И лишь Валери, мой черный ангел-хранитель, мать моей дочери, дочь главного мафиози Приамазонии Августино, держит мою судьбу в своих руках. Так что мне очень хочется верить Анне, но она слишком умна и опытна, чтобы я мог позволить себе раскрыть все свои карты перед ней.
Третий – Князев. Радиоинженер, семьянин, альпинист-любитель. Человек сколь немногословный, столь и загадочный. Мы эпизодически встречаемся уже несколько лет подряд, обошли в одной связке половину горного Крыма, но я сейчас знаю о нем не больше, чем в первый день нашего знакомства. Анна характеризовала Князева с узкопрактической точки зрения. Она права: этот человек не богат, и экономические проблемы наверняка стоят перед ним постоянно, то есть он, как губка, готов впитывать, зарабатывать, подбирать деньги в любом месте и в любое время. Это проза нашей жизни. Но готов ли Князев переступить нравственную черту, чтобы заработать деньги, я не мог сказать с уверенностью.
И четвертый – Гриша. Водитель городского автобуса. Любитель компаний, любитель выпить, любитель рыбалки – одним словом, жизнелюб. В альпинизме он человек случайный и, мне кажется, увлекся скалолазанием только потому, что в среде почитателей этого вида спорта он находит простых общительных мужиков, с которыми с удовольствием проводит свободное время. Гриша производит впечатление человека открытого и бескорыстного, но, как многие болтуны, часто много обещает и мало делает. Кроме того, он не похож на хитрого и расчетливого человека, который мог бы сплести тонкую сеть, заманить туда жертву и использовать ее в корыстных целях. Но я говорю только о впечатлении. Гриша, как и всякий малознакомый мне человек, может оказаться блестящим артистом и разыграть роль простачка.
В два часа дня по радио передавали последние крымские новости. Я вышел на кухню, увеличил громкость приемника. Сначала диктор вещал о готовности избирательных участков, потом о рейтинге кандидатов, выявленном в ходе независимого опроса крымчан, потом о курсе доллара и рубля по отношению к национальной валюте. Я подумал, что в этом выпуске ничего интересного по делу Новоторова не узнаю, но началась криминальная хроника, и слово дали корреспонденту, ведущему репортаж с места события.
«Как нам только что стало известно, – скороговоркой сказал он, – в ялтинской городской больнице номер четыре около часу дня скончался личный водитель бизнесмена Новоторова, получивший сегодня утром тяжелое ранение в голову. Ведущий врач отказался комментировать этот факт, но из надежных источников нам стало известно, что около десяти часов утра раненый был успешно прооперирован и его жизнь находилась вне опасности. Предположительно водитель скончался после непредвиденного сбоя в работе реанимационной аппаратуры жизнеобеспечения, отвечающей за вентиляцию легких и кровообращение. Ведется следствие. Следите за нашими дальнейшими сообщениями».
А вот этого следовало ожидать, подумал я, чувствуя, как немеет спина – так я напрягся, слушая радио. Этого следовало ожидать, раз мое намерение провести очную ставку перед водителем стало известно Джо… Что ж, сильный и быстрый ход, в маневренности ему не откажешь. Это профессионал высокого класса, Кирилл Андреевич, и в охоте за ним ты до конца выяснишь, чего стоишь.
Скончался около часу дня, думал я, машинально уже в который раз подогревая воду в кастрюле. Но это не значит, что около часу дня Джо был еще в больнице. Около часу дня вышла из строя аппаратура жизнеобеспечения. А заложить, запрограммировать этот выход можно было за два, за три часа, за полдня, когда раненый еще находился на операционном столе.
Джо сейчас либо на пути к Судаку, либо уже здесь. И в этом мой очередной прокол. Рано утром, когда Гриша рассказал мне о радиоперехвате, я должен был предвидеть, что Джо поедет в Ялту с целью убрать последнего свидетеля. Надо было организовать две засады – на трассе, идущей вдоль моря к Морскому, Рыбачьему и дальше, в сторону Алушты и на симферопольском шоссе. Гриша и Князев знают Джо в лицо и смогли бы сработать без меня, хотя бы запомнить номерной знак и марку автомашины, в то время как я действовал бы в паре с Анной.
Но что прошляпил, того уже не исправишь. Джо остается на свободе, вне моего контроля, и счет его жертвам продолжает расти. Он опережает каждый мой шаг, обрубая те ветви, за которые я хватаюсь, пытаясь добраться до верхушки.
…Я вздрогнул от телефонного звонка. Омерзительная вещь – пронзительный телефонный звонок в то время, когда ты даже ходить по комнате стараешься бесшумно. Я стоял над надрывающимся телефоном и смотрел на него, как на вредную тварь вроде клопа или таракана. Кто же это мне звонит? Кто может знать, что я здесь? Анна? Клим? Или милиция проверяет? Нет, поднимать трубку не буду, это рискованно.
Стало тихо, но ненадолго, будто звонивший засомневался, правильно ли он набрал номер в первый раз, и тотчас перезвонил. И снова, как бормашиной в темечко – трррры, трррры, трррры… А если это Джо? – подумал я. Если он даст мне единственную нить, по которой я смогу выйти на него?
Я коснулся пальцами трубки и уже не мог оторваться от нее. Поднял ее, поднес к уху.
– Алло! – услышал я знакомый голос. Да это же рыжий! – Кирилл, вы слушаете меня?..
Я молчал.
– Ну хорошо. Меня попросили только передать вам информацию. С вами хочет встретиться малознакомый вам человек. Встреча в ваших интересах. Чтобы никто не помешал, рассчитайте в уме: дата, когда вы перешли реку в сторону юга. Это будет дата встречи в этом месяце. И количество человек, переходивших реку вместе с вами, помноженное на пять, – время встречи. Место встречи – там, где недавно встречались мы с вами. Всего доброго!
Даже если бы я надумал о чем-либо спросить, рыжий вряд ли стал бы прерывать свою речь. Похоже, что он читал по бумажке, чтобы не запутаться в той головоломке, которую предложил мне.
Ну вот, подумал я, опуская трубку на место, я еще ничего не предпринял, а события продолжают разворачиваться. Со мной изъявил желание встретиться малознакомый человек. Не тот ли, который через рыжего предупреждал меня об осторожности? «Качок», как я мысленно окрестил его.
Теперь надо быстро разгадать ребус, чтобы не забыть. Переход реки в сторону юга. Здесь все ясно, речь не о Днепре, не о Волге, а о Пяндже, который я действительно переходил два года назад. В сторону юга – значит, в Афган. Дату помню хорошо: восемнадцатого октября, на седьмой день моего прилета в Таджикистан. Значит, восемнадцатого июня мы встречаемся… Стоп! А какое сегодня число? Восемнадцатое и есть! Сегодня! А время?
Я схватил ручку и на краешке газеты стал записывать числа. Количество людей, которые переходили реку вместе со мной. Считать со мной или без меня? А, черт! Как теперь высчитать время? Был я, Валери, картавый и адвокат. Если себя не считать, то три на пять – пятнадцать. А сейчас четырнадцать пятьдесят три. Осталось семь минут! Не успеваю. Если же считать и себя, то получается двадцать, восемь вечера. Это вероятнее, чем в три. Осталось место. Где мы встречались с рыжим? На новосветском шоссе, при въезде в заповедную зону, где я устроил ему засаду.
Глава 21
О предстоящей встрече я не сказал никому. Анну я так и не встретил, хотя и не очень-то старался ее отыскать. Наверное, девушка решила не принимать слишком близко к сердцу мои проблемы и весь день развлекалась вместе с подругой на пасмурном побережье, где находится неимоверное количество увеселительных заведений. Климу я позвонил и сказал, что наша поездка отменяется, потому как «клиент почил в бозе». Клим не сразу понял эту фразу с претензией на оригинальность, несколько секунд молчал, потом посоветовал мне зайти к нему завтра утром пораньше, так как у него родилось несколько идеек.
Без четверти восемь я незаметно выскользнул из квартиры, пересек стройку, пустырь, по холмам обошел пансионат железнодорожников и подошел к шоссе. На асфальт я не стал выходить, лег на сухую траву за кипарисом, откуда просматривался приличный участок дороги, и стал наблюдать.
Я предполагал, что этот человек подъедет на автомобиле и предложит мне сесть в машину, но вместо автомобиля ровно в восемь я увидел рыжего, трусцой бегущего со стороны Нового Света. Несостыковочка, подумал я, сейчас он скажет мне, что встреча переносится.
Я оставил свой наблюдательный пост и вышел на дорогу прямо перед рыжим. Он вильнул, чтобы не налететь на меня, и, не снижая темпа, негромко сказал:
– Он ждет на Девичьей башне.
Так-с, думал я, глядя вслед рыжему, на Девичьей башне он снова встретит меня и скажет, что меня ждут в Портовой башне, а там – что меня уже заждались в милиции.
Встреча – в моих интересах, вспоминал я слова, сказанные по телефону. Но так все говорят. И все-таки любопытно. К тому же вряд ли я имею дело с банальной ловушкой. Меня можно было взять уже здесь или даже в собственной квартире сразу после звонка.
Девичья башня, а точнее, несколько стен, оставшихся от нее со средних веков, короновали вершину крепостной горы. Подняться наверх можно было только из внутренней части крепости по гладким, отшлифованным туристами камням, местами выложенным в ступени. В сторону моря из Девичьей башни можно было только полететь в свободном падении – там гора обрывалась отвесной стеной. Об этой башне ходило много легенд. Одна из них повествовала о неразделенной любви скифской княжны, выбросившейся оттуда в штормящее море.
Деревянные с металлической обивкой ворота крепости, ведущие на барбакан, были уже закрыты, но тем не менее в крепость мог попасть любой желающий, для кого перелезть через каменную стену со ступенчатой кладкой не проблема. Очутившись на внутренней территории крепости, я пошел вверх по правому склону, все время поглядывая на башню. Надо полагать, этот человек уже наверху. Видимо, наблюдает за мной – нет ли «хвоста» или какой другой опасности.
Кто он, этот таинственный доброжелатель? – думал я. К чему такая конспиративность? Малознакомый – это человек, с которым я встречался эпизодически. Ему известно, что я переходил Пяндж и сколько людей со мной было. Может быть, это Глеб – сводный брат Валери, который обеспечивал нам проход через границу?
Это была наиболее правдоподобная версия, и, если бы мой путь наверх был несколько дольше, я стал бы прогнозировать предстоящий разговор с ним, но на склон я поднялся слишком быстро.
Стемнело. Подул ветер – предвестник вершины. Снизу удивительно отчетливо забила фонтаном музыка. Я слышал лай собак, треск мотоцикла. Среди россыпи огней двигались люди. На танцплощадке – казалось, что она прямо подо мной, – толпа народа совершала одновременные ритмичные прыжки, словно на поверхности сита подкидывали зерно.
Я сделал последний шаг и очутился перед входом в башню. В ее темном проеме стоял человек. Я не видел его лица, но сразу понял, что это не Глеб. Тот невысокий, коренастый, а этот ростом с меня, а значит, выше среднего, голова острижена почти наголо, широченная грудь.
– Здравствуй, Кирилл, – сказал он и протянул мне руку. Я ухватился за нее, и он втянул меня внутрь. Я все еще не мог узнать его, и «качок» это понял. Он повернулся, сделал несколько шагов по коридору, свернул и вышел на обрыв, под блеклый свет, исходящий от малинового небосклона. Он стоял в нескольких сантиметрах от пропасти. Тусклый свет упал на его смуглое лицо. Оно было мне знакомо. Я напряг память. Душанбе, Куляб, дача картавого…
– Ну что, въехал?
Мне не нравилось место, которое он выбрал, и я прошел вперед по узкому контрфорсу, напоминающему обрушенный посредине мост, сел на камень, широко расставив ноги. Теперь под правой ногой у меня горел огнями причал, а под левой разбивались о пирс пляжа железнодорожников волны в белую пену.
«Качок» сел напротив меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75