.. Остолоп.
- Догола, красавица!
Девица была совсем еще молоденькой, смуглой, невеселой и казалась капризным ребенком, вынужденным твердить опостылевший урок. Следуя музыкальным тактам, она скинула длинное платье, которое заранее и заботливо избавили от лишних застежек. Нельзя же, в самом деле, создавать исполнительнице ненужные трудности.
Воспоследовала краткая пародия на танец" Прозрачная сорочка, в свой черед, отправилась на пол. Девица ловко сбросила красные туфли с полуметровыми каблуками-шпильками. Алый лифчик взвился и, дразня почтенную публику, порхнул прямо в зал.
- Ох ты! - шепнул Пат Ле-Барон. - Погляди на киску! Ей ведь шестнадцати не будет, честное слово! Я хмыкнул:
- Нелегко тебе живется, коли отрабатываешь государственные чеки, шатаясь по ночным клубам... Сердце не шалит? И давление в порядке, да?
Негодующе хмурясь, Ле-Барон процедил:
- Самому не нравится - не порти удовольствие другому. Да, обожаю глазеть на голых девиц. Это преступление? Или небрежение службой?
Взгляд моего напарника внезапно прыгнул в сторону.
- А вот и сюда конфетки несут, - промурлыкал он уже совсем иным тоном.
Porter извлек из окутанных полумраком глубин зала двух женщин и прямиком повел в нашу сторону.
Покорному слуге досталась не худшая из них: темноволосая пышка в обтягивающем, коротком платье стального цвета. Добыча Ле-Барона - в шерстяном свитере и твидовой юбке - оказалась перезрелой смуглянкой, скорее жирной, нежели пышной, отдаленно смахивавшей на женщину-борца.
- Привет, ребятки, - промолвила она. - Меня звать Еленой. А это - Долорес.
Ле-Барон учтиво представил нас обоих. Женщины устроились поудобней, мы заказали напитки, а те очутились на столе с быстротой неописуемой.
- Догола! - надрывался распорядитель. - Снимай, Коринна! Все-все снимай!
Выступавшая продолжала танцевать босиком. Если, разумеется, можно было именовать ее телодвижения пляской. Пожалуй, да - но тут же приходило на ум почтенное имя Святого Витта...
Следовало признать: Коринна выглядела красивой малышкой, хорошо сложенной. И, хотя выступала с довольно кислой миной, по-видимому любила свою работу.
Госпожа Долорес (мое временное достояние) следила за девушкой, одновременно гладя клиента по затылку и не забывая прихлебывать, коктейль.
- Коринна - india, - любезно сообщила Долорес. - Индианка. Не торопись напиваться, миленочек. И я спешить не стану. Посидим рядком, поговорим ладком... Тут очень славно. Совсем не такой вертеп, как у прочих разных.
Индейская плясунья ловко дернула завязки пляжных трусиков, помахала трусиками, точно флажком, и, хохоча, убежала прочь.
- Совсем девчонка, - скривилась Долорес. - Танцевать не может, петь не умеет. Шляется по эстраде да тряпки скидывает. Когда мне было шестнадцать...
- А ты откуда родом, Долорес?
- Из Чихуахуа.
Я старательно изобразил насмешливое удивление:
- Что, прямо в клубе и родилась?
- Да нет! - засмеялась Долорес. - Город есть Чихуахуа! Только деньжат в нем нетути! Не заработать... А здесь я получаю по тридцать пять центов с каждой заказанной вами выпивки. Понимаешь, красавчик?
- На жизнь хватает?
Собеседница пожала плечами.
Вовлеченный в сию содержательную беседу, я пропустил объявление очередного номера. Даже имя услыхал с опозданием, не разобрав толком, ибо конферансье - болван, которому, видать, кроме знакомства с иностранными языками, было нечем кичиться, произнес "Лила" на англо-саксонский манер - "Лайла".
И занавес внезапно раскрылся.
И пропустил ее на сцену.
После индианки - невысокой, крепко сбитой - она выглядела семифутовой жердью. Желтое сатиновое платье оставляло плечи открытыми, туго облегало фигуру от грудей до колен, а сзади наличествовал разрезец, дабы передвигаться было можно. Волосы были выкрашены, сделались чернее воронова крыла. Это заставляло Сару казаться и суровей, и старше. Правда, после нашей первой и последней встречи миновало два года...
- Лила, догола! - воззвал распорядитель. - Раздевайся! Донага!
Она увидела и опознала нас немедленно, хотя столик обретался на весьма изрядном расстоянии от эстрады.
Увидела - и едва не споткнулась.
Я подметил вспыхнувший в карих глазах испуг. Ле-Барона, если тот соблюдал хоть простейшие меры предосторожности, она, разумеется, не знала. Но уж меня позабыть не сумела. И поняла: Мэттью Хелм явился в клуб "Чихуахуа" отнюдь не созерцать ее великолепные телеса повторно.
Разумеется, девушка узнала меня. И? разумеется, припомнила, как я изрядно смутил ее когда-то, заставив разоблачиться "догола и донага" в иных местах, при других обстоятельствах. По лицу Сары и сейчас промелькнуло подобие румянца. Возможно, девица мысленно оплакала утраченную невинность...
Сара грациозно повернулась, поплыла вперед, потом закружила, продвигаясь вдоль авансцены. Ступала она с уверенным изяществом, которого достигают лишь долгой и основательной тренировкой. Причем, отнюдь не обязательно сводящейся к упражнениям в стриптизе...
Было забавно и чуточку печально видеть мою давнишнюю противницу в эдаком притоне и за эдаким занятием.
- Господи, помилуй! - громко сказал Пат Ле-Барон. - Вот это ягодка! Шесть футов" и ни единым дюймом ниже! Прелесть!
Он толкнул меня локтем, ухмыльнулся, точно собираясь изречь совсем уж невыносимую скабрезность, и шепнул прямо в ухо:
- Объект опознан?
- Да.
- Я видел только фото, - продолжал Пат, ухмыляясь наипохотливейшим образом. - И сразу же передал: сам ручаться не в состоянии. Рост, черты лица, прочие приметы - в порядке. Но волосы, волосы! Не отпечатки же пальцев у куколки снимать! Вашингтон обещал, что вы прибудете и удостоверитесь лично. Ошибиться нельзя. Только представьте на минутку: волочить визжащую, брыкающуюся мексиканскую танцовщицу через пограничный мост Шефу в подарок...
Ле-Барон, видимо, обладал живым воображением, ибо искренне расхохотался. Резко прервал смех:
- Итак... Ухватить, упаковать, обернуть, перевязать ленточкой, бантик соорудить попышнее. Любящий муж уводит из поганого блудилища неразумную беглую жену... Которая допляшет, оденется вновь и смешается со всеми остальными - коротать вечер. Если, конечно, подвоха не учуяла. Тогда сбежит, не сомневайтесь.
- На подобный случай распоряжения имеются?
- Хесус отправится за нею - пешком или в машине, постарается заметить, куда нырнет объект. Если умудритесь проследить сами, Хесус обеспечит прикрытие и поддержку... В чем дело, Елена?
Жирная бабища, определенная Ле-Барону в задушевные собеседницы, презрительно скривилась, указала на сцену:
- Americana!
Чудилось, мексиканка плюнуть готова.
- Ну и что?
- У американских теток очень маленькие tetas. У всех подряд. Смотреть противно!
- Tetas? - озадаченно переспросил я. Мистеру Хелму из Калифорнии особо разбираться в испанском не полагалось. - Что это?
Толстуха задрала свитер и недвусмысленно продемонстрировала значение загадочного слова. Ле-Барон так и прыснул.
- Tetas, - повторил он. - Последние школьные программы рекомендуют широко пользоваться наглядными пособиями! Мальчик, ты хорошо запомнил перевод?
Паясничая, Ле-Барон опять подтолкнул меня и повел бровью. Пришлось повернуть голову, пригубить выпивку" рассеянно повести взором.
Взор отыскал техасского ковбоя и его тщательно растрепанную парикмахером пассию в серебристом платье. Великолепное место выбрал голубчик, чтобы продолжить уютный вечер наедине с дамой сердца! Но возможно ли ждать, иного от молодца, способного нацепить подобную сбрую?
Женщина следила за сценой не отрываясь, напряженно, пристально. Я последовал ее примеру. Сара - а может быть. Лила? - или Мэри Джейн? - уже завершила первый круг. Возвращаясь волнующимся, ритмическим шагом, она внезапно показалась мне совсем юной. Невзирая на рост, крашеные волосы, полунеприличное платье. Совсем юной - и слегка испуганной.
Однако шаг оставался упругим.
Сара вильнула бедрами подле столика, вокруг которого тесным кольцом сидели мексиканские зеваки. Засмеялась, ускользнула, прежде нежели ближайший успел опомниться и облапить гостью. Совершила быстрый пируэт, перегнулась, взъерошила волосы американскому туристу, отвела руку, дабы парень, чего доброго, запястье не поймал да на колени к себе не увлек.
- Донага, Лайла! - завопил кто-то позади. Наверное, вконец истомился, бедняга.
Сара улыбнулась. Нерушимое правило: даже когда ищейки почти настигли, делай свое дело и храни спокойствие. У девчонки всегда наличествовала отвага. Хорошо помню, как она тигрицей прыгнула на меня в Сан-Антонио, хотя покорный слуга стоял, ощетинившись парой пистолетов, на манер Дикого Билла Хикока. А у Сары даже булавки в руках не было.
И все равно - прыгнула...
- Догола! - взревел распорядитель, и могучие динамики разнесли его голос по всем закоулкам ночного клуба. - Догола, крошка!
Сара вернулась на сцену, вызывающе удаляясь и расстегивая мерзкое желтое платье. Она шла спиною к публике, задорно и кокетливо, чисто по-женски, ворошила волосы, косилась через плечо и, доведя мужскую половину присутствующих до полного умоисступления, потянула длинную змейку.
Желтое платье раскрылось разом.
Распахнулось.
Сверху донизу.
И прилетевший из неведомого ниоткуда кинжал вонзился в обнажившуюся девичью спину по рукоять.
Прямо под левую лопатку.
Глава 5
Не стану изображать раскаяния. Укорять и винить себя за недосмотр и небрежность было бы глупо. Мне поручили не служить Сариным телохранителем, а переправить объект через Рио-Гранде, живым или мертвым, - в этом пункте я оказался непреклонен и выудил таки недвусмысленные, четким английским языком изложенные распоряжения.
Распорядись Мак оберегать Сару от возможных увечий (тем паче, смертоносных), я вообще приступил бы к заданию совсем иначе. Но инструкции Мака ничего подобного не предусматривали.
Раздался еле слышный двойной свист, означавший: "опасность слева!" Ле-Барон.
Тройной свист указывал бы на угрозу справа, одиночный - предостерегал от нападения сзади. Но я своим делом занимался дольше Ле-Барона и орудовать начал чуток раньше, чем напарник свистнул. И нежно позаботился о Долорес.
Бог весть, возможно Долорес и впрямь была безобидной потаскушкой из города Чихуахуа. Но и Елену, и ее подсунули нам содержатели ночного клуба, а рисковать попусту вовсе незачем.
Долорес буквально переломилась пополам от удара под ложечку. Я успел подхватить женщину, по возможности смягчил соприкосновение лба со столешницей. В порядке надлежащей компенсации сунул за вырез платья пятидолларовую банкноту, обернулся.
"Чихуахуа" мог бы служить отличной съемочной площадкой для фильма о внезапном и поголовном сумасшествии в преисподней. Сквозь каждую наличествовавшую дверь пытались вырваться наружу десятки людей. Правильно: кому охота сидеть сиднем да полиции дожидаться?
Звучали потоки проклятий, изрыгаемых на испанском, английском и техасском языках.
А на сцене, по-прежнему заливаемой невыносимо ярким светом, высокая девушка упала на колени, бессильно шаря по спине согнутой рукой, пытаясь понять, что именно ударило сзади. Рука слабела с каждым мигом и до кинжала дотянуться не могла.
Сара повалилась прямиком на желтое платье, слетевшее и распластавшееся так, словно было подстелено с умыслом.
Ле-Барону пришлось туговато. По-видимому, толстуха Елена знала дзюдо. Отбивалась она сноровисто. Предоставив Пату справляться с противницей самостоятельно, я стремглав ринулся к эстраде. Натолкнулся на кого-то с разгону, едва не рухнул. Учуял запах дорогих духов, ощутил прикосновение пушистого меха.
- Дженни! - позвал душераздирающий женский голос: - О-о-о, Дженни-и!..
Я рвался вперед, сквозь бедлам и кавардак, спотыкаясь о стулья, опрокидывая, столы. И, наконец, достиг освещенной сцены. Женщина в меховой жакетке опередила меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
- Догола, красавица!
Девица была совсем еще молоденькой, смуглой, невеселой и казалась капризным ребенком, вынужденным твердить опостылевший урок. Следуя музыкальным тактам, она скинула длинное платье, которое заранее и заботливо избавили от лишних застежек. Нельзя же, в самом деле, создавать исполнительнице ненужные трудности.
Воспоследовала краткая пародия на танец" Прозрачная сорочка, в свой черед, отправилась на пол. Девица ловко сбросила красные туфли с полуметровыми каблуками-шпильками. Алый лифчик взвился и, дразня почтенную публику, порхнул прямо в зал.
- Ох ты! - шепнул Пат Ле-Барон. - Погляди на киску! Ей ведь шестнадцати не будет, честное слово! Я хмыкнул:
- Нелегко тебе живется, коли отрабатываешь государственные чеки, шатаясь по ночным клубам... Сердце не шалит? И давление в порядке, да?
Негодующе хмурясь, Ле-Барон процедил:
- Самому не нравится - не порти удовольствие другому. Да, обожаю глазеть на голых девиц. Это преступление? Или небрежение службой?
Взгляд моего напарника внезапно прыгнул в сторону.
- А вот и сюда конфетки несут, - промурлыкал он уже совсем иным тоном.
Porter извлек из окутанных полумраком глубин зала двух женщин и прямиком повел в нашу сторону.
Покорному слуге досталась не худшая из них: темноволосая пышка в обтягивающем, коротком платье стального цвета. Добыча Ле-Барона - в шерстяном свитере и твидовой юбке - оказалась перезрелой смуглянкой, скорее жирной, нежели пышной, отдаленно смахивавшей на женщину-борца.
- Привет, ребятки, - промолвила она. - Меня звать Еленой. А это - Долорес.
Ле-Барон учтиво представил нас обоих. Женщины устроились поудобней, мы заказали напитки, а те очутились на столе с быстротой неописуемой.
- Догола! - надрывался распорядитель. - Снимай, Коринна! Все-все снимай!
Выступавшая продолжала танцевать босиком. Если, разумеется, можно было именовать ее телодвижения пляской. Пожалуй, да - но тут же приходило на ум почтенное имя Святого Витта...
Следовало признать: Коринна выглядела красивой малышкой, хорошо сложенной. И, хотя выступала с довольно кислой миной, по-видимому любила свою работу.
Госпожа Долорес (мое временное достояние) следила за девушкой, одновременно гладя клиента по затылку и не забывая прихлебывать, коктейль.
- Коринна - india, - любезно сообщила Долорес. - Индианка. Не торопись напиваться, миленочек. И я спешить не стану. Посидим рядком, поговорим ладком... Тут очень славно. Совсем не такой вертеп, как у прочих разных.
Индейская плясунья ловко дернула завязки пляжных трусиков, помахала трусиками, точно флажком, и, хохоча, убежала прочь.
- Совсем девчонка, - скривилась Долорес. - Танцевать не может, петь не умеет. Шляется по эстраде да тряпки скидывает. Когда мне было шестнадцать...
- А ты откуда родом, Долорес?
- Из Чихуахуа.
Я старательно изобразил насмешливое удивление:
- Что, прямо в клубе и родилась?
- Да нет! - засмеялась Долорес. - Город есть Чихуахуа! Только деньжат в нем нетути! Не заработать... А здесь я получаю по тридцать пять центов с каждой заказанной вами выпивки. Понимаешь, красавчик?
- На жизнь хватает?
Собеседница пожала плечами.
Вовлеченный в сию содержательную беседу, я пропустил объявление очередного номера. Даже имя услыхал с опозданием, не разобрав толком, ибо конферансье - болван, которому, видать, кроме знакомства с иностранными языками, было нечем кичиться, произнес "Лила" на англо-саксонский манер - "Лайла".
И занавес внезапно раскрылся.
И пропустил ее на сцену.
После индианки - невысокой, крепко сбитой - она выглядела семифутовой жердью. Желтое сатиновое платье оставляло плечи открытыми, туго облегало фигуру от грудей до колен, а сзади наличествовал разрезец, дабы передвигаться было можно. Волосы были выкрашены, сделались чернее воронова крыла. Это заставляло Сару казаться и суровей, и старше. Правда, после нашей первой и последней встречи миновало два года...
- Лила, догола! - воззвал распорядитель. - Раздевайся! Донага!
Она увидела и опознала нас немедленно, хотя столик обретался на весьма изрядном расстоянии от эстрады.
Увидела - и едва не споткнулась.
Я подметил вспыхнувший в карих глазах испуг. Ле-Барона, если тот соблюдал хоть простейшие меры предосторожности, она, разумеется, не знала. Но уж меня позабыть не сумела. И поняла: Мэттью Хелм явился в клуб "Чихуахуа" отнюдь не созерцать ее великолепные телеса повторно.
Разумеется, девушка узнала меня. И? разумеется, припомнила, как я изрядно смутил ее когда-то, заставив разоблачиться "догола и донага" в иных местах, при других обстоятельствах. По лицу Сары и сейчас промелькнуло подобие румянца. Возможно, девица мысленно оплакала утраченную невинность...
Сара грациозно повернулась, поплыла вперед, потом закружила, продвигаясь вдоль авансцены. Ступала она с уверенным изяществом, которого достигают лишь долгой и основательной тренировкой. Причем, отнюдь не обязательно сводящейся к упражнениям в стриптизе...
Было забавно и чуточку печально видеть мою давнишнюю противницу в эдаком притоне и за эдаким занятием.
- Господи, помилуй! - громко сказал Пат Ле-Барон. - Вот это ягодка! Шесть футов" и ни единым дюймом ниже! Прелесть!
Он толкнул меня локтем, ухмыльнулся, точно собираясь изречь совсем уж невыносимую скабрезность, и шепнул прямо в ухо:
- Объект опознан?
- Да.
- Я видел только фото, - продолжал Пат, ухмыляясь наипохотливейшим образом. - И сразу же передал: сам ручаться не в состоянии. Рост, черты лица, прочие приметы - в порядке. Но волосы, волосы! Не отпечатки же пальцев у куколки снимать! Вашингтон обещал, что вы прибудете и удостоверитесь лично. Ошибиться нельзя. Только представьте на минутку: волочить визжащую, брыкающуюся мексиканскую танцовщицу через пограничный мост Шефу в подарок...
Ле-Барон, видимо, обладал живым воображением, ибо искренне расхохотался. Резко прервал смех:
- Итак... Ухватить, упаковать, обернуть, перевязать ленточкой, бантик соорудить попышнее. Любящий муж уводит из поганого блудилища неразумную беглую жену... Которая допляшет, оденется вновь и смешается со всеми остальными - коротать вечер. Если, конечно, подвоха не учуяла. Тогда сбежит, не сомневайтесь.
- На подобный случай распоряжения имеются?
- Хесус отправится за нею - пешком или в машине, постарается заметить, куда нырнет объект. Если умудритесь проследить сами, Хесус обеспечит прикрытие и поддержку... В чем дело, Елена?
Жирная бабища, определенная Ле-Барону в задушевные собеседницы, презрительно скривилась, указала на сцену:
- Americana!
Чудилось, мексиканка плюнуть готова.
- Ну и что?
- У американских теток очень маленькие tetas. У всех подряд. Смотреть противно!
- Tetas? - озадаченно переспросил я. Мистеру Хелму из Калифорнии особо разбираться в испанском не полагалось. - Что это?
Толстуха задрала свитер и недвусмысленно продемонстрировала значение загадочного слова. Ле-Барон так и прыснул.
- Tetas, - повторил он. - Последние школьные программы рекомендуют широко пользоваться наглядными пособиями! Мальчик, ты хорошо запомнил перевод?
Паясничая, Ле-Барон опять подтолкнул меня и повел бровью. Пришлось повернуть голову, пригубить выпивку" рассеянно повести взором.
Взор отыскал техасского ковбоя и его тщательно растрепанную парикмахером пассию в серебристом платье. Великолепное место выбрал голубчик, чтобы продолжить уютный вечер наедине с дамой сердца! Но возможно ли ждать, иного от молодца, способного нацепить подобную сбрую?
Женщина следила за сценой не отрываясь, напряженно, пристально. Я последовал ее примеру. Сара - а может быть. Лила? - или Мэри Джейн? - уже завершила первый круг. Возвращаясь волнующимся, ритмическим шагом, она внезапно показалась мне совсем юной. Невзирая на рост, крашеные волосы, полунеприличное платье. Совсем юной - и слегка испуганной.
Однако шаг оставался упругим.
Сара вильнула бедрами подле столика, вокруг которого тесным кольцом сидели мексиканские зеваки. Засмеялась, ускользнула, прежде нежели ближайший успел опомниться и облапить гостью. Совершила быстрый пируэт, перегнулась, взъерошила волосы американскому туристу, отвела руку, дабы парень, чего доброго, запястье не поймал да на колени к себе не увлек.
- Донага, Лайла! - завопил кто-то позади. Наверное, вконец истомился, бедняга.
Сара улыбнулась. Нерушимое правило: даже когда ищейки почти настигли, делай свое дело и храни спокойствие. У девчонки всегда наличествовала отвага. Хорошо помню, как она тигрицей прыгнула на меня в Сан-Антонио, хотя покорный слуга стоял, ощетинившись парой пистолетов, на манер Дикого Билла Хикока. А у Сары даже булавки в руках не было.
И все равно - прыгнула...
- Догола! - взревел распорядитель, и могучие динамики разнесли его голос по всем закоулкам ночного клуба. - Догола, крошка!
Сара вернулась на сцену, вызывающе удаляясь и расстегивая мерзкое желтое платье. Она шла спиною к публике, задорно и кокетливо, чисто по-женски, ворошила волосы, косилась через плечо и, доведя мужскую половину присутствующих до полного умоисступления, потянула длинную змейку.
Желтое платье раскрылось разом.
Распахнулось.
Сверху донизу.
И прилетевший из неведомого ниоткуда кинжал вонзился в обнажившуюся девичью спину по рукоять.
Прямо под левую лопатку.
Глава 5
Не стану изображать раскаяния. Укорять и винить себя за недосмотр и небрежность было бы глупо. Мне поручили не служить Сариным телохранителем, а переправить объект через Рио-Гранде, живым или мертвым, - в этом пункте я оказался непреклонен и выудил таки недвусмысленные, четким английским языком изложенные распоряжения.
Распорядись Мак оберегать Сару от возможных увечий (тем паче, смертоносных), я вообще приступил бы к заданию совсем иначе. Но инструкции Мака ничего подобного не предусматривали.
Раздался еле слышный двойной свист, означавший: "опасность слева!" Ле-Барон.
Тройной свист указывал бы на угрозу справа, одиночный - предостерегал от нападения сзади. Но я своим делом занимался дольше Ле-Барона и орудовать начал чуток раньше, чем напарник свистнул. И нежно позаботился о Долорес.
Бог весть, возможно Долорес и впрямь была безобидной потаскушкой из города Чихуахуа. Но и Елену, и ее подсунули нам содержатели ночного клуба, а рисковать попусту вовсе незачем.
Долорес буквально переломилась пополам от удара под ложечку. Я успел подхватить женщину, по возможности смягчил соприкосновение лба со столешницей. В порядке надлежащей компенсации сунул за вырез платья пятидолларовую банкноту, обернулся.
"Чихуахуа" мог бы служить отличной съемочной площадкой для фильма о внезапном и поголовном сумасшествии в преисподней. Сквозь каждую наличествовавшую дверь пытались вырваться наружу десятки людей. Правильно: кому охота сидеть сиднем да полиции дожидаться?
Звучали потоки проклятий, изрыгаемых на испанском, английском и техасском языках.
А на сцене, по-прежнему заливаемой невыносимо ярким светом, высокая девушка упала на колени, бессильно шаря по спине согнутой рукой, пытаясь понять, что именно ударило сзади. Рука слабела с каждым мигом и до кинжала дотянуться не могла.
Сара повалилась прямиком на желтое платье, слетевшее и распластавшееся так, словно было подстелено с умыслом.
Ле-Барону пришлось туговато. По-видимому, толстуха Елена знала дзюдо. Отбивалась она сноровисто. Предоставив Пату справляться с противницей самостоятельно, я стремглав ринулся к эстраде. Натолкнулся на кого-то с разгону, едва не рухнул. Учуял запах дорогих духов, ощутил прикосновение пушистого меха.
- Дженни! - позвал душераздирающий женский голос: - О-о-о, Дженни-и!..
Я рвался вперед, сквозь бедлам и кавардак, спотыкаясь о стулья, опрокидывая, столы. И, наконец, достиг освещенной сцены. Женщина в меховой жакетке опередила меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24