- Есть.
- Футляр с ключами.
- Правильно.
Чем больше вещей я вынимал, тем больше нервничал. В любой момент могло появиться что-то такое, что поставит меня в тупик. Нет, прежде всего сохранять спокойствие.
- Две пачки "Лаки Страйк", одна нераспечатанная, другая полупустая, продолжал он.
- Правильно.
- Золотая зажигалка.
Я поспешно её выловил. Она также принадлежала Джоан. Более того, на ней стояло её имя и надпись: "Джоан с любовью от коллег по ТВ". Ее подарили друзья в Бостоне. Обратил ли Вудруф внимание на эту надпись? Я вскинул на него глаза. Он смотрел на меня в упор, с высоко поднятыми бровями. Он заподозрил? Или это было лишь любопытство? Или он просто ждал, когда я отвечу "верно"? Тишина в комнате казалась мне бесконечно долгой, хотя длилась всего несколько секунд. Мне нужно было что-то сказать, чтобы предупредить всякие подозрения.
Я положил зажигалку рядом с остальными предметами и печально вздохнул:
- Это подарила Эллен одна подруга, когда бросила курить.
Вудруф равнодушно пожал плечами и кивнул.
- Я подумал нечто подобное... или что она могла где-нибудь её найти. Люди вечно их забывают.
С той же интонацией он продолжил:
- Два носовых платка с инициалами "ЭBM".
- Правильно.
- Расческа.
- Правильно.
- Пудреница.
- Правильно.
Затем Вудруф перевел взгляд со своего списка на меня.
- Теперь идет то, что меня несколько озадачило...Две губных помады, одна темнокрасная, другая оранжевая.
Великий Боже! Капли пота выступили у меня на лбу, и я не решался их стереть из опасения, что это меня выдаст. Я отыскал обе помады. Я знал, что темнокрасная принадлежала Эллен. Другой должна была пользоваться Джоан. Что, черт возьми, я мог сказать на это? Мысли стремительно сменяли одна другую, но не давали никакого ответа. Я лишь держал перед собой оба футляра с помадой и смотрел на них.
Вудруф коротко хохотнул.
- Значит, вы точно так же озадачены, как и я. Я думал, что это только для меня так удивительно, потому что я холостяк, но, очевидно все мы, мужчины, плохо разбираемся в таких делах. Пришлось сестре вчера вечером вразумить меня, что в наши дни женщины очень часто носят при себе разную губную помаду, особенно, если они также часто меняют цвет волос. Непостижимые существа, не правда ли?
Я про себя возблагодарил Бога и прикрыл рукой лицо, чтобы скрыть облегчение. Вудруф неправильно истолковал мой жест и подумал, что оскорбил меня своим дерзким намеком.
- Простите, мистер Моррисон, - стушевался он. - Это было весьма бестактно с моей стороны.
Я успокаивающе покачал головой и снова взялся за сумку. Она была пуста.
- Это все, - сказал я.
- Да. - Он подвинул мне свой список и показал, где расписаться.
Когда он снова убрал бумаги в портфель я, как бы между прочим, спросил:
- Как вы полагаете, могут ещё найтись вещи миссис Моррисон?
Он покачал головой.
- Очень сомневаюсь. Полагаю, мы собрали все, что только можно было найти. - Он закрыл портфель и встал. - Я знаю, что у вас много дел, и не хочу больше задерживать. Приятно было с вами познакомиться. Жаль, что повод для этого такой печальный.
Я проводил его до двери. Френсис смотрела из-за своего письменного стола, не скрывая любопытства. Она знала, что человек из службы гражданских воздушных сообщений мог прийти только в связи с Эллен, и, как только Вудруф уйдет, взволнованно вбежит ко мне в кабинет, чтобы узнать подробности. Я же хотел, насколько возможно, оттянуть этот момент.
Еще пожимая Вудруфу руку, я обратился к ней.
- Пожалуйста, срочно свяжи меня с Джорджем Миллсом.
Собственно говоря, я вовсе не собирался разговаривать с Джорджем, но мне необходимо было, чтобы Френсис хоть несколько минут не входила в мой кабинет. Я закрыл дверь, бросился к своему письменному столу, взял зажигалку, сигареты и губную помаду Джоан и рассовал все это по карманам пиджака. Френсис знала, что Эллен никогда не носила при себе никаких курительных принадлежностей. Она ненавидела курение как заразу, считала, что сигареты причиняют здоровью величайший вред, и постоянно выговаривала по этому поводу Френсис, которая была заядлой курильщицей. Френсис знала и то, что Эллен всегда покупала одну и ту же губную помаду дорогого сорта и никогда не меняла её цвета.
Она бы наверняка заметила эти вещи на моем столе, удивилась и стала задавать вопросы, чего мне хотелось избежать.
Поэтому мне требовалось время, чтобы их спрятать. Можно было бы просто убрать сумку вместе с её содержимым в ящик письменного стола, но я считал, что будет лучше, если она увидит, что я ничего не утаил, и для визита Вудруфа действительно была причина. Теперь опустился на свой стул и облегченно вздохнул.
Через некоторое время прозвучал гудок, и Френсис сообщила мне, что Джордж Миллз у телефона. Я спросил его, не занят ли он после полудня, и условился о встрече в ресторане Мартина, нашем излюбленном заведении. Едва я положил трубку, в дверь влетела, как я и ожидал, Френсис.
- Ну, что ты задумал с Джорджем, или мне не положено это знать? спросила она без особого интереса.
- Мы вместе идем обедать, только и всего, - сказал я и указал на вещи Эллен, разложенные на столе. - Это принес сюда человек из службы гражданских воздушных сообщений.
Я со всеми подробностями рассказал о его визите, после чего её глаза, естественно, тут же опять наполнились слезами, а губы начали дрожать. Но, по крайней мере, на этот раз обошлось без истерического припадка, за что я был ей благодарен.
- Вероятно, нам придется ещё не раз столкнуться с такими сюрпризами, сказал я, пока она вытирала слезы.
- Я тоже этого боюсь. - Она убрала все вещи в сумочку и положила ту в самый нижний ящик моего письменного стола. Я ободряюще улыбнулся, она тоже ответила мне улыбкой.
Не в первой половине дня, а лишь позже, после того, как я вернулся с обеда с Джорджем, мне бросились в глаза изменения, происшедшие с Френсис. Во-первых, она была одета элегантнее, чем обычно. Облегающее вязаное платье подчеркивало красоту её фигуры. Низкие лодочки, которые она всегда носила, сменили остроносые туфли на высоких каблуках, выставлявшие в выгодном свете её стройные ноги, когда она входила, выходила, или волнующей походкой семенила по коридору.
Наши отношения с давних пор были дружескими в результате многолетней совместной работы и её тесной дружбы с Эллен. Сейчас я вдруг обнаружил с её стороны некоторое кокетство. Она дразняще улыбалась при разговоре, шутила со мной, когда позволяли обстоятельства, и вообще вела себя вызывающе, как только могла. Время траура по Эллен, очевидно, прошло. На её пути больше ничего не стояло, даже лояльность по отношению к подруге.
Я находил все это очень забавным. Я читал мысли Френсис, как будто те были написаны у неё на лбу. Мы оба были одинокими людьми, оба перенесли страшные удары судьбы и сведены вместе нашими похожими судьбами. Почему бы нет?
Я точно знал, почему нет. Френсис была соблазнительной и привлекательной женщиной, но этого явно недостаточно. После смерти Брюса она не жила монахиней и имела многочисленных поклонников, которые, однако, не много для неё значили, и я опасался, что именно в отношении меня она имела серьезные намерения. Она хотела бы услышать свадебные колокола, а с меня этого звона пока было достаточно. Образ жизни Клинта Тернера был для меня самым приемлемым. Мне нужно было только выждать достаточное время, чтобы это не показалось слишком неприличным и неблагочестивым. Я чувствовал, что Клинт будет мне идеальным другом, как только я окажусь в состоянии сбросить с себя оковы скорбящего вдовца.
24
К концу рабочего дня меня ожидал второй за этот день сюрприз, на этот раз совсем не со стороны службы гражданских воздушных сообщений. Снова это было то, к чему я должен был быть готов, что должен был предусмотреть в своей зловещей игре, но тем не менее это оказалось для меня совершенно неожиданным ударом.
Френсис вошла расстроенная и сердитая.
- Джефф, - сказала она, - звонит мужчина, который настоятельно требует разговора с тобой. Он не хочет ни назвать себя, ни сообщить, по какому делу звонит - только настаивать, чтобы я его с тобой соединила.
У нас так не было принято. Наша практика была неподходящим местом для анонимных телефонных звонков.
- Значит так, - сказал я. - Либо он представится и скажет, по какому делу хочет говорить со мной, либо ты просто положишь трубку.
- Я уже ясно дала ему понять, что ты очень занят и не можешь отвлекаться, и что он должен, по меньшей мере, назвать свое имя. Он невероятно упрям и, кроме того, довольно груб. Он сказал, чтобы я убиралась к чертям и соединила его, или тебе ещё придется пожалеть об этом.
Это прозвучало как первый укол. Меня медленно начал охватывать страх.
- Хорошо, я поговорю с ним. - Сняв трубку, я заметил, что руки от волнения дрожат. - Моррисон у телефона. Кто вы, и что вам надо?
Сначала послышалось глухое ворчание, презрительное и вульгарное.
- Я хочу сказать тебе только одно, Моррисон... Я знаю все! - Его голос звучал грубо и резко. Последние три слова он произнес медленно и угрожающе.
Черт, я чуть не выронил трубку.
- О чем? - промычал я.
- Ты прекрасно понял меня, дружок. Я все знаю.
- О чем вы говорите?
- Ты кое-что знаешь, Моррисон, и я кое-что знаю.
Я чувствовал растерянный взгляд Френсис. Мне нужно было сказать что-то разумное. Я решил играть роль крутого парня.
- Послушайте, кто бы вы ни были, либо выражайтесь яснее, либо немедленно положите трубку. Я не желаю больше выслушивать эту бессмыслицу.
- О, тебе все же придется это делать. Это только начало, дружок. Ты ещё очень полюбишь меня, когда я тебе выложу все начистоту... Сейчас, к сожалению, меня ждут другие дела, но не отходи слишком далеко от телефона, приятель. Я ещё позвоню тебе, и притом скоро!
Он громко расхохотался и повесил трубку. Я с треском бросил трубку на рычаги, рассчитывая, что Френсис расценит это как выражение моей ярости. Она уставилась на меня с разинутым ртом.
- Джефф, ради Бога, что это значит?
Я крутил в руках телефонный шнур, пытаясь успокоиться. Да что, Бога ради, это должно означать? Я рассеянно посмотрел на Френсис - было ясно, что я должен что-то сказать.
- Не знаю, Френсис, - выдавил я в конце концов. Должно быть, я выглядел совершенно обалдевшим. Это как гром среди ясного неба. А я был почти уверен, что могу, наконец, успокоиться. Господи Боже!
- Что же он сказал, Господи? - спросила Френсис. - Конечно, может быть, это не мое дело... но я вижу, как ты побледнел... Он сказал, кто он такой или чего хотел?
Больше всего мне хотелось послать Френсис к чертям, но я не мог позволить себе эту роскошь. Я был убежден, что этот звонок связан с Эллен или Джоан. Может быть, с обеими. Мне нужно время, чтобы подумать.
Как мне только разыскать этого подлеца? Что он знает? И что мне делать? Меньше всего я сейчас нуждался в Френсис.
- Нет, этого он не сказал, - ответил на её вопрос. - Черт возьми, я вообще его не понял. Он нес какую-то ерунду. Я думаю, он или пьян, или сумасшедший. Он беспрерывно повторял, что снова позвонит мне, что ему нужно мне что-то сказать. Что именно, я не знаю. Это действительно жутко, Френсис.
- Могу себе представить, - согласилась она. - Мне так жаль тебя. По моему, этот парень просто не в своем уме... Я на твоем месте не волновалась бы. Весьма вероятно, что он тебя спутал с кем-то, на кого был зол. Наверняка он уже понял, что попал не туда, и мы больше никогда его не услышим.
Ах, милая добрая Френсис! Она все-таки ангел.
- Да, ты, вероятно, права, - кивнул я. - Я тоже не нахожу этому никакого другого объяснения.
Постепенно я снова приходил в себя.
- Если он объявится ещё раз, сразу соедини меня. На этот раз я ему выскажу раз и навсегда все, что о нем думаю.
- Слушаюсь, шеф, - отчеканила Френсис, улыбаясь. Она хотела уйти, но я остановил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24