняла с него плащ. Это не могло не раздражать, но он безропотно подчинился, с вожделением глядя на кровать. Ему хотелось проспать неделю.
— Сядь, я сниму с тебя сапоги.
Это также было проделано быстро: должно быть, она достаточно натренировалась на своих братьях, Синджен выпрямилась.
— Помочь тебе раздеться?
— Нет, — ответил он. — Просто отвернись и все.
Она послушно отвернулась, сняла с себя чулки и башмаки, потом, взяв его плащ и свой, повесила их в небольшой гардероб. Услышав скрип кровати, она снова повернулась к нему. Он лежал на спине, накрывшись одеялом так, что видна была обнаженная грудь, и положив руки на одеяло.
— Все это очень странно, — проговорила она, досадуя на себя за то, что ее голос звучит, как у испуганной кисейной барышни.
Он не ответил, и это придало ей смелости.
— Видишь ли, — произнесла она с запинкой, — ты, конечно, заметил, что в речах я очень пряма и откровенна, но это оттого, что мои братья всегда побуждали меня честно говорить то, что я думаю. Вот и с тобой я вела себя так же. Но теперь… теперь мне как-то не по себе оттого, что я нахожусь с тобой наедине в этой комнате и знаю, что на тебе нет никакой одежды и мне нужно лечь на другую половину кровати и…
Ее монолог был прерван раскатистым храпом.
Синджен не оставалось ничего другого, как посмеяться над собой. Стало быть, всю ее речь, прочувствованную и бессвязную, слышали только она сама, гардероб и мужчина, который спал как убитый. Она бесшумно подошла к кровати и посмотрела на него. «Он мой, — подумала она, — только мой, и никто его у меня не отнимет, никто, даже Дуглас. Надо же такое выдумать — будто бы он убил свою жену! Какая невероятная чушь!» Она легко погладила его лоб. Он был холодный. Жар прошел уже давно, но Колин все еще был очень слаб. Она нахмурила брови, потом нагнулась и поцеловала его в щеку.
За свои девятнадцать лет Синджен ни разу ни с кем не спала в одной кровати, и уж тем более — с крупным храпящим мужчиной, который казался ей таким прекрасным, что ей хотелось провести всю ночь, глядя на него, целуя и касаясь его. И все-таки спать радом с ним было как-то странно. Ну да ничего, она привыкнет. Дуглас и Алике всегда спят в одной кровати, и Райдер с Софи тоже. Так заведено у супружеских пар. Правда, ее родители, кажется, были исключением, но, честно говоря, ей бы тоже не захотелось спать в той же кровати, что и ее матушка. Она тихонько залезла под одеяло и легла, но, даже находясь на расстоянии фута от Колина Кинросса, она явственно ощущала тепло, исходившее от его тела.
Лежа на спине, она протянула руку в поисках его руки, но вместо этого ее пальцы коснулись его бока. Его обнаженная плоть была гладкой и теплой. Синджен не хотелось убирать руку, но она все же убрала. Было бы нечестно воспользоваться тем, что он спит и ничего не может сделать. Она сплела свои пальцы с его пальцами и, как ни странно, быстро заснула.
Пробуждение ее было внезапным. В ромбовидное окошко спальни лился яркий солнечный свет — стало быть, уже давно рассвело. Вот и хорошо, пусть Колин поспит подольше и лучше уж в кровати, чем в тряском экипаже. Синджен немного полежала, все время помня, что он лежит рядом с ней и крепко спит. Он по-прежнему лежал на краю кровати, и она тоже. Внезапно до нее дошло, что он не укрыт одеялом до подбородка, как накануне. Сознавая, что поступает дурно и неправильно, но не в силах побороть соблазн, Синджен медленно повернулась и посмотрела на него. Во сне он сбросил с себя одеяло, и оно обвилось вокруг его лодыжек. А все остальное, освещенное ярким солнцем, было видно как нельзя лучше. Прежде Синджен никогда не видела голого мужчины, и Колин показался ей таким же красивым, каким она представляла его себе в мечтах. Только он сейчас слишком худой. Она разглядывала его живот и пах и его мужскую плоть, уютно примостившуюся среди густых волос. Ноги у него были длинные, крепкие, и на них тоже росли черные волосы. Он был не просто красив, а великолепен. В нем все было великолепно, даже ступни ног.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Жаль, конечно, что приходится помалкивать, хотя ее так и подмывает выложить ему всю правду, но ничего не поделаешь — мужчины терпеть не могут, когда ими манипулируют. Сама мысль о том, что их действиями управляет женщина, приводит их в дикую ярость. Что ж, она пощадит его мужскую гордость, по крайней мере до тех пор, когда он окончательно поправится. А может быть, до тех пор, когда он ее полюбит. На мгновение от размышлений о том, когда она наконец скажет ему правду, их совместное туманное будущее представилось ей в несколько мрачном свете.
Глава 5
— Мы остановимся в Чиппинг-Нортоне, на постоялом дворе «Белый олень», — сказала Синджен, когда Колин зашевелился. — Нам осталось ехать еще час. Как ты себя чувствуешь?
— Я чертовски устал. Она погладила его руку.
— Ты сказал это так вяло, что мне кажется, ты не просто устал, а совсем обессилел, что и немудрено, если вспомнить, сколько времени нам пришлось пробираться по коридорам и лестницам, и притом все бегом и украдкой. Но теперь силы твои будут прибывать с каждым днем, так что ни о чем не беспокойся. По моим расчетам, мы доберемся до Шотландии не ранее чем через шесть дней. У тебя будет достаточно времени, чтобы окрепнуть.
Поскольку в карете было темно, Синджен не могла видеть раздражения, вспыхнувшего в его взгляде. Он был раздражен, потому что чувствовал себя не мужчиной, а беспомощным малышом, ребенком, которого заботливо опекает няня, только этой няне было всего девятнадцать лет. Он брюзгливо буркнул:
— С какой стати ты выбрала постоялый двор «Белый олень»?
Синджен хихикнула. Совсем не похоже на степенную няню, подумал Колин с удивлением.
— Я выбрала его из-за тех историй, которые Райдер и Дуглас рассказывали Тайсону. Тот, разумеется, был страшно шокирован, поскольку сам он в то время изучал богословие, готовясь принять духовный сан. А Райдер и Дуглас, конечно, катались со смеху.
— И никто из них не подозревал, что ты, их маленькая сестренка, подслушиваешь их разговор?
— О нет, — сказала она с улыбкой и беспечно взмахнула рукой. — Они ни о чем не догадывались. К семи годам я уже умела проделывать это очень ловко. Мне кажется, я разузнала все о «Белом олене» и о том, как молодые люди из Оксфорда проводили там вечера со своими подружками. Колин молчал.
— Наверное, ты вспоминаешь свои собственные любовные свидания?
— По правде сказать, да. Я часто встречался там с женой одного из моих университетских преподавателей. Ее звали Матильда, и у нее были светлые, почти что белые волосы. Потом была еще буфетчица из оксфордской таверны «Огненный дельфин». Эта была совершенно ненасытна и обожала мягкие перины на кроватях в «Белом олене». А еще у меня была девица, которая называла себя Сериссой — имя это она, конечно, придумала себе сама, но кому до этого было дело? Помню, у нее были роскошные рыжие волосы.
— Может быть, мы займем ту же самую спальню или спальни. А может быть, нам следует просто взять и снять всю гостиницу целиком, чтобы почтить память всех твоих любовниц разом, не пропустив ни одной.
— Невинной девушке не пристало вести столь вольные речи, Джоан.
Она пристально посмотрела на него. Луна наконец прорвалась сквозь плотную завесу туч, и Синджен смогла разглядеть его лицо. Он показался ей бледным и страшно осунувшимся. Должно быть, лихорадка подорвала его силы куда больше, чем она думала, если он до сих пор так слаб.
— Пусть тебя не смущает, что сегодня ночью ты будешь просто спать рядом со мной, Колин. Если тебе угодно, можешь даже храпеть. Я готова оставаться девственницей, пока к тебе не вернется вся твоя сила.
— Вот и хорошо, потому что ею ты и останешься. Рана в бедре болела, и он подивился, отчего ему до сих пор так не хочется, чтобы Джоан узнала о ней. Ведь теперь это уже не имело никакого значения.
— А может быть, не останусь? — проговорила она, наклонившись к нему и понизив голос до жаркого шепота, который самой ей казался ужасно обольстительным, хотя на самом деле отнюдь таковым не был. — Ведь ты мог бы объяснить мне, что и как нужно делать. Мои братья всегда жаловались, что я чересчур быстро учусь. Может быть, ты все-таки попробуешь поучить меня?
Он хотел было засмеяться, но вместо смеха получился стон.
Синджен была вынуждена истолковать это как отказ. Она огорченно вздохнула.
Гостиница «Белый олень» находилась в центре небольшого торгового городка Чиппинг-Нортон. Это был прелестный, на редкость живописный постоялый двор, построенный еще во времена Тюдоров (Тюдоры — королевская династия, правившая Англией в 1485 — 1603 гг. Представители: Генрих VII, Генрих VIII, Эдуард VI, Мария I, Елизавета I.), на вид до того древний и непритязательный, что Синджен была очарована и вместе с тем сочла нужным помолиться, чтобы ночью на них не обвалилась крыша. Так вот где такое множество молодых людей устраивают свои любовные свидания. Да, это место и впрямь выглядит весьма романтично, подумала Синджен и опять вздохнула.
Во дворе не было видно ни души, поскольку было уже три часа ночи. Однако Синджен была слишком возбуждена, чтобы чувствовать усталость. Ей удалось удрать от Дугласа, а для такого подвига требовалась незаурядная ловкость. Она резво выпорхнула из экипажа, на ходу отдавая распоряжения кучеру, который, дай ему Бог, умел держать язык за зубами, хотя имелся у него и недостаток: чересчур просторные карманы, в которые вместилось куда больше гиней, чем она первоначально собиралась ему заплатить. Но это ее нисколько не беспокоило. Если у нее кончатся деньги, она просто-напросто продаст свое жемчужное ожерелье. Ведь самое главное — это Колин и скорейший брак с ним, а все остальное — пустяки. Она обернулась, чтобы помочь ему вылезти из кареты.
— Через несколько минут ты уже будешь в постели, Колин. Если ты предпочтешь подождать здесь, я сейчас зайду в гостинцу и…
— Прекрати, Джоан, — перебил ее он. — Я сам поговорю с хозяином. Он старый грязный развратник, и я не хочу, чтобы он составил о тебе превратное впечатление. Черт побери, жаль, что у тебя на пальце нет обручального кольца. Так что не снимай перчаток. Запомни: ты моя жена, и я обо всем позабочусь.
— Ладно. — Она улыбнулась ему лучезарной улыбкой, но тут же нахмурилась. — О Господи, тебе, наверное, нужны деньги?
— Деньги у меня есть.
Тем не менее Синджен запустила руку в свой ридикюль и вытащила пачку однофунтовых банкнот.
— Вот, возьми, так мне будет спокойнее. — И опять одарила его счастливой улыбкой.
— Джоан, давай покончим с этим делом, пока я еще не свалился с ног. И вот что — не раскрывай, пожалуйста, рта.
Только теперь, когда они шли по темному безлюдному двору, Синджен наконец заметила, что он сильно хромает. Она открыла было рот, однако тут же закрыла его опять.
Десятью минутами позже Синджен отворила дверь в тесную спальню, расположенную под самой крышей, и посторонилась, чтобы пропустить Колина.
— По-моему, хозяин гостиницы решил, что мы солгали, — сказала она без тени беспокойства. — Но ты говорил с ним именно так, как надо. Мне кажется, он тебя побаивается. Еще бы — раз ты аристократ, то от тебя можно ждать чего угодно.
— Да, едва ли этот старый боров мне поверил. — Колин устремил взгляд на кровать и чуть не застонал от предвкушаемого блаженства. Потом он почувствовал, как ее руки взялись за завязки его плаща, и настороженно напрягся. — Впрочем, сомневаюсь, что он вообще способен узнать супружескую пару в ком бы то ни было, даже если сам присутствовал на их свадьбе.
— Дай я тебе помогу. — Она ловко, словно опытная нянька, сняла с него плащ. Это не могло не раздражать, но он безропотно подчинился, с вожделением глядя на кровать. Ему хотелось проспать неделю.
— Сядь, я сниму с тебя сапоги.
Это также было проделано быстро: должно быть, она достаточно натренировалась на своих братьях, Синджен выпрямилась.
— Помочь тебе раздеться?
— Нет, — ответил он. — Просто отвернись и все.
Она послушно отвернулась, сняла с себя чулки и башмаки, потом, взяв его плащ и свой, повесила их в небольшой гардероб. Услышав скрип кровати, она снова повернулась к нему. Он лежал на спине, накрывшись одеялом так, что видна была обнаженная грудь, и положив руки на одеяло.
— Все это очень странно, — проговорила она, досадуя на себя за то, что ее голос звучит, как у испуганной кисейной барышни.
Он не ответил, и это придало ей смелости.
— Видишь ли, — произнесла она с запинкой, — ты, конечно, заметил, что в речах я очень пряма и откровенна, но это оттого, что мои братья всегда побуждали меня честно говорить то, что я думаю. Вот и с тобой я вела себя так же. Но теперь… теперь мне как-то не по себе оттого, что я нахожусь с тобой наедине в этой комнате и знаю, что на тебе нет никакой одежды и мне нужно лечь на другую половину кровати и…
Ее монолог был прерван раскатистым храпом.
Синджен не оставалось ничего другого, как посмеяться над собой. Стало быть, всю ее речь, прочувствованную и бессвязную, слышали только она сама, гардероб и мужчина, который спал как убитый. Она бесшумно подошла к кровати и посмотрела на него. «Он мой, — подумала она, — только мой, и никто его у меня не отнимет, никто, даже Дуглас. Надо же такое выдумать — будто бы он убил свою жену! Какая невероятная чушь!» Она легко погладила его лоб. Он был холодный. Жар прошел уже давно, но Колин все еще был очень слаб. Она нахмурила брови, потом нагнулась и поцеловала его в щеку.
За свои девятнадцать лет Синджен ни разу ни с кем не спала в одной кровати, и уж тем более — с крупным храпящим мужчиной, который казался ей таким прекрасным, что ей хотелось провести всю ночь, глядя на него, целуя и касаясь его. И все-таки спать радом с ним было как-то странно. Ну да ничего, она привыкнет. Дуглас и Алике всегда спят в одной кровати, и Райдер с Софи тоже. Так заведено у супружеских пар. Правда, ее родители, кажется, были исключением, но, честно говоря, ей бы тоже не захотелось спать в той же кровати, что и ее матушка. Она тихонько залезла под одеяло и легла, но, даже находясь на расстоянии фута от Колина Кинросса, она явственно ощущала тепло, исходившее от его тела.
Лежа на спине, она протянула руку в поисках его руки, но вместо этого ее пальцы коснулись его бока. Его обнаженная плоть была гладкой и теплой. Синджен не хотелось убирать руку, но она все же убрала. Было бы нечестно воспользоваться тем, что он спит и ничего не может сделать. Она сплела свои пальцы с его пальцами и, как ни странно, быстро заснула.
Пробуждение ее было внезапным. В ромбовидное окошко спальни лился яркий солнечный свет — стало быть, уже давно рассвело. Вот и хорошо, пусть Колин поспит подольше и лучше уж в кровати, чем в тряском экипаже. Синджен немного полежала, все время помня, что он лежит рядом с ней и крепко спит. Он по-прежнему лежал на краю кровати, и она тоже. Внезапно до нее дошло, что он не укрыт одеялом до подбородка, как накануне. Сознавая, что поступает дурно и неправильно, но не в силах побороть соблазн, Синджен медленно повернулась и посмотрела на него. Во сне он сбросил с себя одеяло, и оно обвилось вокруг его лодыжек. А все остальное, освещенное ярким солнцем, было видно как нельзя лучше. Прежде Синджен никогда не видела голого мужчины, и Колин показался ей таким же красивым, каким она представляла его себе в мечтах. Только он сейчас слишком худой. Она разглядывала его живот и пах и его мужскую плоть, уютно примостившуюся среди густых волос. Ноги у него были длинные, крепкие, и на них тоже росли черные волосы. Он был не просто красив, а великолепен. В нем все было великолепно, даже ступни ног.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62