Йеменец уклончиво развел руками.
— Пока что мне неизвестно, — уверил он с совершенно естественным видом. — Однако я бы не послал вас туда, если бы не думал, что эта работа соответствует вашим способностям. Кроме того, если вы по-настоящему способный человек, то сможете разбогатеть довольно быстро. Мои сирийские друзья очень щедры...
— Я вам доверяю, — произнес Коплан с едва заметным ехидством.
Он взял свой бумажник, вынул из него двести фунтов и положил их на низкий столик перед собой.
— Полагаю, вы знакомы с Абдул Джабаром? — спросил он небрежно. — При случае верните ему это от моего имени. Что бы вы ни думали, я честен в делах.
— Я в этом убедился, — сказал Махмудие. — Именно поэтому вы сейчас находитесь здесь. Я постараюсь найти человека, чье имя вы назвали... Но вспомните позднее, что аналогичную сумму я уплатил Мелловану, чтобы он вел себя спокойно.
— Я всегда плачу свои долги, и проценты тоже, — уверил Франсис.
— Возьмите эти деньги. Считайте, что получили их на транспортные расходы в Дамаск. Желательно, чтобы вы прибыли в этот город как можно быстрее. Мэтр Табук проводит вас в посольство Египта, Иордании и Сирии для получения виз. Вы полетите самолетом линии Хартум — Каир — Амман — Дамаск.
— Хорошо. А потом?
— В Дамаске вы нанесете визит Зайеду Халати. Улица Халбуни, дом двадцать шесть. Он будет предупрежден о вашем приезде.
Коплан покинул суданскую столицу три дня спустя, не зайдя в «Гранд-отель». Египетский самолет, на котором он летел, приземлился в Дамаске утром следующего дня.
Поев прямо в аэропорту, Коплан взял такси, чтобы отправиться по адресу, данному йеменским коммерсантом.
Дамаск — большой город, стоящий у подножия Ливанских гор. Он выплеснулся далеко за крепостные стены, защищавшие старый город.
По улицам сирийской столицы ездят трамваи и автобусы. Население состоит из мусульман-суннитов, армян и курдов, одевающихся по-европейски или в свои традиционные национальные костюмы. Многочисленные мечети вздымают к прозрачному голубому небу свои квадратные или восьмигранные минареты, не такие, правда, изящные, как в Каире.
Такси въехало в новый квартал Салихие и покатило по великолепному бульвару, застроенному виллами с мраморными фасадами. Затем оно свернуло в одну из боковых улиц и, миновав посольство Саудовской Аравии, остановилось перед домом двадцать шесть.
Франсис оставил багаж в камере хранения аэропорта, не зная, придется ли ему искать себе жилье или оно для него уже приготовлено.
Он позвонил. Открыл ему слуга в феске, спросил его имя и пошел впереди него в дом.
Дом был меблирован в строго восточном стиле, с большим количеством ковров, искусно сработанных медных сосудов, бесценного старинного оружия и изящных столов с перламутровыми инкрустациями.
Коплана проводили в расположенный на втором этаже рабочий кабинет. Мужчина лет сорока, смуглый и черноглазый, поднял голову, оторвавшись от работы, и молча, пристально стал разглядывать Коплана.
Тот, не моргнув, выдержал этот пронзительный волевой взгляд, в котором горел огонек фанатизма.
Зайед Халати был тяжелым человеком, это чувствовалось сразу. Он заговорил на безупречном французском:
— Кажется, вы принесли рекомендательное письмо от Махмудие?
— Верно, — ответил Коплан, вынимая конверт из внутреннего кармана.
Он передал его сирийцу. Пробежав глазами записку, Халати снова посмотрел на гостя и сказал:
— Необходимо маленькое предварительное объяснение, месье Коплан. Поскольку нам придется работать вместе, вам лучше сразу узнать, что от вас требуется. Приказы, которые я отдаю, должны исполняться буквально; я не терплю возражений. Кроме того, для вас было бы крайне опасно разглашать кому бы то ни было содержание разговоров, ведущихся в этом кабинете.
— Я не болтлив, — ответил Коплан, — и знаю, что такое дисциплина. А теперь со всей откровенностью скажу вам, что не люблю, когда мне наступают на ноги. Я никогда не был лакеем.
Сириец задумчиво посмотрел на него, потом резко проговорил:
— Я обращаюсь с каждым так, как он того заслуживает. В какой гостинице вы остановились?
— Я приехал сразу сюда, к вам, и еще не снял номер.
— Хорошо. Тогда вы поселитесь в «Нью-Семирамис», но только на двое суток. Я объясню, в чем заключается ваше первое задание. Садитесь и курите, если хотите.
Халати встал и, подойдя к большому деревянному ящику, поднял его крышку. Там лежало много рулонов бумаги. Сириец взял один, помеченный буквой "И", развернул его.
Это была очень подробная карта Иордании. Чтобы не дать ей свернуться, Халати расстелил ее на столе, положив на углы различные предметы, потом обернулся к Коплану:
— Взгляните. Вам будет легче понять. Коплан внимательно склонился над картой.
— Смотрите: здесь, вблизи сирийской границы, находится городок Мафрак. Там стоит небольшой гарнизон, охраняющий два нефтепровода, сходящиеся к востоку от местечка. Один идет из Ирака, другой — из Саудовской Аравии. Они идут почти параллельно километров пятьдесят. Начальник гарнизона — поседевший на службе иорданский солдат старой школы.
Халати отошел от карты, предложил Коплану сесть.
— Вы отправитесь туда в качестве туриста. С вами будет одна молодая женщина. Официально вы остановитесь в Мафраке, чтобы посетить руины Умм-эль-Джемаля, найденные в самом углу, образуемом обоими нефтепроводами в месте, где они расходятся. Цель вашей миссии очень проста: нужно отвлечь военные патрули, ходящие вдоль нефтепроводов, с двух до четырех часов ночи с двадцать восьмого на двадцать девятое ноября.
Коплан озабоченно поджал нижнюю губу.
— Сегодня двадцать четвертое, — заметил он.
— Я знаю, — сухо перебил сириец, — но задача не такая уж сложная.
Он сел в кресло, уперся локтями в стол и соединил кончики пальцев.
— Я уверен, что в Мафраке действуют агенты военной контрразведки, следящие за капитаном. Скажем в скобках, что его зовут Саббах... Отношения между Сирией и Иорданией враждебные, и иорданские агенты насторожатся, если с капитаном встретится сирийский гражданин. Для француза это станет детской игрой, особенно если у него будет уважительная причина для встречи... и средство убеждения.
Халати замолчал. Коплан спросил:
— Что вы хотите сказать?
Жестокие губы сирийца искривила циничная улыбка.
— Саббах неподкупен, — сообщил он, — но имеет слабость к женщинам. Поэтому вы поедете с дамой.
Наступило молчание. Коплан рассматривал проблему со всех сторон.
— Что случится, если у меня не получится? — спросил он.
— Это было бы очень серьезно. На вашем месте я бы постарался, чтобы получилось. Так надежнее. И намного более выгодно для вашей последующей карьеры. Однако я не хочу выкручивать вам руки: если вы считаете, что это выше ваших сил, я поручу вам менее сложную работу. Управление грузовиком, например.
— Хорошо, — ответил Коплан. — Я постараюсь. Но мне нужно как можно больше сведений об этом гарнизоне.
— Секунду, — заметил Халати. — Сначала я должен рассказать вам о вашей спутнице. Вы должны крепко держать ее в руках, поскольку она может воспользоваться поездкой, чтобы попытаться удрать.
Коплан поднял брови.
— Да, — продолжил сириец деловым тоном. — В моем распоряжении большая группа девушек — все родом из Европы, — которые подписали контракт на работу танцовщицами на Ближнем Востоке. После стажировки в одном кабаре Бейрута, как и предусматривалось в контракте, их отправили в другие места, где теперь они занимаются гораздо более простым ремеслом. Большинство возражает, но это ничего не значит: их быстро вразумляют. Если они оказываются чересчур упрямыми, их отдают на одну ночь десятку бедуинов. После этого они уже не рыпаются. Та, которая поедет с вами, прошла через этот опыт и укрощена; но, оказавшись почти на свободе, она может задумать побег. Вы отвечаете передо мной за ее возвращение в Дамаск, поскольку у этой малышки есть талант... Впрочем, вы в этом скоро убедитесь сами: она будет выдавать себя за вашу жену.
Коплан постучал кончиком сигареты по ногтю и сунул ее в угол рта.
— Хм... — буркнул он. — И когда же я получу это секретное оружие?
— Немедленно, — ответил Халати. — Вы должны приехать в отель «Нью-Семирамис» парой, как будто прилетели в Дамаск вместе.
Он ударил в гонг, чтобы позвать слугу. Тот бесшумно вошел в кабинет, и сириец отдал ему приказание по-арабски. Поклонившись, слуга вышел.
— Пока она собирается, я улажу с вами несколько второстепенных моментов, — вновь заговорил Халати по-французски. — Отсюда до Мафрака всего несколько часов езды на поезде, если не будет задержек на границе. Возьмите минимум багажа.
Он продолжал сообщать необходимые сведения об иорданском городке и способах войти в контакт с капитаном Саббахом.
Его речь, прерываемая время от времени вопросами Коплана, внезапно оборвалась, когда слуга появился снова в сопровождении элегантной молодой женщины с недовольным лицом.
Она бросила на Коплана быстрый взгляд и стала ждать, пока к ней обратится Халати.
— Представляю тебе твоего соотечественника, — произнес он с плохо скрытой иронией. — Ты станешь его партнершей и будешь его слушаться, да?
В голубых глазах молодой женщины мелькнул огонек интереса и сразу же погас. За долгие недели она привыкла беспрекословно подчиняться приказам и капризам Халати. Она устало пожала плечами и покорно согласилась.
— Мадемуазель Клодин Серве, танцовщица, — представил ее Халати своему гостю. — Пустая голова, но восхитительное тело.
Коплан был невозмутим, хотя в глубине души был вынужден признать, что у этой девушки было все необходимое, чтобы покорить мужчину.
Блондинка с нежной кожей, прекрасным цветом лица и высокой красивой грудью. Лицо, правда, было немного усталое, но обладало тем таинственным шармом, который вызывает неприязнь других женщин и сразу радует мужчин. Ее тонкая талия, какую можно встретить только у парижанок, очень гармонично переходила в бедра, еще не совсем развившиеся. Что касается ног, то достаточно было увидеть их от лодыжки до колена, чтобы догадаться, что выше они еще восхитительнее.
Ноги были обтянуты изысканного цвета чулками, и это делало их еще более соблазнительными. Несомненно, Клодин Серве была первоклассной приманкой. Если капитан Саббах устоит перед ней, значит, в его жилах течет не кровь.
Коплан вяло пожал девушке руку.
Халати внимательно рассматривал пару. Довольный, он заявил:
— Вы можете стать хорошей командой. Вы неплохо смотритесь вдвоем.
Затем он обратился к Коплану:
— Возвращайтесь из Иордании утром двадцать девятого, но ко мне приходите, только когда стемнеет. Надеюсь, все пройдет хорошо.
Были оговорены последние детали; около половины двенадцатого Коплан и Клодин вышли на улицу, более смущенные, чем хотели показать.
— Меня зовут Франсис, — сказал он, оглядываясь в поисках такси. — Будет лучше, если мы сразу перейдем на «ты». Это более естественно.
— Еще бы, — ответила она с тягучим произношением уроженки парижского предместья. — Что это за махинация? Ты работаешь на этих парней?
Он повел ее к бульвару, не глядя на нее.
— Я работаю на кого угодно, лишь бы мне платили, — непринужденно ответил он. — А потом, у меня аллергия на вопросы. Если хочешь, чтобы мы поладили, спокойно делай свою работу и не нервируй меня.
— Ладно, — ответила она, насупившись. — Тебе виднее. Я приняла тебя за другого.
Наконец они нашли такси. До аэропорта доехали меньше чем за десять минут. Коплан, заплатив за хранение багажа, отнес его в машину и велел шоферу ехать в отель «Нью-Семирамис».
По дороге Клодин все же нарушила молчание:
— Я бы все-таки хотела, чтобы ты мне сказал, что это за комедия... Зайед Халати держит меня взаперти в своем гареме целых шесть недель, а потом отправляет в поездку вместе с тобой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
— Пока что мне неизвестно, — уверил он с совершенно естественным видом. — Однако я бы не послал вас туда, если бы не думал, что эта работа соответствует вашим способностям. Кроме того, если вы по-настоящему способный человек, то сможете разбогатеть довольно быстро. Мои сирийские друзья очень щедры...
— Я вам доверяю, — произнес Коплан с едва заметным ехидством.
Он взял свой бумажник, вынул из него двести фунтов и положил их на низкий столик перед собой.
— Полагаю, вы знакомы с Абдул Джабаром? — спросил он небрежно. — При случае верните ему это от моего имени. Что бы вы ни думали, я честен в делах.
— Я в этом убедился, — сказал Махмудие. — Именно поэтому вы сейчас находитесь здесь. Я постараюсь найти человека, чье имя вы назвали... Но вспомните позднее, что аналогичную сумму я уплатил Мелловану, чтобы он вел себя спокойно.
— Я всегда плачу свои долги, и проценты тоже, — уверил Франсис.
— Возьмите эти деньги. Считайте, что получили их на транспортные расходы в Дамаск. Желательно, чтобы вы прибыли в этот город как можно быстрее. Мэтр Табук проводит вас в посольство Египта, Иордании и Сирии для получения виз. Вы полетите самолетом линии Хартум — Каир — Амман — Дамаск.
— Хорошо. А потом?
— В Дамаске вы нанесете визит Зайеду Халати. Улица Халбуни, дом двадцать шесть. Он будет предупрежден о вашем приезде.
Коплан покинул суданскую столицу три дня спустя, не зайдя в «Гранд-отель». Египетский самолет, на котором он летел, приземлился в Дамаске утром следующего дня.
Поев прямо в аэропорту, Коплан взял такси, чтобы отправиться по адресу, данному йеменским коммерсантом.
Дамаск — большой город, стоящий у подножия Ливанских гор. Он выплеснулся далеко за крепостные стены, защищавшие старый город.
По улицам сирийской столицы ездят трамваи и автобусы. Население состоит из мусульман-суннитов, армян и курдов, одевающихся по-европейски или в свои традиционные национальные костюмы. Многочисленные мечети вздымают к прозрачному голубому небу свои квадратные или восьмигранные минареты, не такие, правда, изящные, как в Каире.
Такси въехало в новый квартал Салихие и покатило по великолепному бульвару, застроенному виллами с мраморными фасадами. Затем оно свернуло в одну из боковых улиц и, миновав посольство Саудовской Аравии, остановилось перед домом двадцать шесть.
Франсис оставил багаж в камере хранения аэропорта, не зная, придется ли ему искать себе жилье или оно для него уже приготовлено.
Он позвонил. Открыл ему слуга в феске, спросил его имя и пошел впереди него в дом.
Дом был меблирован в строго восточном стиле, с большим количеством ковров, искусно сработанных медных сосудов, бесценного старинного оружия и изящных столов с перламутровыми инкрустациями.
Коплана проводили в расположенный на втором этаже рабочий кабинет. Мужчина лет сорока, смуглый и черноглазый, поднял голову, оторвавшись от работы, и молча, пристально стал разглядывать Коплана.
Тот, не моргнув, выдержал этот пронзительный волевой взгляд, в котором горел огонек фанатизма.
Зайед Халати был тяжелым человеком, это чувствовалось сразу. Он заговорил на безупречном французском:
— Кажется, вы принесли рекомендательное письмо от Махмудие?
— Верно, — ответил Коплан, вынимая конверт из внутреннего кармана.
Он передал его сирийцу. Пробежав глазами записку, Халати снова посмотрел на гостя и сказал:
— Необходимо маленькое предварительное объяснение, месье Коплан. Поскольку нам придется работать вместе, вам лучше сразу узнать, что от вас требуется. Приказы, которые я отдаю, должны исполняться буквально; я не терплю возражений. Кроме того, для вас было бы крайне опасно разглашать кому бы то ни было содержание разговоров, ведущихся в этом кабинете.
— Я не болтлив, — ответил Коплан, — и знаю, что такое дисциплина. А теперь со всей откровенностью скажу вам, что не люблю, когда мне наступают на ноги. Я никогда не был лакеем.
Сириец задумчиво посмотрел на него, потом резко проговорил:
— Я обращаюсь с каждым так, как он того заслуживает. В какой гостинице вы остановились?
— Я приехал сразу сюда, к вам, и еще не снял номер.
— Хорошо. Тогда вы поселитесь в «Нью-Семирамис», но только на двое суток. Я объясню, в чем заключается ваше первое задание. Садитесь и курите, если хотите.
Халати встал и, подойдя к большому деревянному ящику, поднял его крышку. Там лежало много рулонов бумаги. Сириец взял один, помеченный буквой "И", развернул его.
Это была очень подробная карта Иордании. Чтобы не дать ей свернуться, Халати расстелил ее на столе, положив на углы различные предметы, потом обернулся к Коплану:
— Взгляните. Вам будет легче понять. Коплан внимательно склонился над картой.
— Смотрите: здесь, вблизи сирийской границы, находится городок Мафрак. Там стоит небольшой гарнизон, охраняющий два нефтепровода, сходящиеся к востоку от местечка. Один идет из Ирака, другой — из Саудовской Аравии. Они идут почти параллельно километров пятьдесят. Начальник гарнизона — поседевший на службе иорданский солдат старой школы.
Халати отошел от карты, предложил Коплану сесть.
— Вы отправитесь туда в качестве туриста. С вами будет одна молодая женщина. Официально вы остановитесь в Мафраке, чтобы посетить руины Умм-эль-Джемаля, найденные в самом углу, образуемом обоими нефтепроводами в месте, где они расходятся. Цель вашей миссии очень проста: нужно отвлечь военные патрули, ходящие вдоль нефтепроводов, с двух до четырех часов ночи с двадцать восьмого на двадцать девятое ноября.
Коплан озабоченно поджал нижнюю губу.
— Сегодня двадцать четвертое, — заметил он.
— Я знаю, — сухо перебил сириец, — но задача не такая уж сложная.
Он сел в кресло, уперся локтями в стол и соединил кончики пальцев.
— Я уверен, что в Мафраке действуют агенты военной контрразведки, следящие за капитаном. Скажем в скобках, что его зовут Саббах... Отношения между Сирией и Иорданией враждебные, и иорданские агенты насторожатся, если с капитаном встретится сирийский гражданин. Для француза это станет детской игрой, особенно если у него будет уважительная причина для встречи... и средство убеждения.
Халати замолчал. Коплан спросил:
— Что вы хотите сказать?
Жестокие губы сирийца искривила циничная улыбка.
— Саббах неподкупен, — сообщил он, — но имеет слабость к женщинам. Поэтому вы поедете с дамой.
Наступило молчание. Коплан рассматривал проблему со всех сторон.
— Что случится, если у меня не получится? — спросил он.
— Это было бы очень серьезно. На вашем месте я бы постарался, чтобы получилось. Так надежнее. И намного более выгодно для вашей последующей карьеры. Однако я не хочу выкручивать вам руки: если вы считаете, что это выше ваших сил, я поручу вам менее сложную работу. Управление грузовиком, например.
— Хорошо, — ответил Коплан. — Я постараюсь. Но мне нужно как можно больше сведений об этом гарнизоне.
— Секунду, — заметил Халати. — Сначала я должен рассказать вам о вашей спутнице. Вы должны крепко держать ее в руках, поскольку она может воспользоваться поездкой, чтобы попытаться удрать.
Коплан поднял брови.
— Да, — продолжил сириец деловым тоном. — В моем распоряжении большая группа девушек — все родом из Европы, — которые подписали контракт на работу танцовщицами на Ближнем Востоке. После стажировки в одном кабаре Бейрута, как и предусматривалось в контракте, их отправили в другие места, где теперь они занимаются гораздо более простым ремеслом. Большинство возражает, но это ничего не значит: их быстро вразумляют. Если они оказываются чересчур упрямыми, их отдают на одну ночь десятку бедуинов. После этого они уже не рыпаются. Та, которая поедет с вами, прошла через этот опыт и укрощена; но, оказавшись почти на свободе, она может задумать побег. Вы отвечаете передо мной за ее возвращение в Дамаск, поскольку у этой малышки есть талант... Впрочем, вы в этом скоро убедитесь сами: она будет выдавать себя за вашу жену.
Коплан постучал кончиком сигареты по ногтю и сунул ее в угол рта.
— Хм... — буркнул он. — И когда же я получу это секретное оружие?
— Немедленно, — ответил Халати. — Вы должны приехать в отель «Нью-Семирамис» парой, как будто прилетели в Дамаск вместе.
Он ударил в гонг, чтобы позвать слугу. Тот бесшумно вошел в кабинет, и сириец отдал ему приказание по-арабски. Поклонившись, слуга вышел.
— Пока она собирается, я улажу с вами несколько второстепенных моментов, — вновь заговорил Халати по-французски. — Отсюда до Мафрака всего несколько часов езды на поезде, если не будет задержек на границе. Возьмите минимум багажа.
Он продолжал сообщать необходимые сведения об иорданском городке и способах войти в контакт с капитаном Саббахом.
Его речь, прерываемая время от времени вопросами Коплана, внезапно оборвалась, когда слуга появился снова в сопровождении элегантной молодой женщины с недовольным лицом.
Она бросила на Коплана быстрый взгляд и стала ждать, пока к ней обратится Халати.
— Представляю тебе твоего соотечественника, — произнес он с плохо скрытой иронией. — Ты станешь его партнершей и будешь его слушаться, да?
В голубых глазах молодой женщины мелькнул огонек интереса и сразу же погас. За долгие недели она привыкла беспрекословно подчиняться приказам и капризам Халати. Она устало пожала плечами и покорно согласилась.
— Мадемуазель Клодин Серве, танцовщица, — представил ее Халати своему гостю. — Пустая голова, но восхитительное тело.
Коплан был невозмутим, хотя в глубине души был вынужден признать, что у этой девушки было все необходимое, чтобы покорить мужчину.
Блондинка с нежной кожей, прекрасным цветом лица и высокой красивой грудью. Лицо, правда, было немного усталое, но обладало тем таинственным шармом, который вызывает неприязнь других женщин и сразу радует мужчин. Ее тонкая талия, какую можно встретить только у парижанок, очень гармонично переходила в бедра, еще не совсем развившиеся. Что касается ног, то достаточно было увидеть их от лодыжки до колена, чтобы догадаться, что выше они еще восхитительнее.
Ноги были обтянуты изысканного цвета чулками, и это делало их еще более соблазнительными. Несомненно, Клодин Серве была первоклассной приманкой. Если капитан Саббах устоит перед ней, значит, в его жилах течет не кровь.
Коплан вяло пожал девушке руку.
Халати внимательно рассматривал пару. Довольный, он заявил:
— Вы можете стать хорошей командой. Вы неплохо смотритесь вдвоем.
Затем он обратился к Коплану:
— Возвращайтесь из Иордании утром двадцать девятого, но ко мне приходите, только когда стемнеет. Надеюсь, все пройдет хорошо.
Были оговорены последние детали; около половины двенадцатого Коплан и Клодин вышли на улицу, более смущенные, чем хотели показать.
— Меня зовут Франсис, — сказал он, оглядываясь в поисках такси. — Будет лучше, если мы сразу перейдем на «ты». Это более естественно.
— Еще бы, — ответила она с тягучим произношением уроженки парижского предместья. — Что это за махинация? Ты работаешь на этих парней?
Он повел ее к бульвару, не глядя на нее.
— Я работаю на кого угодно, лишь бы мне платили, — непринужденно ответил он. — А потом, у меня аллергия на вопросы. Если хочешь, чтобы мы поладили, спокойно делай свою работу и не нервируй меня.
— Ладно, — ответила она, насупившись. — Тебе виднее. Я приняла тебя за другого.
Наконец они нашли такси. До аэропорта доехали меньше чем за десять минут. Коплан, заплатив за хранение багажа, отнес его в машину и велел шоферу ехать в отель «Нью-Семирамис».
По дороге Клодин все же нарушила молчание:
— Я бы все-таки хотела, чтобы ты мне сказал, что это за комедия... Зайед Халати держит меня взаперти в своем гареме целых шесть недель, а потом отправляет в поездку вместе с тобой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19