Мысль, что он может делать с ней все, что захочет, привела ее в ярость. Она впилась ногтями в его бедро, страстно желая, чтобы он почувствовал боль и оттолкнул ее руку. Но он только рассмеялся, прислушиваясь к бешеному пульсу в ее ладони.
Лук в бессильной злобе отдернула руку, поцарапав ему бедро. Отодвинувшись подальше, она откинулась в кресле и прикрыла глаза.
Но едва утратив с ним контакт, она почувствовала боль. Пытаясь прийти в себя, открыла глаза. Наваждение какое-то. Что это с ней? Она ничего от этого не получит! Или она и впрямь хочет стать той, что всегда в проигрыше?
Лук мельком глянула на приборы. Пошла вторая сотня миль от старта.
— Убавьте скорость! Надо пропустить тех, что позади, — прокричала она, не глядя на него.
Чезарио кивнул. «Феррари» перешел на шестьдесят миль в час. Какое-то время казалось, они стоят на месте. Вскоре отставшие машины обогнали их, протяжными гудками предлагая продолжить гонку. Чезарио покачал головой.
— Партия закончилась, — проговорил он. Лук слабо усмехнулась:
— Партия еще не начиналась.
Она неотрывно смотрела на цифры, показывающие километраж. Приближались к отметке «сто пятнадцать». Чезарио, казалось, не обращал на приборы внимания.
Маленькая бомба вот-вот должна взорвать генератор! Шестьдесят миль — слишком большая скорость… Но если он таким способом хочет проверить, не струсит ли она, он просто сумасшедший!..
Циферблат показал сто пятнадцать. Чезарио расхохотался и надавил на акселератор. Тяжелая машина рванулась вперед, и в ту же секунду внизу под колпаком раздался взрыв. Машину затрясло, мотор заглох. Их завертело, закрутило, понесло по дороге.
Нажимая на тормоза, он железной хваткой вцепился в руль, пытаясь удержать управление. Лук видела, как на его руках вздулись мускулы. Наконец движение замедлилось.
— Ну что ж, вы позабавились на славу, мистер Кординелли, — сказала она, — а теперь, пожалуйста, сверните с дороги!
— О'кей! — он повернул к ней улыбающееся лицо.
— Смотрите же! — Лук пронзительно вскрикнула. — Канава!
Он крутанул баранку, но было поздно. Правые колеса застряли в канаве. Тяжелый «феррари» стал заваливаться на бок и перевернулся.
Чезарио выскользнул из-под машины, поднялся и стащил защитный шлем. Над мотором вились легкие струйки дыма. Он бросился к машине.
— Лук! Вы в порядке?
Да… — ее голос донесся с противоположной стороны.
Он обежал вокруг и, став на колени, заглянул внутрь. Держась за спинку сиденья, Лук тщетно пыталась выбраться.
— Что вы там копаетесь?! — заорал он. — В заднем баке пятьдесят галлонов бензина! Вылезайте!
Лук на миг остановилась и уставилась на него:
— А какого черта, по-вашему, я тут делаю? Змеиный танец изображаю? — рявкнула она и снова стала извиваться всем телом, пытаясь освободиться. Вдруг она рассмеялась: — Мой комбинезон зажало чем-то!
Чезарио протиснулся к ней под машину.
— Почему не сказали сразу? — он запустил пальцы к ней под одежду и оборвал застежки. Она почувствовала, как его руки схватили ее и тянут наружу. Автоматически сделала все, чтобы помочь ему, и тогда он просто выдернул ее из комбинезона и поставил перед собой на землю. Она все еще смеялась.
Он посмотрел на нее и спросил иронично:
— Вы же говорили, это безопасно…
— Ну, знаете, если устраивать показуху… — возмущенно начала она.
— Остается уточнить, о какой именно показухе идет речь, — перебил он, оглядывая ее с ног до головы и насмешливо улыбаясь.
Лук вздрогнула. Она поняла, что стоит почти голая. Маленький лифчик и трусики, в общем-то, не меняли дела.
— Надо достать комбинезон, — смущенно пробормотала она, поворачиваясь к машине. И вдруг ощутила у себя на плечах его ладони. Они тянули ее вниз.
Она лежала неподвижно и глядела ему в глаза.
Он освободил от лифчика ее грудь. Она посмотрела на себя, потом снова на него, возбуждаясь от контраста между своей белой кожей и его загорелыми руками.
— Прекратите! — тихо сказала она, чувствуя, как лихорадка начинает в ней свою предательскую работу.
Его глаза будто излучали свет. Казалось, что она лежит под огромным микроскопом. Теперь все ее скрытые мысли, все тайные желания были как на ладони.
— Вы же не хотите, чтобы я прекратил, — ответил он. Сильные пальцы стиснули ее грудь, и острая боль вырвала ее из оцепенения.
— Нет, ты прекратишь!.. — отчаянно выкрикнула она, вцепившись ему в грудь под расстегнутой рубашкой. — Я заставлю тебя прекратить! Я тебя в клочья изорву! — вопила она, пытаясь выскользнуть от него.
Но едва коснувшись его прохладной мягкой кожи, она ощутила, как силы сопротивления стремительно ее покидают. Лихорадка одолевала. Его руки отнимали у нее власть над собой. В глазах закипали слезы. Бесполезно. Ничего нельзя сделать. Она никогда не могла ничего сделать.
— Я прошу тебя! Я прошу!.. — молила она. Немного погодя Лук поняла, что с самого начала он имел на это право. Никогда прежде она не встречала мужчины, который смог бы так потрясти все ее существо, так наполнить жизнью каждый потайной уголок ее тела и души.
Закрыв глаза, она неслась через дремучие леса. И где бы она ни была, она знала, что зверь затаился поблизости, зверь стережет ее… Мелькая в кустах, черно-желтое полосатое тело неумолимо настигало… Она стремительно бежала вверх, карабкалась по скалам, усиленно и загнанно дыша. И вот она на высоте, на самой вершине горы. Зверь бросается на нее, и она готова к этому прыжку. Соединившись в объятиях смерти, они стремительно падают вниз…
— Тигр, тигр, тигр!.. — тихо простонала она.
* * *
Чезарио постучал. Ответа не последовало.
— Здесь никого нет, — Лук толкнула дверь и вошла. Он последовал за ней.
— И что теперь?
— Ждать, — коротко ответила она.
Внутри стоял обшарпанный стол и несколько ветхих стульев. Он придвинул к ней один из них. Она села. Он зажег две сигареты и одну протянул ей. Она взяла, не проронив ни слова.
— Вы не слишком разговорчивы! — заметил он.
— Что говорить? Вы добились своего.
— Но ведь это было? Или нет?
— Теперь это не имеет значения. Потому что никогда не повторится.
— Вы всегда так уверены во всем? Кто может наверное знать, что будет завтра?
— Завтра у меня будет достаточно денег, чтобы купить «феррари», — проговорила она бесцветным голосом. — И мы с вами больше никогда не увидимся.
— И это предел желаний? Автомобиль? — он коротко рассмеялся. — «Феррари» может многое. Но он не может любить вас.
— Вам ли говорить о любви? — Лук горько усмехнулась. — Сколько женщин слышали от вас подобное? Десять? Двадцать? Сто? Может, больше?
В его лице ничего не изменилось.
— Мужчина может жить в разных местах, не называя их при этом своим домом.
Послышался шум подъехавшего автомобиля. Лук поднялась и направилась к двери. У выхода обернулась и коротко взглянула на него.
— Ну вот и все, — сказала она, как бы подводя черту. — Я говорила вам, что не хочу больше оставаться в проигрыше.
— Там, у автомобиля, вы изменили своему решению, — мягко напомнил он.
— Мне заплатили за то, чтобы я держала вас здесь, — жестко проговорила она и рывком отворила дверь.
В проеме стояли два человека. Револьверы в их руках были направлены на Чезарио. Она снова оглянулась.
— Понятно, что я имею в виду? — спросила она и, обойдя стоящих в дверях, вышла наружу.
* * *
Дверь за нею закрылась, отрезая Чезарио от солнечного света. Незнакомцы продолжали стоять, молча разглядывая его.
— Где Маттео? — спросил он. Эллис ухмыльнулся.
— Мы за него.
Чезарио почувствовал, как тело каменеет от напряжения. Губы мгновенно пересохли. Он ничего не понимал. Не видел никакого смысла в происходящем. Зачем им нужна его жизнь.
— Здесь какая-то ошибка, — проговорил он.
— Нет никакой ошибки, — не опуская оружия, Эллис шагнул вперед. — Ну-ка, лицом к стене, руки за голову! И не спеши.
Чезарио поднял на него глаза. Медленно выполнил приказание. Он чувствовал, как Эллис обыскивает его.
— У меня нет револьвера, — сказал он.
— Мне нужен не револьвер, — усмехнулся Эллис.
Стилет холодил ладонь, прижатую к затылку.
— Кинжала тоже нет, — сказал он. — Он не нужен мне, чтобы управлять автомобилем.
— Догадываюсь, что не нужен, — кивнул Эллис, отходя на шаг. — Боюсь, ни для чего другого он тебе тоже не понадобится.
Бандит у двери подал голос:
— Пришить его, Эллис? Тот жестом остановил его.
— Погоди. Мне охота угостить его на славу. И я приготовил изысканное блюдо.
Чезарио оглянулся через плечо. Вынимая что-то из кармана, Эллис заметил его взгляд и расхохотался.
— Знаешь, что это такое, малыш? — ехидно проговорил он, помахивая маленьким топориком.
Чезарио не отвечал. Он знал.
— Это ледоруб! — продолжал издеваться Эллис. — Не такое утонченное название, как у свинорезки, какой ты работал, но дело свое знает. Большой Датчанин мог бы немало об этом порассказать! — Эллис быстрым движением поднял револьвер и рукоятью ударил Чезарио в затылок. В глазах у того потемнело, он стал медленно сползать вниз, пытаясь ухватиться за стену.
Откуда-то издалека донесся злобный голос Эллиса:
— Повернись, пащенок! Я хочу, чтобы ты видел, что тебя ожидает!
Чезарио медленно повернулся. Помотал головой. В глазах постепенно прояснялось.
Зловеще улыбаясь, Эллис опустил револьвер в карман и перехватил ледоруб правой рукой. Он подошел к Чезарио вплотную и зашипел ему в лицо:
— Вот эту штуку ты получишь прямо в глотку! Чезарио ждал. И когда Эллис взмахнул топориком, молнией метнулся в сторону. Ледоруб вонзился в трухлявую стену и застрял там. Знакомым приемом Чезарио ударил Эллиса по горлу и в мгновение ока очутился рядом с вторым бандитом. Он выбил у него револьвер, и они схватились врукопашную. Краем глаза он успел заметить, что Эллис дотянулся до револьвера, извернувшись, он прикрылся противником, как щитом, и вовремя: в следующий миг тело врага стало вздрагивать от попадающих в него пуль. Раненый судорожно пытался оттолкнуть его и вдруг обмяк, отяжелел и стал оседать на пол. Чезарио оставил его и метнулся к двери.
Злобный смех Эллиса преследовал его: — Врешь, пащенок! Не уйдешь! — Он нажал курок, но револьвер только щелкнул: кончились патроны. Выругавшись, он швырнул револьвером в Чезарио и ухватился за ледоруб, пытаясь выдернуть его из стены. Вдруг он увидел, что Чезарио неспешно приближается к нему. В его ладони поблескивал стилет. Сжимая ледоруб, Эллис стал отходить, прижимаясь к стене, и вдруг вспомнил о своем револьвере. Он снова злорадно ухмыльнулся. Оставалось сунуть руку в карман. Одно мгновение — вот и все, что ему было нужно…
* * *
Лук сидела за рулем автомобиля. Руки с такой силой сжимали баранку, что побелели суставы. Глаза неподвижно смотрели в пространство. Она не шевельнулась, пока острие стилет не коснулось горла. Она повернула голову и увидела склоненное к ней лицо: рот растянут в зверином оскале, голубые глаза светятся в ослепительных солнечных лучах.
Выражение, которого Чезарио не смог понять, мелькнуло во взгляде и пропало, уступив место настороженности.
— Зачем ты это сделала?
Ее голос был так же пуст и бесцветен, как и взгляд.
— Я говорила вам. Это моя работа. Я ее делаю.. И я не спрашиваю Маттео: зачем. А вы спрашиваете.
— Есть разница! — казалось, в глазах его вспыхнуло пламя. — Я должен выполнить клятву.
— Я тоже, — также тускло проговорила она. — Разница лишь в оплате.
— Я должен убить тебя! — сказал он жестко. Лезвие теснее прижалось к горлу. Лук закрыла глаза и откинула голову на спинку кресла.
— Ну что ж, — произнесла она усталым, изношенным голосом. — Теперь это не важно. Маттео не простит моей неудачи так же, как и вашего успеха.
Он молчал. Казалось, тишина будет длиться бесконечно. Лук почувствовала, как горячка возбуждения поднимается в ней, обдавая изнутри волнами нестерпимого жара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Лук в бессильной злобе отдернула руку, поцарапав ему бедро. Отодвинувшись подальше, она откинулась в кресле и прикрыла глаза.
Но едва утратив с ним контакт, она почувствовала боль. Пытаясь прийти в себя, открыла глаза. Наваждение какое-то. Что это с ней? Она ничего от этого не получит! Или она и впрямь хочет стать той, что всегда в проигрыше?
Лук мельком глянула на приборы. Пошла вторая сотня миль от старта.
— Убавьте скорость! Надо пропустить тех, что позади, — прокричала она, не глядя на него.
Чезарио кивнул. «Феррари» перешел на шестьдесят миль в час. Какое-то время казалось, они стоят на месте. Вскоре отставшие машины обогнали их, протяжными гудками предлагая продолжить гонку. Чезарио покачал головой.
— Партия закончилась, — проговорил он. Лук слабо усмехнулась:
— Партия еще не начиналась.
Она неотрывно смотрела на цифры, показывающие километраж. Приближались к отметке «сто пятнадцать». Чезарио, казалось, не обращал на приборы внимания.
Маленькая бомба вот-вот должна взорвать генератор! Шестьдесят миль — слишком большая скорость… Но если он таким способом хочет проверить, не струсит ли она, он просто сумасшедший!..
Циферблат показал сто пятнадцать. Чезарио расхохотался и надавил на акселератор. Тяжелая машина рванулась вперед, и в ту же секунду внизу под колпаком раздался взрыв. Машину затрясло, мотор заглох. Их завертело, закрутило, понесло по дороге.
Нажимая на тормоза, он железной хваткой вцепился в руль, пытаясь удержать управление. Лук видела, как на его руках вздулись мускулы. Наконец движение замедлилось.
— Ну что ж, вы позабавились на славу, мистер Кординелли, — сказала она, — а теперь, пожалуйста, сверните с дороги!
— О'кей! — он повернул к ней улыбающееся лицо.
— Смотрите же! — Лук пронзительно вскрикнула. — Канава!
Он крутанул баранку, но было поздно. Правые колеса застряли в канаве. Тяжелый «феррари» стал заваливаться на бок и перевернулся.
Чезарио выскользнул из-под машины, поднялся и стащил защитный шлем. Над мотором вились легкие струйки дыма. Он бросился к машине.
— Лук! Вы в порядке?
Да… — ее голос донесся с противоположной стороны.
Он обежал вокруг и, став на колени, заглянул внутрь. Держась за спинку сиденья, Лук тщетно пыталась выбраться.
— Что вы там копаетесь?! — заорал он. — В заднем баке пятьдесят галлонов бензина! Вылезайте!
Лук на миг остановилась и уставилась на него:
— А какого черта, по-вашему, я тут делаю? Змеиный танец изображаю? — рявкнула она и снова стала извиваться всем телом, пытаясь освободиться. Вдруг она рассмеялась: — Мой комбинезон зажало чем-то!
Чезарио протиснулся к ней под машину.
— Почему не сказали сразу? — он запустил пальцы к ней под одежду и оборвал застежки. Она почувствовала, как его руки схватили ее и тянут наружу. Автоматически сделала все, чтобы помочь ему, и тогда он просто выдернул ее из комбинезона и поставил перед собой на землю. Она все еще смеялась.
Он посмотрел на нее и спросил иронично:
— Вы же говорили, это безопасно…
— Ну, знаете, если устраивать показуху… — возмущенно начала она.
— Остается уточнить, о какой именно показухе идет речь, — перебил он, оглядывая ее с ног до головы и насмешливо улыбаясь.
Лук вздрогнула. Она поняла, что стоит почти голая. Маленький лифчик и трусики, в общем-то, не меняли дела.
— Надо достать комбинезон, — смущенно пробормотала она, поворачиваясь к машине. И вдруг ощутила у себя на плечах его ладони. Они тянули ее вниз.
Она лежала неподвижно и глядела ему в глаза.
Он освободил от лифчика ее грудь. Она посмотрела на себя, потом снова на него, возбуждаясь от контраста между своей белой кожей и его загорелыми руками.
— Прекратите! — тихо сказала она, чувствуя, как лихорадка начинает в ней свою предательскую работу.
Его глаза будто излучали свет. Казалось, что она лежит под огромным микроскопом. Теперь все ее скрытые мысли, все тайные желания были как на ладони.
— Вы же не хотите, чтобы я прекратил, — ответил он. Сильные пальцы стиснули ее грудь, и острая боль вырвала ее из оцепенения.
— Нет, ты прекратишь!.. — отчаянно выкрикнула она, вцепившись ему в грудь под расстегнутой рубашкой. — Я заставлю тебя прекратить! Я тебя в клочья изорву! — вопила она, пытаясь выскользнуть от него.
Но едва коснувшись его прохладной мягкой кожи, она ощутила, как силы сопротивления стремительно ее покидают. Лихорадка одолевала. Его руки отнимали у нее власть над собой. В глазах закипали слезы. Бесполезно. Ничего нельзя сделать. Она никогда не могла ничего сделать.
— Я прошу тебя! Я прошу!.. — молила она. Немного погодя Лук поняла, что с самого начала он имел на это право. Никогда прежде она не встречала мужчины, который смог бы так потрясти все ее существо, так наполнить жизнью каждый потайной уголок ее тела и души.
Закрыв глаза, она неслась через дремучие леса. И где бы она ни была, она знала, что зверь затаился поблизости, зверь стережет ее… Мелькая в кустах, черно-желтое полосатое тело неумолимо настигало… Она стремительно бежала вверх, карабкалась по скалам, усиленно и загнанно дыша. И вот она на высоте, на самой вершине горы. Зверь бросается на нее, и она готова к этому прыжку. Соединившись в объятиях смерти, они стремительно падают вниз…
— Тигр, тигр, тигр!.. — тихо простонала она.
* * *
Чезарио постучал. Ответа не последовало.
— Здесь никого нет, — Лук толкнула дверь и вошла. Он последовал за ней.
— И что теперь?
— Ждать, — коротко ответила она.
Внутри стоял обшарпанный стол и несколько ветхих стульев. Он придвинул к ней один из них. Она села. Он зажег две сигареты и одну протянул ей. Она взяла, не проронив ни слова.
— Вы не слишком разговорчивы! — заметил он.
— Что говорить? Вы добились своего.
— Но ведь это было? Или нет?
— Теперь это не имеет значения. Потому что никогда не повторится.
— Вы всегда так уверены во всем? Кто может наверное знать, что будет завтра?
— Завтра у меня будет достаточно денег, чтобы купить «феррари», — проговорила она бесцветным голосом. — И мы с вами больше никогда не увидимся.
— И это предел желаний? Автомобиль? — он коротко рассмеялся. — «Феррари» может многое. Но он не может любить вас.
— Вам ли говорить о любви? — Лук горько усмехнулась. — Сколько женщин слышали от вас подобное? Десять? Двадцать? Сто? Может, больше?
В его лице ничего не изменилось.
— Мужчина может жить в разных местах, не называя их при этом своим домом.
Послышался шум подъехавшего автомобиля. Лук поднялась и направилась к двери. У выхода обернулась и коротко взглянула на него.
— Ну вот и все, — сказала она, как бы подводя черту. — Я говорила вам, что не хочу больше оставаться в проигрыше.
— Там, у автомобиля, вы изменили своему решению, — мягко напомнил он.
— Мне заплатили за то, чтобы я держала вас здесь, — жестко проговорила она и рывком отворила дверь.
В проеме стояли два человека. Револьверы в их руках были направлены на Чезарио. Она снова оглянулась.
— Понятно, что я имею в виду? — спросила она и, обойдя стоящих в дверях, вышла наружу.
* * *
Дверь за нею закрылась, отрезая Чезарио от солнечного света. Незнакомцы продолжали стоять, молча разглядывая его.
— Где Маттео? — спросил он. Эллис ухмыльнулся.
— Мы за него.
Чезарио почувствовал, как тело каменеет от напряжения. Губы мгновенно пересохли. Он ничего не понимал. Не видел никакого смысла в происходящем. Зачем им нужна его жизнь.
— Здесь какая-то ошибка, — проговорил он.
— Нет никакой ошибки, — не опуская оружия, Эллис шагнул вперед. — Ну-ка, лицом к стене, руки за голову! И не спеши.
Чезарио поднял на него глаза. Медленно выполнил приказание. Он чувствовал, как Эллис обыскивает его.
— У меня нет револьвера, — сказал он.
— Мне нужен не револьвер, — усмехнулся Эллис.
Стилет холодил ладонь, прижатую к затылку.
— Кинжала тоже нет, — сказал он. — Он не нужен мне, чтобы управлять автомобилем.
— Догадываюсь, что не нужен, — кивнул Эллис, отходя на шаг. — Боюсь, ни для чего другого он тебе тоже не понадобится.
Бандит у двери подал голос:
— Пришить его, Эллис? Тот жестом остановил его.
— Погоди. Мне охота угостить его на славу. И я приготовил изысканное блюдо.
Чезарио оглянулся через плечо. Вынимая что-то из кармана, Эллис заметил его взгляд и расхохотался.
— Знаешь, что это такое, малыш? — ехидно проговорил он, помахивая маленьким топориком.
Чезарио не отвечал. Он знал.
— Это ледоруб! — продолжал издеваться Эллис. — Не такое утонченное название, как у свинорезки, какой ты работал, но дело свое знает. Большой Датчанин мог бы немало об этом порассказать! — Эллис быстрым движением поднял револьвер и рукоятью ударил Чезарио в затылок. В глазах у того потемнело, он стал медленно сползать вниз, пытаясь ухватиться за стену.
Откуда-то издалека донесся злобный голос Эллиса:
— Повернись, пащенок! Я хочу, чтобы ты видел, что тебя ожидает!
Чезарио медленно повернулся. Помотал головой. В глазах постепенно прояснялось.
Зловеще улыбаясь, Эллис опустил револьвер в карман и перехватил ледоруб правой рукой. Он подошел к Чезарио вплотную и зашипел ему в лицо:
— Вот эту штуку ты получишь прямо в глотку! Чезарио ждал. И когда Эллис взмахнул топориком, молнией метнулся в сторону. Ледоруб вонзился в трухлявую стену и застрял там. Знакомым приемом Чезарио ударил Эллиса по горлу и в мгновение ока очутился рядом с вторым бандитом. Он выбил у него револьвер, и они схватились врукопашную. Краем глаза он успел заметить, что Эллис дотянулся до револьвера, извернувшись, он прикрылся противником, как щитом, и вовремя: в следующий миг тело врага стало вздрагивать от попадающих в него пуль. Раненый судорожно пытался оттолкнуть его и вдруг обмяк, отяжелел и стал оседать на пол. Чезарио оставил его и метнулся к двери.
Злобный смех Эллиса преследовал его: — Врешь, пащенок! Не уйдешь! — Он нажал курок, но револьвер только щелкнул: кончились патроны. Выругавшись, он швырнул револьвером в Чезарио и ухватился за ледоруб, пытаясь выдернуть его из стены. Вдруг он увидел, что Чезарио неспешно приближается к нему. В его ладони поблескивал стилет. Сжимая ледоруб, Эллис стал отходить, прижимаясь к стене, и вдруг вспомнил о своем револьвере. Он снова злорадно ухмыльнулся. Оставалось сунуть руку в карман. Одно мгновение — вот и все, что ему было нужно…
* * *
Лук сидела за рулем автомобиля. Руки с такой силой сжимали баранку, что побелели суставы. Глаза неподвижно смотрели в пространство. Она не шевельнулась, пока острие стилет не коснулось горла. Она повернула голову и увидела склоненное к ней лицо: рот растянут в зверином оскале, голубые глаза светятся в ослепительных солнечных лучах.
Выражение, которого Чезарио не смог понять, мелькнуло во взгляде и пропало, уступив место настороженности.
— Зачем ты это сделала?
Ее голос был так же пуст и бесцветен, как и взгляд.
— Я говорила вам. Это моя работа. Я ее делаю.. И я не спрашиваю Маттео: зачем. А вы спрашиваете.
— Есть разница! — казалось, в глазах его вспыхнуло пламя. — Я должен выполнить клятву.
— Я тоже, — также тускло проговорила она. — Разница лишь в оплате.
— Я должен убить тебя! — сказал он жестко. Лезвие теснее прижалось к горлу. Лук закрыла глаза и откинула голову на спинку кресла.
— Ну что ж, — произнесла она усталым, изношенным голосом. — Теперь это не важно. Маттео не простит моей неудачи так же, как и вашего успеха.
Он молчал. Казалось, тишина будет длиться бесконечно. Лук почувствовала, как горячка возбуждения поднимается в ней, обдавая изнутри волнами нестерпимого жара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26