Но никто не мог покинуть своих мест, пригвожденный парализующим страхом.
- Будет. Надоели, - американец трубно высморкался с помощью двух пальцев и утерся рукавом мундира. Зажегся свет, а все участники вампировской оргии стали кланяться и делать реверансы на авансцене. Однако глаза юмориста, целителя и Юлия стеклянно застыли, лица напоминали маски из магазина ужасов.
- Ладно, граждане. Подбиваем бабки, делаем далеко идущие выводы: врать нельзя, особенно хворым и убогим. Зарабатывать деньги низкосортным непотребством - стыдно. Особенно на людях, которые и ничего хорошего-то не видели. А воровать лично я вам никак не советую. Уяснили, господа родимые? - Ам Арелло генералом прошелся перед строем участников шоу. Засим прошу простить и откланиваюсь. Свои благодарности и аплодисменты направляйте любимцу российской публики - Юлию Барнаульскому!
Бархатный занавес за спиной вышедших на поклон участников шоу задернулся, краснея по низу от света рампы. Физиономии в этом свете выглядели престранно - дурные рожи из предрассветного кошмара. Луч прожектора высветил лицо Барнаульского, наполнившееся большим внутренним содержанием. Кашлянув, актер сделал шаг вперед, пробежал рукой по наиболее ответственным деталям туалета и затянул с душой:
" - Я прошу, хоть не на долго..."
"Боль моя, ты оставь меня, - подхватил целитель, юморист, дамы, повинуясь дирижерскому взмаху голливудского секс-символа. - Облаком, синим облаком, ты улети к родному дому. Отсюда к родному до-му..."
Хор на сцене пел не стройно, но с трепетом: "Берег мой, покажись вдали краешком, тонкой линией. Берег мой, берег ласковый, вот до тебя, родной, доплыть бы, доплыть бы хотя б когда-а-а-а то..." - вывели старательные голоса.
- Дальше - все вместе! - скомандовал Ам Арелло, поднимая зал. Загромыхав креслами публика вставала, светлея лицами.
"Где-то далеко, очень далеко идут грибные дожди..." - понеслось по рядам, обретая мощь "Интернационала", исполняемого участниками Первого съезда РСДРП. -"В маленьком саду у реки созрели вишни, наклонясь до земли. В памяти моей, в памяти моей теперь как в детстве светло..." - пел зал, все больше вдохновляясь. Женщины молодели, как на первом свидании, по некоторым мужественным лицам текли слезы просветления.
- Вот это самое, не знаю, как у вас выражаются, а я обычно называю катарсис, - объявил в микрофон рыжий. - А теперь по-тихому, рядками очистим помещение... Басам подтянуться! Колоратуру погуще! Не сбивайтесь с ритма, умоляю, родимые! И душевней, душевней...
Проследив за организованным выходом хора во все имеющиеся двери, американец изобразил для телекамеры глубокий реверанс, с каким являются на поклон лебеди в финале незабываемого балета. Где-то очень кстати прокукарекал петух и на экране телевизора, ошарашив Пальцева, появилась заставка: "Трансляция прекращена из-за прохождения спутника через космическую орбиту".
Глядя в одеревеневшее лицо Федула, Альберт Владленович поднял телефонную трубку и набрал врезавшийся в память номер. Козлиный голос Шарля проблеял:
- Аллё?
- Мы согласны на ваши условия, - сказал Пальцев, слабея. - Готовьте документы контракта.
Глава 21
День во всех отношениях выдался неудачный, хоть и воскресный. То дождь, то снег, милиция - зверюги, наверно, получили указания из метро частных торговок гонять. Тетка Леокадия облюбовала переход на "Соколе". Ехать хоть не далеко, и то через пару часов торговли ноги гудят - артрит с детства, прогрессирующий, лишающий всяческой трудоспособности. Но деньги-то в дом приносить надо - плюс к грошовой пенсии? Как погибла в автомобиле младшая сестра с мужем, так двое ее дочек на руках одинокой и насквозь больной инвалидки и осталось. Приходится из последних сил крутиться, выстаивать тут на больных ногах со своим не ходовым товаром.
Начала Леокадия бизнес с продажи не очень породистых котят соседской Муськи. В благодарность соседка свела ее с людьми, разводящими кошек в домашних условиях. Оказалось, что вислоухий британец идет за семьсот долларов! А если окотится четверыми? Страшные деньги. Но на вислоухих производителей надо еще заработать, ведь держать придется парочку. Для заработка Леокадия взялась распространять некондицию клубных производителей. Вначале ей улыбалась удача - одноклассники Ани и знакомые Мары разобрали уцененных британцев и американских экзотов. А потом произошел сбой. То ли корма подорожали, то ли людям совсем не до удовольствия стало, но приобретением кошачьих друзей москвичи теперь интересовались мало. Остались трое подростков кошачьей породы дома, а через год начали размножаться. К тому же Серафиме подарили клубного перса и она прикупила к нему пару. А длинношерстные кошки вышли из моды - грязи от них полно, аллергия. В результате в комнате Серафимы жили пять взрослых особей периодически обзаводящиеся потомством. Аня и Мара сносили зоопарковую вонь - лишь бы потискать теплого урчащего зверушку, пригреть на коленях какого-нибудь подхалима, ожидающего подачки в виде дорогостоящего сухого корма.
В общем, пришлось Леокадии признать, что в бизнесе она не сильна. Но куда девать котят, не топить же?!
Уже третье воскресенье она выносила в переход станции "Сокол" четверых подростков неизвестной кошачьей национальности, называя чисто символическую цену - все бес толку. Часов в восемь измученную торговку прогнал милиционер.
- Чтоб тебе пусто было! - пожелала она сердитому лейтенантику, спускаясь к платформам. Это была низенькая, плотная краснолицая старуха пятидесяти трех лет. В метро Леокадия приглядывалась к попутчицам, прикидывая возраст, и думала, что если ей такую шубу и шляпу надеть, то, верно, получилось бы не хуже. А еще шампунь с формулой "PH-5" и помаду "Ревлон" применить, так и вовсе иномарку подавай. Ничего этого отродясь у Леокадии не было. Не появилось и теперь по причине бедности, болезненности и абсолютной ненужности. Не для кого рядиться, надо на похороны экономить.
В темных переулках за "Речным вокзалом" свистел ветер, гоняя вдоль тротуаров хлесткую снежную крошку, под ногами чавкало, в кошелке возились и пищали голодные, намаявшиеся в тесноте котята. Жалея себя до слез, Леокадия плелась к месту жительства, тяжело переваливаясь на больных ногах. Удар в спину сбил ее с ног. Рухнула прямо в грязь плашмя, раскинув руки. Тут же налетели пацаны в высоких шнурованных ботинках и, саданув взвывшей старухе под бок, подхватили сумку.
Заглянув внутрь, длинный парень грязно выругался, подкинул сумку и поддал ее футбольным пасом. У Леокадии оборвалось сердце. Хватая ртом воздух, она спрятала лицо в грязь, чтобы не видеть, как пинают ногами маленьких и беззащитных животных эти сильные, здоровые парни. Те гоготали, матерились, швыряли в лежавшую безмолвно бабку грязью и нарочито громко орали: "Пасуй сюда, давай еще..."
После этого случая Леокадия два дня не вставала с постели, пригревая единственного оставшегося в живых котенка.
Холодно и печально было в маленькой квартире. Никто из троих женщин не хотел вспоминать, что им по праву полагается праздник.
Телефон звонил долго, Аня нехотя сняла и передала Маре трубку.
- Привет, подруга. Это Игорь. Гарри-повар. Узнала? Извини, я взял твой телефон у мадам Левичек. Мне нужно заехать по делу. Срочно.
- Но... - оторопела Мара, - мы тут уборку затеяли. Тетка болеет... Она сделала паузу. - Угостить нечем.
- Я в гости не жрать езжу, - бодро объявил Игорь. И через пять минут стоял в прихожей - очевидно, звонил из машины по мобильному. Его руки отягощали две огромные плетеные корзины, с которыми ходят удачливые грибники. Накрыты корзинки были полотняными полотенцами, а под ними... Мара заохала, в коридор выползли тетка и Аня.
- Мамочки мои! - схватилась за голову Леокадия. - Это что ж... - Она в ужасе замолкла, решив, что ловкий фирмач таким образом навязывает покупателям дорогие продукты. - Сколько ж такая упаковка стоит? - покрутила она в руке незнамо чего в красиво граненой, словно хрустальной, баночке.
- В настоящий момент цены, сударыня, - моя проблема. Поверьте, я ее решаю удачно. А ваша задача, милые дамы, подготовить поле для успешной деятельности профессионала высшего класса. - Он по-хозяйски прошел на кухню. - Та-ак, ясненько... Работать придется в экстремальных условиях. Маргариту Валдисовну прошу быть внимательной а аккуратной с инструментом. Юная леди, - он хитро покосился на Аню, - может делать конспект.
- Сразу на двух языках, - похвасталась леди и представилась, сделав книксен: - Анна.
- Игорь одарил Анну восторженным взглядом, достал из пакета и привычно подвязал поварской фартук, второй протянул Маре, одетой кое-как - в джинсы и растянутый свитер. Затем обернулся к тетке:
- Дело в том, уважаемая сударыня, что я обещал Маргарите Валдисовне блиц-курс высшего пилотажа. Программа узкая: мы будем готовить перепелов, фаршированных фазаньими грудками. То, на что вы с таким отвращением взираете, называется сморчками. Это грибы, совершенно незаменимые в данном случае.
Через двадцать минут в квартире запахло божественно. О ноги Гарика, похожего на фокусника Акопяна-младшего, терлись наиболее пронырливые коты, другие наблюдали круглыми от удивления глазами со шкафов и с холодильника. Словно завороженные сидели на табуретках зрительницы, следя за быстрыми руками повара, порхавшими над столом. Сосредоточенно и молча выполняла распоряжения шефа Мара. Казалось, пятиметровая кухня увеличилась втрое, и все, находившееся в ней, стало предметами культа - от старой электроплиты, до стола и тумбочек, на которых в определенном порядке, без навала, ненужных липких бумажек, надорванных пакетов, а в мисочках, плошках, на специальных досках, прихваченных гостем, были разложены необходимые ингредиенты. Блистали бутылочки с вином и соусами, круглые головки банок со специями. В духовке на медленном жару в соусе из чернослива и инжира млели фазаньи грудки...
Двухчасовое священнодействие завершилось праздничным ужином. Коллектив успел сблизиться и перейти на дружескую ногу. Стол, задействовав праздничные фужеры и сервизы, очаровавший тетку и Анну волшебник, накрыл сам. А перед тем, как приступить к дегустации, Игорь попросил дам переодеться, а сам ненадолго отлучился. Явился с букетом цветов, фантастически великолепным даже для тропической страны.
- Примите мои поздравления, удивительнейшая! - Гарик протянул Маре цветы и покосился на ее порезанный, пластырем заклеенный палец. - Экзамен по приготовлению перепелов сдан на отлично. Ты на редкость способная повариха, отделалась малым увечьем, ножи-то у меня, как в операционной... Ну, это во-первых. А во-вторых, и в- главных, - с днем рождения, королева!
- Ой, правда, - спохватилась тетка, принарядившаяся в платье, которое упорно считала красивым, - из пестрого кримплена шестидесятых годов.
- А я подарок к завтрашнему дню готовлю. Всегда ведь в воскресенье отмечают, - нашлась Аня, начисто о дате забывшая.
- В паспорте у меня день рождения сегодня, - Мара взяла букет и посмотрела на Игоря светящимися радостью глазами.
После выяснилось, что про день рождения Игорю сказала Белла "случайно" обмолвилась. А он не упустил повода. К Маре его тянуло, но не так, как обычно тянуло к дамам.
- Понимаешь, к ним хочется залезть под юбку, а тебе в душу, - объяснил он Маре через месяц платонических, весело-приятельских отношений.
Глава 22
Пальцев навестил Беллу. После недолгой, но бурной любви он сидел в кровати, томно откинув голову к задрапированной розовым атласом спинке. Тело массивного плейбоя, выглядевшее в умело сшитых пиджаках мощным и сильным, оказалось белым, нежным и довольно рыхлым, как у стареющей толстухи. Взмокший чубчик прилип ко лбу, словно приклеенный. Смяв шелковые простыни, рядом возлежала Белла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
- Будет. Надоели, - американец трубно высморкался с помощью двух пальцев и утерся рукавом мундира. Зажегся свет, а все участники вампировской оргии стали кланяться и делать реверансы на авансцене. Однако глаза юмориста, целителя и Юлия стеклянно застыли, лица напоминали маски из магазина ужасов.
- Ладно, граждане. Подбиваем бабки, делаем далеко идущие выводы: врать нельзя, особенно хворым и убогим. Зарабатывать деньги низкосортным непотребством - стыдно. Особенно на людях, которые и ничего хорошего-то не видели. А воровать лично я вам никак не советую. Уяснили, господа родимые? - Ам Арелло генералом прошелся перед строем участников шоу. Засим прошу простить и откланиваюсь. Свои благодарности и аплодисменты направляйте любимцу российской публики - Юлию Барнаульскому!
Бархатный занавес за спиной вышедших на поклон участников шоу задернулся, краснея по низу от света рампы. Физиономии в этом свете выглядели престранно - дурные рожи из предрассветного кошмара. Луч прожектора высветил лицо Барнаульского, наполнившееся большим внутренним содержанием. Кашлянув, актер сделал шаг вперед, пробежал рукой по наиболее ответственным деталям туалета и затянул с душой:
" - Я прошу, хоть не на долго..."
"Боль моя, ты оставь меня, - подхватил целитель, юморист, дамы, повинуясь дирижерскому взмаху голливудского секс-символа. - Облаком, синим облаком, ты улети к родному дому. Отсюда к родному до-му..."
Хор на сцене пел не стройно, но с трепетом: "Берег мой, покажись вдали краешком, тонкой линией. Берег мой, берег ласковый, вот до тебя, родной, доплыть бы, доплыть бы хотя б когда-а-а-а то..." - вывели старательные голоса.
- Дальше - все вместе! - скомандовал Ам Арелло, поднимая зал. Загромыхав креслами публика вставала, светлея лицами.
"Где-то далеко, очень далеко идут грибные дожди..." - понеслось по рядам, обретая мощь "Интернационала", исполняемого участниками Первого съезда РСДРП. -"В маленьком саду у реки созрели вишни, наклонясь до земли. В памяти моей, в памяти моей теперь как в детстве светло..." - пел зал, все больше вдохновляясь. Женщины молодели, как на первом свидании, по некоторым мужественным лицам текли слезы просветления.
- Вот это самое, не знаю, как у вас выражаются, а я обычно называю катарсис, - объявил в микрофон рыжий. - А теперь по-тихому, рядками очистим помещение... Басам подтянуться! Колоратуру погуще! Не сбивайтесь с ритма, умоляю, родимые! И душевней, душевней...
Проследив за организованным выходом хора во все имеющиеся двери, американец изобразил для телекамеры глубокий реверанс, с каким являются на поклон лебеди в финале незабываемого балета. Где-то очень кстати прокукарекал петух и на экране телевизора, ошарашив Пальцева, появилась заставка: "Трансляция прекращена из-за прохождения спутника через космическую орбиту".
Глядя в одеревеневшее лицо Федула, Альберт Владленович поднял телефонную трубку и набрал врезавшийся в память номер. Козлиный голос Шарля проблеял:
- Аллё?
- Мы согласны на ваши условия, - сказал Пальцев, слабея. - Готовьте документы контракта.
Глава 21
День во всех отношениях выдался неудачный, хоть и воскресный. То дождь, то снег, милиция - зверюги, наверно, получили указания из метро частных торговок гонять. Тетка Леокадия облюбовала переход на "Соколе". Ехать хоть не далеко, и то через пару часов торговли ноги гудят - артрит с детства, прогрессирующий, лишающий всяческой трудоспособности. Но деньги-то в дом приносить надо - плюс к грошовой пенсии? Как погибла в автомобиле младшая сестра с мужем, так двое ее дочек на руках одинокой и насквозь больной инвалидки и осталось. Приходится из последних сил крутиться, выстаивать тут на больных ногах со своим не ходовым товаром.
Начала Леокадия бизнес с продажи не очень породистых котят соседской Муськи. В благодарность соседка свела ее с людьми, разводящими кошек в домашних условиях. Оказалось, что вислоухий британец идет за семьсот долларов! А если окотится четверыми? Страшные деньги. Но на вислоухих производителей надо еще заработать, ведь держать придется парочку. Для заработка Леокадия взялась распространять некондицию клубных производителей. Вначале ей улыбалась удача - одноклассники Ани и знакомые Мары разобрали уцененных британцев и американских экзотов. А потом произошел сбой. То ли корма подорожали, то ли людям совсем не до удовольствия стало, но приобретением кошачьих друзей москвичи теперь интересовались мало. Остались трое подростков кошачьей породы дома, а через год начали размножаться. К тому же Серафиме подарили клубного перса и она прикупила к нему пару. А длинношерстные кошки вышли из моды - грязи от них полно, аллергия. В результате в комнате Серафимы жили пять взрослых особей периодически обзаводящиеся потомством. Аня и Мара сносили зоопарковую вонь - лишь бы потискать теплого урчащего зверушку, пригреть на коленях какого-нибудь подхалима, ожидающего подачки в виде дорогостоящего сухого корма.
В общем, пришлось Леокадии признать, что в бизнесе она не сильна. Но куда девать котят, не топить же?!
Уже третье воскресенье она выносила в переход станции "Сокол" четверых подростков неизвестной кошачьей национальности, называя чисто символическую цену - все бес толку. Часов в восемь измученную торговку прогнал милиционер.
- Чтоб тебе пусто было! - пожелала она сердитому лейтенантику, спускаясь к платформам. Это была низенькая, плотная краснолицая старуха пятидесяти трех лет. В метро Леокадия приглядывалась к попутчицам, прикидывая возраст, и думала, что если ей такую шубу и шляпу надеть, то, верно, получилось бы не хуже. А еще шампунь с формулой "PH-5" и помаду "Ревлон" применить, так и вовсе иномарку подавай. Ничего этого отродясь у Леокадии не было. Не появилось и теперь по причине бедности, болезненности и абсолютной ненужности. Не для кого рядиться, надо на похороны экономить.
В темных переулках за "Речным вокзалом" свистел ветер, гоняя вдоль тротуаров хлесткую снежную крошку, под ногами чавкало, в кошелке возились и пищали голодные, намаявшиеся в тесноте котята. Жалея себя до слез, Леокадия плелась к месту жительства, тяжело переваливаясь на больных ногах. Удар в спину сбил ее с ног. Рухнула прямо в грязь плашмя, раскинув руки. Тут же налетели пацаны в высоких шнурованных ботинках и, саданув взвывшей старухе под бок, подхватили сумку.
Заглянув внутрь, длинный парень грязно выругался, подкинул сумку и поддал ее футбольным пасом. У Леокадии оборвалось сердце. Хватая ртом воздух, она спрятала лицо в грязь, чтобы не видеть, как пинают ногами маленьких и беззащитных животных эти сильные, здоровые парни. Те гоготали, матерились, швыряли в лежавшую безмолвно бабку грязью и нарочито громко орали: "Пасуй сюда, давай еще..."
После этого случая Леокадия два дня не вставала с постели, пригревая единственного оставшегося в живых котенка.
Холодно и печально было в маленькой квартире. Никто из троих женщин не хотел вспоминать, что им по праву полагается праздник.
Телефон звонил долго, Аня нехотя сняла и передала Маре трубку.
- Привет, подруга. Это Игорь. Гарри-повар. Узнала? Извини, я взял твой телефон у мадам Левичек. Мне нужно заехать по делу. Срочно.
- Но... - оторопела Мара, - мы тут уборку затеяли. Тетка болеет... Она сделала паузу. - Угостить нечем.
- Я в гости не жрать езжу, - бодро объявил Игорь. И через пять минут стоял в прихожей - очевидно, звонил из машины по мобильному. Его руки отягощали две огромные плетеные корзины, с которыми ходят удачливые грибники. Накрыты корзинки были полотняными полотенцами, а под ними... Мара заохала, в коридор выползли тетка и Аня.
- Мамочки мои! - схватилась за голову Леокадия. - Это что ж... - Она в ужасе замолкла, решив, что ловкий фирмач таким образом навязывает покупателям дорогие продукты. - Сколько ж такая упаковка стоит? - покрутила она в руке незнамо чего в красиво граненой, словно хрустальной, баночке.
- В настоящий момент цены, сударыня, - моя проблема. Поверьте, я ее решаю удачно. А ваша задача, милые дамы, подготовить поле для успешной деятельности профессионала высшего класса. - Он по-хозяйски прошел на кухню. - Та-ак, ясненько... Работать придется в экстремальных условиях. Маргариту Валдисовну прошу быть внимательной а аккуратной с инструментом. Юная леди, - он хитро покосился на Аню, - может делать конспект.
- Сразу на двух языках, - похвасталась леди и представилась, сделав книксен: - Анна.
- Игорь одарил Анну восторженным взглядом, достал из пакета и привычно подвязал поварской фартук, второй протянул Маре, одетой кое-как - в джинсы и растянутый свитер. Затем обернулся к тетке:
- Дело в том, уважаемая сударыня, что я обещал Маргарите Валдисовне блиц-курс высшего пилотажа. Программа узкая: мы будем готовить перепелов, фаршированных фазаньими грудками. То, на что вы с таким отвращением взираете, называется сморчками. Это грибы, совершенно незаменимые в данном случае.
Через двадцать минут в квартире запахло божественно. О ноги Гарика, похожего на фокусника Акопяна-младшего, терлись наиболее пронырливые коты, другие наблюдали круглыми от удивления глазами со шкафов и с холодильника. Словно завороженные сидели на табуретках зрительницы, следя за быстрыми руками повара, порхавшими над столом. Сосредоточенно и молча выполняла распоряжения шефа Мара. Казалось, пятиметровая кухня увеличилась втрое, и все, находившееся в ней, стало предметами культа - от старой электроплиты, до стола и тумбочек, на которых в определенном порядке, без навала, ненужных липких бумажек, надорванных пакетов, а в мисочках, плошках, на специальных досках, прихваченных гостем, были разложены необходимые ингредиенты. Блистали бутылочки с вином и соусами, круглые головки банок со специями. В духовке на медленном жару в соусе из чернослива и инжира млели фазаньи грудки...
Двухчасовое священнодействие завершилось праздничным ужином. Коллектив успел сблизиться и перейти на дружескую ногу. Стол, задействовав праздничные фужеры и сервизы, очаровавший тетку и Анну волшебник, накрыл сам. А перед тем, как приступить к дегустации, Игорь попросил дам переодеться, а сам ненадолго отлучился. Явился с букетом цветов, фантастически великолепным даже для тропической страны.
- Примите мои поздравления, удивительнейшая! - Гарик протянул Маре цветы и покосился на ее порезанный, пластырем заклеенный палец. - Экзамен по приготовлению перепелов сдан на отлично. Ты на редкость способная повариха, отделалась малым увечьем, ножи-то у меня, как в операционной... Ну, это во-первых. А во-вторых, и в- главных, - с днем рождения, королева!
- Ой, правда, - спохватилась тетка, принарядившаяся в платье, которое упорно считала красивым, - из пестрого кримплена шестидесятых годов.
- А я подарок к завтрашнему дню готовлю. Всегда ведь в воскресенье отмечают, - нашлась Аня, начисто о дате забывшая.
- В паспорте у меня день рождения сегодня, - Мара взяла букет и посмотрела на Игоря светящимися радостью глазами.
После выяснилось, что про день рождения Игорю сказала Белла "случайно" обмолвилась. А он не упустил повода. К Маре его тянуло, но не так, как обычно тянуло к дамам.
- Понимаешь, к ним хочется залезть под юбку, а тебе в душу, - объяснил он Маре через месяц платонических, весело-приятельских отношений.
Глава 22
Пальцев навестил Беллу. После недолгой, но бурной любви он сидел в кровати, томно откинув голову к задрапированной розовым атласом спинке. Тело массивного плейбоя, выглядевшее в умело сшитых пиджаках мощным и сильным, оказалось белым, нежным и довольно рыхлым, как у стареющей толстухи. Взмокший чубчик прилип ко лбу, словно приклеенный. Смяв шелковые простыни, рядом возлежала Белла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90