— Я тоже могу показать коготки.
Джек накрыл ее руку своей:
— Салли, вы ему не соперник. Даже не пытайтесь.
Салли шумно выдохнула, посмотрела на свой стакан, словно раздумывая, не повторить ли заказ, и решила, что не стоит.
— Послушайте, — продолжал Джек, — у меня есть пара идей. Позвольте мне высказаться. Ничего не говорите, пока я не закончу.
Она пожала плечами:
— Все равно мне сегодня делать нечего.
— Хорошо. Осенний сезон начался, поэтому ничего уже не изменишь. Салли Аллен, домохозяйка, звезда «Часа „Эмбер сигаретс“«. Сколько у нас готового материала? До января хватит?
— Пожалуй.
— Так вот. Допустим, в самое ближайшее время мы объявим, что с Нового года передача «Час „Эмбер сигаретс“« больше не будет выходить в эфир.
— Спонсорам это не понравится. Они могут подать на вас в суд.
— Нет, если мы объявим об этом завтра.
— А о чем еще мы можем объявить завтра, мистер Лир?
— Зовите меня Джек. Допустим, завтра я созову пресс-конференцию. Скажу, что нам не нравится программа «Час „Эмбер сигаретс“ представляет Салли Аллен» и с середины сезона мы начинаем выпуск совершенно новой программы, которая будет называться «Шоу Салли Аллен».
— И чем она будет отличаться?
Джек щелкнул пальцами и знаком попросил официанта повторить заказ.
— Салли Аллен будет уже не домохозяйкой, кудахтающей о сигаретах «Эмбер» или о мыле «Фло». Она будет девушкой из шоу-бизнеса! Передачи будут рассказывать о ее жизни, миниатюры — описывать ее приключения в ночных клубах, за кулисами, в текстах обязательно будут шутки о том, какие короткие у нее юбки. У слушателей сложится впечатление, что героиня — трудолюбивая, острая на язык девушка, которая пытается сделать карьеру на сцене, но постоянно сталкивается с глупостью, попытками…
— Кто все это напишет?
— Сценариста мы найдем. Можете кого-то предложить?
— Пожалуй.
— Короче, если хотите разорвать контракт, достаточно одного вашего слова. Если хотите поработать в новом шоу, добро пожаловать.
— А кто будет спонсором?
— Я. Какое-то время. Но готов спорить, что производители сигарет «Эмбер» попросят время для рекламных пауз после первых же передач. Теперь моя радиовещательная компания будет работать исключительно по такой схеме. Спонсоры могут покупать рекламное время, но покупать они его будут в передачах, которые создаем мы. И никто не сможет указывать нам, что выпускать в эфир, а что — нет.
— Вы разоритесь, — прокомментировала Салли идею Джека.
— Даже если я и разорюсь, вам это ничем не грозит. Я смогу выполнить свои обязательства по контракту с вами. И еще, Салли. По большому счету, и вы это знаете, на радио вам не место, потому что вы очень киногеничны. Допустим, эта штука, которая называется видео…
— Телевидение, — поправила его Салли.
— Да. Без разницы. Допустим, Салли Аллен появится в этой чертовой катодной трубке, поющая, танцующая, демонстрирующая свои ножки. Главное для нас — не потерять слишком много денег весной сорок девятого года.
Салли Аллен покачала головой.
— Вы и Дуренбергер. Хорошо, босс. Попытка — не пытка.
7
В октябре Джек вновь оказался в Лос-Анджелесе, уже не по своей воле.
— Присядь, сынок. — Эрих Лир указал на большой кожаный диван перед своим столом. — Каким ветром тебя сюда занесло?
Джек тяжело плюхнулся на диван.
— У меня большая проблема.
— Что ты говоришь? — Эрих сунул в рот сигару, щелкнул «Зиппо». — Что же это за проблема, если она заставила тебя обратиться ко мне?
— Дело чертовски серьезное.
— Могу себе представить. Иначе ты бы здесь не появился.
— Все так. Можешь издеваться надо мной, если хочешь, но я пришел за помощью.
— Кончились деньги?
— Это мелочи. С этим я бы справился сам. Нет, все куда серьезнее.
Эрих откинулся на спинку кресла, заложил руки за голову.
— Господи… подумать только, мой сын приходит за помощью… Выкладывай, Джек.
— Это должно остаться между нами. Мы никогда не были близкими друзьями, но я всегда полагал, что слово ты держишь.
— Об этом знает весь город. Девок я трахаю, но деловых партнеров не подвожу. И они это ценят.
— Хорошо. Отец, мне нужен высококлассный, абсолютно надежный врач.
Эрих просиял, заулыбался и даже вытащил сигару изо рта.
— Аборт! Господи, кого же ты накачал? Только не говори мне, что Салли Аллен!
Джек даже прыснул от этих слов, вытер глаза и покачал головой.
— Это была бы неплохая шутка. А дело, как я тебе сказал, серьезное.
Эрих положил сигару в пепельницу.
— Несовершеннолетняя?..
— Это не я. Я не знаю, кто он. Она наотрез отказывается назвать его имя.
Эрих нахмурился:
— Кто?
— Джоан. Моя дочь.
У Эриха отвисла челюсть.
— Так ей же… всего четырнадцать?
— Да.
Эрих потянулся было к кнопке на столе, но потом убрал руку.
— Тебе придется кого-то убить, сын.
— Да… когда я узнаю, кто он. А сейчас мне нужен абсолютно надежный врач.
Эрих кивнул:
— Хорошо. Я знаю такого человека. Когда?
— Дети приедут ко мне на День благодарения. В Нью-Йорк они прилетят в среду, но в воскресенье вечером они должны вернуться в Бостон.
— Уж не хочешь ли ты мне сказать, что их мать ничего не знает?
— Именно это я тебе и хочу сказать.
— Но ты знаешь.
— Мне позвонил мой сын.
Эрих шумно выдохнул.
— Зафрахтуй самолет. Доставь ее сюда в четверг. Операцию сделают в тот же вечер, в крайнем случае в пятницу утром. Какой у нес срок?
— Может, два месяца, десять недель.
— Это не очень сложная операция, но тянуть не стоит.
— Отец, я тут совершенно ни при чем.
— Да уж, ты действительно обеспокоен, раз называешь меня отцом. Я все устрою. Тебе остается только привезти ее сюда. Графиня знает?
— Да.
— Тогда почему бы не сказать Кимберли, что вы решили отметить День благодарения с калифорнийской родней?
8
Джоан сдерживалась, пока маленький двухмоторный самолет не оторвался от взлетной полосы аэропорта Тетерборо. В воздухе она разрыдалась.
Энн обняла ее.
— Это простая операция, Джони, — прошептала Энн. — Она займет не больше пяти минут.
— Я была уверена, что этого не произойдет, — всхлипывала Джони. — Я не хотела, чтобы такое случилось! Я боялась.
Она изо всех сил старалась не смотреть на Джона, который сидел напротив нее. Пассажирский салон напоминал уютную гостиную.
— Главное — сохранить все это в секрете, — подал голос Джек. — Я не собираюсь узнавать у тебя, кто он. Но могло это произойти, когда ты гостила у нас в Гринвиче?
— Там это и произошло. — Слезы градом катились по щекам Джоан. — Это все, что я могу тебе сказать. И не пытайся выяснить, кто он.
— Мы не собираемся утверждать, что нам безразлично, кто он, — прошептала ей Энн. — Но мы не заставляем тебя называть его имя. Это же ничего не меняет.
Джоан хлюпнула носом.
— Еще как меняет!
— Но ты не хочешь сказать нам? — спросил Джек.
— И никогда не скажу! — Джоан сорвалась на крик. — Никогда!
— Ответь только на один вопрос, — мрачно продолжил Джек. — Это был Додж Хэллоуэлл?
— Нет!
Энн крепче обняла девушку.
— Когда мы полетим обратно, тебе полегчает.
— Но я убиваю своего ребенка!
Энн кивнула.
— Главное — помни, что тебя любят все, кто летит сейчас с тобой.
Глава 21

1
1949 год
В 1949 году закончился срок действия старого контракта Кертиса Фредерика, то есть подошло время подписывать новый. Кертис стал одним из самых известных радиокомментаторов Соединенных Штатов. Джек уступил ему все права на военные репортажи, чтобы Кертис смог записать долгоиграющую пластинку, которая получила название «Как это случилось». Такие эпизоды, как репортаж из Седана в 1940 году, с грохотом немецкой артиллерии, перекрывающим голос Кертиса, обеспечили продажу больших тиражей и привлекли к Эл-эн-ай сотни тысяч новых слушателей.
Джек также передал Кертису некоторые отрывки из более поздних репортажей, в том числе с выкриком диксикрата из Южной Каролины. «Трумэн! Трумэн! Этот обожающий ниггеров членосос!» Многие тысячи экземпляров этой пластинки купили люди, которые не слышали репортаж и все еще не могли поверить, что такие слова прозвучали в эфире.
— Мне нет нужды говорить, как я тебе благодарен, — Кертис и Джек сидели за ленчем в «Гарвард клаб», — но я должен сказать, что немного устал. Пять выпусков вечерних новостей в неделю выматывают меня донельзя. Бетси постоянно твердит, что не хочет, чтобы все закончилось инфарктом. И денег, как ты знаешь, у нас достаточно.
— Я не могу представить тебя полностью отошедшим от дел, — покачал головой Джек. — А чего бы тебе хотелось, Кертис?
— Я думаю о еженедельной передаче на полчаса, посвященной только одной теме, с интервью, мнениями экспертов.
— У меня есть другое предложение. Рано или поздно мы начнем телетрансляции. Допустим, ты будешь делать телевизионную передачу два раза в месяц. Ты будешь отлично смотреться на экране.
— Возможно. А может, буду выглядеть как идиот. Когда ты планируешь начать телетрансляции?
— Скорее всего говорить можно только о следующем годе. А пока сделай мне одолжение, продолжай вести ежедневные выпуски новостей. Еще год, не больше. Если хочешь, возьми прямо сейчас месячный отпуск. Этот пункт мы внесем в твой контракт: месячный отпуск каждый год. Разумеется, — добавил Джек, — мы можем также повысить твое вознаграждение.
2
В апреле Джек созвал большое совещание в штаб-квартире Эл-эн-ай в Крайслер-билдинг. В конференц-зале собрались Кэп Дуренбергер, Херб Моррилл и Микки Салливан, Рей Ленфант из «Бродкастерс элайенс» и профессор Фридрих Лоувенстайн.
Началось совещание в четыре пополудни.
Председательствовал Джек. В 1949 году он буквально расцвел. Семейная жизнь приносила ему только радости, он практически бросил пить и курить, скинул несколько фунтов. Энн регулярно снимала с него мерки и отсылала портному с Сейвил-роу, который продолжал обшивать Джека.
— Цель нашего совещания — телевидение, — начал Джек. — Я думаю, нам придется влезать в это дело. Другого пути просто нет.
— С этим могут возникнуть трудности, — вставил Херб Моррилл. — Федеральная комиссия связи заморозила выдачу новых лицензий на телетрансляцию. Большинство работающих станций принадлежит Эр-си-а. Несколько — Си-би-эс. Независимые станции…
— … продаются, — закончил за него Джек. — Через пять лет лицензия на телевещание будет стоить десять состояний. Пока такого не наблюдается. Во-первых, еще очень мало программ. Во-вторых, велика стоимость передающего сигнала, учитывая, что число зрителей относительно невелико. Сколько у нас телевизоров на всю страну? Кэп, ты знаешь?
— Порядка полумиллиона, — ответил Дуренбергер. — И практически все они сосредоточены в радиусе пятидесяти миль от Нью-Йорка.
Джек кивнул:
— Ясно. Допустим, мы приобрели лицензию в Сент-Луисе или, скажем, в Далласе. Допустим, мы построили трансляционную башню высотой до неба. Допустим, наш сигнал будет приниматься в радиусе двухсот миль теми людьми, кто удосужится поднять антенну на пятьдесят футов над землей. Профессор Лоувенстайн?
— Тогда радиус приема сигнала составит триста миль, мистер Лир.
— Пусть так. Извините. Может, я перегнул палку. Башню до неба нам не построить. Какой смысл иметь телевизор в Талсе? Толку от него не будет, потому что туда не дойдет передающий сигнал. Но, допустим, мы начнем трансляции из Далласа или Сент-Луиса…
— Или Канзас-Сити, — добавил Кэп. — Взгляни на демографическую карту. Канзас-Сити — очень удачное место для постройки трансляционной башни.
— Вы упускаете один момент, господа, — вмешался профессор Лоувенстайн. — Вы можете иметь трансляционную станцию в Канзас-Сити, но дополнить ее ретрансляторами в Далласе, Талсе, Уичито и так далее. А из Канзас-Сити посылать сигнал на ретрансляторы по проводам.
Джек повернулся к профессору:
— Вы хотите работать в нашей компании, профессор Лоувенстайн?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60