Девушка выглядела так, словно только что пришла из церковного хора. Но это касалось лишь ее лица. У нее, похоже, были какие-то неприятности с глубоким вырезом вечернего платья, и она неуверенно посмотрела в сторону машины.
– Это ты, Бенни?
Стив не расслышал слов девушки – шел слишком сильный дождь. Она подождала, а потом подхватила свое длинное платье и приподняла его выше колен. С выражением пьяной решимости на лице выставила вперед ногу. И тотчас же почти по щиколотку погрузилась в воду. После чего быстро вернулась под крышу.
– К тебе кто-то желает пробраться, – сказал я.
У куколки был довольно звучный голос.
– Бенни! – выкрикнула она снова. – Почему ты не отвечаешь?
Миллет полуобернулся, послал ей ослепительную "звездную" улыбку.
– В чем дело, дорогая?
– Бенни! – Должно быть, она окрестила Стива таким именем. – Почему ты стоишь там под дождем?
Стив Миллет был человеком терпеливым.
– Подожди минутку, дорогая.
– Но ведь ты весь мокрый!
Казалось, что терпению Миллета нет границ.
– Будь умной девочкой и возвращайся к гостям. Мне надо поговорить по делу.
Она наморщила свой лобик и недоверчиво уставилась на него.
– В половине пятого утра?
Стив схватился за ручку дверцы так крепко, что у него побелели костяшки пальцев, но улыбка тем не менее не исчезла.
– Беги в зал, дорогая! – повторил он. – И приготовь мне что-нибудь выпить. Или для нас двоих. Я сейчас вернусь.
Девушка тоже улыбнулась. Но потом улыбка ее исчезла, и она неторопливо отправилась обратно в зал. С вырезом ее платья все еще было неладно.
В машине было сухо и даже тепло, но Стив упорно стоял, наклонившись, перед дверцей, и дождь мочил его все больше и больше. Его волнистые волосы слиплись и стали похожи на пучок мокрой травы. Странно, но теперь сразу же изменилась и вся его внешность: он выглядел как простой смертный.
– Ну, что у тебя там, наконец, стряслось? – поинтересовался я. – Что-нибудь связанное с Полом Глэдом?
Миллет вытер лицо.
– С Полом Глэдом? – переспросил он совершенно отсутствующим голосом.
– Да. С Полом Глэдом.
– Почему ты решил, что у меня могут быть с ним неприятности?
– На эту мысль меня наводят мои отбитые почки, – ответил я. – Пол подслушал твой телефонный разговор со мной, и когда я сюда приехал, его обезьяны уже поджидали. Судя по всему, он хотел выудить из меня сведения до того, как мы с тобой встретимся...
Миллет еще крепче вцепился в ручку машины.
– И ты выболтал ему наш разговор? Ну, то, что я думаю, будто кого-то убил?
Я отрицательно покачал головой.
– Спасибо, Джонни.
– По моему разумению, его это совершенно не касается. Я просто сказал ему, что у тебя неприятности. И все. Но если ты крупно играл и опять ему задолжал, тебе пора напомнить об указаниях студии: еще один подобный шаг, и ты вылетаешь со студии.
– Ты был бы, конечно, этому рад? Или нет?
– Да, я был бы этому только рад, – кивнул я. – Но теперь давай наконец твою историю. Что ты подразумеваешь под словами: тебе кажется, будто кого-то убил?
Историю, которую он мне рассказал, можно было назвать какой угодно, но только не красивой. Она была типична именно для Миллета. В Голливуде много порядочных людей: девять из десяти "звезд", а также менее известные актеры – настоящие леди и джентльмены. Они исправно платят свои налоги, женятся, рожают детей. Но Миллет не принадлежал к этой категории. Не добившись успеха в качестве актера, он стал бы гангстером. Имея при этом отличную фигуру, классический профиль и способности к декламации, он считал, что застрахован в этом мире от любой ошибки.
Видимо, ему порядком надоела сегодняшняя вечеринка, а так как ко всему прочему и запасы спиртного подходили к концу, он уселся в машину и помчался к торговцу, как это уже не раз у него случалось.
– Ты один поехал? – поинтересовался я.
Он провел рукой по волосам, с удивлением заметив, что они мокрые, и попытался вытереть их собственным свитером. Судя по всему, он был не так уж трезв.
– Да, я ехал один.
– И ты ехал слишком быстро, – догадался я. – Как обычно.
Миллет устало улыбнулся.
– Думаю, что да. А у канала в Сепульведа... – Он замолчал и снова провел рукой по лицу.
– Дальше! – приказал я.
– Клянусь тебе, Джонни, – покачал головой Миллет, – я действительно ничего не видел, пока не стало слишком поздно.
– А что ты должен был увидеть?
– Эту девочку и ее собачку. – Голос его охрип, едва он представил себе ту картину. – Я попытался затормозить, но было такое чувство, что у машины и тормозов-то нет. Все время я мчался по воде. И машина продолжала скользить, пока, насколько я понимаю, не сбила девушку и ее собаку. Во всяком случае, я слышал крик.
– И ты, естественно, поехал дальше, – сказал я.
Он жалобно заскулил, пытаясь вызвать у меня сочувствие.
– У меня просто не хватило смелости остановиться, Джонни. Я был нетрезв, а на моей карточке и без того дважды стоит число "502".
Эти цифры в округе Лос-Анджелеса означают: был пьяным за рулем. "Великая звезда" испугалась.
– И кроме того, если я попаду еще раз в какую-нибудь историю, "Консолидейтед Пикчерз" не продлит со мной контракта. А старый кончается в следующем месяце. – Он дыхнул на меня хорошим дорогим виски. – Что мне делать? Посоветуй, Джонни.
Ну, для меня-то дело было абсолютно ясным. Ведь не даром же две крупнейшие голливудские студии выплачивают мне щедрые гонорары за то, что я охраняю их злых мальчиков и девочек от всяких неприятностей и защищаю их, конечно, по мере возможности, от закона. Но на этот раз дело касалось не какого-то мелкого нарушения. Своим бегством Миллет превратил несчастный случай в преступление. А имея в своей карточке дважды число "502", он был, как говорится, "готов" для тюрьмы. Конечно, если дело дойдет до суда. Студия платила мне за помощь, но я отлично знал, как на этот раз будет реагировать общественность.
– Свидетели были?
– Не знаю.
Я посмотрел на Миллета, и он тоже каким-то застывшим взглядом уставился на меня. У него были глаза испуганной собаки. Видно, начинал сказываться возраст.
– Боюсь, на этот раз тебе не избежать наказания, – сказал я.
– Прошу тебя, не говори этого, Джонни!
– А что ты хотел услышать? Считаешь, что я должен похлопать тебя по спине и сказать: "Пустяки, старый бродяга! Подумаешь, всего лишь мертвая девушка!"
– Мы же не знаем, действительно ли она мертва.
– Да, пока не знаем, – согласился я. Потом показал на его спортивную машину. – Ты катался на этой ракете?
Он кивнул.
Я вышел из машины и тоже очутился под дождем, как и он. Капот был не поврежден, но на правом переднем крыле имелась вмятина. Я показал ему:
– Этого раньше не было?
Он покачал головой:
– Не было.
Потом я заметил, что на правой сигнальной фаре отсутствовало стекло.
– Судя по всему, им удастся прижать тебя к стенке, – сказал я. – С вмятиной на крыле еще можно как-то отделаться, но полиция наверняка найдет там осколки разбитой фары. Могу посоветовать одно: расскажи все по-честному полиции. И чем дольше ты протянешь с этим делом, тем хуже для тебя. Никому не дано безнаказанно задавить человека и скрыться. Даже любимцу женщин.
– Только не будь таким злым, – простонал Стив Миллет.
– Злым? – усмехнулся я. – Это только констатация факта.
Похоже, он был слишком потрясен, чтобы как-то разумно ответить. Я подтолкнул его на крыльцо, под крышу. Он тупо уставился на меня.
– Что же делать?
Я вынул доллар и сунул в карман его свитера.
– Можешь продать мне порцию чистого бурбона. А пока ты будешь его нести, я позвоню по телефону.
Его щеки покраснели. Он вытащил из кармана долларовую бумажку и скомкал ее. А я распахнул ногой дверь и прошел через холл в комнату Миллета, чтобы позвонить Саулу Блиссу. Пол Глэд видел меня и проводил задумчивым, оценивающим взглядом. Все остальные гости были или слишком пьяны, или слишком заняты собой, чтобы воспринимать в своей среде совершенно трезвою человека.
Комната Миллета была немного меньше, чем зал ожидания на вокзале. Потолок сводчатый; такие бывают обычно в соборах. Я буквально проплыл по толстому мягкому ковру к телефону и набрал номер Саула.
Внезапно позади меня раздался голос – женский и сравнительно трезвый:
– Джонни Слэгл! Вот так неожиданность!
Я вернул трубку на прежнее место и обернулся. Это была Джоан. Я не видел ее с тех пор, как она развелась с Миллетом. Джоан и сейчас выглядела блестяще. Экстравагантная, полногрудая блондинка в плотно облегающем ее фигуру вечернем платье. Декольте было таким глубоким, что глубже, пожалуй, невозможно представить. Словом, она выглядела такой же сексапильной, как и прежде.
– Джонни, дорогой!
Джоан подплыла ко мне, чтобы я ее поцеловал. Она нисколько не изменилась. Но, когда я ее поцеловал, мне показалось, что я целую жидкий динамит.
– Хэлло, Джоан! Давно не виделись.
Она придвинулась еще ближе.
– Слишком давно.
Я скользнул ладонью по ее спине.
– Я теперь женатый человек. Ты не забыла?
Она отстранилась на пару дюймов.
– А как поживает Салли?
– Тебе действительно это интересно?
Она сморщила носик.
– Нет.
– Я так и думал. Но, к твоему сведению, чувствует она себя блестяще, и мы очень-очень счастливы.
Джоан провела кончиком языка по губам. У нее были чудесные губы.
– Как мило.
В прошлом Джоан тоже была актрисой, но ей не удалось выбиться в первые ряды голливудской знати. Так и не став "звездой", она потратила слишком много времени и энергии, чтобы стать ею. Она жила хорошо, одевалась тоже хорошо, ездила в хорошей машине и все это умудрялась делать, не имея видимого источника доходов. Ходили слухи, что она пыталась возобновить ту оргию, которую Стив Миллет называл брачной жизнью.
В жизни Джоан было очень много мужчин. Короткое время я ее тоже довольно близко знал. Это была одна из тех связей, которые кажутся прекрасными, пока длятся, но о которых совсем не сожалеешь, когда они кончаются.
Джоан не отважилась поцеловать меня вторично.
– Какой ты сегодня чудесный, Джонни! Такой высокий, сильный, мужественный! – Она провела ладонью по моей щеке. – И как всегда небритый.
– Тебя тоже противной не назовешь, – ухмыльнулся я.
Джоан мое замечание показалось забавным. Но, возможно, все дело здесь было в алкоголе. У нее один вид пробки уже вызывал жажду. Жажду любви. Вот и сейчас, похоже, стала вспоминать то, что лучше всего было оставить в тени прошлого, и тяжело задышала.
– Может быть, пойдем куда-нибудь, Джонни, и поговорим?
Возле двери что-то шевельнулось, и я обернулся. Это был Пол Глэд. Глаза его больше не были задумчивыми и оценивающими, они прямо-таки сверкали злобой. Может быть, он имел какие-нибудь виды на Джоан? Но если это так, то почему он ничего не предпринимал? Ведь ему достаточно было сделать ей знак из "кадиллака", и его знак не остался бы незамеченным.
Какое-то время Пол смотрел на нас, а потом исчез в холле.
А мне уже стали противны позывы Джоан. Меня подняли из мягкой теплой постели, оторвали от любимой жены, потом избили, а теперь что же еще?
– Ты что-нибудь значишь для Пола Глэда, Джоан? – спросил я. – Или, точнее, он для тебя что-нибудь значит?
– Давай говорить только о нас, – промурлыкала она. Потом сорвала с моей головы шляпу и запустила руки в мои волосы.
– Я серьезно спрашиваю, – сказал я.
– А я серьезно ответила! – Она прижала свои губы к моим. – Не веди себя, как лягушка, Джонни! Ты цены себе не знаешь. Немногие голливудские "звезды" выглядят так же хорошо, как ты.
– А как насчет продюсеров? – поинтересовался я.
– Не дерзи! – прошептала Джоан и начала покусывать мочки моих ушей.
– Осторожнее, – предупредил я ее. – Вдруг войдет Бель Ами? Мне намекнули, что ты вновь пытаешься надеть позолоченное медное кольцо.
– Бель Ами! – сказала она с презрением, однако слухи подтвердила, бросив быстрый взгляд через плечо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22