И сразу же отправился собирать деньги.
– Была ли эта встреча случайной или условленной заранее – вот в чем вопрос, – задумчиво сказал Херстал.
– Вопросов тут полным-полно, – заметил Де Грип. – Точно мы знаем лишь одно: события развивались в бешеном темпе. Я имею в виду, после того как он сдал кружку.
Херстал согласно кивнул.
– В это время года в девять часов почти темно.
– Все же света достаточно, чтобы всадить человеку пулю в сердце. Если этот человек вдобавок стоит, подняв руки вверх, и ему тычут пистолетным дулом прямо в грудную клетку. Самое главное для нас – выяснить мотив убийства. Если принять во внимание банковский счет Криса в Амстердаме и купленные им дорогие вещи, напрашивается вывод, что рыльце у парня в пушку. Скорей всего, шантаж.
– Вечно тебе мерещится шантаж, – упрекнул его Херстал, – из-за этого ты часто попадаешь впросак.
Де Грип усмехнулся.
– При чем тут я? Шантаж – самый веский повод, чтобы кого-нибудь пристукнуть.
– Домыслы ни к чему не приведут, – сказал только что вошедший Эрик Ягер. – Надо исходить из фактов, а факты говорят о том, что преступник действовал, отчаянно рискуя. Справа от него был лес, слева – высокие деревья на берегу Заячьего пруда. Зато в стороне Эуропасингел местность совершенно открытая. Увидеть оттуда убийцу легче легкого.
– Он, безусловно, осмотрелся по сторонам – нет ли кого поблизости, – возразил Де Грип, – и наверняка отлично знал, что с наступлением темноты там ни души не бывает.
– В эту пору и в центре города ни одной собаки не увидишь, – добавил Херстал.
Де Грип кивнул, и Эрику Ягеру пришлось с ними согласиться. Он и сам однажды с этим столкнулся, когда расследовали другое убийство: если идти от центра через разводной мост, перед тобой вырастают три словно вымерших здания банков, такое же огромное здание страховой компании и еще несколько контор. За ними два кладбища, церковь и большая автостоянка, потом еще одна церковь и городской сад. Днем Кастеллум кишмя кишит транспортом, одни машины въезжают в город, другие выезжают, зато ночью – ни души, можно объехать весь центр на танке, никто слова не скажет. Но сравнение центра города с простирающимся вдоль Парквег лесом, где застрелили агента уголовного розыска, было по меньшей мере неудачным: на Парквег повсюду стоят дома. Была середина лета, окна распахнуты настежь. И тем не менее выстрел тогда слышал только один человек.
В этом смысле Заячий пруд был расположен еще более неблагоприятно. Людей там нет, одни гуси да утки. Вилла Хохфлигера находилась достаточно далеко, и росшие в саду деревья и кусты заслоняли ее от места, где произошло убийство. В этом смысле риск быть пойманным с поличным был не слишком велик.
И все-таки, если решил расправиться с врагом, можно подыскать и более безопасное место. Или место было выбрано нарочно?
– Во всяком случае, убийца пошел на риск, – сказал Херстал, как бы читая его мысли.
– Преступник торопился, иначе он выбрал бы более безопасное для себя место.
Эрик Ягер пристально на него посмотрел и хотел было что-то сказать, по Де Грип его опередил, щегольнув одним из своих афоризмов:
– Убийца всегда торопится.
Херстал задумчиво пососал свою трубку.
– А ты как думаешь? – полюбопытствовал Де Грип.
– Может быть, он хотел убить его именно на этом месте…
Эрик Ягер смотрел на него с большим интересом, но Де Грип, видимо, не вник в смысл сказанного Херсталом.
– Из гуманных соображений, что ли? Дескать, в таком прелестном уголке природы даже умереть приятней, – насмешливо сказал он.
Херстал пожал плечами и промолчал. Эрик Ягер вздохнул. У Де Грипа была скверная привычка разрывать своими комментариями нить разговора, и Ягер решил вернуться к этой теме, когда останется с Херсталом с глазу на глаз, тем более что он вспомнил, о чем хотел его спросить.
– Крис Бергман… это имя чем-то мне знакомо. Я слыхал его прежде. Впрочем, к уголовной ответственности парень не привлекался, стало быть, вряд ли…
– Угадал, – сказал Де Грип, который не очень-то умел следить за ходом чужой мысли, зато прекрасно отыскивал факты. – Я утром успел просмотреть несколько досье.
– Ну и?..
– Он проходил свидетелем по делу о нападении на служащего автозаправочной станции в южном районе Кастеллума. Три года назад. Ему тогда было семнадцать. Показания у него брал Петерс.
Наступила тишина. Петерс был тот самый полицейский, которого в прошлом году убили в лесу за шоферским рестораном в конце Парквег. Паршивое было дело, едва не стоило жизни и самому Ягеру.
Херстал запыхтел трубкой и смахнул с брюк горячий пепел.
– Его свидетельские показания гроша ломаного не стоили, – продолжал Де Грип, – как, впрочем, и большинство других показаний по этому делу. Все видели не того, кого надо. Один из свидетелей даже утверждал, что нападение совершила какая-то ведьма с красной шалью на голове.
Херстал рассмеялся.
– Да еще бегала вокруг не то с автоматом, не то с двумя дымящимися пистолетами. Какое-то пистолетное наваждение.
Эрик Ягер обратился к Де Грипу:
– Действительно, я вспомнил. Парню, который напал на заправщика, было лет двадцать. Его в конце концов схватили в Лейдене.
– Думаешь, Крис был каким-то образом замешан в этом деле как соучастник?
– Это не доказано. Хотя, вообще говоря, вполне возможно. Он мог быть членом банды, и его ликвидировали потому, что он завалил дело или грозил всех выдать.
– А что нового сообщила эта девчонка из ночного кабаре? – осведомился Де Грип.
Херстал непрерывно зевал. В эту ночь он тоже спал не больше четырех часов. Около часу он вместе со Схаутеном отправился в «Метрополь» побеседовать с девушкой, которая, по словам мефрау Грун, дружила с Крисом Бергманом.
Хозяин ночного заведения, крупный, красивый, смуглый мужчина, про которого сразу и не скажешь, занимается он темными делишками или нет, был отнюдь не в восторге от прихода агентов уголовного розыска.
Низкое, полутемное помещение «Метрополя» напомнило Херсталу не то мавзолей, не то сарай для хранения угля. Несмотря на громыхание джаза. Когда на эстраде и вовсе погас свет и под грохот барабана танцовщица сбросила с себя седьмое покрывало, стало темно как в могиле.
– Даже со стриптизом и то втирают очки, – прошептал Схаутен.
Хозяин очковтирательского заведения подвел их к Корри, которая сидела в баре с одним из клиентов, толстяком, по виду бизнесменом. Она так его обхаживала, что он выпил невесть сколько спиртного, все плыло у него перед глазами, и, когда она сказала, что должна отлучиться, он только кивнул головой. Схаутен остался в зале.
Корри проводила Херстала в свою уборную, вернее, в помещение, которое считалось таковой. Комната тесная, наподобие коридора, с двумя умывальными раковинами и туалетным столом, заваленным косметикой, от которой исходил удушливый запах. На стульях разбросаны платья. Помещение было залито пронзительным светом люминесцентных ламп, который безжалостно подчеркивал малейшие детали этой унылой комнаты. Херстал на первых порах чувствовал себя здесь как сова в разгар дня.
Корри оказалась стройной молодой женщиной с привлекательным круглым личиком, но наклеенные ресницы и густой слой пудры делали ее какой-то нереальной – приветливый призрак ранних ночных часов.
В действительности она выглядит, наверное, смертельно усталой и поблекшей, думал Херстал, отчаянно стараясь не смотреть ниже ее подбородка: на ней было очень сильно декольтированное вечернее платье и лиловое пушистое боа, которое при каждом движении обнажало ее пышную грудь.
В полутемном баре такой туалет, возможно, и казался соблазнительным, но здесь, в ярко освещенной уборной, он почему-то наводил на мысль о врачебном кабинете.
Корри заметно испугалась, когда Херстал сказал, что хочет поговорить с ней о Крисе Бергмане.
– Неужто он попал в беду?
– Почему вы так решили?
Она презрительно взглянула на него.
– А иначе вы бы сюда не пришли. Ведь так? Что правда, то правда.
– Но у вас, наверное, есть и другая причина предполагать, что он попал в беду, а? – дружелюбно, но настойчиво спросил Херстал.
– Что вы хотите знать?
– Все. Например, какие отношения были между вами?
Она закурила. Ее лицо и руки были спокойны.
– Я, конечно, могла бы ответить, что это не ваше собачье дело. Только зачем? Мы с ним познакомились не здесь, не в баре, а на пляже в Нордвейке. Так вот, самым обычным образом. И в постель я с ним не ложилась, хоть это и может вас удивить. – Она испытующе взглянула на него.
– Я редко чему удивляюсь, – скромно заметил Херстал.
Корри помахала рукой, разгоняя табачный дым.
– Он здорово влип? – спросила она.
– Можно и так сказать. Он мертв.
Девушка уставилась на него, широко раскрыв глаза. Уголки ее рта дрогнули, она несколько раз сглотнула.
– Господи! Быть не может! – хрипло прошептала она.
В наступившей тишине она старалась овладеть собой.
– Что… отчего?..
– Его застрелили.
Это потрясло ее еще больше. Или девчонка ловко прикидывалась? Правда, Херсталу сейчас было не до этого.
– Где?
– У Заячьего пруда.
– Бред какой-то! Почему именно там?
– Не знаю. А вы знаете, где это?
Она рассеянно кивнула, схватила лежавшие на стульях возле туалета платья и швырнула их в угол.
– Давайте лучше сядем.
– Что вам о нем известно?
Она погасила сигарету о крышку пудреницы, опять встала и положила боа на туалетный стол. Секунду она стояла перед ним чуть ли не голая. Потом вытащила из кучи платьев на полу черный халат с красным драконом на спине, плотно запахнулась и затянула пояс.
Херстал увидел в одной из створок трельяжа свое лицо, оно показалось ему невзрачным, и он отвернулся.
– Так что ж вам о нем известно?
Она снова села и закурила другую сигарету. Херстал молча ждал. Вынул трубку и начал ее набивать. Щелкнул лежавшей на столе позолоченной зажигалкой – не работает. Корри деловито достала из ящика стола коробок спичек и наблюдала, как он втягивает огонек в трубку. Она явно о чем-то усиленно размышляла. Херсталу до смерти хотелось спросить о чем, но все-таки он решил пока не задавать ей следующего вопроса, и только она собралась что-то сказать, как в дальнем конце уборной распахнулась дверь, ведущая, видимо, на улицу. В комнату ворвался свежий воздух и вошел мужчина. Увидев сидящих за столом, он от удивления заморгал и даже забыл притворить за собой дверь. На вид ему было лет тридцать, рост примерно сто восемьдесят. Черные волосы, удлиненное лицо и маленькие темные глаза, которые перебегали от Корри к ее посетителю и обратно. Было в нем что-то боязливое и вместе с тем вызывающее, как у многих, в сущности, трусливых людей.
Первое впечатление Херстала было, что он знает этого человека, где-то встречался с ним – только вот где именно?
– Что это значит? – спросил мужчина, бросив сердитый взгляд на Херстала.
– Это Ролф де Мёйс, – представила Корри. – Я с ним живу, к вашему сведению.
Херстал встал, закрыл дверь и предъявил свое удостоверение.
– Менеер Херстал пришел сюда с ужасной вестью, – сказала своему другу Корри. – Криса убили.
Ролф де Мёйс посмотрел на полицейского, потом на девушку – уж не дурачат ли они его.
– А почему следствие решило, что именно ты можешь что-нибудь рассказать? – спросил он несколько бравирующим тоном. Наверно, решил защитить подружку.
– Успокойся, я сама за себя постою, – сказала Корри.
Ролф сбросил платья со стула – их в комнате было несколько, – сел, засунул руки в карманы и вытянул ноги так, что Херсталу пришлось бы перешагнуть через них, чтобы подойти к своему стулу. Но он предпочел постоять.
– Вы имеете в виду Криса Бергмана? И кто же его убил? – спросил Ролф. До него, видимо, пока не дошло, что его вопросы остаются без ответа, и через несколько секунд он выпалил новую порцию: – Когда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
– Была ли эта встреча случайной или условленной заранее – вот в чем вопрос, – задумчиво сказал Херстал.
– Вопросов тут полным-полно, – заметил Де Грип. – Точно мы знаем лишь одно: события развивались в бешеном темпе. Я имею в виду, после того как он сдал кружку.
Херстал согласно кивнул.
– В это время года в девять часов почти темно.
– Все же света достаточно, чтобы всадить человеку пулю в сердце. Если этот человек вдобавок стоит, подняв руки вверх, и ему тычут пистолетным дулом прямо в грудную клетку. Самое главное для нас – выяснить мотив убийства. Если принять во внимание банковский счет Криса в Амстердаме и купленные им дорогие вещи, напрашивается вывод, что рыльце у парня в пушку. Скорей всего, шантаж.
– Вечно тебе мерещится шантаж, – упрекнул его Херстал, – из-за этого ты часто попадаешь впросак.
Де Грип усмехнулся.
– При чем тут я? Шантаж – самый веский повод, чтобы кого-нибудь пристукнуть.
– Домыслы ни к чему не приведут, – сказал только что вошедший Эрик Ягер. – Надо исходить из фактов, а факты говорят о том, что преступник действовал, отчаянно рискуя. Справа от него был лес, слева – высокие деревья на берегу Заячьего пруда. Зато в стороне Эуропасингел местность совершенно открытая. Увидеть оттуда убийцу легче легкого.
– Он, безусловно, осмотрелся по сторонам – нет ли кого поблизости, – возразил Де Грип, – и наверняка отлично знал, что с наступлением темноты там ни души не бывает.
– В эту пору и в центре города ни одной собаки не увидишь, – добавил Херстал.
Де Грип кивнул, и Эрику Ягеру пришлось с ними согласиться. Он и сам однажды с этим столкнулся, когда расследовали другое убийство: если идти от центра через разводной мост, перед тобой вырастают три словно вымерших здания банков, такое же огромное здание страховой компании и еще несколько контор. За ними два кладбища, церковь и большая автостоянка, потом еще одна церковь и городской сад. Днем Кастеллум кишмя кишит транспортом, одни машины въезжают в город, другие выезжают, зато ночью – ни души, можно объехать весь центр на танке, никто слова не скажет. Но сравнение центра города с простирающимся вдоль Парквег лесом, где застрелили агента уголовного розыска, было по меньшей мере неудачным: на Парквег повсюду стоят дома. Была середина лета, окна распахнуты настежь. И тем не менее выстрел тогда слышал только один человек.
В этом смысле Заячий пруд был расположен еще более неблагоприятно. Людей там нет, одни гуси да утки. Вилла Хохфлигера находилась достаточно далеко, и росшие в саду деревья и кусты заслоняли ее от места, где произошло убийство. В этом смысле риск быть пойманным с поличным был не слишком велик.
И все-таки, если решил расправиться с врагом, можно подыскать и более безопасное место. Или место было выбрано нарочно?
– Во всяком случае, убийца пошел на риск, – сказал Херстал, как бы читая его мысли.
– Преступник торопился, иначе он выбрал бы более безопасное для себя место.
Эрик Ягер пристально на него посмотрел и хотел было что-то сказать, по Де Грип его опередил, щегольнув одним из своих афоризмов:
– Убийца всегда торопится.
Херстал задумчиво пососал свою трубку.
– А ты как думаешь? – полюбопытствовал Де Грип.
– Может быть, он хотел убить его именно на этом месте…
Эрик Ягер смотрел на него с большим интересом, но Де Грип, видимо, не вник в смысл сказанного Херсталом.
– Из гуманных соображений, что ли? Дескать, в таком прелестном уголке природы даже умереть приятней, – насмешливо сказал он.
Херстал пожал плечами и промолчал. Эрик Ягер вздохнул. У Де Грипа была скверная привычка разрывать своими комментариями нить разговора, и Ягер решил вернуться к этой теме, когда останется с Херсталом с глазу на глаз, тем более что он вспомнил, о чем хотел его спросить.
– Крис Бергман… это имя чем-то мне знакомо. Я слыхал его прежде. Впрочем, к уголовной ответственности парень не привлекался, стало быть, вряд ли…
– Угадал, – сказал Де Грип, который не очень-то умел следить за ходом чужой мысли, зато прекрасно отыскивал факты. – Я утром успел просмотреть несколько досье.
– Ну и?..
– Он проходил свидетелем по делу о нападении на служащего автозаправочной станции в южном районе Кастеллума. Три года назад. Ему тогда было семнадцать. Показания у него брал Петерс.
Наступила тишина. Петерс был тот самый полицейский, которого в прошлом году убили в лесу за шоферским рестораном в конце Парквег. Паршивое было дело, едва не стоило жизни и самому Ягеру.
Херстал запыхтел трубкой и смахнул с брюк горячий пепел.
– Его свидетельские показания гроша ломаного не стоили, – продолжал Де Грип, – как, впрочем, и большинство других показаний по этому делу. Все видели не того, кого надо. Один из свидетелей даже утверждал, что нападение совершила какая-то ведьма с красной шалью на голове.
Херстал рассмеялся.
– Да еще бегала вокруг не то с автоматом, не то с двумя дымящимися пистолетами. Какое-то пистолетное наваждение.
Эрик Ягер обратился к Де Грипу:
– Действительно, я вспомнил. Парню, который напал на заправщика, было лет двадцать. Его в конце концов схватили в Лейдене.
– Думаешь, Крис был каким-то образом замешан в этом деле как соучастник?
– Это не доказано. Хотя, вообще говоря, вполне возможно. Он мог быть членом банды, и его ликвидировали потому, что он завалил дело или грозил всех выдать.
– А что нового сообщила эта девчонка из ночного кабаре? – осведомился Де Грип.
Херстал непрерывно зевал. В эту ночь он тоже спал не больше четырех часов. Около часу он вместе со Схаутеном отправился в «Метрополь» побеседовать с девушкой, которая, по словам мефрау Грун, дружила с Крисом Бергманом.
Хозяин ночного заведения, крупный, красивый, смуглый мужчина, про которого сразу и не скажешь, занимается он темными делишками или нет, был отнюдь не в восторге от прихода агентов уголовного розыска.
Низкое, полутемное помещение «Метрополя» напомнило Херсталу не то мавзолей, не то сарай для хранения угля. Несмотря на громыхание джаза. Когда на эстраде и вовсе погас свет и под грохот барабана танцовщица сбросила с себя седьмое покрывало, стало темно как в могиле.
– Даже со стриптизом и то втирают очки, – прошептал Схаутен.
Хозяин очковтирательского заведения подвел их к Корри, которая сидела в баре с одним из клиентов, толстяком, по виду бизнесменом. Она так его обхаживала, что он выпил невесть сколько спиртного, все плыло у него перед глазами, и, когда она сказала, что должна отлучиться, он только кивнул головой. Схаутен остался в зале.
Корри проводила Херстала в свою уборную, вернее, в помещение, которое считалось таковой. Комната тесная, наподобие коридора, с двумя умывальными раковинами и туалетным столом, заваленным косметикой, от которой исходил удушливый запах. На стульях разбросаны платья. Помещение было залито пронзительным светом люминесцентных ламп, который безжалостно подчеркивал малейшие детали этой унылой комнаты. Херстал на первых порах чувствовал себя здесь как сова в разгар дня.
Корри оказалась стройной молодой женщиной с привлекательным круглым личиком, но наклеенные ресницы и густой слой пудры делали ее какой-то нереальной – приветливый призрак ранних ночных часов.
В действительности она выглядит, наверное, смертельно усталой и поблекшей, думал Херстал, отчаянно стараясь не смотреть ниже ее подбородка: на ней было очень сильно декольтированное вечернее платье и лиловое пушистое боа, которое при каждом движении обнажало ее пышную грудь.
В полутемном баре такой туалет, возможно, и казался соблазнительным, но здесь, в ярко освещенной уборной, он почему-то наводил на мысль о врачебном кабинете.
Корри заметно испугалась, когда Херстал сказал, что хочет поговорить с ней о Крисе Бергмане.
– Неужто он попал в беду?
– Почему вы так решили?
Она презрительно взглянула на него.
– А иначе вы бы сюда не пришли. Ведь так? Что правда, то правда.
– Но у вас, наверное, есть и другая причина предполагать, что он попал в беду, а? – дружелюбно, но настойчиво спросил Херстал.
– Что вы хотите знать?
– Все. Например, какие отношения были между вами?
Она закурила. Ее лицо и руки были спокойны.
– Я, конечно, могла бы ответить, что это не ваше собачье дело. Только зачем? Мы с ним познакомились не здесь, не в баре, а на пляже в Нордвейке. Так вот, самым обычным образом. И в постель я с ним не ложилась, хоть это и может вас удивить. – Она испытующе взглянула на него.
– Я редко чему удивляюсь, – скромно заметил Херстал.
Корри помахала рукой, разгоняя табачный дым.
– Он здорово влип? – спросила она.
– Можно и так сказать. Он мертв.
Девушка уставилась на него, широко раскрыв глаза. Уголки ее рта дрогнули, она несколько раз сглотнула.
– Господи! Быть не может! – хрипло прошептала она.
В наступившей тишине она старалась овладеть собой.
– Что… отчего?..
– Его застрелили.
Это потрясло ее еще больше. Или девчонка ловко прикидывалась? Правда, Херсталу сейчас было не до этого.
– Где?
– У Заячьего пруда.
– Бред какой-то! Почему именно там?
– Не знаю. А вы знаете, где это?
Она рассеянно кивнула, схватила лежавшие на стульях возле туалета платья и швырнула их в угол.
– Давайте лучше сядем.
– Что вам о нем известно?
Она погасила сигарету о крышку пудреницы, опять встала и положила боа на туалетный стол. Секунду она стояла перед ним чуть ли не голая. Потом вытащила из кучи платьев на полу черный халат с красным драконом на спине, плотно запахнулась и затянула пояс.
Херстал увидел в одной из створок трельяжа свое лицо, оно показалось ему невзрачным, и он отвернулся.
– Так что ж вам о нем известно?
Она снова села и закурила другую сигарету. Херстал молча ждал. Вынул трубку и начал ее набивать. Щелкнул лежавшей на столе позолоченной зажигалкой – не работает. Корри деловито достала из ящика стола коробок спичек и наблюдала, как он втягивает огонек в трубку. Она явно о чем-то усиленно размышляла. Херсталу до смерти хотелось спросить о чем, но все-таки он решил пока не задавать ей следующего вопроса, и только она собралась что-то сказать, как в дальнем конце уборной распахнулась дверь, ведущая, видимо, на улицу. В комнату ворвался свежий воздух и вошел мужчина. Увидев сидящих за столом, он от удивления заморгал и даже забыл притворить за собой дверь. На вид ему было лет тридцать, рост примерно сто восемьдесят. Черные волосы, удлиненное лицо и маленькие темные глаза, которые перебегали от Корри к ее посетителю и обратно. Было в нем что-то боязливое и вместе с тем вызывающее, как у многих, в сущности, трусливых людей.
Первое впечатление Херстала было, что он знает этого человека, где-то встречался с ним – только вот где именно?
– Что это значит? – спросил мужчина, бросив сердитый взгляд на Херстала.
– Это Ролф де Мёйс, – представила Корри. – Я с ним живу, к вашему сведению.
Херстал встал, закрыл дверь и предъявил свое удостоверение.
– Менеер Херстал пришел сюда с ужасной вестью, – сказала своему другу Корри. – Криса убили.
Ролф де Мёйс посмотрел на полицейского, потом на девушку – уж не дурачат ли они его.
– А почему следствие решило, что именно ты можешь что-нибудь рассказать? – спросил он несколько бравирующим тоном. Наверно, решил защитить подружку.
– Успокойся, я сама за себя постою, – сказала Корри.
Ролф сбросил платья со стула – их в комнате было несколько, – сел, засунул руки в карманы и вытянул ноги так, что Херсталу пришлось бы перешагнуть через них, чтобы подойти к своему стулу. Но он предпочел постоять.
– Вы имеете в виду Криса Бергмана? И кто же его убил? – спросил Ролф. До него, видимо, пока не дошло, что его вопросы остаются без ответа, и через несколько секунд он выпалил новую порцию: – Когда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22