Внезапно прорезался ее голос: «Температура камеры сгорания турбины восемьсот градусов Цельсия».
Тут же заговорил Дункан:
— Старт по сигналу. Десять секунд… девять… восемь…
Она выключила магнитофон.
— Как тебе это нравится?
Я уставился на нее. Вот уж кто не переставал изумлять меня. Я мог поклясться, что у нее не было ни минуты свободного времени.
— Когда ты успела?
Она улыбнулась.
— Попросила сделать дубликаты записей компьютера и микрофонов, а потом смонтировала их.
Я молчал.
— Ну?
Мне ничего не оставалось, как улыбнуться.
— Пошли в спальню.
— Нет, — возразила она. — Сейчас ничего не выйдет.
Если я буду устанавливать динамики, ты опоздаешь на самолет. Устроимся на полу.
Вновь ее палец нажал на кнопку «пуск», и не поднимаясь с колен, она поползла ко мне. А из динамиков несся вой турбины вперемежку с голосом Дункана: «…ять… шесть… пять… четыре…»
Когда он произнес: «Один и старт», она уже расстегнула мне ширинку и всунула мой член себе в рот.
Глава 2
Громадные сторожевые псы узнали меня, но не машину и бежали следом, пока я не остановился на подъездной дорожке и не вышел из кабины. Тут уж они завиляли хвостами, требуя, чтобы их поласкали.
Я потрепал их по головам.
— Привет, Доннер, привет, Блитзен.
Сигнал ультразвукового свистка отогнал их прочь. Из дома показался Дональд.
— Доброе утро, мистер Перино.
— Доброе утро, Дональд.
— Вы позволите взять из машины багаж?
— У меня его нет. Я налегке, с одной этой сумкой.
Он взял у меня сумку, и мы прошли в холл.
— Мистер Хардеман уже встал?
— Он завтракает с мистером Робертсом, — последовал ответ.
Из холла мы вышли на террасу, откуда открывался прекрасный вид на океан. Номер Один и Арти сидели за столом, подняли головы, услышав мои шаги.
— Доброе утро, Номер Один. Доброе утро, Арти.
Арти встал и крепко, как принято у адвокатов, показал мне руку.
— Доброе утро, Анджело.
— Долго же ты добирался сюда, — пробурчал вместо приветствия Номер Один.
— Я был в Форт-Лодердейле в половине второго, но почему-то не подумал, что должен спозаранку переполошить весь дом, — я сел и налил себе кофе. — Чудесное утро.
— Оно сразу помрачнеет, едва ты прочтешь вот это, — и Номер Один протянул мне утренний выпуск «Майами геральд».
Я взял газету, открытую на второй странице. Жирная красная черта окружала два абзаца в углу, предваряемые небольшим заголовком:
«ЛОРЕН ХАРДЕМАН I СУДИТСЯ С ВНУКАМИ ИЗ-ЗА КОНТРОЛЯ НАД ФОНДОМ
Лорен Хардеман Третий и его сестра, Энн Элизабет Алехина, попечители «Фонда Хардемана», обратились в суд штата Мичиган с иском, в котором просят признать недействительным пункт устава, согласно которому фонд дает право их деду голосовать по акциям «Вифлеем моторс компания, принадлежащим фонду.
Указывая, что такой пункт является незаконным, несправедливым и противоречащим интересам общественности, ради которых, собственно, и создавался фонд, они подчеркивают, что такое право позволяет мистеру Хардеману контролировать «Вифлеем моторс компании», являющуюся единственным достоянием фонда. Подобный контроль ставит под угрозу это достояние и, следовательно, может привести к прекращению деятельности фонда. Иск подан ими совместно с генеральным прокурором штата Мичиган, выступающим от имени народа штата, поскольку потеря или обесценивание имущества фонда отрицательно скажется на реализации проектов, осуществляемых фондом и правительством штата. Судья Пол Джитлин принял дело к рассмотрению и назначил слушание на 17 января, о чем уведомил фонд и мистера Хардемана».
Я опустил газету и посмотрел на Номера Один.
— А теперь объясните мне, что все это означает?
Он зло глянул на меня.
— Это означает, что нам дали по мозгам.
— Что-то я вас не понимаю. Вы же говорили мне, что попечителей пять. То есть еще двое помимо вас и ваших внуков.
— И что? — фыркнул он. — Я уже много лет не имел с ними никаких дел. Как, впрочем, и Энн. А вот Лорен поддерживал с ними тесный контакт, так что теперь они готовы есть у него из рук.
— Вы не говорили с ними?
— Я не могу связаться с ними по телефону! Они загадочно исчезли. Лорен провел соответствующую подготовку.
Я повернулся к Арти.
— И каковы наши шансы?
— Тебя интересует юридическое толкование ситуации или только вывод?
— Только вывод.
— Мы проиграли.
— Почему?
— Это условный дар. Когда мистер Хардеман передавал акции фонду, он или удержал, или потребовал оставить ему право голоса по этим акциям как условие их передачи. Суд должен постановить, что это был неполный дар и, так как законность фонда не ставится под сомнение, потребовать от мистера Хардемана передать право голоса по этим акциям фонду.
— А если будет поставлена под сомнение законность фонда?
— Тогда акции вновь станут собственностью мистера Хардемана. И, разумеется, он станет получателем дивидендов с этих акций. По самому грубому подсчету их сумма с 1937 года составляет примерно сто миллионов долларов. Из них мистер Хардеман должен выплатить по федеральным налогам и налогам штата шестьдесят пять миллионов долларов, а с учетом процентов — шесть в год — на личный доход общая сумма налоговых выплат составит сто тридцать миллионов долларов.
Я повернулся к Номеру Один.
— Вы правы. Вам дали по мозгам.
Старик мрачно кивнул.
— Именно это я и сказал.
Мы помолчали. Я пил кофе. Уже не такой вкусный, как обычно. И утро не казалось столь ясным и солнечным.
Взгляд мой упал на газету. Выхватил несколько строк. Я не поленился прочесть их вслух.
— «…такое право позволяет мистеру Хардеману контролировать „Вифлеем моторс компани“, являющуюся единственным достоянием фонда. Подобный контроль ставит под угрозу это достояние…» — тут я посмотрел на Арти. — Они должны это доказывать, чтобы победить?
— Да нет, — ответил тот. — Им достаточно показать, что компания рискует всем капиталом ради запуска в производство и последующей продажи нового автомобиля. Суду этого хватит с лихвой. Обычно здравый предпринимательский смысл такого не допускает. Частью капитала рискнуть можно. Всем — никогда.
— Но если автомобиль завоюет рынок, компания получит прибыль, какой не видывала раньше.
Арти чуть оживился.
— И когда мы будем об этом знать?
— Через шесть месяцев после начала продажи.
— Слишком поздно, — он покачал головой. — Так долго оттягивать начало слушания я не смогу.
— Если Лорен захватит контроль над компанией, «бетси» обречена, — напомнил я. — И компания потеряет сто миллионов долларов.
— Но они не потеряют все, — возразил Арти. — Насколько я помню, эти убытки в два раза меньше тех, что может понести компания, если не будет продано двести тысяч новых автомобилей.
— Вот оно что! — мы даже вздрогнули от восклицания Номера Один.
Уставились на него.
— Этот подонок Симпсон, — пояснил он. — Мы все знаем, — что у него нет денег на столь активную борьбу с нами. Кто-то должен его поддерживать.
— Мы пытались выяснить, — напомнил я. — Но ничего не нашли.
— Кто занимался проверкой? — спросил Номер Один.
— Дэн Уэйман, разумеется, — ответил я. — Это по его ведомству.
— Дэн Уэйман, — голос Номера Один сочился сарказмом. — И ты ему поверил?
Я промолчал.
— Дэн Уэйман заодно с Лореном.
— Вы хотите сказать, что за всей этой возней стоит ваш внук? — изумился Арти. — Невероятно. Зачем ему уничтожать компанию, президентом которой он является?
— Я этого не утверждаю, — ответил Номер Один. — Но и не отрицаю. Мой внук все больше становится похожим на меня. И будь я на его месте, то скорее всего пошел бы на такой шаг, чтобы напугать руководство компании.
Ошибся он в одном: нас-то ему не запугать.
— Если мы свяжем Симпсона и Лорена, поможет ли нам это на суде? — спросил Арти.
Старик задумался.
— Думаю, что нет. Суд, конечно, выведет Лорена из попечителей фонда за нарушение обязательств перед последним, но будет настаивать на передаче фонду права голоса по акциям.
— Но если мы схватим Лорена за руку, попечители отдадут голоса Номеру Один, — резонно заметил я.
— Если мы схватим Лорена за руку, — процедил Номер Один, — нам не понадобятся голоса фонда.
— Что-то я вас не понял, — в моем голосе слышалось недоумение.
— У меня сорок один процент акций, так?
— Сорок, — поправил я его. — Я решил воспользоваться предоставленными мне полномочиями.
Номер Один усмехнулся.
— Почему именно сейчас?
Я улыбнулся в ответ.
— Пришел к выводу, что лишний миллион наличными вам не повредит.
Он рассмеялся.
— Ладно. Сорок процентов. Один процент у тебя. Еще десять принадлежат моей внучке Энн. В сумме пятьдесят Один. Больше мне и не нужно.
— Но откуда вы знаете, что она будет на вашей стороне?
— В своей внучке я уверен. Если она потеряет веру в брата, то повернется ко мне. Ее муж проследит за этим.
Он будет там, где сила.
— Значит, проблема в одном, — подвел я черту. — Связать Симпсона и Лорена.
— Это твои трудности, — отрезал Номер Один. — Ты должен это сделать, и отпущено тебе на это восемь дней.
— Но как? — осведомился я.
— Меня это не касается, — последовал ответ. — Тем более что есть один верный способ. Симпсон работает за деньги. Следовательно, его можно перекупить.
— А если ничего из этого не выйдет? — предположил я. — Если Лорен окажется чист?
Старик злобно глянул на меня.
— Тогда подставь его! Мы не в игрушки играем!
Глава 3
По возвращении в Детройт меня ждала записка, которую я достал из ячейки для почты:
«Пожалуйста, позвоните миссис Хардеман».
И нью-йоркский номер. Стояло на записке и время:
7.10. Я посмотрел на часы. Почти девять. Оставалось только гадать, каким ветром занесло Бобби в Нью-Йорк.
Когда я вошел в номер, через потолок в гостиной слышалась музыка из кабаре, расположенного этажом выше.
Я снял трубку и смотрел в окно, пока телефонистка соединяла меня с Нью-Йорком. Рекламный щит сообщал, что на этот раз на конгресс съезжались мастера похоронных дел. Наверное, и их ждало немало забавного, хотя у специалистов по бюстгальтерам темы для обсуждения были повеселее.
— Соединяю вас с миссис Хардеман, — пропела телефонистка.
— Привет, Анджело, — голос не Бобби, а Алисии.
Мне удалось скрыть удивление.
— Эй, ты, — поздоровался я.
Она рассмеялась.
— «Эй, ты, — на мгновение она замялась. — Полагаю, ты не ожидал моего звонка?
— Нет, — честно признался я.
— Я понимаю, ты занят, но много времени я у тебя не отниму.
— К чему все эти формальности, Алисия? Мы знакомы достаточно давно, чтобы обойтись без них.
Вновь она рассмеялась. И напряженность исчезла из ее голоса.
— Извини. После развода я уже и не знаю, как относятся ко мне люди, с которыми я общалась, будучи замужем.
— Но мы-то познакомились задолго до твоей свадьбы.
— Ладно, перейдем к делу. По нашему соглашению с Лореном, при разводе я получила половину его акций в «Вифлееме».
— Я этого не знал.
— Не только ты. Лорен предпочитал об этом не распространяться. Тем более что за ним оставалось право голосовать по этим акциям.
— Ясно.
Слова Алисии означали, что Лорену принадлежит пять процентов акций компании, а не десять, как мы думали.
— Я прочитала в газетах о судебном иске, — продолжила Алисия. — Лорен и Дэн Уэйман часто говорили при мне об этом, но я не думала, что они решатся на такое, — в ее голосе появились жесткие нотки. — Я не хочу, чтобы они захватили контроль над компанией.
— Значит, мы с тобой в одной лодке.
— Я переговорила с моим адвокатом и попросила написать новую доверенность в пользу Номера Один. Я хочу, чтобы ты дал ему знать об этом.
— А почему бы тебе не позвонить самой? Я уверен, он оценит твою решительность.
— Нет, — возразила Алисия. — Его секретарь-домоправительница миссис Крэддок обо всем докладывает Лорену. А я не хочу, чтобы он прознал об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Тут же заговорил Дункан:
— Старт по сигналу. Десять секунд… девять… восемь…
Она выключила магнитофон.
— Как тебе это нравится?
Я уставился на нее. Вот уж кто не переставал изумлять меня. Я мог поклясться, что у нее не было ни минуты свободного времени.
— Когда ты успела?
Она улыбнулась.
— Попросила сделать дубликаты записей компьютера и микрофонов, а потом смонтировала их.
Я молчал.
— Ну?
Мне ничего не оставалось, как улыбнуться.
— Пошли в спальню.
— Нет, — возразила она. — Сейчас ничего не выйдет.
Если я буду устанавливать динамики, ты опоздаешь на самолет. Устроимся на полу.
Вновь ее палец нажал на кнопку «пуск», и не поднимаясь с колен, она поползла ко мне. А из динамиков несся вой турбины вперемежку с голосом Дункана: «…ять… шесть… пять… четыре…»
Когда он произнес: «Один и старт», она уже расстегнула мне ширинку и всунула мой член себе в рот.
Глава 2
Громадные сторожевые псы узнали меня, но не машину и бежали следом, пока я не остановился на подъездной дорожке и не вышел из кабины. Тут уж они завиляли хвостами, требуя, чтобы их поласкали.
Я потрепал их по головам.
— Привет, Доннер, привет, Блитзен.
Сигнал ультразвукового свистка отогнал их прочь. Из дома показался Дональд.
— Доброе утро, мистер Перино.
— Доброе утро, Дональд.
— Вы позволите взять из машины багаж?
— У меня его нет. Я налегке, с одной этой сумкой.
Он взял у меня сумку, и мы прошли в холл.
— Мистер Хардеман уже встал?
— Он завтракает с мистером Робертсом, — последовал ответ.
Из холла мы вышли на террасу, откуда открывался прекрасный вид на океан. Номер Один и Арти сидели за столом, подняли головы, услышав мои шаги.
— Доброе утро, Номер Один. Доброе утро, Арти.
Арти встал и крепко, как принято у адвокатов, показал мне руку.
— Доброе утро, Анджело.
— Долго же ты добирался сюда, — пробурчал вместо приветствия Номер Один.
— Я был в Форт-Лодердейле в половине второго, но почему-то не подумал, что должен спозаранку переполошить весь дом, — я сел и налил себе кофе. — Чудесное утро.
— Оно сразу помрачнеет, едва ты прочтешь вот это, — и Номер Один протянул мне утренний выпуск «Майами геральд».
Я взял газету, открытую на второй странице. Жирная красная черта окружала два абзаца в углу, предваряемые небольшим заголовком:
«ЛОРЕН ХАРДЕМАН I СУДИТСЯ С ВНУКАМИ ИЗ-ЗА КОНТРОЛЯ НАД ФОНДОМ
Лорен Хардеман Третий и его сестра, Энн Элизабет Алехина, попечители «Фонда Хардемана», обратились в суд штата Мичиган с иском, в котором просят признать недействительным пункт устава, согласно которому фонд дает право их деду голосовать по акциям «Вифлеем моторс компания, принадлежащим фонду.
Указывая, что такой пункт является незаконным, несправедливым и противоречащим интересам общественности, ради которых, собственно, и создавался фонд, они подчеркивают, что такое право позволяет мистеру Хардеману контролировать «Вифлеем моторс компании», являющуюся единственным достоянием фонда. Подобный контроль ставит под угрозу это достояние и, следовательно, может привести к прекращению деятельности фонда. Иск подан ими совместно с генеральным прокурором штата Мичиган, выступающим от имени народа штата, поскольку потеря или обесценивание имущества фонда отрицательно скажется на реализации проектов, осуществляемых фондом и правительством штата. Судья Пол Джитлин принял дело к рассмотрению и назначил слушание на 17 января, о чем уведомил фонд и мистера Хардемана».
Я опустил газету и посмотрел на Номера Один.
— А теперь объясните мне, что все это означает?
Он зло глянул на меня.
— Это означает, что нам дали по мозгам.
— Что-то я вас не понимаю. Вы же говорили мне, что попечителей пять. То есть еще двое помимо вас и ваших внуков.
— И что? — фыркнул он. — Я уже много лет не имел с ними никаких дел. Как, впрочем, и Энн. А вот Лорен поддерживал с ними тесный контакт, так что теперь они готовы есть у него из рук.
— Вы не говорили с ними?
— Я не могу связаться с ними по телефону! Они загадочно исчезли. Лорен провел соответствующую подготовку.
Я повернулся к Арти.
— И каковы наши шансы?
— Тебя интересует юридическое толкование ситуации или только вывод?
— Только вывод.
— Мы проиграли.
— Почему?
— Это условный дар. Когда мистер Хардеман передавал акции фонду, он или удержал, или потребовал оставить ему право голоса по этим акциям как условие их передачи. Суд должен постановить, что это был неполный дар и, так как законность фонда не ставится под сомнение, потребовать от мистера Хардемана передать право голоса по этим акциям фонду.
— А если будет поставлена под сомнение законность фонда?
— Тогда акции вновь станут собственностью мистера Хардемана. И, разумеется, он станет получателем дивидендов с этих акций. По самому грубому подсчету их сумма с 1937 года составляет примерно сто миллионов долларов. Из них мистер Хардеман должен выплатить по федеральным налогам и налогам штата шестьдесят пять миллионов долларов, а с учетом процентов — шесть в год — на личный доход общая сумма налоговых выплат составит сто тридцать миллионов долларов.
Я повернулся к Номеру Один.
— Вы правы. Вам дали по мозгам.
Старик мрачно кивнул.
— Именно это я и сказал.
Мы помолчали. Я пил кофе. Уже не такой вкусный, как обычно. И утро не казалось столь ясным и солнечным.
Взгляд мой упал на газету. Выхватил несколько строк. Я не поленился прочесть их вслух.
— «…такое право позволяет мистеру Хардеману контролировать „Вифлеем моторс компани“, являющуюся единственным достоянием фонда. Подобный контроль ставит под угрозу это достояние…» — тут я посмотрел на Арти. — Они должны это доказывать, чтобы победить?
— Да нет, — ответил тот. — Им достаточно показать, что компания рискует всем капиталом ради запуска в производство и последующей продажи нового автомобиля. Суду этого хватит с лихвой. Обычно здравый предпринимательский смысл такого не допускает. Частью капитала рискнуть можно. Всем — никогда.
— Но если автомобиль завоюет рынок, компания получит прибыль, какой не видывала раньше.
Арти чуть оживился.
— И когда мы будем об этом знать?
— Через шесть месяцев после начала продажи.
— Слишком поздно, — он покачал головой. — Так долго оттягивать начало слушания я не смогу.
— Если Лорен захватит контроль над компанией, «бетси» обречена, — напомнил я. — И компания потеряет сто миллионов долларов.
— Но они не потеряют все, — возразил Арти. — Насколько я помню, эти убытки в два раза меньше тех, что может понести компания, если не будет продано двести тысяч новых автомобилей.
— Вот оно что! — мы даже вздрогнули от восклицания Номера Один.
Уставились на него.
— Этот подонок Симпсон, — пояснил он. — Мы все знаем, — что у него нет денег на столь активную борьбу с нами. Кто-то должен его поддерживать.
— Мы пытались выяснить, — напомнил я. — Но ничего не нашли.
— Кто занимался проверкой? — спросил Номер Один.
— Дэн Уэйман, разумеется, — ответил я. — Это по его ведомству.
— Дэн Уэйман, — голос Номера Один сочился сарказмом. — И ты ему поверил?
Я промолчал.
— Дэн Уэйман заодно с Лореном.
— Вы хотите сказать, что за всей этой возней стоит ваш внук? — изумился Арти. — Невероятно. Зачем ему уничтожать компанию, президентом которой он является?
— Я этого не утверждаю, — ответил Номер Один. — Но и не отрицаю. Мой внук все больше становится похожим на меня. И будь я на его месте, то скорее всего пошел бы на такой шаг, чтобы напугать руководство компании.
Ошибся он в одном: нас-то ему не запугать.
— Если мы свяжем Симпсона и Лорена, поможет ли нам это на суде? — спросил Арти.
Старик задумался.
— Думаю, что нет. Суд, конечно, выведет Лорена из попечителей фонда за нарушение обязательств перед последним, но будет настаивать на передаче фонду права голоса по акциям.
— Но если мы схватим Лорена за руку, попечители отдадут голоса Номеру Один, — резонно заметил я.
— Если мы схватим Лорена за руку, — процедил Номер Один, — нам не понадобятся голоса фонда.
— Что-то я вас не понял, — в моем голосе слышалось недоумение.
— У меня сорок один процент акций, так?
— Сорок, — поправил я его. — Я решил воспользоваться предоставленными мне полномочиями.
Номер Один усмехнулся.
— Почему именно сейчас?
Я улыбнулся в ответ.
— Пришел к выводу, что лишний миллион наличными вам не повредит.
Он рассмеялся.
— Ладно. Сорок процентов. Один процент у тебя. Еще десять принадлежат моей внучке Энн. В сумме пятьдесят Один. Больше мне и не нужно.
— Но откуда вы знаете, что она будет на вашей стороне?
— В своей внучке я уверен. Если она потеряет веру в брата, то повернется ко мне. Ее муж проследит за этим.
Он будет там, где сила.
— Значит, проблема в одном, — подвел я черту. — Связать Симпсона и Лорена.
— Это твои трудности, — отрезал Номер Один. — Ты должен это сделать, и отпущено тебе на это восемь дней.
— Но как? — осведомился я.
— Меня это не касается, — последовал ответ. — Тем более что есть один верный способ. Симпсон работает за деньги. Следовательно, его можно перекупить.
— А если ничего из этого не выйдет? — предположил я. — Если Лорен окажется чист?
Старик злобно глянул на меня.
— Тогда подставь его! Мы не в игрушки играем!
Глава 3
По возвращении в Детройт меня ждала записка, которую я достал из ячейки для почты:
«Пожалуйста, позвоните миссис Хардеман».
И нью-йоркский номер. Стояло на записке и время:
7.10. Я посмотрел на часы. Почти девять. Оставалось только гадать, каким ветром занесло Бобби в Нью-Йорк.
Когда я вошел в номер, через потолок в гостиной слышалась музыка из кабаре, расположенного этажом выше.
Я снял трубку и смотрел в окно, пока телефонистка соединяла меня с Нью-Йорком. Рекламный щит сообщал, что на этот раз на конгресс съезжались мастера похоронных дел. Наверное, и их ждало немало забавного, хотя у специалистов по бюстгальтерам темы для обсуждения были повеселее.
— Соединяю вас с миссис Хардеман, — пропела телефонистка.
— Привет, Анджело, — голос не Бобби, а Алисии.
Мне удалось скрыть удивление.
— Эй, ты, — поздоровался я.
Она рассмеялась.
— «Эй, ты, — на мгновение она замялась. — Полагаю, ты не ожидал моего звонка?
— Нет, — честно признался я.
— Я понимаю, ты занят, но много времени я у тебя не отниму.
— К чему все эти формальности, Алисия? Мы знакомы достаточно давно, чтобы обойтись без них.
Вновь она рассмеялась. И напряженность исчезла из ее голоса.
— Извини. После развода я уже и не знаю, как относятся ко мне люди, с которыми я общалась, будучи замужем.
— Но мы-то познакомились задолго до твоей свадьбы.
— Ладно, перейдем к делу. По нашему соглашению с Лореном, при разводе я получила половину его акций в «Вифлееме».
— Я этого не знал.
— Не только ты. Лорен предпочитал об этом не распространяться. Тем более что за ним оставалось право голосовать по этим акциям.
— Ясно.
Слова Алисии означали, что Лорену принадлежит пять процентов акций компании, а не десять, как мы думали.
— Я прочитала в газетах о судебном иске, — продолжила Алисия. — Лорен и Дэн Уэйман часто говорили при мне об этом, но я не думала, что они решатся на такое, — в ее голосе появились жесткие нотки. — Я не хочу, чтобы они захватили контроль над компанией.
— Значит, мы с тобой в одной лодке.
— Я переговорила с моим адвокатом и попросила написать новую доверенность в пользу Номера Один. Я хочу, чтобы ты дал ему знать об этом.
— А почему бы тебе не позвонить самой? Я уверен, он оценит твою решительность.
— Нет, — возразила Алисия. — Его секретарь-домоправительница миссис Крэддок обо всем докладывает Лорену. А я не хочу, чтобы он прознал об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51