Нет, терпеть можно, она хорошо плавает, об этом позаботился Бимис. Нужно обогнуть эти скалистые выступы и выбраться на берег в соседнем заливе. Оттуда к замку ведет еще одна тропка, крутая и опасная, но не для тех, кто может пройти по ней с закрытыми глазами, как Гастингс. Вода уже доходила до коленей. Она собиралась нырнуть в следующую волну, однако могучие руки подхватили ее и понесли на берег.
Гастингс отбивалась, как дикая кошка, даже укусила его. Северн швырнул ее на сухой песок и встал над нею, потирая руку.
— Ты просто дура, Гастингс. В такой воде ты бы застыла раньше, чем утонула.
— Я умею плавать.
Она лежала на спине, не сводя с него глаз. Сейчас он убьет ее. И вдруг представила его другим: тогда он улыбался, целовал ее, ласкал грудь, а она прижималась к нему все сильнее, упивалась его ласками, они были одним целым, и она верила, что это навсегда.
Гастингс истерически расхохоталась над собственной глупостью. И не могла остановиться. На глазах выступили слезы. Дурацкие слезы.
Северн наклонился к ней.
И тут она со всей силы ударила его в пах. Еще не веря, он уставился на нее, а затем она превратилась в алую дымку перед глазами.
— Не стоило так делать, — прохрипел Северн.
В следующий миг он уже катался от боли по песку, а Гастингс вскочила и понеслась к тропинке.
— Не стоило так делать, Гастингс, — укорил ее Гвент, стоявший на краю утеса. — Теперь ему волей-неволей придется вам отплатить. С ума вы, что ли, сошли? Если вы убили в нем мужчину, как он обзаведется ребенком?
— Он уже обзавелся ребенком, только не желает в это верить из-за непроходимой тупости.
— Но ради всего святого, зачем же бить именно в пах? Я попытаюсь ему внушить, что у вас помутился рассудок. Вы уверены насчет ребенка?
Гастингс лишь кивнула, ибо на нее вдруг навалилась страшная усталость.
— Возвращайтесь в Оксборо, — посоветовал Гвент. — А я помогу Северну.
— Тогда я дам тебе булыжник потяжелее.
— Ужасно выглядите, Гастингс.
— Спасибо, Марджори, зато вы, как всегда, божественны.
— У вас мокрое платье, все в песке, рукав оторвался. Северн вас избил? А лицо не тронул. Что ж, это разумно, поможет успокоить тех людей из Оксборо, которые остались верны вам.
— Сомневаюсь, что ночью от Северна будет прок, Марджори, — злорадно усмехнулась Гастингс.
— Северн — хозяин в Оксборо. И его прок для меня заключается в том, что он защищает Элизу.
— Он был таким же неуклюжим, когда овладел вами в детстве, Марджори?
— Ему не следовало болтать. Я не хотела выходить замуж за старика, не хотела отдавать ему свою невинность и отдала ее Северну. Но это случилось много лет назад.
Не ответив, Гастингс заторопилась к лестнице. Нужно быстрее переодеться в мужское платье. Наплевать на бандитов, гораздо хуже, если Северн, вернувшись, изобьет ее на виду у обитателей замка и ненавистной Марджори.
И она может потерять ребенка.
Приказав Тагглу оседлать Мареллу, Гастингс заглянула в каморку, где спали мальчики-слуги. Но вся их одежда была либо мала ей, либо настолько грязна, что ее не хотелось даже брать в руки.
Она улыбнулась стоявшему у ворот Аларту и крикнула, что едет в деревню. Тот махнул ей в ответ, хотя казался озабоченным. Тоже боится, что Северн изобьет ее?
Гастингс поскакала к лавке шорника, велела мастеру Роберту проводить ее в комнату, из которой на нее упало седло, и начала торопливо рыться в сундучках подмастерьев. Схватив нужную одежду и спрятав ее под платьем, она промчалась мимо Роберта, так и не успевшего закончить тираду о великолепии сегодняшнего дня.
На опушке Биторпского леса Гастингс переоделась. Ей опять не повезло. Штаны жали, туника едва доставала до пояса. К тому же нет ни денег, ни еды, ни оружия.
Она досадливо заерзала в седле. Ее действительно стоило высечь. Не из-за Северна, а за то, что оказалась такой непредусмотрительной.
Вернувшись в деревню, Гастингс потихоньку вызвала Эллен в крошечный садик позади лавки, а спустя четверть часа она уже имела в своем распоряжении лук с полудюжиной стрел, кинжал, три ломтя хлеба, завернутые в чистую тряпицу, и одеяло.
— Ты что?..
— Я не мог не пропустить ее, милорд. Она — хозяйка Оксборо и всегда ездила в деревню.
Северн в отчаянии хлопнул себя по лбу. Он явился, чтобы придушить ее, а потом, может быть, даже разорвать на куски. Или по крайней мере накричать хорошенько, пока не остынет его гнев. Что он, собственно, и намеревался сделать на берегу.
— Полагаю, тебе об этом не известно? — мрачно спросил он Алису, подавшую эль.
— А если бы и знала, все равно бы не сказала вам, милорд, — заявила та, — не хочу, чтобы вы навредили ей или ребенку.
— Никакого ребенка нет, — грохнул он кулаком по столу.
— Раз она говорит, что есть, значит, есть.
— Она сама говорила тебе?
— Нет, но Агнес кажется, что Гастингс беременна. Ее часто тошнит, и аппетит пропал. Она скрытная, попусту не болтает, она не станет торопиться.
— Не очень-то она мешкала, когда ударила меня в пах.
Алиса открыла было рот, но, заметив предостерегающий жест Гвента, промолчала.
— Я только хотел поговорить с ней наедине, — произнес Северн, обращаясь больше к себе, чем к Гвенту. — А она попыталась снова швырнуть в меня камнем.
Гвент краем глаза заметил притаившуюся в углу Марджори. Он знал привычки хозяина. Вскоре тот пожелает уехать из Оксборо, а пока размышляет. И это на пользу Гастингс. Когда Северн найдет жену, к тому времени гнев его поостынет. Черт побери, нужно спешить за нею. Только куда она направилась?
К ним подошла леди Марджори:
— Милорд!
— Будь она проклята, теперь мне придется отвлекать людей, а мы сегодня могли бы закончить восточную стену. Гвент, мы выезжаем.
— Да, милорд.
— Милорд, что случилось?
— Что? Ах, это ты, Марджори. Где девочка?
— За девочкой смотрит мадам Агнес.
— Я уезжаю, чтобы разыскать жену и вернуть ее домой.
— Она посмела на тебя напасть, Северн. Ты убьешь ее?
— Неплохая мысль. — Он кивнул Алисе, которая готова была впиться ему в горло, и встал. Его уже поджидала леди Морайна.
— Надо торопиться, Северн. Гастингс уехала около часу назад.
— Я обязательно ее найду, матушка.
— Она очень несчастна, Северн.
— Я тоже. Последняя жаба на болоте счастливее меня. Кстати, это Гастингс считает меня бесчувственной жабой.
— Вряд ли ты ей приятен в образе жабы.
— Совершенно неприятен, что она и выказывает при каждом удобном случае. Ах, Трист, собрался ехать со мной? Тогда поклянись не заступаться за нее.
Зверек высунул головку из-под туники и громко заворчал.
Леди Морайна глядела вслед сыну, затем отправилась на поиски Гвента, зажав в кулаке маленький флакон.
Глава 23
— Вы, кажется, расстроены, леди Морайна, — сказала встретившаяся ей у лестницы Марджори. — Не выпить ли нам с вами по чашке молока? — Леди Морайна отрицательно замотала головой, высматривая Гвента. — По-моему, у вас странный взгляд. Не желаете отдохнуть? Разрешите помочь вам, леди Морайна. Вы немного побудете в своей комнате, и вам станет лучше.
— Алиса!
Служанка примчалась чуть ли не бегом, и Марджори пришлось отступить.
— Найди поскорее Гвента, — шепнула леди Морайна.
Однако Марджори ее услышала. И заметила флакон. Ей было известно, что там находится, ибо Элиза незамедлительно передавала ей все подслушанные разговоры.
В этот момент спустился по лестнице Северн, держа под мышкой туго скатанное одеяло.
— Матушка, я постараюсь быстро вернуться. Эй, Бимис, вы с леди Марджори будете пока распоряжаться в замке. Матушка, берегите себя.
Леди Морайна опустила флакон в карман платья. Когда сын привезет жену обратно, она уж непременно подольет ему любовное зелье. Если только он привезет Гастингс живой. И он назначил верховодить в Оксборо эту Марджори. Леди Морайна обиженно вздохнула. Наверное, ей не следует обижаться на то, что он не доверяет ее рассудку. Пока не следует.
— Что приготовит нам Макдир на обед? — с торжествующей улыбкой спросила Марджори у Алисы.
Вот уже три часа Гастингс не давала передышки ни себе, ни Марелле. Она заметила двух крестьян. Один сидел в разбитой телеге, которую тащил старый конь, второй шел рядом, держась за край телеги.
Первый, не обращая внимания на Гастингс, с тупой жадностью глазел на Мареллу.
Гастингс не боялась. У нее есть лук с шестью стрелами и в случае чего она сумеет достаточно быстро выстрелить в разбойников.
С пологого холма она увидела внизу деревушку. Ее надо объехать. Лошадь, почуявшая близкое жилье, подчинилась очень неохотно, даже хотела встать на дыбы, но Гастингс отлично знала ее повадки.
— Ладно, не злись, скоро мы сделаем привал. Уже вечер, мы обе проголодались. Найдем тебе ручей и сочную траву. Поверь, Марелла, нам лучше не попадаться лорду Северну.
Холодный ветер немного утих. Может, это добрый знак. Может, ей посчастливится найти Розовую гавань, не встретившись с разбойниками.
А Северн?
Она вздрогнула. Ударив мужа ногой в пах, Гастингс как бы сама ощутила его потрясение, обиду и страх перед надвигающейся болью.
Но Северн получил по заслугам. Иначе он мог бы изувечить ее и убить ребенка.
Через полчаса она обнаружила великолепное пастбище для Мареллы и, расстелив одеяло на берегу ручья, достала свои припасы.
Три куска хлеба.
Хотя еда показалась необычайно вкусной, она съела всего один кусок и спустилась к ручью напиться.
Быстро темнело.
Оставив на всякий случай Мареллу оседланной, Гастингс положила рядом с собой лук и стрелы, а потом, не выпуская из рук кинжал, завернулась в одеяло.
— На кой этому паршивцу такая лошадь? Небось увел ее, а?
Гастингс мгновенно проснулась. Хотя говорили шепотом, однако в ночной тишине ей было слышно каждое слово.
— Сунь ему нож под ребра и хватай лошадь.
— Гляди, парень-то милашка. Его можно продать.
— Брось, еще хлопот не оберешься. Мне нужна лошадь.
Значит, их всего двое.
Гастингс крепче сжала нож. Он, конечно, не шел ни в какое сравнение с превосходным боевым кинжалом, но если пекарь Томас мог резать им хлеб, то, видимо, и человека зарежет не хуже.
Уловив еле слышный шорох, она поняла, что злоумышленник ползет к ней. Благодарение Богу, только один. Гастингс открыла глаза прежде, чем тот замахнулся ножом.
— Ага, не спишь, да?
— Да, ублюдок!
Кинжал легко вошел бандиту в живот, и ее чуть не стошнило. Бандит все еще склонился над нею, открыв рот, но вместо брани оттуда лилась кровь.
— Ну, прикончил малого?
Она ударила еще раз, теперь в грудь. Незнакомец взвыл и рухнул наземь.
— Чего там у тебя? — раздался голос его сообщника. Не медля ни секунды, Гастингс бросилась к лошади.
— Сукин сын убил меня, — прохрипел бандит.
Уже сидя на Марелле, Гастингс увидела, что второй негодяй бежит к ним. Лошадь заржала, встала на дыбы и ударила его копытами в грудь, опрокинув навзничь.
И тут раздались проклятия, весьма замысловатые, в которых невероятным образом упоминались различные части тела животных. Человек не кричал, а ревел, как бешеный.
Гастингс узнала голос и пришпорила лошадь, но та не тронулась с места, поскольку три всадника уже загородили им путь. Сзади находился Северн с еще тремя воинами. Как же быстро ее окружили. Черт бы его побрал!
Соскочив с лошади, Гастингс помчалась в глубину леса, а вслед неслись проклятия мужа.
Вскоре что-то огромное ударило ее в спину. Она упала, и руки Северна тут же прижали ее к земле.
— Я сделаю тебя шутом в замке. Мои люди будут хохотать до колик, когда ты станешь им рассказывать, что натворила за один этот день, Гастингс.
Он надавил еще сильнее, чуть не сломав ей позвоночник, а потом уселся рядом. Она лежала неподвижно, уткнувшись лицом в землю, но дышала. Северн знал, что не убил ее, навалившись сзади.
Гастингс кое-как встала на колени, затем села на корточки.
— Наверное, мне не стоит втыкать тебе в живот кинжал мастера Томаса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43