* * *
Стоя у раскрытого окна, Сэм Ваникола глядел вниз на бассейн. Его фигура на фоне оконного проема выглядела внушительно: при росте шесть футов он весил двести сорок фунтов. Сэм презрительно фыркнул и вернулся в номер, где еще три человека, расположившись у маленького столика, играли в карты.
— Развлекаемся? — раздраженно проговорил Ваникола. Спецагент Стенли поднял голову.
— Ты же знаешь, Сэм, приказ.
— Знаем мы ваши приказы, — проворчал Ваникола. — Эба Рильса в свое время вот так же замуровали в Бруклинском отеле… Ну и что? Уберегли его? Как бы не так! Если надо, они кого угодно из-под земли достанут.
— Сэм, тебе прекрасно известно: Рильс выбросился из окна, и суд установил факт самоубийства, — спокойно заметил Стенли.
— Не смешите, — возразил Ваникола. — Парня я отлично знал. Он никогда бы этого не сделал!
— Но с тех пор прошло двадцать лет, — не сдавался Стенли. — Многое изменилось.
Ваникола захохотал.
— Это уж точно! — мстительно парировал он. Динки Адамса пришили на пути в суд. Твистера достали в казино, на глаза у кучи людей. Рассказывайте вашей бабушке, будто что-то изменилось!
Стенли промолчал и переглянулся с товарищами. Те не решались вступать в перепалку.
Ваникола вынул сигару и, откусив кончик, выплюнул его на пол. Прикурив, плюхнулся на диван и, посмотрев на своих телохранителей, заговорил примирительным тоном:
— Рассудите сами, парни. Я, как и все, плачу налоги. И правительство тратит приличную часть моих денег, чтобы держать меня в таком месте. Ну и стоит шиковать, если от этого — никакого толку?
— Почему нет толку? Здесь ты надежно защищен… — откликнулся Стенли, вставая.
— Не валяй дурака, Стенли! — снова взорвался Ваникола. Прекрасно знаешь, не можете вы меня защитить.
— Не понимаю, Сэм, ты что же не надеешься остаться в живых? — Стенли был не на шутку встревожен.
Ваникола смотрел угрюмо и решительно.
— Вот что я вам скажу. Я умер уже давно — с той самой минуты, как попал в ваши руки. Если бы я продолжал запираться, меня посадили бы на электрический стул. А коль я раскололся, ребята достанут меня, и ничто им не сможет помешать. Это только вопрос времени. И время мое летит быстро. А раз так — вы могли бы позвонить своему шефу и попросить для меня разрешения поплескаться в бассейне часок-другой в день. Обещаю выполнять все ваши указания.
Стенли развернулся и ушел в соседнюю комнату, плотно прикрыв за собой дверь. Ваникола покосился на охранников. Те продолжали играть. Насупясь, он молчал, посасывая сигару.
Стенли вскоре возвратился и подошел к нему.
— Ладно, Сэм. Сделаем, как ты просишь. Но знай: с тобой ничего не должно произойти. А потому, как только заподозришь что-либо подозрительное, сообщи немедленно.
— Ладно-ладно, — проворчал Ваникола, подойдя к окну и снова поглядывая на бассейн, — чего уж болтать попусту.
Стенли снова уселся за карточный столик. Ваникола отвернулся от окна и улыбнулся, но это была мрачная улыбка.
— Теперь хоть в одном я могу быть уверен. Стенли вопросительно поднял глаза.
— Мне удастся загореть, и никто потом не сможет усомниться, где я провел эту зиму.
* * *
Барбара стояла на балконе и смотрела на океан, когда в комнате зазвонил телефон. Она вернулась и взяла трубку.
— Князя Кординелли вызывает Нью-Йорк. Она прикрыла рукой микрофон.
— Это тебя, дорогой!
Чезарио вошел в комнату. Он хорошо загорел за эти несколько дней: белый купальный костюм красиво оттенял золотистый цвет кожи. Она передала ему трубку.
— Кординелли слушает.
Из трубки доносился голос телефонистки.
— Хорошо, соедините, — сказал Чезарио и покосился на Барбару. — Это мисс Мартин — моя секретарша.
Барбара кивнула и снова вышла на балкон. Ей были слышны обрывки разговора о каком-то автомобиле, находящемся в Палм-Бич. Вскоре он положил трубку, но к ней не вышел. Она заглянула в комнату. Чезарио сидел за столом и что-то черкал в блокноте. Он поднял голову.
— Прости, пожалуйста. Дела.
Она печально кивнула. Сегодня кончалась неделя, которую они договорились провести вместе.
— Как было бы прекрасно, если бы наш праздник начинался только сегодня, — вздохнула она.
— Да, — коротко кивнул он.
— В Нью-Йорке теперь холодно и пасмурно… И до самого лета будут лить дожди. Не хочется и вспоминать. Как бы мне хотелось, чтобы мы остались здесь с тобой навсегда…
— Что же делать, — улыбнулся он. — Любой праздник когда-то начинается — и когда-то кончается.
— И наш?
— Конечно, — пожал он плечами, хотя прекрасно понимал, что она имела в виду, и добавил: — Я не могу оставить свои дела. И тебя ждет твоя работа. Ей стало грустно. Она ясно понимала теперь, что сама себя обманывала, согласившись на поездку. Для него это было не более, чем очередное развлечение.
— Интересно, Чезарио, кто-нибудь на этом свете знает, кто ты на самом деле?
Он удивленно поднял брови.
— Какой странный вопрос.
Ей вдруг нестерпимо захотелось прижаться к нему, обнять, почувствовать всем телом. Но она лишь отошла на шаг, чтобы ненароком не коснуться его рукой.
— Нет, нет, не странный… — говорила она. — Все считают тебя богатым любителем развлечений, плейбоем. Но ведь ты не плейбой!
Чезарио подошел к ней.
— Я просто всегда делаю, что хочу, и это не вредит, а наоборот, помогает моему бизнесу.
— Понятно, — проговорила она медленно, не отводя глаз. — Предпочитаешь делать карьеру в одиночестве, связывая свою судьбу только с гоночными машинами. Похоже, ты всегда это говоришь девушкам вроде меня.
— Девушек «вроде тебя» нет, — он взял ее за руку.
— Нет?! — потеряв самообладание, она осыпала его упреками: — А что же тогда та баронесса? Де Бронски, или как ее там?! Только месяц назад все газеты писали: ты собираешься совершить с нею турне по Европе!
— Илина? — он иронически хмыкнул. — Да она была еще ребенком, когда мы познакомились. Она сейчас в Калифорнии с одним техасским миллионером. Ей всегда нравились техасские миллионеры.
Досадуя на свою несдержанность, она опустила голову.
Чезарио осторожно приподнял за подбородок ее лицо, заглянул в глаза.
— У меня идея. В Палм-Бич есть машина, которую я должен посмотреть. Что, если вместо того чтобы сегодня вечером лететь в Нью-Йорк, возьмем и поедем на ней? Сможем продлить отдых… Я устал от самолетов.
— Изумительно!..
Он взглянул на часы.
— Сейчас три часа. У нас еще есть время искупаться. Мы можем поужинать в Палм-Бич и уже к утру будем в Джексонвилле.
* * *
Ваникола вышел из душевой. Яркий гавайский орнамент красовался на его плавках. Стоя в тени под навесом, он повернулся к детективам, не спускавшим с него глаз.
— Ну что? Могу я получить свою порцию загара?
Агенты переглянулись. Стенли обернулся к охранникам, стоявшим у входов и выходов. Те, поймав его взгляд, едва заметно кивнули в ответ.
— Вроде все о'кей. — хмуро отозвался он. Два других агента поднялись, и Ваникола направился к бассейну, осторожно обходя шезлонги с растянувшимися на них купальщиками. Агенты следовали за ним. Он снял с полки прозрачный пластиковый плотик и, пройдя несколько шагов по воде, лег на него и поплыл.
Стенли с берега наблюдал за ним и рассматривал людей вокруг. Младший из агентов поинтересовался:
— Что-нибудь видите, шеф? Стенли отрицательно качнул головой.
— Да нет, похоже, все в порядке. Ни у кого нет достаточно одежды, чтобы можно было спрятать оружие.
Молодой человек усмехнулся, кивнув на группу девушек у края бассейна.
— Кое у кого из этих малюток одежды недостаточно даже для того, чтобы спрятать оружие, которое у них не отнять!
Стенли не улыбнулся.
Ваникола, лежа на плотике, подал из воды голос:
— Я же говорил — все будет о'кей. Мы уже третий день здесь, и ничего не случилось. Скажите мне, когда пройдет десять минут, чтобы я перевернулся. Я хочу поджариться равномерно.
— Ладно, — Стенли опустился в кресло у края бассейна. Скорей бы закончить эту муторную работу!
Ваникола отплыл подальше от берега. Детективы лениво оглядывали купальщиков. Напряжение понемногу отпускало.
Чезарио наблюдал за ними с другой стороны бассейна. Он оглянулся на Барбару: та лежала на животе, подставив спину солнцу и закрыв глаза. Он почувствовал, как тревожно забило в груди, и снова бросил взгляд на ту сторону.
Ваникола лежал на плотике посреди бассейна. Рядом несколько парней и девушек, смеясь, барахтались в воде. Чезарио слышал их молодые беззаботные голоса. Рука непроизвольно скользнула к бедру, где в специально сшитом кармане скрывался стилет.
Один из охранников подошел к воде и что-то крикнул Ваниколе. Тот повернулся и лег на живот. Охранник снова сел в кресло.
Чезарио еще раз оглянулся на Барбару. Та попрежнему нежилась на солнце, закрыв глаза. Он стремительно поднялся, набрал в легкие воздух и глубоко нырнул. Он плыл с открытыми глазами, направляясь к середине бассейна.
Услышав всплеск, Барбара подняла голову.
— Чезарио!
Но тот был уже далеко, и только воздушные пузыри на поверхности указывали его путь.
Она поморгала глазами и улыбнулась. Он опять напоминал ей мальчишку: все три дня упорно тренировался, переплывая бассейн под водой. Она взглянула на часы: двадцать минут четвертого. Пора было покидать этот райский уголок.
Она села и потянулась за губной помадой. Из воды показалась голова Чезарио: рот приоткрыт, глаза глядят куда-то вдаль, на губах — блуждающая улыбка.
— Ну как, — со смехом спросила она, — получилось?
— Да, — ответил он, вылезая из воды. — Получилось.
— Чезарио! — окликнула она. Он вздрогнул и коснулся рукой бедра. Искра страха, мелькнувшая в глазах, исчезла — стилет был на месте. Он понял, что она просто торопит его надеть халат, который держала в руках,
— Чезарио! Ты просто как мальчик. Возбуждаешься в самом неподходящем месте. — Говорила она с улыбкой, глядя как он закутывается в мохнатую ткань.
Он облегченно засмеялся и, поймав ее руку, балуясь, потянул вниз, к своим коленям.
— Я же говорил тебе, что сицилийцы все делают как следует?
Она подхватила свою пляжную сумку, и они, все еще смеясь, направились в отель.
* * *
В кабине зазвонил телефон. Стенли поднялся.
— Не спускайте с него глаз, — бросил он охранникам, направляясь к аппарату.
Те кивнули и переглянулись между собой.
— Вот бы приехать сюда как-нибудь в другой раз, когда не надо будет работать, — мечтательно проговорил один.
— Нам с тобой не по зубам, — усмехнулся другой. — Слишком дорого.
Вернулся Стенли. Впервые за много дней он широко улыбался.
— Вставайте, — скомандовал он. — И Сэм пусть тоже гребет к берегу. Возвращаемся в Нью-Йорк!
Агенты поднялись. Голос Стенли звонко и весело прозвучал над водой.
— О'кей, Сэм. Выходи! Десять минут прошли.
Но Сэму суждено было греться на солнце подольше, чем десять минут. Сэм Ваникола, лежащий на своем пластиковом плотике, погруженном в воду, был мертв. Прижавшись щекой к плексигласовому щитку, он невидящими глазами смотрел в воду. Последние образы: зловеще улыбающееся лицо Чезарио, возникшее из глубины бассейна, и последовавшая затем острая, никогда прежде не испытанная боль — теперь оставили его.
Глава девятая
Освещенное ярким солнцем федеральное шоссе, соединяющее Майами с Форт-Плерком, пролегало среди болотистых равнин и цитрусовых рощ атлантического побережья Флориды. По ночам здесь ложились густые туманы, поднимающиеся от остывающих озерных вод. К ним примешивались дымы костров многочисленных контрабандистов, и тогда дорогу покрывала непроглядная мгла.
Мощный мотор послушно отозвался, когда Барбара сбавила газ. Она нажала кнопку приемника, и в шум двигателя ворвалась громкая музыка. Наклонившись к рулевому колесу, включила дальний свет.
— Туман сгущается…
— Давай, я сяду за руль, — предложил Чезарио.
— Ничего, я поведу еще немного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26