Мало мы, что ли, водки выпили Да и к тебе бы зашел… – Максим зевнул, посмотрел на часы и разозлился:
– Где там шляется Влад?! Меня сменять пора! Эта сволочь то дрыхнет, то по гостям шляется. Ты его позови, пусть спустится!
Наташа тронулась в обратный путь – вверх по лестнице. Идти было трудно, она задыхалась, лестница в темноте казалась еще более крутой. Один раз она оступилась, чуть не упала, и в этот миг ей вдруг стало страшно как никогда в жизни. Почему? Откуда взялся страх? В комнату, где происходила гулянка, она почти вбежала.
– Привидение! – завыла Марина, она была очень бледная и совершенно пьяная, косметика размазалась по потному лицу, юбка задралась на бедра… Видно было, что кто-то уже успел ее полапать в сумерках. Светка исчезла – видимо, решила, что с нее хватит развлечений. Парни развалились на диване – все четверо. Они курили, пуская по кругу папиросу, и в комнате стоял отчетливый запах анаши. Наташа поморщилась.
– Рехнулись? – спросила она. – Вы что? А если кто узнает?
– А кто?.. – вяло, заплетающимся языком спросил Влад. Глаза у него были глупые и красные, взгляд сонный. – Садись с нами… На, держи… Пацаны, оставьте Наташке…
– Я курить не буду, – твердо ответила Наташа. – А тебя, Влад, зовут.
– Кто? – вяло спросил он.
– Максим.
– А, этот дурила… Ничего, подождет… Мало я его ждал. Наталка, сядь, прошу тебя!
Он поднялся, нетвердыми шагами приблизился, обнял за худенькие плечи и смачно поцеловал. От него сильно пахло водкой и копченой колбасой. Наташа отвернулась и ударила его по плечу. Она вовсе не испугалась, жизнь в общежитии научила ее отказываться от любых, даже самых навязчивых предложений. И постоять за себя она смогла бы. А в том, что насиловать ее никто не решится, она была уверена.
– Иди ты, Владик, – сказала она совершенно спокойно, – вниз, на вахту. Максим не будет ждать.
– Всего одиннадцать часов… – Влад что-то соображал, глядя на часы. – Чего он выдумал? Пойду разберусь…
И вышел, захватив с собой куртку. Марина присвистнула ему вслед:
– Вот, еще один слинял. Светка испугалась дебоша. Кто ее будет трахать, кривоногую… А ты, Наташка, тоже уйдешь? Бросишь меня с тремя мужиками?
– Тебе не в первый раз, – презрительно обернулась Наташа. Ей было противно глядеть на пьяную подругу. – Пока.
У себя в комнате она наконец почувствовала, как ей плохо. От вина болела голова. Вечер выдался прохладный, совсем не летний. Ей захотелось выпить чаю. Сделать это можно было только с помощью вахтера – спуститься на первый этаж и попросить подогреть чайник на электроплитке.
На вахте никого не оказалось. Бормотало радио, в пепельнице высилась гора окурков, наружная дверь общежития была распахнута, по вестибюлю гулял сквозняк. Наташа решила, что Максим и Влад курят на крыльце, как часто бывало, и похозяйничала сама, – включила плитку, поставила чайник и присела в потрепанное кресло. Ждала, слушала радио, потом вышла на крыльцо. Огляделась.
Совсем уже стемнело, вдалеке на проезжей части горел фонарь. Парни должны были стоять где-то неподалеку. Вполне возможно, они пошли купить себе водки или сигарет, но почему вдвоем? Им было строго запрещено не только оставлять вход без охраны, но даже перепоручить охрану кому-то из студентов. Наташа постояла на крыльце, обхватив себя за локти, поеживаясь от ночной свежести. Она глубоко дышала, наполняя легкие прохладным воздухом, в котором ей внезапно почудилось что-то родное – провинциальное – запах травы, чистого неба, сырой земли… Она вспомнила о матери и прикусила губу. «Ничего, – попыталась она утешить себя. – Еще немного потерпеть… Я не увижу ее этим летом, надо будет прийти в себя после операции. Ни в коем случае не попасться ей на глаза этим летом… А она-то хочет приехать, навестить меня… Нет, это было бы ужасно…»
Не дождавшись появления Влада и Максима, Наташа вернулась в вестибюль. Чайник кипел вовсю. Она выключила плитку, обернула ручку чайника старой газетой, валявшейся на столе, и медленно, осторожно пошла наверх. На площадке второго этажа было еще не так темно – виднелся свет с вахты. На третьем этаже она совсем замедлила шаг – боялась обжечься, если чайник всколыхнется в руке… Было так темно, что перехватывало дыхание. Она с детства боялась темноты и всегда просила, чтобы в комнате оставляли хоть какой-то свет, когда укладывали спать… На четвертом этаже в коридоре послышался какой-то звук – как будто чья-то подошва шаркнула по линолеуму… Один раз. Наташа остановилась, прислушиваясь. Ничего. Она сделала еще несколько шагов. Остановилась. Да, теперь, она слышала – кто-то шел к ней из темного длинного коридора.
– Осторожно, – негромко сказала Наташа. Голос ее почему-то дрогнул, хотя она пыталась говорить весело. – У меня тут чайник. Это кто?
В следующий миг чьи-то сильные руки тряхнули ее за плечи, бросили к стене… Чайник упал, из него выплеснулся кипяток, обжег ей лодыжку… Она взвизгнула, потная ладонь наглухо зажала ей рот. «Дурацкая шутка… – пронеслось у нее в голове. – Дурак!» Но кто дурак – она не видела, не понимала. Дергалась, пытаясь освободиться, пыталась ударить ногой нападавшего, но он был очень силен, хотя и невысок ростом – дышал прямо в лицо Наташе. От него пахло табаком и потом. Перед глазами мелькнуло пятно окна на лестничной площадке – ее тащили туда… Она извивалась как только могла, но ее уже прижали к подоконнику. Теперь он сдавливал ей горло – довольно сильно, так что перед глазами поплыли круги. Однако ей иногда удавалось сделать вдох. Сколько это продолжалось – она не знала, потеряв счет минутам. Знала только, что должна выдержать, должно же когда-то кончиться это наваждение. За что? Кому она причинила зло? Кому помешала? Дышать внезапно стало легче. Стукнула рама окна – он ее открыл, удерживая Наташу одной рукой. Она ослабела от страха, боли и растерянности и даже не слишком сопротивлялась. С улицы проникал слабый свет уличных фонарей, она посмотрела в лицо нападавшего и задрожала.
– Господи!
Он, видимо, испугался, что она закричит, и снова сжал ей горло – так сильно, что в ушах у нее застучали молоточки. Потом она почувствовала, что подоконник врезался ей в спину. «Я лежу… – поняла она. – Нет!» Легко, будто куклу, он двинул ее на край подоконника, и тело наполовину перевесилось наружу. Тогда он одновременно отпустил и ту руку, которой все еще сдавливал ей горло, и ту, которой поддерживал ее под коленями… Мир перевернулся. Со свистом и грохотом взорвался в ее ушах воздух, асфальт, весь двор…
Глава 2
Ранним утром следующего дня к перрону Ленинградского вокзала подошел поезд. Лена вышла из вагона в числе последних пассажиров. Она нарочно дождалась, когда проход опустеет – ведь ей нужно было одновременно тащить и сумку, и ребенка. Мальчик еще не проснулся, щурил глаза, пытался тереть их кулачками и хныкал:
– Мама, спать хочу!
Она вела его за руку, а в другой руке тащила сумку. Остановилась на платформе, огляделась по сторонам, мысленно подсчитала деньги в кошельке. Их было немного – только пару дней питаться да на обратный билет… Инна ее не встретила, впрочем, она и не обещала. Сказала, что помешает работа, она сильно устает… Кем работает Инна? Кем вообще способна работать такая избалованная девушка, как она? Лена недолго занималась этим вопросом – схватила и потащила Сашку и сумку к метро. Она больше не слушала капризного хныканья. По Кольцевой линии доехали до станции «Курская» и сделали пересадку. Теперь они все больше удалялись от центра. В вагоне было по-утреннему тесно, Сашку кто-то придавил, он громко захныкал. Лена не смотрела на него, она разглядывала свое отражение в темном оконном стекле, вагона. Двадцать три года. Приятные мягкие черты лица, гордая посадка головы, длинные, разбросанные по плечам волосы, которые она красила в цвет красного дерева. В стекле не видно выражения серых глаз, но Лена знает, что они, должно быть, сейчас злые… Еще бы! Есть вещи, которые не проходят даром никому…
– Мама, пи-пи…
– Ну вот, – устало сказала она, наклоняясь к сыну. – Другого момента не мог выбрать? Где теперь наш горшок? Потерпи чуточку, сейчас приедем.
– А мы к папе приедем?
Эти наивные черные глаза с хитрецой в глубине, этот трогательный носик-крючок, эта робкая улыбка… Лена покусала ненакрашенные губы и тоже улыбнулась:
– Мы едем к тете Инне. Запомнил? Тетя Инна. Она нас ждет.
– Пирог испекла? – поинтересовался Сашка.
– Откуда я знаю. Может быть, испекла. Потерпишь еще полчасика?
– Ладно, – вздохнул мальчик. – Потерплю полчасика.
И стал откручивать пуговицу на кофточке. Им уступили место, Лена села, придвинула сумку к ногам, взяла Сашку на колени и, вдыхая запах его курчавых волос, снова задумалась. Мысли были горькие, и она так ушла в них, что едва не пропустила нужную станцию. Они вышли на «Первомайской». Лена достала из кармана джинсов бумажку с адресом. Оказалось, что ехать никуда не надо – дом Инны был совсем рядом. Она снова подняла сумку, подхватила Сашку и из последних сил двинулась в нужном направлении.
Инна открыла дверь в белом махровом халатике, едва прикрывающем верхнюю часть бедер, и Сашка сразу обалдел от такой красоты – открыл рот и вытаращил глаза. Ничего подобного он до сих пор не видел.
– Ленка! – завизжала Инна, обнимая подругу.
– Привет… – Лена поцеловала ее в щеку и отодвинулась. – А это мой арабский принц.
– Хорошенький. – Инна потрепала его по голове. Сашка доверчиво смотрел на нее снизу вверх и улыбался, не решаясь от смущения вымолвить ни слова. – Устала? Спать будешь или кофе пить?
– Сначала надо Сашку сводить в одно место.
Ванная у Инны была потрясающая. То есть в самом интерьере ванной не было ничею шикарного, но какие пушистые полотенца разных цветов, какой набор кремов и шампуней, какая гора дорогой косметики на зеркальных полочках… Рядом с зеркалом на подставке красовался фен последней модели. Лена подсчитала, что на сумму, в которую он обошелся Инне, она с Сашкой могла бы питаться полмесяца. Сашка тоже вертел головой, рассматривал эти чудеса и пытался все потрогать своими цепкими смуглыми пальчиками.
Они вышли из ванной, и Инна прокричала с кухни:
– Идите сюда! Я сварила кофе!
– Ты здорово устроилась, – пробормотала Лена, усаживая Сашку за стол и садясь рядом. – Снимаешь?
– Конечно, – фыркнула Инна. – Я бы устроилась еще лучше, если бы квартира была моя Снимаю за бешеные бабки. Потому что вся мебель хозяйская, и рядом с метро, и телефон есть…
– Сколько платишь?
– Триста пятьдесят долларов в месяц Нравится цена?
– Нет… – Лена покачала головой – Я таких денег давно в руках не держала.
– Н-да? – Инна пытливо осмотрела ее. – Ладно, поговорим. Сашка, кушай булочки!
Мальчик ел, запивал сдобу молоком и клевал носом Он не смог выспаться в плацкартном вагоне – всю ночь соседи играли в карты и громко разговаривали да еще где-то плакал грудной ребенок. Лена тоже была как выжатая, у нее болела голова, но после чашки настоящего крепкого кофе все как рукой сняло Она вздохнула свободнее и потянулась за сигаретами. Девушки закурили. Сашка заморгал глазами и хитренько сказал матери:
– Куришь, да? А вот я бабушке скажу!
– Сейчас пойдешь спать! – процедила Лена. – Инна, где его можно положить?
– А пусть ложится рядом с невестой, – весело ответила Инна. – Пошли!
В комнате стоял оранжевый сумрак – занавески были задернуты. В углу на широкой постели спала, раскинувшись, девочка – совсем крохотная, белокурая, кудрявая… На вид ей было года полтора.
– Какая лапушка… – тихо сказала Лена. – Как ее зовут?
– Оксана… – прошептала Инна. – Хорошенькая, верно? Блондинка в меня… Нравится тебе невеста? – обратилась она к Сашке.
Тот завороженно кивнул, не сводя глаз с девочки.
– Смотри, влюбился!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55