– Его действительно зовут Леонид. Леонид Миронов, по прозвищу Тёртый. Я еще совсем девчонкой была, когда про него в нашей криминальной хронике рассказывали.
Глава двадцать третья
Москва, зима 2004-го года
Лена Никулина
Мне пришлось им всё рассказать. Впрочем, отец и так это уже сделал. Оставались мелкие детали. На том фото в семейном альбоме Огородниковых был дед Андрея, Кирилл Игоревич. Я узнала его потому, что видела уже и раньше, но на другом снимке – в газете (после смерти бабушки отец был какое-то время сам не свой, собирал все материалы, связанные с профессором Огородниковым, статьи, посвященные ему и даже завел на него особую папку. Но причину всего этого я узнала от него совсем недавно). Отец хотел отомстить, но убивать он никого не собирался, это я знаю точно. Он был вне себя от сознания того, что Оксана Огородникова, дочь человека, загубившего, как он считал, его мать, теперь претендует еще и на высокое положение в бизнесе – и где? – в его родном городе, в котором он считал себя если не полновластным хозяином, то, по крайней мере, одним из тех, с кем считаются. Могу себе представить, что он пережил, когда услышал, что его родная дочь (то есть я) встречается с сыном той самой Огородниковой и ждет от него ребенка!
Оксана Огородникова
Череда невероятных совпадений, с которыми пришлось в последнее время столкнуться, заставила меня несколько по-иному взглянуть на мир вокруг, на людей, знакомых и незнакомых, на свою прошлую жизнь… Прежде всего, я пришла к выводу, что любой, даже самый гениально продуманный план может быть легко нарушен парой-тройкой незначительных, на первый взгляд, обстоятельств.
Если Никулин не убивал отца, то это сделал кто-то другой. У меня есть еще один враг, и я не знаю, кто он. Причем этот враг ненавидит и Никулина, пытается завладеть его бизнесом. И в ближайшее время, вероятнее всего, выйдет на меня, чтобы предложить продать мои объекты, которые еще оставались в области. Ради этого он подставил Сычева, убрал Казарьянца и даже…организовал убийство моего отца, с тем, чтобы окончательно настроить меня против Никулина. Кто ж это такой? Ведь он наверняка знал о причине неприязни Никулина ко мне и моей семье. Он – знал, а я – нет. Возможно ли такое? Пожалуй, возможно, если он был знаком с Никулиным или с кем-то из его ближайшего окружения. Но тогда и я должна обязательно лично знать этого человека.
…Тупик… Страж Вишен упорно не желает показать свое истинное лицо…
* * *
Человек, которого покойный полковник Казарьянц называл Посредником, позвонил в офис компании «ОКО» с уличного таксофона и попросил соединить его с госпожой Огородниковой. Ждать пришлось буквально какие-то секунды.
– Слушаю, – раздался в трубке женский голос.
– Оксана Кирилловна Огородникова?
– Да, с кем имею честь?
– Мое имя вам ничего не скажет. Нам нужно встретиться для обсуждения важного вопроса. Павел Игнатьевич Никулин, наверное, уже посвятил вас в суть дела?
– Я пока не понимаю, о чем идет речь.
– Понимаете, но тянете время. Через час я буду ждать вас в кафе, напротив офиса вашей компании. Приходите одна, иначе встреча не состоится.
– Меня это не пугает.
– Напрасно. Ваши деловые интересы в провинции могут пострадать. А нам бы этого очень не хотелось. Через час, в кафе.
Он дал отбой и незаметно огляделся по сторонам. На другой стороне улицы стоял человек, страховавший его.
Все было продумано до мелочей. Ошибки быть не должно…
* * *
– Я пойду с тобой, – сказал Жуковский, прослушав запись телефонного разговора.
– Ты же слышал, Саша – он не подойдет ко мне. Не волнуйся, он не собирается убивать меня. По крайней мере, пока.
– Я буду наблюдать издали. Если он до тебя хотя бы дотронется…
Оксана улыбнулась.
– Ты рассуждаешь, как завзятый собственник. Этому кавказцу нужен мой бизнес, а не я. Он будет вести речь о продаже моих объектов в области. Это «наезд», Саша – такой же, как и на Никулина.
– И что ты ему ответишь?
– Возьму время на размышление. Уж очень мне хочется узнать, кто за всем этим стоит…
В огромной стеклянной коробке кафе в полуденный час было всего-то двое посетителей. По мнению Оксаны, ни один из них не походил на того, кто звонил ей час назад. Она присела, заказала чай с пирожным. Жуковский в это время занял позицию снаружи, на улице, и усиленно делал вид, что разглядывает витрину престижного бутика.
Оксана принесли ее заказ, и в эту минуту в кафе появился новый посетитель. Это был высокий, небритый брюнет в дорогом кожаном пальто. Оксана так и не поняла, приехал ли он на машине или пришел пешком.
Он сразу же двинулся к ее столику, сел без приглашения, как будто они сто лет были знакомы.
– Добрый день, Оксана Кирилловна. Извините, что отрываю вас от дел, – произнес он с характерным (правда, не сильным) акцентом.
– Я пришла из чистого любопытства. О каких-таких моих интересах в провинции вы говорили?
– Я, по-моему, просил, чтобы вы пришли одна. А вы взяли с собой охрану, – сказал он, игнорируя ее вопрос. – Нет-нет, не возражайте. Ваш человек стоит напротив, у магазина одежды. Ну ладно, это не важно. Хорошо, что вы не обратились в милицию. Последствия для вас были бы неприятными.
– Слушайте, перестаньте мне угрожать! – громко сказала Оксана, старательно разыгрывая возмущение. – И вообще, кто вы такой и откуда свалились на мою голову?
Вместо ответа кавказец достал из кармана сложенную в несколько раз газету – «Областные вести».
– Взгляните, Оксана Кирилловна, – предложил он ей, тыкая пальцем в колонку криминальной хроники.
– Да, ну и что? Я в курсе, что какие-то отморозки нападают на все коммерческие объекты в областном центре.
– Это не какие-то отморозки. Это очень серьезные люди, привыкшие получать то, что им нужно. И они просили меня передать вам условия делового соглашения. Вы продадите все принадлежащие вам точки. Мы знаем их число и где они расположены. Квартиру, которую вы купили в девяносто седьмом году, можете оставить за собой.
Он говорил негромко и спокойно, но в каждом слове слышалась угроза.
«Чеченец или дагестанец», – подумала Оксана.
– На размышление у вас будет неделя. В случае отказа ваши объекты будут уничтожены. После чего у вас начнутся новые проблемы, уже в Москве. Так что ваше согласие сохранит жизнь и здоровье многим людям. Ровно через семь дней, в следующую пятницу, мы с вами встречаемся здесь же, в это же время.
Кавказец встал и пошел к выходу. Оксана увидела сквозь стекло, что к нему подошел милиционер. Кавказец показал ему какую-то книжечку, милиционер козырнул и убрался.
– Он тебя заметил, – сказала Оксана Жуковскому, когда они поодиночке (как и было условлено) возвратились в офис.
– Да и я засек, что он был с прикрытием. Народ, по всему видать, опасный. Мафия, – натянуто улыбнулся Жуковский.
– Тут не до шуток. Через неделю они начнут громить мои объекты. Есть ценные мысли, Саша?
– Пойти по официальным каналам. Заявить на них.
Оксана покачала головой.
– У них, я думаю, есть «крыша» на самом верху, иначе бы они не действовали так нагло и открыто. Мое заявление ляжет под сукно, а они спокойно будут делать свое дело. Надо признать, что им удалось использовать противоречия между Никулиным, Сычевым и мной. И, похоже, что мы в этом случае про-иг-ра-ли…
Последние слова Оксана произнесла тихим, задумчивым голосом, глядя в одну точку. У Жуковского неприятно кольнуло под ложечкой – такой он Оксану еще не видел.
– Ксюш, да брось ты! – как можно бодрее сказал он. – Сколько лет ты в бизнесе? Больше десяти? И что, за эти годы не случалось «наездов»?
– Таких – нет. У них же все предусмотрено, Саша. Расчет на десять ходов вперед! Они сумели привлечь на свою сторону офицера ФСБ. А потом убрали его за ненадобностью. Разве это похоже на простых «братков»?
Жуковский молча перебирал карандаши на ее столе. Он думал. И сказал внезапно:
– Может, ты и права. В бизнесе я мало что смыслю. Но единственное, что я знаю точно – это то, что нельзя позволить бандиту бандитствовать дальше. Мы себе сами этого потом не простим…
Областной центр, зима 2004 года
– Ну что, товарищ генерал – удалось вам что-нибудь выяснить насчет этого «Пикового туза»?
Вопрос подполковник поставил прямо; он требовал прямого ответа. Сотников хмыкнул. Пододвинул к себе чашку с черным кофе и принялся помешивать в ней ложечкой сахар.
– Видишь ли, дорогой Геннадий Яковлевич… Есть секреты, к которым даже прикасаться опасно – а не то, что их раскрывать…
– И что теперь? Прекратить расследование?
– Прекращать не надо. Но и копать глубоко тоже не резон. Мы с тобой, в сущности, люди небольшие. Не смотри, что звезды на погонах… А любой хмырь из Москвы может нам запросто жизнь испортить – мало не покажется. Ты не суетись, подполковник – всё путём… Отморозков этих, что на бизнес местный наезжают, мы, конечно, искать будем. Составим фотороботы, разошлем ориентировки…
– Какие фотороботы? – не понял начальник криминальной милиции. – Они же всюду в масках были.
– Ну, извини, брат, напутал! – Сотников развел руками. – Значит, задействуем негласную агентуру. Никуда они от нас не уйдут, субчики!
Геннадий Яковлевич удивленно посмотрел на генерала; Сотников сегодня был непохож сам на себя. И тут до подполковника дошло: на его шефа надавили. Непонятно было, правда, кто и как, но – надавили. А, учитывая характер Игоря Валентиновича, можно было предположить, что прозвучала не пустая угроза, а предъявлен конкретный компромат – такой, против которого у Сотникова не было никаких аргументов…
– Разрешите идти? – спросил подполковник, поднимаясь со стула.
– Да-да, Ген, иди работай!
Начальник криминальной милиции города вышел из кабинета генерала, испытывая чувства охотника, который преследовал тигра до границ заповедника, а потом вдруг уперся лицом в плакат: «Охота запрещена!»
* * *
У капитана Черняева была бессонная ночь. Он в одиночку «употребил» пол-литровую бутылку армянского коньяка (который так любил его шеф). Но даже это не помогло ему отключиться от назойливо лезущих в голову мыслей. Будто сам Казарьянц из могилы заклинал покарать Ваху, остановить его, не дать осуществиться его грязным замыслам…
«Никулин или Огородникова?» – думал Денис. И, в конце концов, решил довериться монетке. Вывернул карманы, отыскал железный рубль и подкинул его вверх, загадав на «решку». Поймав в воздухе блестящий кругляш, он звучно шлепнул его об ладонь и убедился – да, «решка». А это означало, что звонить нужно Оксане Огородниковой, хозяйке фирмы «ОКО»…
Москва
Оксана Огородникова
Он позвонил и просто сказал: «Я – Денис Черняев. Помощник полковника Казарьянца. Нужно поговорить». Честно сказать, я не очень представляла, зачем нужен этот разговор. И чуть было не сказала: «Нет». Роль Казарьянца во всей этой истории с переделом собственности мне уже была, в общих чертах, ясна. А подробности меня не интересовали. Но этот самый Денис говорил таким тоном, что… я согласилась на встречу. Он пообещал прибыть к концу дня.
Когда я увидела его, то вспомнила – он был тем самым парнем, который, как мне показалось, следил за мной во время самой первой нашей встречи с Казарьянцем. И он же потом приезжал, чтобы установить у меня в кабинете видеоаппаратуру и сделать запись моего разговора с Никулиным. Как и в прошлый раз, я внимательно изучила служебное удостоверение, которое он мне предъявил. Что ж, похоже было, что передо мной и вправду капитан Черняев из областного управления ФСБ.
– Прежде всего, хочу сказать, Оксана Кирилловна, что я виноват перед вами. Конечно, я выполнял приказ, но… Я ведь знал, что мой шеф старается не ради служебных интересов, а ради собственного кармана. Вот и доигрался. Не уберег я Леона Ованесовича…
Я не удержалась и спросила:
– Вы очень переживаете, да?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Глава двадцать третья
Москва, зима 2004-го года
Лена Никулина
Мне пришлось им всё рассказать. Впрочем, отец и так это уже сделал. Оставались мелкие детали. На том фото в семейном альбоме Огородниковых был дед Андрея, Кирилл Игоревич. Я узнала его потому, что видела уже и раньше, но на другом снимке – в газете (после смерти бабушки отец был какое-то время сам не свой, собирал все материалы, связанные с профессором Огородниковым, статьи, посвященные ему и даже завел на него особую папку. Но причину всего этого я узнала от него совсем недавно). Отец хотел отомстить, но убивать он никого не собирался, это я знаю точно. Он был вне себя от сознания того, что Оксана Огородникова, дочь человека, загубившего, как он считал, его мать, теперь претендует еще и на высокое положение в бизнесе – и где? – в его родном городе, в котором он считал себя если не полновластным хозяином, то, по крайней мере, одним из тех, с кем считаются. Могу себе представить, что он пережил, когда услышал, что его родная дочь (то есть я) встречается с сыном той самой Огородниковой и ждет от него ребенка!
Оксана Огородникова
Череда невероятных совпадений, с которыми пришлось в последнее время столкнуться, заставила меня несколько по-иному взглянуть на мир вокруг, на людей, знакомых и незнакомых, на свою прошлую жизнь… Прежде всего, я пришла к выводу, что любой, даже самый гениально продуманный план может быть легко нарушен парой-тройкой незначительных, на первый взгляд, обстоятельств.
Если Никулин не убивал отца, то это сделал кто-то другой. У меня есть еще один враг, и я не знаю, кто он. Причем этот враг ненавидит и Никулина, пытается завладеть его бизнесом. И в ближайшее время, вероятнее всего, выйдет на меня, чтобы предложить продать мои объекты, которые еще оставались в области. Ради этого он подставил Сычева, убрал Казарьянца и даже…организовал убийство моего отца, с тем, чтобы окончательно настроить меня против Никулина. Кто ж это такой? Ведь он наверняка знал о причине неприязни Никулина ко мне и моей семье. Он – знал, а я – нет. Возможно ли такое? Пожалуй, возможно, если он был знаком с Никулиным или с кем-то из его ближайшего окружения. Но тогда и я должна обязательно лично знать этого человека.
…Тупик… Страж Вишен упорно не желает показать свое истинное лицо…
* * *
Человек, которого покойный полковник Казарьянц называл Посредником, позвонил в офис компании «ОКО» с уличного таксофона и попросил соединить его с госпожой Огородниковой. Ждать пришлось буквально какие-то секунды.
– Слушаю, – раздался в трубке женский голос.
– Оксана Кирилловна Огородникова?
– Да, с кем имею честь?
– Мое имя вам ничего не скажет. Нам нужно встретиться для обсуждения важного вопроса. Павел Игнатьевич Никулин, наверное, уже посвятил вас в суть дела?
– Я пока не понимаю, о чем идет речь.
– Понимаете, но тянете время. Через час я буду ждать вас в кафе, напротив офиса вашей компании. Приходите одна, иначе встреча не состоится.
– Меня это не пугает.
– Напрасно. Ваши деловые интересы в провинции могут пострадать. А нам бы этого очень не хотелось. Через час, в кафе.
Он дал отбой и незаметно огляделся по сторонам. На другой стороне улицы стоял человек, страховавший его.
Все было продумано до мелочей. Ошибки быть не должно…
* * *
– Я пойду с тобой, – сказал Жуковский, прослушав запись телефонного разговора.
– Ты же слышал, Саша – он не подойдет ко мне. Не волнуйся, он не собирается убивать меня. По крайней мере, пока.
– Я буду наблюдать издали. Если он до тебя хотя бы дотронется…
Оксана улыбнулась.
– Ты рассуждаешь, как завзятый собственник. Этому кавказцу нужен мой бизнес, а не я. Он будет вести речь о продаже моих объектов в области. Это «наезд», Саша – такой же, как и на Никулина.
– И что ты ему ответишь?
– Возьму время на размышление. Уж очень мне хочется узнать, кто за всем этим стоит…
В огромной стеклянной коробке кафе в полуденный час было всего-то двое посетителей. По мнению Оксаны, ни один из них не походил на того, кто звонил ей час назад. Она присела, заказала чай с пирожным. Жуковский в это время занял позицию снаружи, на улице, и усиленно делал вид, что разглядывает витрину престижного бутика.
Оксана принесли ее заказ, и в эту минуту в кафе появился новый посетитель. Это был высокий, небритый брюнет в дорогом кожаном пальто. Оксана так и не поняла, приехал ли он на машине или пришел пешком.
Он сразу же двинулся к ее столику, сел без приглашения, как будто они сто лет были знакомы.
– Добрый день, Оксана Кирилловна. Извините, что отрываю вас от дел, – произнес он с характерным (правда, не сильным) акцентом.
– Я пришла из чистого любопытства. О каких-таких моих интересах в провинции вы говорили?
– Я, по-моему, просил, чтобы вы пришли одна. А вы взяли с собой охрану, – сказал он, игнорируя ее вопрос. – Нет-нет, не возражайте. Ваш человек стоит напротив, у магазина одежды. Ну ладно, это не важно. Хорошо, что вы не обратились в милицию. Последствия для вас были бы неприятными.
– Слушайте, перестаньте мне угрожать! – громко сказала Оксана, старательно разыгрывая возмущение. – И вообще, кто вы такой и откуда свалились на мою голову?
Вместо ответа кавказец достал из кармана сложенную в несколько раз газету – «Областные вести».
– Взгляните, Оксана Кирилловна, – предложил он ей, тыкая пальцем в колонку криминальной хроники.
– Да, ну и что? Я в курсе, что какие-то отморозки нападают на все коммерческие объекты в областном центре.
– Это не какие-то отморозки. Это очень серьезные люди, привыкшие получать то, что им нужно. И они просили меня передать вам условия делового соглашения. Вы продадите все принадлежащие вам точки. Мы знаем их число и где они расположены. Квартиру, которую вы купили в девяносто седьмом году, можете оставить за собой.
Он говорил негромко и спокойно, но в каждом слове слышалась угроза.
«Чеченец или дагестанец», – подумала Оксана.
– На размышление у вас будет неделя. В случае отказа ваши объекты будут уничтожены. После чего у вас начнутся новые проблемы, уже в Москве. Так что ваше согласие сохранит жизнь и здоровье многим людям. Ровно через семь дней, в следующую пятницу, мы с вами встречаемся здесь же, в это же время.
Кавказец встал и пошел к выходу. Оксана увидела сквозь стекло, что к нему подошел милиционер. Кавказец показал ему какую-то книжечку, милиционер козырнул и убрался.
– Он тебя заметил, – сказала Оксана Жуковскому, когда они поодиночке (как и было условлено) возвратились в офис.
– Да и я засек, что он был с прикрытием. Народ, по всему видать, опасный. Мафия, – натянуто улыбнулся Жуковский.
– Тут не до шуток. Через неделю они начнут громить мои объекты. Есть ценные мысли, Саша?
– Пойти по официальным каналам. Заявить на них.
Оксана покачала головой.
– У них, я думаю, есть «крыша» на самом верху, иначе бы они не действовали так нагло и открыто. Мое заявление ляжет под сукно, а они спокойно будут делать свое дело. Надо признать, что им удалось использовать противоречия между Никулиным, Сычевым и мной. И, похоже, что мы в этом случае про-иг-ра-ли…
Последние слова Оксана произнесла тихим, задумчивым голосом, глядя в одну точку. У Жуковского неприятно кольнуло под ложечкой – такой он Оксану еще не видел.
– Ксюш, да брось ты! – как можно бодрее сказал он. – Сколько лет ты в бизнесе? Больше десяти? И что, за эти годы не случалось «наездов»?
– Таких – нет. У них же все предусмотрено, Саша. Расчет на десять ходов вперед! Они сумели привлечь на свою сторону офицера ФСБ. А потом убрали его за ненадобностью. Разве это похоже на простых «братков»?
Жуковский молча перебирал карандаши на ее столе. Он думал. И сказал внезапно:
– Может, ты и права. В бизнесе я мало что смыслю. Но единственное, что я знаю точно – это то, что нельзя позволить бандиту бандитствовать дальше. Мы себе сами этого потом не простим…
Областной центр, зима 2004 года
– Ну что, товарищ генерал – удалось вам что-нибудь выяснить насчет этого «Пикового туза»?
Вопрос подполковник поставил прямо; он требовал прямого ответа. Сотников хмыкнул. Пододвинул к себе чашку с черным кофе и принялся помешивать в ней ложечкой сахар.
– Видишь ли, дорогой Геннадий Яковлевич… Есть секреты, к которым даже прикасаться опасно – а не то, что их раскрывать…
– И что теперь? Прекратить расследование?
– Прекращать не надо. Но и копать глубоко тоже не резон. Мы с тобой, в сущности, люди небольшие. Не смотри, что звезды на погонах… А любой хмырь из Москвы может нам запросто жизнь испортить – мало не покажется. Ты не суетись, подполковник – всё путём… Отморозков этих, что на бизнес местный наезжают, мы, конечно, искать будем. Составим фотороботы, разошлем ориентировки…
– Какие фотороботы? – не понял начальник криминальной милиции. – Они же всюду в масках были.
– Ну, извини, брат, напутал! – Сотников развел руками. – Значит, задействуем негласную агентуру. Никуда они от нас не уйдут, субчики!
Геннадий Яковлевич удивленно посмотрел на генерала; Сотников сегодня был непохож сам на себя. И тут до подполковника дошло: на его шефа надавили. Непонятно было, правда, кто и как, но – надавили. А, учитывая характер Игоря Валентиновича, можно было предположить, что прозвучала не пустая угроза, а предъявлен конкретный компромат – такой, против которого у Сотникова не было никаких аргументов…
– Разрешите идти? – спросил подполковник, поднимаясь со стула.
– Да-да, Ген, иди работай!
Начальник криминальной милиции города вышел из кабинета генерала, испытывая чувства охотника, который преследовал тигра до границ заповедника, а потом вдруг уперся лицом в плакат: «Охота запрещена!»
* * *
У капитана Черняева была бессонная ночь. Он в одиночку «употребил» пол-литровую бутылку армянского коньяка (который так любил его шеф). Но даже это не помогло ему отключиться от назойливо лезущих в голову мыслей. Будто сам Казарьянц из могилы заклинал покарать Ваху, остановить его, не дать осуществиться его грязным замыслам…
«Никулин или Огородникова?» – думал Денис. И, в конце концов, решил довериться монетке. Вывернул карманы, отыскал железный рубль и подкинул его вверх, загадав на «решку». Поймав в воздухе блестящий кругляш, он звучно шлепнул его об ладонь и убедился – да, «решка». А это означало, что звонить нужно Оксане Огородниковой, хозяйке фирмы «ОКО»…
Москва
Оксана Огородникова
Он позвонил и просто сказал: «Я – Денис Черняев. Помощник полковника Казарьянца. Нужно поговорить». Честно сказать, я не очень представляла, зачем нужен этот разговор. И чуть было не сказала: «Нет». Роль Казарьянца во всей этой истории с переделом собственности мне уже была, в общих чертах, ясна. А подробности меня не интересовали. Но этот самый Денис говорил таким тоном, что… я согласилась на встречу. Он пообещал прибыть к концу дня.
Когда я увидела его, то вспомнила – он был тем самым парнем, который, как мне показалось, следил за мной во время самой первой нашей встречи с Казарьянцем. И он же потом приезжал, чтобы установить у меня в кабинете видеоаппаратуру и сделать запись моего разговора с Никулиным. Как и в прошлый раз, я внимательно изучила служебное удостоверение, которое он мне предъявил. Что ж, похоже было, что передо мной и вправду капитан Черняев из областного управления ФСБ.
– Прежде всего, хочу сказать, Оксана Кирилловна, что я виноват перед вами. Конечно, я выполнял приказ, но… Я ведь знал, что мой шеф старается не ради служебных интересов, а ради собственного кармана. Вот и доигрался. Не уберег я Леона Ованесовича…
Я не удержалась и спросила:
– Вы очень переживаете, да?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35