Ногами он мог убивать и доставать ключи из кармана так же легко, как руками. Он зубами стащил с себя ботинки и носки. Перед этим наручники немного смягчили удар при аварии. Голова немного кружилась, но это пройдет. Его способности уже возвращались к нему, он спокойно смотрел на проносящиеся пейзажи из такси, положив руку на пакет с пленками.
Он снова увидел себя, пересекающим шоссе с легкостью африканской антилопы. Он выковал себе тело сверхчеловека, взяв за основу лучшие из биологических организмов, наиболее приспособившихся к своей среде. Он поймал такси, как только свернул с автострады на первое же ответвление дороги. Не более чем в шестистах метрах от места аварии. Он не был ранен. Таксист ничего не заметил. Прежде чем выйти из машины, он подчинился первому побуждению и взял револьвер легавого. Шесть пуль в барабане. Он заставит Левин дочитать словарь до конца, а потом прикончит ее и Брюса перед тем, как отправиться в аэропорт. Он купит новый билет на месте, и никто его не узнает. Чтобы не создавать паники, Шеффер повел себя точно так, как он и ожидал. Задержал его незаметно. И приехал один, этакий идиот! Конечно, ведь для него это стало личным делом. Как будто бы в его ничтожной личности могло быть что-то интересное.
Кассиди остановил такси на уровне улицы Прудона и пошел дальше пешком. Он не жалел, что выбросил пальто. Несмотря на моросящий дождь, ему не было холодно. Тело казалось наэлектризованным. И мозг работал на полных оборотах. Его отец был прав. Надо всегда идти до конца во всех своих начинаниях. До конца, чтобы в один прекрасный день уйти за предел. «Beyond Humanity»! Он не жалел и о том, что выбросил ключи. Он чуть было не попросил таксиста отвезти его в Руасси, чтобы вытащить их из мусорного бака, но потом вспомнил, о чем говорил по телефону легавый до аварии: их ребята вернулись в помещение, взломали замок и, разумеется, ушли, оставив дверь незапертой.
Кассиди повернул на проспект Кладбища. Оранжевый свет натриевых фонарей, мерцающий косой дождь, кирпичные стены складов, кладбище как фон этого пейзажа — все готово для последней сцены, которую жаль было бы испортить. В тот момент, когда он набирал на домофоне 36-58, на улице послышался шум автомобиля. Он повернулся и немного подождал. Телевизионная машина (на капоте надпись «Франс-2»), внутри четыре человека. Кассиди толкнул дверь склада и вошел внутрь. Он решил, что снова станет Воксом, пока не доведет дело до конца.
Вокс нажал выключатель, и на лестнице вспыхнул свет. Он поднялся на третий этаж, убедился, что приехавшие идут по лестнице, и притаился в грузовом лифте. Внезапно его посетило вдохновение. Маленькими ножничками своего швейцарского ножа он прорезал три дырки в шапочке и натянул ее на лицо. Готово! Маска террориста. Потом он замер неподвижно, держа руку на рукоятке «манурина», и стал наблюдать за происходящим через щель в черной резиновой занавеске грузового лифта.
— Ты снимаешь план с Кристофом, который будет вскрывать замок дрелью, — сказал очень загорелый и светловолосый тип, безусловно, Фредерик Гедж. — Потом прицепись к нему, чтобы всю сцену мы видели твоими глазами.
— Ладно, — ответил оператор. — Зритель войдет в помещение, как будто сам открыл дверь. Что потом?
— Потом проход по помещению, и снимаем в самой что ни на есть классической манере освобождение моего приятеля. Возьмешь меня, когда я буду снимать плитки, и все вокруг Кристофа.
— А когда мы вызовем полицию? — спросил звукооператор.
— Посмотрим, когда будем на месте! Вы ведь не меньше меня хотите снять этот чертов сюжет, так или нет?
— Не нервничай, дверь уже открыта, — сказал тот, кого называли Кристофом.
— Гениально! Вперед, пошли! — скомандовал Гедж.
Оператор прицепился к Кристофу, не выпускавшему из рук свою дрель, и они вошли в помещение, словно пара медведей в период спаривания. За ними шел звукооператор, поднимавший над головой стойку с микрофоном. Воксу они показались очень смешными. Гедж пару секунд постоял на пороге, держа руки в карманах кашемирового пальто того же цвета, что и куртка, которая была на Алексе Брюсе в первый день, когда он появился на экранах телевизоров со своим знаменитым: «Этот молодой человек— не Вокс». Целая эпоха. Вокс задумался. Каким образом Гедж сумел установить местонахождение комнаты символической дезинтеграции и узнать, что там находится Брюс, если капитан Шеффер ничего не знал о ней и не получал никаких известий от своего начальника? Вокс позаботился о том, чтобы снять батарейку с мобильного Мартины Левин (того, что она сунула в задний карман джинсов). Он положил мобильный на место, а батарейку выбросил в сточную решетку. Видимо, Алекс Брюс воспользовался своим телефоном. Но почему он предупредил Геджа, а не своих коллег из полиции? Вокс не мог не признать, что ситуация складывалась замечательно: легавые не знали того, что знал Гедж и три его клоуна.
Вокс слышал, как четверо мужчин спорили в комнате. Гедж настаивал: вход надо искать под плиткой, в глубине, справа. Тип по имени Кристоф отвечал, что не видит ничего особенного. И вдруг Вокс понял, что Брюс смог сделать только один звонок и выбрал Геджа. Проблема с сетью или с батарейкой. Не исключено, что они действительно отрезаны от внешнего мира. Кто-то простукивал плитки твердым предметом. Это длилось довольно долго. Вокс воспользовался передышкой, чтобы продумать несколько сценариев. Он входит, убивает по очереди всех четверых. Или убивает только троих, одного за другим, потребовав от оператора, чтобы тот снимал происходящее. Что касается звука, то помощник ему не нужен, его «Награ» должна быть хорошо настроена и все сама запишет.
Красивая идея. Вокс с закрытым лицом убивает троих мужчин на глазах телезрителей. Потом, выждав немного, убивает четвертого. Далее Вокс кладет камеру на стул, не выключая ее. Все видят, как он исчезает под полом. Долгое время ничего не происходит. Никто не увидит, как он проникает в комнату, убивает Брюса, заставляет Мартину Левин дочитать словарь, а потом убивает ее, чистенько, пулей в затылок. Увидят только, как он выйдет из дыры и покажет кассету с записью.
Интересный эффект, но его не поймут те телезрители, которые не знакомы с деталями дела Вокса. Проблема с концовкой сценария: камера будет работать вхолостую. Есть риск, что не все досидят до финальной сцены. Но, если прервать съемку, никто не увидит, как он выходит из лаза. Или ему придется выйти, снова включить камеру, вернуться обратно, дойти до комнаты, там повернуться и снова вылезти. Очень сложно и неестественно. И главная проблема в том, что последняя сцена неизбежно получится плоской. Наверняка можно придумать что-то получше.
Решение состояло в том, чтобы дать телевизионщикам возможность вызволить Брюса и Левин. Позволить оператору и звукооператору снять и записать их радость от обретения свободы и встречи с людьми. Эту странную дружбу между полицейским и журналистом. И надо бы дать им возможность показать интересное лицо Мартины Левин и ее первые слова на воле. И после всей этой иллюзии — возвращение прежней ситуации и новое отчаяние. Шесть пуль, шесть смертей. Он никогда не считался хорошим стрелком. Но это решение позволит ему в случае необходимости перезарядить «манурин» Шеффера пулями Брюса.
Если реализовать такой роскошный сценарий, телеканалы всего мира будут сражаться между собой за право получить «эту чертову съемку Геджа». И Вокс станет мировой знаменитостью. Кроме того, это отличный способ доказать Кэссиди-отцу, что все свидетели действительно мертвы. Вокс заслужит его признание под своим сценическим псевдонимом. И никто больше не станет искать Жюльена Кассиди.
Единственная проблема в том, что нет никакой возможности быстро и спокойно закончить чтение словаря. Вокс быстро нашел решение. Он убьет пятерых мужчин, прикажет Мартине произнести «ясновидение» и лишь после этого пустит ей пулю в затылок. Моему отцу придется удовольствоваться этим, сказал он сам себе, выходя из грузового лифта и прячась за приоткрытой дверью.
Все складывалось отлично. Вокс слышал, как телевизионщики обсуждали пустую комнату. Конечно, звукооператор первым заметил, что в определенном месте пол иначе отзывается на простукивание. После этого все пошло быстрее. Они с энтузиазмом освобождали проход. Время от времени Гедж бросал взгляд на камеру— ему хотелось убедиться, что она запечатлевает его действия для потомства. Затем Кристоф надел каску сварщика с укрепленной на ней лампой, взял пилу по металлу и скользнул в лаз, выложенный линолеумом. Прошло немало времени, прежде чем он вышел обратно. Гедж набросился на него, задавая тысячу вопросов в минуту, но парень сказал, что там темно, как в преисподней, и что майор Брюс хочет как можно скорее выйти вместе со своей коллегой, которая находится под кайфом. Гедж по-прежнему настаивал на том, чтобы в проход полез и оператор, однако камера и осветительные приборы оказались слишком громоздкими, и от этой идеи пришлось отказаться. Тогда Гедж велел оператору снимать выход из лаза и медленно отходить, чтобы снять измученное лицо Левин и записать первые слова Алекса Брюса на крупном плане.
— Ты увидишь, что даже после долгих часов, проведенных в этой чертовой яме, он очень телегеничен, — добавил он, хлопнув коллегу по спине.
— Знаю, — ответил тот. — Он достаточно мелькал на экране, так что мы в курсе. Это довольно интересный мужик с синими глазами и индейским профилем.
— Довольно интересный мужик! Ты хочешь сказать— красивый мужик. И к тому же мой друг!
— Ну что, а коллег твоего друга мы вызываем? — спросил звукооператор.
— Ладно, валяй! — вздохнул Гедж.
— Сам позвонить не хочешь?
— Нет, у меня кое-какие разногласия с Дельмоном, шефом уголовного розыска, — ответил Гедж, листая записную книжку. — Вот, держи, его номер.
Звукоинженер достал из кармана мобильный. Вокс подумал, что это очень необычно— понимать, что твое время отмерено, как в интерактивной игре: у игрока остается пятнадцать минут, чтобы убить шестерых. Он заколебался. Если убить сейчас звукооператора, то Брюс и Левин не выйдут и придется лезть за ними после того, как он уложит Геджа, Кристофа и оператора. А это невозможно, имея всего две пули в барабане. И даже шесть, честно говоря. Вокс дал звукооператору возможность объясниться с собеседником, который, судя по всему, не верил в то, что ему рассказывали. Оператор не сдавался и добился соединения с начальником уголовного розыска для короткого, но плодотворного разговора.
— Едут, — сказал он, разъединяясь.
— Хорошо! В конце концов, все куда-то приезжают.
В точно намеченный момент из дыры показалась голова Левин. Гедж подтянул ее за руки, потом вытащил наружу.
— Остановите камеру!
— Ты же говорил, что дамочка под кайфом, а, Фред? — хихикнул звукоинженер.
— Капитан Левин, вы были похищены Воксом. И освобождены майором Алексом Брюсом и нашей съемочной группой. Хотелось бы узнать ваши первые впечатления.
Мартина Левин с остановившимся взглядом прошла несколько шагов и опустилась на стул, вынув мобильный из заднего кармана и положив его на колени. Теперь из дыры показался Брюс. Гедж предоставил ему выбраться самостоятельно, потом спросил:
— Думаю, что в деле Вокса наступил решающий момент, майор?
Алекс Брюс улыбнулся, шагнул к Геджу и обнял его:
— Ты сукин сын, но все-таки я тебя люблю! Спасибо, что вытащил нас оттуда, Фред.
— Бесподобный план! — воскликнул звукооператор.
Слова мелькали у нее в голове, как маленькие метеоры. «Это не так уж неприятно, но мне хотелось бы, чтобы мой голос наконец умолк, — думала Мартина Левин, поглаживая телефонный аппарат допотопной модели, из бакелита, нежного, словно кожа ребенка. — Я не представляла себе, что могут быть слуховые галлюцинации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Он снова увидел себя, пересекающим шоссе с легкостью африканской антилопы. Он выковал себе тело сверхчеловека, взяв за основу лучшие из биологических организмов, наиболее приспособившихся к своей среде. Он поймал такси, как только свернул с автострады на первое же ответвление дороги. Не более чем в шестистах метрах от места аварии. Он не был ранен. Таксист ничего не заметил. Прежде чем выйти из машины, он подчинился первому побуждению и взял револьвер легавого. Шесть пуль в барабане. Он заставит Левин дочитать словарь до конца, а потом прикончит ее и Брюса перед тем, как отправиться в аэропорт. Он купит новый билет на месте, и никто его не узнает. Чтобы не создавать паники, Шеффер повел себя точно так, как он и ожидал. Задержал его незаметно. И приехал один, этакий идиот! Конечно, ведь для него это стало личным делом. Как будто бы в его ничтожной личности могло быть что-то интересное.
Кассиди остановил такси на уровне улицы Прудона и пошел дальше пешком. Он не жалел, что выбросил пальто. Несмотря на моросящий дождь, ему не было холодно. Тело казалось наэлектризованным. И мозг работал на полных оборотах. Его отец был прав. Надо всегда идти до конца во всех своих начинаниях. До конца, чтобы в один прекрасный день уйти за предел. «Beyond Humanity»! Он не жалел и о том, что выбросил ключи. Он чуть было не попросил таксиста отвезти его в Руасси, чтобы вытащить их из мусорного бака, но потом вспомнил, о чем говорил по телефону легавый до аварии: их ребята вернулись в помещение, взломали замок и, разумеется, ушли, оставив дверь незапертой.
Кассиди повернул на проспект Кладбища. Оранжевый свет натриевых фонарей, мерцающий косой дождь, кирпичные стены складов, кладбище как фон этого пейзажа — все готово для последней сцены, которую жаль было бы испортить. В тот момент, когда он набирал на домофоне 36-58, на улице послышался шум автомобиля. Он повернулся и немного подождал. Телевизионная машина (на капоте надпись «Франс-2»), внутри четыре человека. Кассиди толкнул дверь склада и вошел внутрь. Он решил, что снова станет Воксом, пока не доведет дело до конца.
Вокс нажал выключатель, и на лестнице вспыхнул свет. Он поднялся на третий этаж, убедился, что приехавшие идут по лестнице, и притаился в грузовом лифте. Внезапно его посетило вдохновение. Маленькими ножничками своего швейцарского ножа он прорезал три дырки в шапочке и натянул ее на лицо. Готово! Маска террориста. Потом он замер неподвижно, держа руку на рукоятке «манурина», и стал наблюдать за происходящим через щель в черной резиновой занавеске грузового лифта.
— Ты снимаешь план с Кристофом, который будет вскрывать замок дрелью, — сказал очень загорелый и светловолосый тип, безусловно, Фредерик Гедж. — Потом прицепись к нему, чтобы всю сцену мы видели твоими глазами.
— Ладно, — ответил оператор. — Зритель войдет в помещение, как будто сам открыл дверь. Что потом?
— Потом проход по помещению, и снимаем в самой что ни на есть классической манере освобождение моего приятеля. Возьмешь меня, когда я буду снимать плитки, и все вокруг Кристофа.
— А когда мы вызовем полицию? — спросил звукооператор.
— Посмотрим, когда будем на месте! Вы ведь не меньше меня хотите снять этот чертов сюжет, так или нет?
— Не нервничай, дверь уже открыта, — сказал тот, кого называли Кристофом.
— Гениально! Вперед, пошли! — скомандовал Гедж.
Оператор прицепился к Кристофу, не выпускавшему из рук свою дрель, и они вошли в помещение, словно пара медведей в период спаривания. За ними шел звукооператор, поднимавший над головой стойку с микрофоном. Воксу они показались очень смешными. Гедж пару секунд постоял на пороге, держа руки в карманах кашемирового пальто того же цвета, что и куртка, которая была на Алексе Брюсе в первый день, когда он появился на экранах телевизоров со своим знаменитым: «Этот молодой человек— не Вокс». Целая эпоха. Вокс задумался. Каким образом Гедж сумел установить местонахождение комнаты символической дезинтеграции и узнать, что там находится Брюс, если капитан Шеффер ничего не знал о ней и не получал никаких известий от своего начальника? Вокс позаботился о том, чтобы снять батарейку с мобильного Мартины Левин (того, что она сунула в задний карман джинсов). Он положил мобильный на место, а батарейку выбросил в сточную решетку. Видимо, Алекс Брюс воспользовался своим телефоном. Но почему он предупредил Геджа, а не своих коллег из полиции? Вокс не мог не признать, что ситуация складывалась замечательно: легавые не знали того, что знал Гедж и три его клоуна.
Вокс слышал, как четверо мужчин спорили в комнате. Гедж настаивал: вход надо искать под плиткой, в глубине, справа. Тип по имени Кристоф отвечал, что не видит ничего особенного. И вдруг Вокс понял, что Брюс смог сделать только один звонок и выбрал Геджа. Проблема с сетью или с батарейкой. Не исключено, что они действительно отрезаны от внешнего мира. Кто-то простукивал плитки твердым предметом. Это длилось довольно долго. Вокс воспользовался передышкой, чтобы продумать несколько сценариев. Он входит, убивает по очереди всех четверых. Или убивает только троих, одного за другим, потребовав от оператора, чтобы тот снимал происходящее. Что касается звука, то помощник ему не нужен, его «Награ» должна быть хорошо настроена и все сама запишет.
Красивая идея. Вокс с закрытым лицом убивает троих мужчин на глазах телезрителей. Потом, выждав немного, убивает четвертого. Далее Вокс кладет камеру на стул, не выключая ее. Все видят, как он исчезает под полом. Долгое время ничего не происходит. Никто не увидит, как он проникает в комнату, убивает Брюса, заставляет Мартину Левин дочитать словарь, а потом убивает ее, чистенько, пулей в затылок. Увидят только, как он выйдет из дыры и покажет кассету с записью.
Интересный эффект, но его не поймут те телезрители, которые не знакомы с деталями дела Вокса. Проблема с концовкой сценария: камера будет работать вхолостую. Есть риск, что не все досидят до финальной сцены. Но, если прервать съемку, никто не увидит, как он выходит из лаза. Или ему придется выйти, снова включить камеру, вернуться обратно, дойти до комнаты, там повернуться и снова вылезти. Очень сложно и неестественно. И главная проблема в том, что последняя сцена неизбежно получится плоской. Наверняка можно придумать что-то получше.
Решение состояло в том, чтобы дать телевизионщикам возможность вызволить Брюса и Левин. Позволить оператору и звукооператору снять и записать их радость от обретения свободы и встречи с людьми. Эту странную дружбу между полицейским и журналистом. И надо бы дать им возможность показать интересное лицо Мартины Левин и ее первые слова на воле. И после всей этой иллюзии — возвращение прежней ситуации и новое отчаяние. Шесть пуль, шесть смертей. Он никогда не считался хорошим стрелком. Но это решение позволит ему в случае необходимости перезарядить «манурин» Шеффера пулями Брюса.
Если реализовать такой роскошный сценарий, телеканалы всего мира будут сражаться между собой за право получить «эту чертову съемку Геджа». И Вокс станет мировой знаменитостью. Кроме того, это отличный способ доказать Кэссиди-отцу, что все свидетели действительно мертвы. Вокс заслужит его признание под своим сценическим псевдонимом. И никто больше не станет искать Жюльена Кассиди.
Единственная проблема в том, что нет никакой возможности быстро и спокойно закончить чтение словаря. Вокс быстро нашел решение. Он убьет пятерых мужчин, прикажет Мартине произнести «ясновидение» и лишь после этого пустит ей пулю в затылок. Моему отцу придется удовольствоваться этим, сказал он сам себе, выходя из грузового лифта и прячась за приоткрытой дверью.
Все складывалось отлично. Вокс слышал, как телевизионщики обсуждали пустую комнату. Конечно, звукооператор первым заметил, что в определенном месте пол иначе отзывается на простукивание. После этого все пошло быстрее. Они с энтузиазмом освобождали проход. Время от времени Гедж бросал взгляд на камеру— ему хотелось убедиться, что она запечатлевает его действия для потомства. Затем Кристоф надел каску сварщика с укрепленной на ней лампой, взял пилу по металлу и скользнул в лаз, выложенный линолеумом. Прошло немало времени, прежде чем он вышел обратно. Гедж набросился на него, задавая тысячу вопросов в минуту, но парень сказал, что там темно, как в преисподней, и что майор Брюс хочет как можно скорее выйти вместе со своей коллегой, которая находится под кайфом. Гедж по-прежнему настаивал на том, чтобы в проход полез и оператор, однако камера и осветительные приборы оказались слишком громоздкими, и от этой идеи пришлось отказаться. Тогда Гедж велел оператору снимать выход из лаза и медленно отходить, чтобы снять измученное лицо Левин и записать первые слова Алекса Брюса на крупном плане.
— Ты увидишь, что даже после долгих часов, проведенных в этой чертовой яме, он очень телегеничен, — добавил он, хлопнув коллегу по спине.
— Знаю, — ответил тот. — Он достаточно мелькал на экране, так что мы в курсе. Это довольно интересный мужик с синими глазами и индейским профилем.
— Довольно интересный мужик! Ты хочешь сказать— красивый мужик. И к тому же мой друг!
— Ну что, а коллег твоего друга мы вызываем? — спросил звукооператор.
— Ладно, валяй! — вздохнул Гедж.
— Сам позвонить не хочешь?
— Нет, у меня кое-какие разногласия с Дельмоном, шефом уголовного розыска, — ответил Гедж, листая записную книжку. — Вот, держи, его номер.
Звукоинженер достал из кармана мобильный. Вокс подумал, что это очень необычно— понимать, что твое время отмерено, как в интерактивной игре: у игрока остается пятнадцать минут, чтобы убить шестерых. Он заколебался. Если убить сейчас звукооператора, то Брюс и Левин не выйдут и придется лезть за ними после того, как он уложит Геджа, Кристофа и оператора. А это невозможно, имея всего две пули в барабане. И даже шесть, честно говоря. Вокс дал звукооператору возможность объясниться с собеседником, который, судя по всему, не верил в то, что ему рассказывали. Оператор не сдавался и добился соединения с начальником уголовного розыска для короткого, но плодотворного разговора.
— Едут, — сказал он, разъединяясь.
— Хорошо! В конце концов, все куда-то приезжают.
В точно намеченный момент из дыры показалась голова Левин. Гедж подтянул ее за руки, потом вытащил наружу.
— Остановите камеру!
— Ты же говорил, что дамочка под кайфом, а, Фред? — хихикнул звукоинженер.
— Капитан Левин, вы были похищены Воксом. И освобождены майором Алексом Брюсом и нашей съемочной группой. Хотелось бы узнать ваши первые впечатления.
Мартина Левин с остановившимся взглядом прошла несколько шагов и опустилась на стул, вынув мобильный из заднего кармана и положив его на колени. Теперь из дыры показался Брюс. Гедж предоставил ему выбраться самостоятельно, потом спросил:
— Думаю, что в деле Вокса наступил решающий момент, майор?
Алекс Брюс улыбнулся, шагнул к Геджу и обнял его:
— Ты сукин сын, но все-таки я тебя люблю! Спасибо, что вытащил нас оттуда, Фред.
— Бесподобный план! — воскликнул звукооператор.
Слова мелькали у нее в голове, как маленькие метеоры. «Это не так уж неприятно, но мне хотелось бы, чтобы мой голос наконец умолк, — думала Мартина Левин, поглаживая телефонный аппарат допотопной модели, из бакелита, нежного, словно кожа ребенка. — Я не представляла себе, что могут быть слуховые галлюцинации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35