Насколько я понимаю, сочетание «религиозный фанатик» для вас синоним «евангельского христианина»? Ранее я полагал, что подобное клишированное мышление, основанное на невежественных предрассудках, несвойственно вашему ведомству.
— Ну-ну, спокойнее, Мерфи. Нам хорошо известно о существовании маргинальных христианских группировок, которые пышут злобой и брызжут слюной по поводу ООН. Не кажется ли вам, что кто-то из них вступил, наконец, на тропу открытой войны?
Мерфи оглянулся на Бейнса, слушавшего их разговор по параллельному аппарату, и тот сделал вид, что протирает глаза, чтобы не встретиться с Мерфи взглядом. Мерфи же переждал несколько секунд, чтобы взять себя в руки и справиться с раздражением, затем сказал в трубку:
— Я лично не считаю себя маргиналом, придурком, реакционером, идиотом и кем угодно другим в зависимости от того, насколько широк ваш запас оскорбительных ярлыков. Поэтому не знаю, чем в такой ситуации мог бы быть вам полезен.
— Могли бы или хотели бы? — выпалил в ответ Уэлч.
Прежде чем Мерфи успел ответить, дверь кабинета открылась, и в комнату вошла Лора.
— Мерфи, что происходит? Чего от тебя хочет ФБР в связи с этим безумным случаем в ООН?
— Дорогая, клянусь жизнью, не знаю. Похоже, дело попахивает такой клеветой, которая будет погрязнее того пятна, что сейчас покрывает тамошние окна. — В телефонную трубку он сказал: — Уэлч, тут подошла моя жена. Она тоже верующий человек. Вам бы следовало прислать подкрепление агенту Бейнсу, ведь здесь теперь два религиозных фанатика, а он один. Я подключаю ее к нашему разговору.
Лору вначале потряс, а затем удивил взрыв негодования мужа.
— Миссис Мерфи, здравствуйте. С вами говорит Бертон Уэлч, агент ФБР, из Нью-Йорка. Кажется, мы тут несколько переборщили, наступая друг другу на больные мозоли…
— Знаете, Уэлч, чтобы больше не наступать на мозоли, нужно прекратить впустую топтаться на месте, чем мы с вами занимаемся уже довольно долго. Не знаю, чем я могу помочь в вашем деле, а у меня, кстати, очень важная работа — один древний текст, который нужно срочно расшифровать и который может принести реальную пользу людям. Итак, если вы не собираетесь отдавать приказ агенту Бейнсу о нашем с женой аресте, а затем и об аресте всех прихожан нашей церкви, то я, наверное, буду вынужден с вами распрощаться.
Уэлч в своем кресле в Нью-Йорке напрягся.
— Вы можете идти, мистер Мерфи. Только не уходите далеко.
— Что вы хотите этим сказать?
Агент Бейнс протянул руку и прервал их разговор до того, как Мерфи успел услышать ответ.
— Мне очень жаль, профессор Мерфи. Похоже, что-то здесь не так.
Он замолчал, и Лора почувствовала, что агент Бейнс растерян.
— Агент Бейнс, вам еще что-нибудь от нас нужно?
— Нет, — отвел он глаза.
— Бейнс, не бойтесь говорить с нами. Мы не чудовища, что бы там ни думали о нас в Нью-Йорке.
— Конечно, мэм, я это знаю. Агент Уэлч — прекрасный человек и великолепный сотрудник нашей службы. Я видел его в деле в Квонтико. Но… понимаете, я человек местный, и мне хорошо известно, как некоторые господа в больших городах относятся к религии. Я просто хотел, чтобы вы знали: далеко не все сотрудники ФБР думают так, как агент Уэлч.
Мерфи пожал ему руку.
— Спасибо, агент Бейнс. Иногда нужно быть настоящим героем, чтобы исполнять одновременно и свой служебный долг, и долг перед Богом. Кажется, вы сами это отлично поняли, и я искренне восхищаюсь вами. Мне сегодня не помешала бы частичка вашей выдержки.
Лора обняла мужа и любовно прижала его к себе.
— Ты предпочитаешь уравновешенность проявлениям характера?! Если бы агент Бейнс сумел научить тебя этому, я уверена, он смог бы без труда получить в Престоне преподавательское место. Агент Бейнс, было приятно познакомиться с вами даже при столь странных обстоятельствах.
— Я просто выполнял роль гонца. Не хотелось бы мне оказаться в той заварушке, которая там у них намечается.
— Не может ведь нью-йоркский агент ФБР всерьез думать, что ты имеешь какое-то отношение к инциденту в ООН, Мерфи? — спросила Лора, обнимая мужа.
— Нет, конечно, нет, мне кажется, он просто отчаянно пытается понять, почему кому-то пришло в голову написать на фасаде здания ООН цитату из Библии. Подобно множеству таких же, как он, этот сотрудник ФБР смотрит на нас, верующих людей, как на громадную сеть заговорщиков, что-то задумавших против свободомыслящего общества. Однако же в одном он прав. Кто-то приложил невероятные усилия, чтобы сделать эту надпись.
Мерфи не переставая размышлял над возможными причинами этого совершенно безумного поступка. Вся суть Библии пронизана Святым Духом, вдохновившим Иоанна на написание этого крошечного предложения в предельно простых словах. Несколько лет назад Писание как будто вернулось в обезбоженный мир благодаря человеку, который во время самых разных спортивных соревнований, транслировавшихся по телевидению, прямо перед объективами телекамер стал поднимать грубо намалеванный плакат с большими черными буквами и цифрами «Иоанн 3:16».
Немного позднее Писанию пришлось пережить идиотизм одного профессионального борца, который использовал эту цитату как часть саморекламы. Но то, что произошло сегодня, значительно серьезнее. Мерфи предвидел, что теперь, воспользовавшись отснятым материалом, средства массовой информации сделают евангельские слова, самые трогательные и прекрасные во всей Библии, дававшие надежду миллионам и миллионам людей на протяжении многих столетий, средством мерзкой кампании по очернению христиан и натравливанию на них невежественных толп. Мерфи очень остро чувствовал мрачную иронию происшедшего.
— А знаешь, шестнадцатый стих из третьей главы Евангелия от Иоанна, в общем, неплохая надпись для фасада ООН, — заметила Лора.
— Наверное, — согласился Мерфи, — только что-то подсказывает мне, что ее поместил там отнюдь не учитель воскресной школы.
27
Шейн Баррингтон, сидевший в одиночестве в своей квартире, включил телевизор и стал смотреть трансляцию о событиях вокруг ООН по собственному каналу Би-эн-эн после того, как ему позвонил руководитель отдела новостных передач, которому было приказано ставить шефа в известность по поводу всех важнейших происшествий.
Конечно, главе баррингтоновского новостного отдела ничего не было известно о том, что его босс также в определенном смысле причастен к происшедшему. «Откуда ему знать? — думал Баррингтон. — Даже я сам не уверен в собственной причастности». Люди, на которых он теперь работал, так называемые СЕМЕРО, вместе с их жутким головорезом Когтем представляли собой весьма странную компанию. Баррингтон не осмеливался задавать им вопросы, да у него и не было никакой возможности вступать с ними в контакт, даже если бы очень захотелось. Тем не менее, похоже, что им известно буквально все о его бизнесе, и если бы у него была личная жизнь, то и она — Баррингтон ни капли не сомневался — не составила бы для них большой тайны.
Подобные вечера Шейн, как правило, проводил дома, склонившись над статистическими данными и докладами, поступавшими из различных подчиненных ему предприятий и организаций. При той финансовой безопасности, которую ему обеспечили СЕМЕРО, алчность Баррингтона достигла доселе невиданных масштабов, и теперь он рьяно стремился к расширению, к поглощению конкурирующих компаний, разрабатывал новые способы уничтожения соперников.
Поддержка СЕМЕРЫХ также позволила Баррингтону оплатить нескольких специальных помощников, в задачу которых входило отслеживание всех возможных случаев предательства и перепродажи важной информации. Они должны были следить буквально за всеми. Кроме, естественно, агентов СЕМЕРЫХ, но теперь таковые Баррингтона мало интересовали, так как он по понятным причинам не собирался переходить дорогу загадочному сообществу. Они знали, кого выбирают, когда вступали с ним в контакт: жестокого, беспощадного, целеустремленного, предельно прагматичного делового магната.
Шейну просто иногда хотелось получше узнать, кто же такие эти СЕМЕРО. В чем заключается их цель? И есть ли у него какая-то другая роль в их плане, кроме как делать деньги и строить с каждым днем все более грандиозную коммуникационную и компьютерную империю?
Возьмем, к примеру, выходку с ООН. Баррингтон получил специальное задание от Когтя найти какой-то способ проникнуть в здание Секретариата ООН, минуя системы безопасности. И он с этим заданием блестяще справился с помощью целого комплекса маневров, которые невозможно было ни отследить, ни увязать в некую единую систему, какие бы профессиональные усилия ни были сконцентрированы на расследовании дела.
Тем не менее, с тех пор как Баррингтон передал требовавшуюся от него информацию Когтю, он ни слова не слышал об ООН до сегодняшнего вечера. Шейн почти не сомневался, что за происшедшим стоят Коготь и СЕМЕРО, но для чего им все это понадобилось?
Баррингтона привели в восторг расторопность и сообразительность продюсеров его канала, уже успевших придумать яркий заголовок для новостей с места события: «ОСКВЕРНЕНИЕ ООН ». Однако Баррингтону выходка с надписью на фасаде известного нью-йоркского здания скорее напоминала хулиганство каких-нибудь скучающих юнцов, нежели реальную угрозу мировой безопасности.
Зазвонил телефон. Ожидая услышать голос руководителя отдела новостей, Баррингтон произнес в трубку:
— Джим, какие там последние новости?
— Сегодня вам предстоит не слушать новости, Баррингтон, а самому делать их, — прозвучал ответ.
Коготь… От одного звука его голоса Баррингтон застыл в кресле.
— Вам придется передать этой вашей телезвезде, Ковакс, главную новость сегодняшнего вечера.
— Мне?
— Слушайте и записывайте. Здание на перекрестке 164-й улицы и 76-й авеню в Квинсе, дом, который снимал Джо Фарли, один из постоянных мойщиков окон в ООН. Он не жил там, а просто держал его в качестве секретного помещения для своих тайных целей. Настолько секретного, что даже сам Фарли не знал, что снимает его, — если вы понимаете, на что я намекаю. Скажите Ковакс, что доверенное лицо из полиции подкинуло вам информацию: ФБР должно вот-вот провести обыск в этом доме. ФБР об этом, понятно, пока еще ничего не известно, так что у вашей Ковакс будет значительная фора.
— А в чем же суть? Этот парень, Фарли, прячется там?
— А суть в том, что парень до отказа забил снятый дом всякой религиозной ерундой: молитвами, Библиями и среди прочего — планами взрыва здания ООН.
— Откуда вам все это известно? Таких данных не было в информации, которой я вас снабдил.
— Скажем так: этой информацией я снабдил себя сам.
— То есть вы это подстроили, чтобы подставить Фарли? Но ведь если ФБР найдет его, он может вывести вас на чистую воду.
— ФБР никогда не найти Фарли. Его никому не найти. И уж поверьте мне, то же будет относиться и к вам, а отнюдь не только к Фарли, если вы зададите мне еще хоть один вопрос. Ваша задача состоит в том, чтобы дозвониться до Ковакс, передать ей мою новость и послать ее вместе с оператором на место происшествия. Необходимо, чтобы Ковакс как можно скорее начала трансляцию оттуда. Она сама сможет найти какое-нибудь объяснение экстренному репортажу. А завтра прикажите ей удвоить усилия по расследованию безумств одержимых фанатиков, называющих себя евангельскими христианами. Это же позор для нашей страны — то, что они совершили в здании ООН, каковое, как вам известно, является международным достоянием.
Баррингтон не знал, как следует вести себя в подобной ситуации: посмеяться сказанному как удачной шутке или просто промолчать? Впрочем, не успел он об этом подумать, как понял, что на противоположном конце провода его собеседник положил трубку. Нажав кнопку скоростного вызова номера Ковакс, Баррингтон подумал, что даст ей задание в тех же словах, которые только что услышал по телефону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50