31 по Гринвичу, если уж быть точным.
– 18-го я прочел твое интервью в «Дейли тайм», у меня камень с сердца свалился… А 19-го, около восьми, мне позвонили в дверь и завалился эдакий лощеный хлюст, да, да, Питер Скарлборо, собственной персоной, и не один – с ним притащился еще тот самый здоровяк, Келли. Если Питер Скарлборо вел себя вполне пристойно, я бы даже сказал – по-джентльментски, то этот скот, Келли, просто-таки напрашивался на добрую оплеуху. Спасибо мистеру Питеру Скарлборо, он осадил этого сосунка, ведь у того вместо мозгов канаты из мышц, накачанных в спортзале.
– Ближе к делу, Серж…
– Прости. Вполне пристойный разговор, говорю. Он спрашивает, я – отвечаю. Ну, к примеру, мистер Питер Скарлборо говорит: «Вы понимаете, что не в ваших интересах распространять информацию об этой встрече по каналам Франс Пресс. – „Конечно, соглашаюсь, я – спортивный репортер, а не бытописатель уголовного мира“. Ну, насчет уголовного мира я, по-видимому, перегнул, потому что этот безмозглый придурок таки успел врезать мне по челюсти. Когда я оклемался, Скарлборо извинился и заставил ублюдка тоже извиниться. Его извинение обошлось мне потом в три тысячи франков за два золотых зуба. Жаль, не удосужился узнать адрес, чтобы выслать ему счет… Теперь ты понял, в каком духе взаимопонимания и дружбы проходила наша милая встреча?…
Меня не нужно было просвещать на сей счет. Как умел бить Келли, я смог убедиться сам.
– Ясное дело, первым вопросом был вопрос о тебе, даже не столько о тебе, как о том, что ты должен был получить от Майкла Дивера…
– Они так и спросили?
– Да, а что?
– При мне имя Дивера ни разу не называлось, выходит, тут они пошли ва-банк…
– А им таиться было ни к чему: ты сидел в Москве, а то и в Киеве… а им нужно было хвост улетевшей сороки потрогать, так у нас в Эльзасе говорят. Словом, чтобы не интриговать тебя и не затягивать развязку, скажу: им кровь из носу нужны были те сведения, которые пообещал выдать Майкл. Даже, наверное, не сами факты, а уровень их опасности для Питера и Кo, вот в чем суть. Они, понимаешь, ничего не знали о степени информированности Дивера, но подозревали, что он умудрился каким-то образом проникнуть в какую-то супер-тайну. А чем я мог им помочь? Только и повторял, как попка, что американец пообещал дать несколько страничек из книги, где раскрываются факты проникновения наркомафии в большой спорт, в частности олимпийский…
– Более серьезной вещи ты, Серж, и не мог им сообщить. Теперь они готовы на все!
– Как бы не так! Ой, какие серьезные, страшные тайны раскрыл Серж Казанкини! Ха-ха! Ты забываешь, что эта беседа состоялась 19 января 1986 года, то есть два с половиной года назад, и за прошедшее время никто из них больше не появлялся в поле моего зрения. Исчез Дейв, исчезли Питер Скарлборо, Келли и эта твоя секс-бомба, не помню, как там ее величали…
– Объявился Майкл…
– Ну, и что же, ведь об этом оповещены только мы с тобой!
– Не уверен… Днем я увидел на стадионе… Кэт.
– Кого, кого?
– Ту самую секс-бомбу из Лондона…
6
Шел второй час ночи.
В открытое настежь окно вливался свежий воздух. Прошуршали по асфальту шины. В «Красном домике» час пик тоже миновал, как-никак день будничный: лишь изредка с противоположной стороны улицы доносился до меня приглушенный разговор.
Я давно подключил, вернее, прилепил к корпусу телефона пластмассовую «пилюлю» величиной с гривенник – портативный записывающий магнитофон фирмы «Сони».
Но телефон молчал, я уже несколько раз проверял – не отключили ли его ненароком Питер с бандой.
Телефон, однако, работал исправно. От томительного ожидания я совсем извелся и взялся листать рекламную литературу, подаренную в пресс-центре. Что ж, пустое времяпровождение тоже может принести какую-то пользу.
«Вена, – читал я путеводитель по столице Австрии, – живой город, имеющий, как и любой человек, свои характерные черты. В Вене – своя атмосфера и свой дух, этот город полон поэзии и окрыленной мелодии жизни. Расположенная в прекрасной местности, на берегу одной из самых больших рек Европы – Дуная, Вена в течение веков стала воплощением европейского духа…» – И все в том же стиле, подумал я, хотя, признаться, такое заявление не было плодом слишком пылкого воображения.
Мысли снова возвратились к нашему разговору с Сержем.
«Нет, судя по целенаправленности их поисков, к ЦРУ ни Питер, ни Келли отношения не имеют. Неужто Майкл так глубоко копнул мафию? Или корни, пущенные наркобизнесом в профессиональном спорте, прорастают в любительском? Обидно, крайне обидно, да и не менее опасно, если учесть, что и советские спортсмены тоже становятся предметом купли-продажи. То клеймили профессионалов, рисуя их как недоумков и наркоманов – мало ли довелось начитаться про „их“ нравы в США, Англии, ФРГ? Что не чемпион, то преступник. А сейчас „Совинтерспорт“, предав забвению обыкновенную человеческую мораль – какая разница – социалистическая она или капиталистическая? – человеческая мораль едина! – продает наши „звезды“ по стоимости кондукторов трамвая…»
И снова взялся за путеводитель.
«Вену часто называют разными именами и не в последнюю очередь городом молодежи, городом народного здравоохранения и социального прогресса. В этом направлении развитие Вены началось после первой мировой войны, с каждым годом этой области отводится все больше и больше внимания. Обширное социальное жилищное строительство, забота о здоровье народа, реформы школьного обучения, охрана матери и ребенка, забота о подрастающем поколении, благоустройство наиболее старых районов города и строительство новых, полных солнца и воздуха жилых массивов на краю города, а также детских садов, купален и бассейнов и насаждение новых садов и парков способствовали градостроительному омоложению старой Вены. После ужасной катастрофы второй мировой войны во всех областях социальной жизни пришлось начинать с самого начала… Своим высшим законом Вена с радостью признала право своих граждан, пожилых и юных, на счастливую жизнь в настоящем и светлую перспективу на обеспеченную жизнь в будущем.
В Вене выполняется гигантская программа жилищного строительства, город украшается новыми садами и парками, муниципалитет Вены успешно справляется с проблемами современного уличного движения и проводит перспективную планировку города, уже сегодня учитывающую потребности Вены в 2000 году…»
Можно подумать, что авторы (я заглянул в выходные данные: издатель – винодельческий кооператив «Вахау») регулярно читали наши панегирики нашим «достижениям» в застойные времена и полностью овладели этой риторикой. Увы, скорее всего не читали, иначе бы достижения так и остались на бумаге, как у нас…
«Что же все-таки помешало тогда Майклу Диверу встретить меня в аэропорту в Лондоне, как было условлено, – ведь звонок в отель был запасным вариантом? Что скажет американец теперь?»
«Спортивные арены Вены относятся к крупнейшим и современнейшим в Европе, ибо многие из них созданы в последнее время. В Вене имеется расположенный в прекрасной местности стадион, рассчитанный на 90.000 зрителей, большое количество открытых и закрытых бассейнов и спортивных площадок. Летом излюбленным местом времяпровождения венцев является так называемый Старый Дунай с многочисленными возможностями для купания. Приятным сюрпризом для венцев и для приезжающих в Вену является возможность в разгар лета покататься на коньках на искусственном катке в одном из залов Штадтхалле…»
Углубившись в «параллельное» чтение – у них, у нас, и все больше раздражаясь от проигрышности наших, киевских, возможностей, где спортивное строительство завершилось лет двадцать назад – не станешь же причислять к успехам расширение трибун Центрального стадиона до 100.000 мест к Олимпиаде-80 и возведение восьмиэтажного «особняка», где расположился Госкомспорт Украины, донедавна помещавшийся в скромном домишке в два этажа на улице Кирова, куда ты входил, как в родной дом.
Телефон дзинькнул тихонько, я не сразу понял, что звонят. Но тут же спохватился, нажал кнопку диктофона и поднял трубку.
– Хелло, Олег, не спишь? – с разочарованием услышал я голос Сержа Казанкини.
– Мечтаю.
– Нашел себе занятие! О чем же мечтает мистер Романько?
– «Вена считается идеальным в Европе городом спортивного отдыха. Для всех, кто любит здоровую жизнь на лоне природы – туристы, пловцы, гребцы, любители парусного спорта или рыбаки, лыжники и конькобежцы, игроки в теннис или гольф, охотники и т.д. – в Вене всегда сезон», – читал я путеводитель.
– А еще говорил, что не пьян…
– Трезв, как стеклышко. Это я тебя просвещаю, ты вот прилетел в Вену и, кроме отеля и ресторана, бара или забегаловки на Мариягильферштрассе, ничего не видишь и знать не желаешь.
– Кесарю – кесарево, – поучительно изрек Серж. – А я лежу, тоже не сплю, и мозг мой, ну, лучшая его часть, так сказать, мужественно борется с развратным и легкомысленным «центром удовольствий», нейтрализуя выпитое вино и съеденную курицу. Тяжко… Не звонили?
– Нет.
– Извини, я буду спать. Ого, третий час! Привет.
– Привет.
Я положил трубку и отмотал пленку назад, чтоб проверить, как сработал микрофон. Нажал кнопку воспроизведения и услышал свой незнакомый голос, повествующий о прелестях спортивной Вены. Звонок телефона заставил снова взяться за трубку.
– Ты еще не спишь? – спросил я, не сомневаясь, что Серж вспомнил что-то архиважное, и мы снова будем занимать линию.
– Хелло, Олех! Здесь Майкл. Извините, ради бога, за столь поздний звонок, но по пути испортилась машина.
– Хелло, Майкл, я рад вас слышать! – искренне воскликнул я.
– Я – тоже, и первым делом хочу извиниться за доставленные вам неприятности…
– Ну, Дейв, я никогда рано не засыпаю, что вы…
– Я имею в виду Лондон и то, что с ним связано. Благодарю бога, что история закончилась благополучно, ибо если б вы догадались, в чьих руках побывали…
– Дело прошлое, вы тут совершенно ни при чем – я хотел заполучить те бумаги, они мне были нужны.
– Тогда слушайте меня внимательно…
– А телефон? – прервал его я, легко вспомнив, как подслушали мои переговоры в Лондоне.
– Я говорю с автомата… Итак, слушайте: завтра, в 18:00 я буду ждать вас – одного или с тем милым толстячком из Парижа – на противоположном конце Вены. Вы представляете себе, где находится Тюркеншанцпарк? Впрочем, это легко обнаружить на карте. Так вот, когда вы свернете с Турецкой площади – Тюркеншанцплатц к самому парку, у угла ограды вас будет ждать «Мерседес-220», светлый, с затемненными стеклами, номер РС-2479-Н. Запомнили?
– Записал, Майкл.
– Прекрасно. Спокойной ночи.
– Бай-бай!
Я не стал поднимать с постели Сержа – береженого бог бережет, как говорится, телефонам я с некоторых пор не доверял. Даже в Киеве…
Прежде чем уснуть, отыскал в путеводителе следующие строки: «Тюркеншанцпарк, замечательный естественный парк на холмах бывших крепостных укреплений времен второй осады турками Вены в 1683 г. Живописный кусочек природы – излюбленное место отдыха венцев…»
7
На Пратере кипела жизнь. Оставалось два дня до открытия состязаний, и почти все участники прибыли в Вену. В пресс-центре заметно прибавилось народу.
– Хоакин, вы ли это! – заорал я на весь пресс-центр, увидев моего мексиканского знакомца, с которым, помните, мы в полном смысле этого слова столкнулись лбами в Мехико-сити?
– Хелло, Олех! Мой друг!
Это был Хоакин Веласкес, журналист и свойский парень, и не виделись мы, считай, три года, обменявшись разве что двумя-тремя открытками к Новому году да к Рождеству Христову. Хоакин выглядел уверенно.
– Поздравьте меня, Олех, сын родился! Вчера!
– Вот так номер! Ты женился и стал отцом? Поздравляю, Хоакин, желаю, чтоб вырос твой наследник настоящим спортсменом – да, да, не перебивай меня, мужчина, не познавший спорт, – не мужчина, усеки это!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
– 18-го я прочел твое интервью в «Дейли тайм», у меня камень с сердца свалился… А 19-го, около восьми, мне позвонили в дверь и завалился эдакий лощеный хлюст, да, да, Питер Скарлборо, собственной персоной, и не один – с ним притащился еще тот самый здоровяк, Келли. Если Питер Скарлборо вел себя вполне пристойно, я бы даже сказал – по-джентльментски, то этот скот, Келли, просто-таки напрашивался на добрую оплеуху. Спасибо мистеру Питеру Скарлборо, он осадил этого сосунка, ведь у того вместо мозгов канаты из мышц, накачанных в спортзале.
– Ближе к делу, Серж…
– Прости. Вполне пристойный разговор, говорю. Он спрашивает, я – отвечаю. Ну, к примеру, мистер Питер Скарлборо говорит: «Вы понимаете, что не в ваших интересах распространять информацию об этой встрече по каналам Франс Пресс. – „Конечно, соглашаюсь, я – спортивный репортер, а не бытописатель уголовного мира“. Ну, насчет уголовного мира я, по-видимому, перегнул, потому что этот безмозглый придурок таки успел врезать мне по челюсти. Когда я оклемался, Скарлборо извинился и заставил ублюдка тоже извиниться. Его извинение обошлось мне потом в три тысячи франков за два золотых зуба. Жаль, не удосужился узнать адрес, чтобы выслать ему счет… Теперь ты понял, в каком духе взаимопонимания и дружбы проходила наша милая встреча?…
Меня не нужно было просвещать на сей счет. Как умел бить Келли, я смог убедиться сам.
– Ясное дело, первым вопросом был вопрос о тебе, даже не столько о тебе, как о том, что ты должен был получить от Майкла Дивера…
– Они так и спросили?
– Да, а что?
– При мне имя Дивера ни разу не называлось, выходит, тут они пошли ва-банк…
– А им таиться было ни к чему: ты сидел в Москве, а то и в Киеве… а им нужно было хвост улетевшей сороки потрогать, так у нас в Эльзасе говорят. Словом, чтобы не интриговать тебя и не затягивать развязку, скажу: им кровь из носу нужны были те сведения, которые пообещал выдать Майкл. Даже, наверное, не сами факты, а уровень их опасности для Питера и Кo, вот в чем суть. Они, понимаешь, ничего не знали о степени информированности Дивера, но подозревали, что он умудрился каким-то образом проникнуть в какую-то супер-тайну. А чем я мог им помочь? Только и повторял, как попка, что американец пообещал дать несколько страничек из книги, где раскрываются факты проникновения наркомафии в большой спорт, в частности олимпийский…
– Более серьезной вещи ты, Серж, и не мог им сообщить. Теперь они готовы на все!
– Как бы не так! Ой, какие серьезные, страшные тайны раскрыл Серж Казанкини! Ха-ха! Ты забываешь, что эта беседа состоялась 19 января 1986 года, то есть два с половиной года назад, и за прошедшее время никто из них больше не появлялся в поле моего зрения. Исчез Дейв, исчезли Питер Скарлборо, Келли и эта твоя секс-бомба, не помню, как там ее величали…
– Объявился Майкл…
– Ну, и что же, ведь об этом оповещены только мы с тобой!
– Не уверен… Днем я увидел на стадионе… Кэт.
– Кого, кого?
– Ту самую секс-бомбу из Лондона…
6
Шел второй час ночи.
В открытое настежь окно вливался свежий воздух. Прошуршали по асфальту шины. В «Красном домике» час пик тоже миновал, как-никак день будничный: лишь изредка с противоположной стороны улицы доносился до меня приглушенный разговор.
Я давно подключил, вернее, прилепил к корпусу телефона пластмассовую «пилюлю» величиной с гривенник – портативный записывающий магнитофон фирмы «Сони».
Но телефон молчал, я уже несколько раз проверял – не отключили ли его ненароком Питер с бандой.
Телефон, однако, работал исправно. От томительного ожидания я совсем извелся и взялся листать рекламную литературу, подаренную в пресс-центре. Что ж, пустое времяпровождение тоже может принести какую-то пользу.
«Вена, – читал я путеводитель по столице Австрии, – живой город, имеющий, как и любой человек, свои характерные черты. В Вене – своя атмосфера и свой дух, этот город полон поэзии и окрыленной мелодии жизни. Расположенная в прекрасной местности, на берегу одной из самых больших рек Европы – Дуная, Вена в течение веков стала воплощением европейского духа…» – И все в том же стиле, подумал я, хотя, признаться, такое заявление не было плодом слишком пылкого воображения.
Мысли снова возвратились к нашему разговору с Сержем.
«Нет, судя по целенаправленности их поисков, к ЦРУ ни Питер, ни Келли отношения не имеют. Неужто Майкл так глубоко копнул мафию? Или корни, пущенные наркобизнесом в профессиональном спорте, прорастают в любительском? Обидно, крайне обидно, да и не менее опасно, если учесть, что и советские спортсмены тоже становятся предметом купли-продажи. То клеймили профессионалов, рисуя их как недоумков и наркоманов – мало ли довелось начитаться про „их“ нравы в США, Англии, ФРГ? Что не чемпион, то преступник. А сейчас „Совинтерспорт“, предав забвению обыкновенную человеческую мораль – какая разница – социалистическая она или капиталистическая? – человеческая мораль едина! – продает наши „звезды“ по стоимости кондукторов трамвая…»
И снова взялся за путеводитель.
«Вену часто называют разными именами и не в последнюю очередь городом молодежи, городом народного здравоохранения и социального прогресса. В этом направлении развитие Вены началось после первой мировой войны, с каждым годом этой области отводится все больше и больше внимания. Обширное социальное жилищное строительство, забота о здоровье народа, реформы школьного обучения, охрана матери и ребенка, забота о подрастающем поколении, благоустройство наиболее старых районов города и строительство новых, полных солнца и воздуха жилых массивов на краю города, а также детских садов, купален и бассейнов и насаждение новых садов и парков способствовали градостроительному омоложению старой Вены. После ужасной катастрофы второй мировой войны во всех областях социальной жизни пришлось начинать с самого начала… Своим высшим законом Вена с радостью признала право своих граждан, пожилых и юных, на счастливую жизнь в настоящем и светлую перспективу на обеспеченную жизнь в будущем.
В Вене выполняется гигантская программа жилищного строительства, город украшается новыми садами и парками, муниципалитет Вены успешно справляется с проблемами современного уличного движения и проводит перспективную планировку города, уже сегодня учитывающую потребности Вены в 2000 году…»
Можно подумать, что авторы (я заглянул в выходные данные: издатель – винодельческий кооператив «Вахау») регулярно читали наши панегирики нашим «достижениям» в застойные времена и полностью овладели этой риторикой. Увы, скорее всего не читали, иначе бы достижения так и остались на бумаге, как у нас…
«Что же все-таки помешало тогда Майклу Диверу встретить меня в аэропорту в Лондоне, как было условлено, – ведь звонок в отель был запасным вариантом? Что скажет американец теперь?»
«Спортивные арены Вены относятся к крупнейшим и современнейшим в Европе, ибо многие из них созданы в последнее время. В Вене имеется расположенный в прекрасной местности стадион, рассчитанный на 90.000 зрителей, большое количество открытых и закрытых бассейнов и спортивных площадок. Летом излюбленным местом времяпровождения венцев является так называемый Старый Дунай с многочисленными возможностями для купания. Приятным сюрпризом для венцев и для приезжающих в Вену является возможность в разгар лета покататься на коньках на искусственном катке в одном из залов Штадтхалле…»
Углубившись в «параллельное» чтение – у них, у нас, и все больше раздражаясь от проигрышности наших, киевских, возможностей, где спортивное строительство завершилось лет двадцать назад – не станешь же причислять к успехам расширение трибун Центрального стадиона до 100.000 мест к Олимпиаде-80 и возведение восьмиэтажного «особняка», где расположился Госкомспорт Украины, донедавна помещавшийся в скромном домишке в два этажа на улице Кирова, куда ты входил, как в родной дом.
Телефон дзинькнул тихонько, я не сразу понял, что звонят. Но тут же спохватился, нажал кнопку диктофона и поднял трубку.
– Хелло, Олег, не спишь? – с разочарованием услышал я голос Сержа Казанкини.
– Мечтаю.
– Нашел себе занятие! О чем же мечтает мистер Романько?
– «Вена считается идеальным в Европе городом спортивного отдыха. Для всех, кто любит здоровую жизнь на лоне природы – туристы, пловцы, гребцы, любители парусного спорта или рыбаки, лыжники и конькобежцы, игроки в теннис или гольф, охотники и т.д. – в Вене всегда сезон», – читал я путеводитель.
– А еще говорил, что не пьян…
– Трезв, как стеклышко. Это я тебя просвещаю, ты вот прилетел в Вену и, кроме отеля и ресторана, бара или забегаловки на Мариягильферштрассе, ничего не видишь и знать не желаешь.
– Кесарю – кесарево, – поучительно изрек Серж. – А я лежу, тоже не сплю, и мозг мой, ну, лучшая его часть, так сказать, мужественно борется с развратным и легкомысленным «центром удовольствий», нейтрализуя выпитое вино и съеденную курицу. Тяжко… Не звонили?
– Нет.
– Извини, я буду спать. Ого, третий час! Привет.
– Привет.
Я положил трубку и отмотал пленку назад, чтоб проверить, как сработал микрофон. Нажал кнопку воспроизведения и услышал свой незнакомый голос, повествующий о прелестях спортивной Вены. Звонок телефона заставил снова взяться за трубку.
– Ты еще не спишь? – спросил я, не сомневаясь, что Серж вспомнил что-то архиважное, и мы снова будем занимать линию.
– Хелло, Олех! Здесь Майкл. Извините, ради бога, за столь поздний звонок, но по пути испортилась машина.
– Хелло, Майкл, я рад вас слышать! – искренне воскликнул я.
– Я – тоже, и первым делом хочу извиниться за доставленные вам неприятности…
– Ну, Дейв, я никогда рано не засыпаю, что вы…
– Я имею в виду Лондон и то, что с ним связано. Благодарю бога, что история закончилась благополучно, ибо если б вы догадались, в чьих руках побывали…
– Дело прошлое, вы тут совершенно ни при чем – я хотел заполучить те бумаги, они мне были нужны.
– Тогда слушайте меня внимательно…
– А телефон? – прервал его я, легко вспомнив, как подслушали мои переговоры в Лондоне.
– Я говорю с автомата… Итак, слушайте: завтра, в 18:00 я буду ждать вас – одного или с тем милым толстячком из Парижа – на противоположном конце Вены. Вы представляете себе, где находится Тюркеншанцпарк? Впрочем, это легко обнаружить на карте. Так вот, когда вы свернете с Турецкой площади – Тюркеншанцплатц к самому парку, у угла ограды вас будет ждать «Мерседес-220», светлый, с затемненными стеклами, номер РС-2479-Н. Запомнили?
– Записал, Майкл.
– Прекрасно. Спокойной ночи.
– Бай-бай!
Я не стал поднимать с постели Сержа – береженого бог бережет, как говорится, телефонам я с некоторых пор не доверял. Даже в Киеве…
Прежде чем уснуть, отыскал в путеводителе следующие строки: «Тюркеншанцпарк, замечательный естественный парк на холмах бывших крепостных укреплений времен второй осады турками Вены в 1683 г. Живописный кусочек природы – излюбленное место отдыха венцев…»
7
На Пратере кипела жизнь. Оставалось два дня до открытия состязаний, и почти все участники прибыли в Вену. В пресс-центре заметно прибавилось народу.
– Хоакин, вы ли это! – заорал я на весь пресс-центр, увидев моего мексиканского знакомца, с которым, помните, мы в полном смысле этого слова столкнулись лбами в Мехико-сити?
– Хелло, Олех! Мой друг!
Это был Хоакин Веласкес, журналист и свойский парень, и не виделись мы, считай, три года, обменявшись разве что двумя-тремя открытками к Новому году да к Рождеству Христову. Хоакин выглядел уверенно.
– Поздравьте меня, Олех, сын родился! Вчера!
– Вот так номер! Ты женился и стал отцом? Поздравляю, Хоакин, желаю, чтоб вырос твой наследник настоящим спортсменом – да, да, не перебивай меня, мужчина, не познавший спорт, – не мужчина, усеки это!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43