Мать обернулась к Гастингс и засмеялась какой-то шутке. Нет, это не был истерический хохот умалишенной, а милый смех.
Леди Морайна совершенно не походила на безумную.
Северн на миг воспрянул духом, но тут же покачал головой. Он уже видел ее такой после долгого сна, а потом ее рассудок снова помутится.
Она с улыбкой обводила взглядом присутствующих в зале, но, заметив Гленду, сразу испуганно прижалась к Гастингс. Встав с кресла, Северн подошел к ним:
— Матушка?
— Да, мой Северн. Неужели это ты? — Она слегка погладила его по голове. — Остальные погибли. Все, кроме тебя, слава милостивому Господу. Ты очень красивый, сын мой. Я рада твоему возвращению.
— Не бойся этой толстозадой шлюхи, — шепнул Северн, крепко обнимая мать. — Я позабочусь, чтобы она держалась от тебя подальше.
— Ее не назовешь милой девушкой, — ответила леди Морайна. — Я ужасно голодна. Ты успел съесть все или оставил бедной матери хоть корочку хлеба?
Она шутила. Северн, не веря своим ушам, взглянул на Гастингс, но ее лицо оставалось непроницаемым. Почему же она не радуется?
Северн проводил мать к столу и усадил в резное кресло, на котором она всегда сидела с тех пор, как вышла замуж за хозяина Лэнггорна. Он сам ей прислуживал. Украдкой глянув на сэра Роджера, он заметил, что тот уставился на леди Морайну, будто узрел призрак, явившийся терзать его. Интересно, наглец хоть раз допустил ее к трапезе в главном зале?
Гленда усиленно изображала полное равнодушие и, опустив глаза, старательно резала ломтями хлеб. Надо попросить Гастингс разобраться, что эта женщина учинила над матерью.
Северн узнал об этом в тот же день, когда, оставив работавших на крепостной стене людей, пошел к Гастингс. Причем отправиться на поиски супруги ему посоветовал Гвент.
— Да, милорд, — твердил он, глядя на пораненный палец хозяина, — ваша жена потом изведет меня, если я не отправлю вас лечиться.
Оказавшись у хозяйской спальни, он услышал голос матери, который стал почти неузнаваемым, полный такого откровенного ужаса, что у Северна волосы встали дыбом.
— Сэр Роджер всегда был трусливым и безвольным. Где уж ему тягаться с тобой. Но, хотя ты сделала из него полного дурака, тебе все равно не получить его в мужья. Мой сын этого не допустит. Ты ведь надеялась, что я умру, когда выгнала меня в лес нагой и босой?
— Конечно, — с ненавистью ответила Гленда, — и я сумею от тебя избавиться, ты, выжившая, из ума старуха. Тебе нечего делать в замке. Пусть только лорд Северн и его сучка уедут, тогда посмотрим, кто настоящая хозяйка в Лэнгторне. Я умею ждать. Сейчас мне приходится шить для тебя новые платья, но, помяни мое слово, ты еще будешь таскать лохмотья. Только лохмотья, старая карга. Твой сынок долго не задержится, и кто станет за тебя заступаться? Кто поверит хоть единому твоему слову, если ты попробуешь жаловаться на меня?
Северн услышал звук пощечины и, распахнув дверь, увидел Гленду, нависшую над матерью, которая съежилась на низенькой скамеечке.
— Ну, давай, ведьма! Что же ты не кричишь, не зовешь на помощь?
Глава 17
В минуты наивысшей ярости Северн всегда казался невозмутимее королевского канцлера. Он видел, как застыла физиономия служанки, и она медленно отодвинулась от леди Морайны. Северн молча улыбнулся матери и поспешил к ней:
— Вы отлично выглядите, мадам.
Та не могла скрыть ужаса, а он, продолжая улыбаться, гладил ее по бледной щеке.
— Гленда, поди сюда.
— Я не хочу, чтобы она приближалась. Ради Бога, Северн, не позволяй ей ко мне подходить.
— Не бойся, мама, и доверься мне, — сказал он и обернулся к Гленде, которая уже стояла перед ним, сложив руки под грудью так, чтобы она сразу бросилась хозяину в глаза. — Я стоял за дверью и слышал все, что ты наговорила моей матери.
Девица не шелохнулась, лишь мило осклабилась, не веря ни единому его слову.
— Я только сказала, что мадам отлично выглядит и я с большой радостью сошью для нее целую кучу новых платьев. Вы могли слышать только это, милорд.
— Мой слуга Гвент ненавидит воров, а я ненавижу лгунов, — пояснил он, срывая с Гленды одежду, новую, добротную, которую она утаила от Гастингс. Он не оставил на ней даже чулок. — Вот так. Найди себе что-нибудь в сундуке моей матери. Если побрезгуешь лохмотьями, которые предназначала для нее, то отправляйся из Лэнгторна нагишом. Мне это безразлично.
— Милорд, вы не можете так поступить. Мужчины изнасилуют меня, они станут…
— Вот и отлично, — отрезал Северн. — Делай, как знаешь, но чтобы до полуденных колоколов тебя уже не было в замке. — А когда служанка шмыгнула в коридор, с улыбкой обернулся к матери:
— Впредь никто не посмеет тебя мучить. Никто. Клянусь.
— Она весьма изворотлива, Северн, — возразила леди Морайна, — сэр Роджер не мог с ней управиться. Он даже не знал, что это она выгнала меня в лес умирать от голода.
— Хотя должен был знать. Он — мужчина. Он был в ответе за Лэнгторн и его обитателей. Я пришлю сюда Гастингс. И я хочу, чтобы твои щеки опять порозовели.
К полудню выяснилось, что из замка исчезли не только Гленда с сэром Роджером, но и кошель с деньгами.
— Прикажете разыскать их, милорд? — спросил Гвент, нетерпеливо потирая огромные руки.
— Да, разыщи их, Гвент, забери деньги и отпусти. Надеюсь, сэр Роджер уже не так уверен в правильности своих поступков. Для этого дурака наказание окажется более жестоким, но он его заслужил.
— Такая мысль не приходила мне в голову, милорд, ведь мы обрекаем сэра Роджера на бесконечные муки. Да, мне это нравится, — одобрил Гвент, торопливо выходя из зала.
Северн повернулся к жене. Гастингс, нахмурившись, поддала ногой грязную солому на полу, затем подняла на него глаза и густо покраснела. Он лукаво приподнял бровь:
— Что с тобою? Неужели расстроилась из-за того, что забыла про солому?
Гастингс молча смотрела на него, и он понял ее мысли, словно это, были мысли волкодава Эдгара. Северн расхохотался. Тогда она подскочила к нему и замолотила кулачками по широкой груди, не давая ему опомниться. Когда все остолбенело уставились на них, он сжал ее руки и спросил:
— Что случилось, милая? Тебя обидели? Отчего ты покраснела, взглянув на меня? Ночью я хочу порадовать тебя новым способом и хочу, чтобы ты весь день об этом думала. Обо всех способах, какими мужчина и женщина могут осчастливить друг друга. Мы непременно испробуем их все до единого, и все до единого тебе понравятся.
— Но ведь в прошлый раз ты заставил меня приподнять зад, — прошептала она.
— Жаль, что в темноте я мог наслаждаться тобою лишь на ощупь. Ах, какая же ты нежная и податливая, Гастингс. Твоя попка очень мне нравится. Я уже говорил об этом вчера, правда? Или ты забыла?
— Так и будешь дразнить меня, пока я не захочу тебя прибить, Северн? Кстати, я слышала твой разговор с Гвентом. Ты поступил верно, надеюсь только, что сорвать с Гленды одежду не доставило тебе особой радости.
— Совершенно никакой, — заверил он. — Мне редко приходилось так злиться. Разве что на тебя.
— Хорошо, милорд, у меня еще полно дел.
Через неделю леди Морайна, уже не такая бледная и худая, объявила:
— Я знаю, на ком следует жениться Тарстону. Все опустили ножи и вилки, в зале наступила мертвая тишина. Северн еще не привык, что мать снова рассуждает здраво, хотя с тех пор, как Гастингс взялась лечить ее зельями Ведуньи, у нее не было ни одного припадка.
— И кто же это, матушка?
— Дочь сэра Вильяма Дорсета. Он владеет небольшим замком возле Хоуксмера. Что скажешь, Тарстон?
Тот дрожал от волнения. Недавно он стал сэром Тарстоном Хорнсби, вскоре он будет управляющим в Лэнгторне, а теперь ему предстояло обзавестись женой.
— Я… я не знаю, миледи. Вы предлагаете мне в жены благородную леди, наверняка она захочет, чтобы я знал, как себя вести, как говорить, мне нельзя будет рыгнуть или сделать что-то неприличное, и…
— Гастингс, — сказала леди Морайна, — а не принять ли Тарстону немножко снадобья твоей Ведуньи, чтобы образумиться?
Тарстон все же сумел набраться храбрости и ровно через неделю жениться на Бланке, девятнадцатилетней дочери сэра Вильяма Дорсета. Гастингс была довольна. Бланка стала наследницей в двенадцать лет, значит, она успешно справится с хозяйством.
Леди Морайна пребывала в здравом рассудке, смеялась, шутила. Северн уже начал привыкать к тому, что это его прежняя мать. И все же он боялся.
— Гастингс, а вдруг чудо исчезнет?
— Не знаю, Северн.
— Я хочу, чтобы мать вернулась с нами в Оксборо. Просияв, она обняла мужа и поцеловала в губы. На следующее утро они отбыли из Лэнгторна. Гвент посадил леди Морайну на лошадь и пообещал хозяину глаз с нее не спускать, потому что тот явно беспокоился за мать, хотя она чувствовала себя отлично.
Северн в последний раз оглянулся на родовое гнездо. Лэнгторн опять приобретет былое могущество, он позаботится об этом. Тарстон довольно потирал руки: теперь он был женатым человеком, и прелести супружеской жизни явно пришлись ему по вкусу. Гастингс успела поговорить с Бланкой наедине и осталась довольна.
— А ты уже говорил с Тарстоном? Ты посоветовал ему быть нежным и терпеливым с женой?
— Да, я говорил ему, — нахмурился Северн, — хотя, оказывается, зря старался. Он расплылся от уха до уха и сообщил, что Бланка — настоящая тигрица и ни в каких нежностях не нуждается.
— Не понимаю, — удивилась Гастингс.
— Некоторые дамы любят, когда мужчины нетерпеливы, когда играют грубо, хватают их и берут штурмом. Твоя миловидная тихоня Бланка — одна из таких леди. Тарстон говорил, что она распалилась сверх меры еще до того, как он лишил ее девственности, а потом она буквально заездила его, и к утру он был едва живой.
— Я о таком не знала. Может, ты объяснишь мне, Северн.
— Пожалуй, не стоит, милая. Помни лишь, что наедине со мною ты вольна поступать, как тебе угодно. Только не перерезать мне глотку в случае неудачи.
Замок Оксборо. Пять дней спустя
— Мы догнали сэра Роджера и Гленду через два часа после их отъезда из Лэнгторна, — рассказывал Гвент собравшимся в зале.
Северн уже знал все подробности, велев Гвенту повременить с рассказом до того, как в Оксборо соберутся его люди. И Гастингс было понятно это желание.
— Сэр Роджер пытался запутать следы, но у несчастного ублюдка ничего не вышло. — От избытка чувств Гвент сплюнул на чистую солому, испуганно покосился на Гастингс и торопливо сказал:
— Девица Гленда закуталась в старое одеяло, единственное, что ей удалось украсть. Якобы эти лохмотья ей позволили взять вы, Северн. Сэр Роджер решил, что мы убьем его. Должен признаться, он меня удивил. Держался в седле прямо и готовился принять смерть. Когда я велел ему вернуть кошель, он весьма изумился, стал клясться, что не брал денег, а потом вдруг побелел, взглянул на девицу и молча протянул руку.
Гвент умолк, чтобы подкрепиться вином из кубка. Все затаили дыхание.
— Девица Гленда заявила, что вообще, мол, не понимает, о чем мы толкуем. Тогда я сорвал с нее дырявое одеяло, разворошил его и обнаружил кошель, завернутый в ночную рубашку. — Гвент умолк и подцепил кусок свинины.
Леди Морайна, изящно опираясь подбородком на руку, спросила:
— Что было дальше, Гвент? Рассказывай же, мы и так слишком долго оставались в неведении. Мой возлюбленный сын не желал со мною поделиться. Хоть ты не молчи.
Гвент хотел рыгнуть, но удержался. В присутствии леди Морайны этого делать явно не стоило.
— Миледи, то, что случилось потом, вряд ли предназначено для ваших ушей.
Тогда леди Морайна поднесла свой обеденный нож к его горлу, и Гвент затараторил:
— Я раздел ее догола, как лорд Северн, а всю одежду и деньги привез обратно в Лэнгторн. Наши люди хотели было ею попользоваться, но я не велел. Мы просто бросили их посреди дороги. И когда сэр Роджер смотрел на девицу, миледи, в его глазах уже не было ни желания, ни любви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Леди Морайна совершенно не походила на безумную.
Северн на миг воспрянул духом, но тут же покачал головой. Он уже видел ее такой после долгого сна, а потом ее рассудок снова помутится.
Она с улыбкой обводила взглядом присутствующих в зале, но, заметив Гленду, сразу испуганно прижалась к Гастингс. Встав с кресла, Северн подошел к ним:
— Матушка?
— Да, мой Северн. Неужели это ты? — Она слегка погладила его по голове. — Остальные погибли. Все, кроме тебя, слава милостивому Господу. Ты очень красивый, сын мой. Я рада твоему возвращению.
— Не бойся этой толстозадой шлюхи, — шепнул Северн, крепко обнимая мать. — Я позабочусь, чтобы она держалась от тебя подальше.
— Ее не назовешь милой девушкой, — ответила леди Морайна. — Я ужасно голодна. Ты успел съесть все или оставил бедной матери хоть корочку хлеба?
Она шутила. Северн, не веря своим ушам, взглянул на Гастингс, но ее лицо оставалось непроницаемым. Почему же она не радуется?
Северн проводил мать к столу и усадил в резное кресло, на котором она всегда сидела с тех пор, как вышла замуж за хозяина Лэнггорна. Он сам ей прислуживал. Украдкой глянув на сэра Роджера, он заметил, что тот уставился на леди Морайну, будто узрел призрак, явившийся терзать его. Интересно, наглец хоть раз допустил ее к трапезе в главном зале?
Гленда усиленно изображала полное равнодушие и, опустив глаза, старательно резала ломтями хлеб. Надо попросить Гастингс разобраться, что эта женщина учинила над матерью.
Северн узнал об этом в тот же день, когда, оставив работавших на крепостной стене людей, пошел к Гастингс. Причем отправиться на поиски супруги ему посоветовал Гвент.
— Да, милорд, — твердил он, глядя на пораненный палец хозяина, — ваша жена потом изведет меня, если я не отправлю вас лечиться.
Оказавшись у хозяйской спальни, он услышал голос матери, который стал почти неузнаваемым, полный такого откровенного ужаса, что у Северна волосы встали дыбом.
— Сэр Роджер всегда был трусливым и безвольным. Где уж ему тягаться с тобой. Но, хотя ты сделала из него полного дурака, тебе все равно не получить его в мужья. Мой сын этого не допустит. Ты ведь надеялась, что я умру, когда выгнала меня в лес нагой и босой?
— Конечно, — с ненавистью ответила Гленда, — и я сумею от тебя избавиться, ты, выжившая, из ума старуха. Тебе нечего делать в замке. Пусть только лорд Северн и его сучка уедут, тогда посмотрим, кто настоящая хозяйка в Лэнгторне. Я умею ждать. Сейчас мне приходится шить для тебя новые платья, но, помяни мое слово, ты еще будешь таскать лохмотья. Только лохмотья, старая карга. Твой сынок долго не задержится, и кто станет за тебя заступаться? Кто поверит хоть единому твоему слову, если ты попробуешь жаловаться на меня?
Северн услышал звук пощечины и, распахнув дверь, увидел Гленду, нависшую над матерью, которая съежилась на низенькой скамеечке.
— Ну, давай, ведьма! Что же ты не кричишь, не зовешь на помощь?
Глава 17
В минуты наивысшей ярости Северн всегда казался невозмутимее королевского канцлера. Он видел, как застыла физиономия служанки, и она медленно отодвинулась от леди Морайны. Северн молча улыбнулся матери и поспешил к ней:
— Вы отлично выглядите, мадам.
Та не могла скрыть ужаса, а он, продолжая улыбаться, гладил ее по бледной щеке.
— Гленда, поди сюда.
— Я не хочу, чтобы она приближалась. Ради Бога, Северн, не позволяй ей ко мне подходить.
— Не бойся, мама, и доверься мне, — сказал он и обернулся к Гленде, которая уже стояла перед ним, сложив руки под грудью так, чтобы она сразу бросилась хозяину в глаза. — Я стоял за дверью и слышал все, что ты наговорила моей матери.
Девица не шелохнулась, лишь мило осклабилась, не веря ни единому его слову.
— Я только сказала, что мадам отлично выглядит и я с большой радостью сошью для нее целую кучу новых платьев. Вы могли слышать только это, милорд.
— Мой слуга Гвент ненавидит воров, а я ненавижу лгунов, — пояснил он, срывая с Гленды одежду, новую, добротную, которую она утаила от Гастингс. Он не оставил на ней даже чулок. — Вот так. Найди себе что-нибудь в сундуке моей матери. Если побрезгуешь лохмотьями, которые предназначала для нее, то отправляйся из Лэнгторна нагишом. Мне это безразлично.
— Милорд, вы не можете так поступить. Мужчины изнасилуют меня, они станут…
— Вот и отлично, — отрезал Северн. — Делай, как знаешь, но чтобы до полуденных колоколов тебя уже не было в замке. — А когда служанка шмыгнула в коридор, с улыбкой обернулся к матери:
— Впредь никто не посмеет тебя мучить. Никто. Клянусь.
— Она весьма изворотлива, Северн, — возразила леди Морайна, — сэр Роджер не мог с ней управиться. Он даже не знал, что это она выгнала меня в лес умирать от голода.
— Хотя должен был знать. Он — мужчина. Он был в ответе за Лэнгторн и его обитателей. Я пришлю сюда Гастингс. И я хочу, чтобы твои щеки опять порозовели.
К полудню выяснилось, что из замка исчезли не только Гленда с сэром Роджером, но и кошель с деньгами.
— Прикажете разыскать их, милорд? — спросил Гвент, нетерпеливо потирая огромные руки.
— Да, разыщи их, Гвент, забери деньги и отпусти. Надеюсь, сэр Роджер уже не так уверен в правильности своих поступков. Для этого дурака наказание окажется более жестоким, но он его заслужил.
— Такая мысль не приходила мне в голову, милорд, ведь мы обрекаем сэра Роджера на бесконечные муки. Да, мне это нравится, — одобрил Гвент, торопливо выходя из зала.
Северн повернулся к жене. Гастингс, нахмурившись, поддала ногой грязную солому на полу, затем подняла на него глаза и густо покраснела. Он лукаво приподнял бровь:
— Что с тобою? Неужели расстроилась из-за того, что забыла про солому?
Гастингс молча смотрела на него, и он понял ее мысли, словно это, были мысли волкодава Эдгара. Северн расхохотался. Тогда она подскочила к нему и замолотила кулачками по широкой груди, не давая ему опомниться. Когда все остолбенело уставились на них, он сжал ее руки и спросил:
— Что случилось, милая? Тебя обидели? Отчего ты покраснела, взглянув на меня? Ночью я хочу порадовать тебя новым способом и хочу, чтобы ты весь день об этом думала. Обо всех способах, какими мужчина и женщина могут осчастливить друг друга. Мы непременно испробуем их все до единого, и все до единого тебе понравятся.
— Но ведь в прошлый раз ты заставил меня приподнять зад, — прошептала она.
— Жаль, что в темноте я мог наслаждаться тобою лишь на ощупь. Ах, какая же ты нежная и податливая, Гастингс. Твоя попка очень мне нравится. Я уже говорил об этом вчера, правда? Или ты забыла?
— Так и будешь дразнить меня, пока я не захочу тебя прибить, Северн? Кстати, я слышала твой разговор с Гвентом. Ты поступил верно, надеюсь только, что сорвать с Гленды одежду не доставило тебе особой радости.
— Совершенно никакой, — заверил он. — Мне редко приходилось так злиться. Разве что на тебя.
— Хорошо, милорд, у меня еще полно дел.
Через неделю леди Морайна, уже не такая бледная и худая, объявила:
— Я знаю, на ком следует жениться Тарстону. Все опустили ножи и вилки, в зале наступила мертвая тишина. Северн еще не привык, что мать снова рассуждает здраво, хотя с тех пор, как Гастингс взялась лечить ее зельями Ведуньи, у нее не было ни одного припадка.
— И кто же это, матушка?
— Дочь сэра Вильяма Дорсета. Он владеет небольшим замком возле Хоуксмера. Что скажешь, Тарстон?
Тот дрожал от волнения. Недавно он стал сэром Тарстоном Хорнсби, вскоре он будет управляющим в Лэнгторне, а теперь ему предстояло обзавестись женой.
— Я… я не знаю, миледи. Вы предлагаете мне в жены благородную леди, наверняка она захочет, чтобы я знал, как себя вести, как говорить, мне нельзя будет рыгнуть или сделать что-то неприличное, и…
— Гастингс, — сказала леди Морайна, — а не принять ли Тарстону немножко снадобья твоей Ведуньи, чтобы образумиться?
Тарстон все же сумел набраться храбрости и ровно через неделю жениться на Бланке, девятнадцатилетней дочери сэра Вильяма Дорсета. Гастингс была довольна. Бланка стала наследницей в двенадцать лет, значит, она успешно справится с хозяйством.
Леди Морайна пребывала в здравом рассудке, смеялась, шутила. Северн уже начал привыкать к тому, что это его прежняя мать. И все же он боялся.
— Гастингс, а вдруг чудо исчезнет?
— Не знаю, Северн.
— Я хочу, чтобы мать вернулась с нами в Оксборо. Просияв, она обняла мужа и поцеловала в губы. На следующее утро они отбыли из Лэнгторна. Гвент посадил леди Морайну на лошадь и пообещал хозяину глаз с нее не спускать, потому что тот явно беспокоился за мать, хотя она чувствовала себя отлично.
Северн в последний раз оглянулся на родовое гнездо. Лэнгторн опять приобретет былое могущество, он позаботится об этом. Тарстон довольно потирал руки: теперь он был женатым человеком, и прелести супружеской жизни явно пришлись ему по вкусу. Гастингс успела поговорить с Бланкой наедине и осталась довольна.
— А ты уже говорил с Тарстоном? Ты посоветовал ему быть нежным и терпеливым с женой?
— Да, я говорил ему, — нахмурился Северн, — хотя, оказывается, зря старался. Он расплылся от уха до уха и сообщил, что Бланка — настоящая тигрица и ни в каких нежностях не нуждается.
— Не понимаю, — удивилась Гастингс.
— Некоторые дамы любят, когда мужчины нетерпеливы, когда играют грубо, хватают их и берут штурмом. Твоя миловидная тихоня Бланка — одна из таких леди. Тарстон говорил, что она распалилась сверх меры еще до того, как он лишил ее девственности, а потом она буквально заездила его, и к утру он был едва живой.
— Я о таком не знала. Может, ты объяснишь мне, Северн.
— Пожалуй, не стоит, милая. Помни лишь, что наедине со мною ты вольна поступать, как тебе угодно. Только не перерезать мне глотку в случае неудачи.
Замок Оксборо. Пять дней спустя
— Мы догнали сэра Роджера и Гленду через два часа после их отъезда из Лэнгторна, — рассказывал Гвент собравшимся в зале.
Северн уже знал все подробности, велев Гвенту повременить с рассказом до того, как в Оксборо соберутся его люди. И Гастингс было понятно это желание.
— Сэр Роджер пытался запутать следы, но у несчастного ублюдка ничего не вышло. — От избытка чувств Гвент сплюнул на чистую солому, испуганно покосился на Гастингс и торопливо сказал:
— Девица Гленда закуталась в старое одеяло, единственное, что ей удалось украсть. Якобы эти лохмотья ей позволили взять вы, Северн. Сэр Роджер решил, что мы убьем его. Должен признаться, он меня удивил. Держался в седле прямо и готовился принять смерть. Когда я велел ему вернуть кошель, он весьма изумился, стал клясться, что не брал денег, а потом вдруг побелел, взглянул на девицу и молча протянул руку.
Гвент умолк, чтобы подкрепиться вином из кубка. Все затаили дыхание.
— Девица Гленда заявила, что вообще, мол, не понимает, о чем мы толкуем. Тогда я сорвал с нее дырявое одеяло, разворошил его и обнаружил кошель, завернутый в ночную рубашку. — Гвент умолк и подцепил кусок свинины.
Леди Морайна, изящно опираясь подбородком на руку, спросила:
— Что было дальше, Гвент? Рассказывай же, мы и так слишком долго оставались в неведении. Мой возлюбленный сын не желал со мною поделиться. Хоть ты не молчи.
Гвент хотел рыгнуть, но удержался. В присутствии леди Морайны этого делать явно не стоило.
— Миледи, то, что случилось потом, вряд ли предназначено для ваших ушей.
Тогда леди Морайна поднесла свой обеденный нож к его горлу, и Гвент затараторил:
— Я раздел ее догола, как лорд Северн, а всю одежду и деньги привез обратно в Лэнгторн. Наши люди хотели было ею попользоваться, но я не велел. Мы просто бросили их посреди дороги. И когда сэр Роджер смотрел на девицу, миледи, в его глазах уже не было ни желания, ни любви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43