Место было великолепным, на многие сотни акров вокруг росли леса и желтели поля, виднелись шпили небольшого городка Бауминстер, уютно устроившегося в объятиях невысоких холмов. За Бауминстером с его игрушечными крышами, милях в двенадцати от поместья, плескались серые воды Ла-Манша.
Это был край Томаса Харди, самое его сердце, красота и вечная тайна наполняли вечерние сумерки. И личная трагедия, у Харди всегда присутствовала личная трагедия. Есть ли хоть в одном из его произведений счастливый конец? Иза не могла припомнить.
Когда они миновали извилистую аллею и оказались на вымощенном булыжником дворе, окруженном плетеной изгородью, она ощутила непонятное беспокойство. Уединенность этого дома напомнила ей о собственном одиночестве. Она привыкла к суете федеральных шоссе округа Колумбия и к самоубийственным скоростям автобанов, облакам выхлопных газов, но не к морскому ветерку и не к пасторальности маленьких английских городков, располагающих к размышлениям, расслабленности и покою. И вовсе не к тому, чтобы доискиваться до истины о смерти Бэллы.
К тому моменту, когда «клауд» мягко затормозил, Иза уже нетерпеливо барабанила пальцами по дверце. Во дворе стоял черный «форд», который, судя по свежей грязи на дверцах, приехал издалека. Номера были дипломатические.
Появился водитель, небольшого роста безупречно одетый человек, субтильный, но пышноусый. Он поспешил открыть Изе дверцу машины. Высоко поднятой головой, выпяченной грудью и тощими ногами он напомнил ей цыпленка. По покрою костюма и длине брюк, из-под которых виднелись носки, Иза догадалась, что он американец. Кентуккского разлива.
– Помфрит. Гарри Помфрит, миссис Дин, из консульского отдела посольства. Мистер Деверье попросил меня встретиться с вами. Я в восторге, что вы поправились и выписались. – Помфрит немного шепелявил, и это становилось гораздо заметнее, когда он волновался или чувствовал себя неловко.
Желая помочь, он потянулся к Бенджи, и тот отпрянул назад, в страхе, что его опять заберут у матери.
– Прости, малыш, – поторопился успокоить его Гарри. – Могу я помочь вам с багажом?
– Вряд ли. Все мое имущество на мне. Помфрит отступил на шаг и пригладил усы. Да, тут не проявить инициативу. Он подождал, пока Чиннери, не говоря ни слова, не провел их в дом и не усадил вокруг обеденного стола в кухне с выложенным плиткой полом.
Помфрит решил, что может попытаться еще раз и с энтузиазмом хлопнул в ладоши.
– Пора выпить по чашечке хорошего английского чая, – заявил он.
Совершенно недвусмысленно, хотя и не намеренно, не желая обидеть ее, Помфрит предположил, что чай приготовит она. Иза не удивилась. Где бы они ни работали, операторы всегда ждали, что именно Иза, то есть женщина, вовремя разбудит, закажет еду в ресторане, поработает секретаршей или сыграет роль хозяйки на приеме. В конце концов, это так естественно…
Мужчины. Ей вспомнился эпизод, когда она получила право на эксклюзивное интервью с недавно вступившим в должность президентом Перу, меньше чем через две недели после военного переворота. Он сидел, такой величественный и увешанный медалями, за своим письменным столом под собственным огромным портретом, а она стоя задавала ему вопросы об отрядах смерти и лидерах оппозиции, исчезавших по ночам. Терпеливо и вежливо президент отвечал на все ее вопросы, но смотрел он в лицо мужчинам, составлявшим его свиту. Ни разу за полчаса он не посмотрел ей в глаза, только шарил по груди похотливым взглядом; и в голову ему не приходило, что она здесь не только для того, чтобы покрасоваться. Или приготовить чай. Иза посмотрела на Помфрита и кивнула.
– Благодарю вас. Мне без сахара.
Чиновник из консульства в замешательстве оглядел кухню; он не знал, как обращаться с плитой. Затравленно оглянувшись, Помфрит поискал электрический чайник, пока, к его великому облегчению и радости, не появилась огромная, как буфет, женщина, оказавшаяся домоправительницей Салли. Она очень хорошо заваривала крепкий оранжевый чай.
– Я очень благодарна, что вы приехали так быстро, мистер Помфрит, – сказала Иза в знак примирения.
Помфрит поставил чашку и аккуратно вытер усы. С его стороны было ошибкой отпустить их такими длинными, это лишь подчеркивало полное отсутствие у него подбородка.
– Рад помочь вам, миссис Дин. Особенно если просьба исходит от такого человека, как мистер Деверье.
– Он имеет вес в посольстве?
– О, не только в посольстве. – Его голова дернулась, как будто он собирался склевать зернышко на дворе. – Между нами – я уверен, что могу говорить откровенно, – многие считают, что у него превосходные шансы занять кресло премьер-министра в ближайшие два года. Да и сейчас, на посту министра обороны, у него в руках довольно мощная дубинка. – Помфрит опять начал шепелявить.
Ноздри Изы раздулись от негодования. Типичный представитель истеблишмента. Вчерашние телевизионные новости выдает за конфиденциальную информацию.
– Вы имеете ввиду «Дастер»? – спросила она.
– Вы знаете о проекте? Конечно, это же ваша работа. Впрочем, секрета из этого никто не делает, администрация очень заинтересована в проекте, идет большая игра. У Пола Деверье чертовски хорошие карты, вы понимаете, что я имею в виду. Мы хотим быть с ним в дружеских отношениях.
Иза обняла Бенджи, сидевшего у нее на коленях. В тепле кухни он быстро заснул. Она молилась про себя, чтобы он не описался.
– Скажите, почему это так важно?
– Это важно само по себе, миссис Дин. – У Гарри Помфрита была раздражающая привычка постоянно повторять в разговоре имя собеседника, как будто он старался убедить его в своей честности и добрых намерениях. Прямым ходом к Фогги Баттому минуя Дейла Карнеги. – Это важно для нашего министерства обороны, от этого зависят тысячи рабочих мест. Впрочем, есть и еще кое-что, гораздо более важное. Видите ли, этот проект нужен, чтобы произвести впечатление не только на наших потенциальных противников, но и на союзников. Если мы сумеем договориться, появятся новые совместные проекты в Европе. Сверхзвуковые транспортные самолеты, классом превосходящие «Конкорд». Космические проекты – возможно, новая космическая станция.
– Конечно, с использованием «шаттлов» НАСА, – добавила Иза заговорщическим тоном.
Кажется, Помфрит не заметил ее сарказма.
– Возможно даже сотрудничество в проектировании атомных электростанций и строительстве предприятий по переработке отработанного топлива. Как видите, миссис Дин, на этого пони взвалили очень тяжелый груз, а вожжи в руках у мистера Деверье.
– Кажется, я попала в высшие сферы…
– О да! Но позвольте заверить, что мы поспешили бы к вам на помощь в любом случае. Вы так много пережили, и посольство радо помочь.
Усы топорщились, то поднимаясь, то опускаясь, как будто жили собственной жизнью, Иза поняла, что он пытается улыбнуться.
– Итак, миссис Дин, расскажите мне о катастрофе.
Она могла рассказать совсем немного. Несколько деталей из вторых рук, провалы в повествовании… Иза даже не была уверена, когда и где точно это случилось.
– Никаких документов у вас не осталось?
– Остались, но в Париже.
– Не может ли помочь ваш муж?
– Может. Но не станет. Мы разводимся.
– А кто-нибудь в Париже? Друзья, знакомые? Кто-то же убирает вашу квартиру и может выслать документы.
Некоторое время Иза напряженно вспоминала.
– Уверена, что у меня была уборщица, мистер Помфрит. Беда в том, что память отказывается помочь мне.
– А номер вашего паспорта?
– Я помню дату своего рождения.
Усы Помфрита уныло повисли. Да, помощи от Изидоры Дин было маловато.
– Понимаю. Возможно, мне понадобится пара дней, чтобы разобраться с этим. Нужны будут ваши фотографии. Я должен получить информацию от местной полиции о деталях происшествия, послать в Вашингтон запрос о ваших данных и все проверить. Только после этого мы сможем выдать вам дубликат паспорта. А пока я принес вам это. – Он извлек из своей папки конверт с американским гербом в углу. – Это рекомендательное письмо, то есть временное удостоверение личности, в нем засвидетельствована ваша личность. Каждому, кто хочет что-то проверить, предложено обращаться ко мне, в посольство. Можете его использовать, если потребуется.
– Забавно, – заметила Иза, – без официальной бумаги я как будто и не существую.
– Вы существуете, миссис Дин, уверяю вас. – Улыбка Гарри стала более оживленной. – Только беда в том, что вы пока не можете этого доказать.
– Есть кое-что еще, в чем мне очень пригодилась бы ваша помощь, мистер Помфрит.
– Я весь внимание.
– Моя девочка. Мне сказали, что моя дочь погибла в катастрофе. Я им не верю.
Усы Помфрита замерли.
– Боже мой! Что вы хотите этим сказать?
Иза аккуратно подбирала слова.
– Я… я просто не уверена. Понимаете, кто-то мог допустить ошибку.
– Но кто?
– В этом я тоже не уверена. Но я не верю, что ребенок, умерший в больнице, моя дочь Бэлла.
– О, понимаю. – Помфрит замолчал, ожидая неизбежных слез. Холостяк, он полагался только на себя, был скрытым гомосексуалистом и не мог позволить, чтобы женские заботы внезапно затопили эмоциональную пустыню его души.
– Почему вы так думаете, миссис Дин?
– У ребенка, который умер в больнице, был другой цвет волос, чем у Бэллы.
– Вы просили их перепроверить?
– Это невозможно. Они кремировали тело сразу после вскрытия.
– Это… как-то необычно, – согласился дипломат, покачав головой. Они вступили на тонкий лед бюрократических процедур. – Вы должны понять, миссис Дин, мы практически бессильны. Вы знаете, я бывал во многих странах мира, так вот, в Англии самая надежная система регистрации в здравоохранении, даже лучше, чем в Штатах.
– Мистер Помфрит, я тоже объехала почти весь мир и знаю, что ошибка может произойти где угодно.
– Но что произошло в вашем случае?
– Этого я не знаю. Именно поэтому и прошу вас о помощи.
Помфрит попытался прихватить ус нижней губой. Он явно нервничал.
– Миссис Дин, кроме путаницы с цветом волос, что у вас есть еще?
Иза помолчала. Придется сказать правду.
– Мой сын сказал мне, что Бэллу унесла женщина. Блондинка.
– Ваш сын. Бенджамен. – Помфрит кивнул на спящего мальчика.
Иза кивнула.
– И это все, миссис Дин?
Она собралась с духом. В конце концов, рано или поздно придется произнести эти слова вслух.
– Материнский инстинкт. – Неубедительно. – И я все время вижу сны, – добавила она поспешно.
– Инстинкт. И сны. – Дипломат как будто выносил ей смертный приговор.
«Вот оно, начинается», – сказала себе Изидора.
– Пожалуйста, миссис Дин, выслушайте меня очень внимательно. Я хочу вам помочь, поверьте, действительно хочу. Но самая главная помощь, которую я должен вам оказать, это быть честным: не могло ли так случиться, что авария, тяжелые травмы, кома, в сочетании с глубочайшей душевной травмой каким-то образом… – он запнулся, – ввели вас в заблуждение? Лишили способности рассуждать здраво? Заставили поверить в то, во что вы хотели бы верить, и пренебречь фактами?
– Это возможно. Хотя… – Иза оборонялась, понимая, что ее рассуждения несостоятельны, как, впрочем, и доказательства.
– На минуту отрешитесь от своих проблем, станьте опять журналисткой. Если бы кто-нибудь пришел к вам с подобной историей, что бы вы ему ответили?
Иза опустила голову. Она знала ответ. Утешения. Совет обратиться к психиатру. Успокоительные средства. Скептицизм. Все то, что они обрушили на нее сегодня. Ее молчание было красноречивее любых слов.
– Послушайте, почему бы вам не обдумать все еще раз в течение пары дней? Попробуйте разобраться, не искажаете ли вы факты. Позже мы вернемся к разговору. Обещаю.
Что могла Иза возразить на столь разумный совет? У нее нет доказательств. Ничего, кроме грызущего душу сомнения, что что-то не стыкуется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41