Держа бокал в руках, Франсис ждал. Через несколько минут владелец заведения вернулся.
— Красивая девочка, — твердо сказал он. — Вы дадите мне ее на вечерок, да?
Коплан, тоже знавший традиции, быстро кивнул.
— Когда захотите, месье Гарибьян. Но, между нами, мне кажется, что в ваших интересах не слишком торопиться. Она намного лучше, когда ей не выкручивают руки. Вы понимаете, что я хочу сказать?
Армянин с горящими глазами принял хитрый вид.
— Вышколить ее — ваша забота. Пришлите ее ко мне, когда она будет расположена поразвлечься.
— Я займусь этим, — пообещал Коплан, вынимая из кармана пачку листков. — Не хотите ли взглянуть на это? Я считаю, что план сработан хорошо.
Около часу он подробно объяснял Гарибьяну, как собирается атаковать насосную станцию К-3 и как должны следовать друг за другом фазы операции. С безупречной точностью почти до секунд отвлекающий маневр, нападение на радиоточку, проникновение на станцию и закладка снарядов должны были идти одно за другим в установленном порядке, хотя атакующие не имели возможности поддерживать между собой связь. Программа заканчивалась следующими словами: «Прикрываемый номером 5, сидящим с автоматом в машине, номер 1 садится в нее и едет в направлении Багдада, в то время как номера 2, 3 и 4 бегут к сирийской границе».
— Вот, — добавил Коплан, — здесь должен быть задействован ваш план эвакуации.
Подумав, Гарибьян заявил:
— Последний абзац следует изменить. Я наметил участие вертолета, который заберет вас всех одновременно. Он приземлится в сотне метров от станции в указанное вами время и доставит вас в безопасное место.
— Браво! — бросил Коплан. — Это лучше, чем я мог надеяться. Но куда он нас доставит?
У Гарибьяна не было никаких причин молчать. Он знал, что ни один из членов группы не спасется: все они будут перебиты через два часа после приземления.
— Он доставит вас на нейтральную территорию Тавал, — ответил он.
Глава XIII
— Тавал? — повторил Коплан, которому это название не говорило ровно ничего. — Где это?
— Это малоизвестное место, — ответил Гарибьян. — Анклав в форме ромба между Ираком и Саудовской Аравией, одна из вершин его касается эмирата Кувейт. Несколько квадратных километров пустыни с поселком в центре, на перекрестке трех дорог. Непонятно, почему эта территория пользуется особым статусом ничейной земли. Вы можете прожить там хоть десять лет, а полиция об этом не узнает.
— Да? — удивленно спросил Коплан. — И кто-нибудь там даст нам приют?
— Да, на столько, на сколько вы захотите.
— Ну что же, этот выход кажется мне лучше любого другого, — сказал Коплан. — Нам остается только установить дату рейда и закончить подготовку.
Гарибьян подумал, поглаживая свой подбородок.
— Чтобы достать запрошенное вами снаряжение, мне потребуется три дня. Скажем, четырнадцатого декабря?
— Хм... Да... Четырнадцатого, в сумерках. Час "Ч", например, девятнадцать ноль-ноль.
— Хорошо, — согласился армянин. — Накануне мы устроим совещание всех участников, чтобы распределить роли и уладить последние детали.
Франсис собрал бумаги, разложенные на столе, и сунул их в карман со словами:
— В этих условиях дело не может сорваться. А вопрос оплаты?
— Его уладить легко, — уверил Гарибьян. — Пилот вертолета будет кружить над местом четверть часа после того, как возьмет вас всех на борт. Сверху он увидит, взорвется станция или нет. В первом случае ваша плата будет выдана сразу по прибытии самим эмиром. Если дело сорвется, вы получите право на премию в тысячу динаров.
Коплан подумал, что этот способ в обоих случаях предоставлял минимум гарантий.
Но, внешне довольный, он заключил:
— Пойдет, но предупредите пилота, что мы впятером будем держать его в качестве заложника до исполнения контракта. Если он попытается наврать эмиру, то до старости не доживет.
На мгновение плутовская физиономия Гарибьяна посуровела.
— В случае победы на вас будут смотреть как на героев, — пообещал он. — Зачем нам лишать себя ваших услуг, не сдержав своего слова?
— Это было бы неудачным расчетом, — сказал Коплан. — Ну вот, теперь, когда все выяснено, вы можете позвать Клодин.
— Я схожу за ней, — решил Гарибьян. — Наливайте виски.
Через четыре дня после этой встречи в «Тамерлане», то есть 14 декабря, в день, назначенный для рейда, Коплан встал в семь утра и заставил свою помощницу последовать его примеру.
— Ты с ума сошел? — заупрямилась Клодин. — Ты вернулся в два часа ночи и хочешь, чтобы мы уже встали?
— Да, и быстро, — заявил Франсис. — Сегодня у нас много работы.
Верный себе, он абсолютно ничего не говорил Клодин ни о своих делах с Гарибьяном, ни о намеченной операции на насосной станции К-3. Он отвечал на ее вопросы уклончиво, и никакая настойчивость Клодин не могла заставить его нарушить это правило.
После Мафрака она стала подчиняться Франсису, не пытаясь понять его. Уступила его приказу она и на этот раз, но была очень недовольна. Около четверти девятого Коплан закурил сигарету и, сев напротив Клодин, начал объяснять ей обстановку.
— Слушай меня очень внимательно, — сказал он ей с необычной для него серьезностью. — Этот день станет поворотным в нашей жизни, и многое будет зависеть от тебя.
Это вступление усилило тревожные предчувствия, которые владели Клодин с самого пробуждения. Коплан продолжал:
— Начиная с приезда в Багдад я не мог сделать ни шагу, чтобы за мной по пятам не ходил «хвост». Полагаю, тебя это не особо удивляет, коль скоро в Дамаске Халати поручил тебе следить, куда я хожу. Правда?
Он смотрел ей прямо в глаза взглядом ни добрым, ни злым, но проникавшим до глубины души.
— Правда, — просто призналась она.
— Когда мы вернулись из Мафрака, — сказал он, — Халати прислал ко мне Якобсена, чтобы заставить меня участвовать в ликвидации, которую вполне мог бы поручить одному из своих громил. Отличный способ проверить мою верность и заодно предостеречь от возможных попыток предать его. И в это время Халати получил возможность расспросить тебя. Поскольку все говорит в мою пользу, он посылает меня к Гарибьяну, а тот, не менее подозрительный, чем он, устанавливает за мной постоянную слежку. Отметь, что на его месте я поступил бы так же.
Он сделал затяжку, медленно выпустил дым, пока Клодин ждала продолжения со смесью страха и надежды.
— Сегодня, — снова заговорил Коплан тем же сдержанным тоном, — мне нужно передать в посольство Франции письмо. Гарибьян об этом знать не должен. Ни в коем случае, слышишь?
Клодин кивнула.
— Я отдам его тебе, — продолжил Франсис. — Ты отнесешь его сегодня утром. Отдашь его в руки военного атташе.
Это было сказано со спокойной властностью, без угрозы, но очень убедительно.
Не дожидаясь ее ответа, Коплан добавил:
— Мы расстанемся на весь день. Сегодня вечером, точнее, в двадцать тридцать, ты нанесешь визит нашему другу Гарибьяну. Он будет тебя ждать... Ты должна любым способом помешать ему выйти из кабинета до девяти часов.
Его голос стал резче, в серых глазах появился металлический блеск. Клодин со сжавшимся сердцем молча кивнула.
— Когда услышишь звонок, нажмешь на кнопку, открывающую дверь. Запомни: вторая слева, под занавеской. Действуй прежде, чем Гарибьян поймет, что это не условный сигнал, даже если придется ударить его, чтобы добраться до кнопки.
Коплан отвел от нее свой повелительный взгляд, сбросил с рукава кончиками пальцев крошку пепла.
— Об остальном не волнуйся, — заключил он. — Как только у тебя появится возможность, возвращайся в «Регент-палас» и жди меня столько, сколько понадобится. Возможно, ты не увидишь меня два-три дня, но не волнуйся... Собирайся, пошли.
Через несколько минут они свернули с эр Рашид-стрит в лабиринт улочек, окружающих минарет Сок-эль-Газель, и настолько узких, что по ним не всегда могли пройти рядом два человека.
Когда, сделав широкий круг, они вышли на улочку, которая вновь вывела их на эр Рашид-стрит, Франсис ущипнул Клодин за руку и шепнул ей на ухо:
— Дальше иди одна. Иди прямо и садись в такси, как только выйдешь на проспект. Я прикрою тебя. До свиданья.
Он подтолкнул молодую женщину. Вскоре он остановился перед лавочкой, где продавались изделия из меди. Он долго разглядывал цилиндрическую кофейную мельницу, очень изящную.
Он купил мельницу, попросил ее завернуть, потом, уверенный, что дал Клодин достаточно времени, чтобы оторваться от преследователя, который теперь уже не мог ее догнать, он вернулся в отель.
Когда четверть часа спустя он снова вышел из отеля, уже без мельницы, но с «маузером» калибра девять, оттягивавшим его внутренний карман, им овладела нервозность.
Он дошел до Исламского музея, устроенного в здании четырнадцатого века, и заметил машину, предоставленную в его распоряжение Гарибьяном. Это был серый «бентли» с номером ИРК 6875 на зеленой табличке.
Ключи лежали у него в кармане. Он сел в роскошную машину, не проверив, положены ли в багажник оружие и боеприпасы, запрошенные им у владельца «Тамерлана».
Франсис медленно проехал вдоль Тигра, а затем свернул в сторону Хаббанийи. Он ехал тем же маршрутом, что и шесть дней назад, когда вместе с Клодин ездил на станцию К-3. У него появилось неприятное чувство, что он приближается к катастрофе. Его мучила масса вопросов относительно эффективности его плана. Слишком уж тщательно были расписаны детали операции, и достаточно было пустяка, чтобы нарушить их осуществление.
В пять часов он сделал остановку в Хите, на берегу Евфрата.
Его мысли были очень далеки от археологии, но он сделал вид, что интересуется знаменитыми источниками, из которых, по словам Геродота, добывали битум, необходимый для цементирования кирпичей при строительстве древнего Вавилона.
Сдерживая свое нетерпение, он сел в машину только без четверти шесть. До разветвления нефтепровода оставалось проехать еще восемьдесят километров.
Солнце клонилось к закату. Под его ослабевшими розовыми и оранжевыми лучами пустыня приобретала какое-то странное очарование.
«Бентли» обогнал бедуина, ехавшего на осле. Этот мирный араб, направлявшийся в Хадиту, был не кто иной, как номер 5 — человек, который должен был прикрыть отход Коплана после закладки на станции взрывных и зажигательных снарядов.
Метрах в трехстах от К-3 Коплан посмотрел на свои часы. Без трех минут семь. Возбуждение Франсиса все усиливалось.
Он остановил машину и прислушался. Ровно в семь часов вдалеке, в стороне деревни Хадита, началась стрельба. Номер 4 и номер 3 строго выполняли приказ, по которому должны были произвести отвлекающий маневр и завлечь патрули в улочки старого города.
От форта до Хадиты было около трех километров. На верблюдах солдаты могли прибыть на место меньше чем за четверть часа. Поэтому атака на радиостанцию, расположенную в жилом корпусе, была намечена на девятнадцать двадцать. Это было задание для номера 2.
Коплан видел издалека солдат, спешащих к поселку.
Бедуин на осле приближался. Франсис видел его в зеркале заднего обзора как черную точку.
В девятнадцать семнадцать он завел мотор «бентли» и тронулся с места. Он доехал почти до насосной станции. Прежде чем поставить машину на ручной тормоз, он дружески махнул рукой охраннику, стоявшему у входа.
Двое арабов в лохмотьях (обозначенные в плане под номерами 3 и 4) выпустили в воздух несколько автоматных очередей, потом побежали к тропинке, параллельной толстой трубе нефтепровода, идущего из Киркука. Пока перепуганные жители деревни в панике разбегались во вес стороны, недоумевая, какое несчастье обрушилось на них, послышалась еще одна очередь.
Сраженные пулями, двое диверсантов повернулись вокруг своей оси и рухнули на землю, держа в руках оружие. Пули разорвали им грудную клетку, и номера 3 и 4 умерли прежде, чем их головы коснулись земли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19