Рассмотрел ее со всех мыслимых углов, выдвинул дюжину различных решений, одно невероятнее другого, изобличил дюжину убийц, одного немыслимей другого. Размышления завели в тупик. Я потихоньку сел, памятуя о негнущейся шее, достал из буфета бутылку виски, плеснул в стакан, разбавил водой, опрокинул, и решив, что нарушать так нарушать, налил еще. Эту дозу поставил на столик у койки и снова лег.
Виски сделало свое дело - никогда я не устану повторять, что в качестве смазки для заржавевших мозгов нет ничего, равного виски. После пятиминутного лежания на спине и бессмысленного глазения в потолок до меня вдруг дошло. Дошло внезапно, зримо, как озарение, и я ни на секунду не усомнился, что прав. Приемник! Приемник, который перехватил радиограмму. Не было никакого приемника! Господи, да только слепец вроде меня мог не допереть до этого. Не было, конечно, никакого приемника. Было нечто совсем иное. Я рывком сел в кровати, чувствуя себя Архимедом, выскакивающим из ванны, и взвизгнул от боли, будто раскаленным клинком пронзившей мне шею.
- Вы часто подвержены таким судорогам или это вообще ваше обычное времяпрепровождение в одиночестве? - полюбопытствовал заботливый голос со стороны двери. У входа, в белом шелковом платье с квадратным вырезом, стояла Сьюзен Бересфорд. Ироническое выражение ее лица не скрывало тревоги. Так глубоко я ушел в себя, что даже и не заметил, как отворилась дверь.
- Мисс Бересфорд, - правой рукой я потер шею. - Что вы здесь делаете? Вы знаете, что пассажирам запрещено заходить в каюты офицеров.
- Нельзя? А мне казалось, что мой отец неоднократно тут болтал с вами во время прошлых поездок.
- В отличие от вас отец ваш не молод, не принадлежит к женскому полу и состоит в браке.
- Фи, - она шагнула в каюту и захлопнула за собой дверь. Улыбка сразу же исчезла с ее лица. - Может, хоть вы со мной поговорите, мистер Картер?
- С величайшим удовольствием, - галантно ответствовал я. - Только не здесь и... - Я на ходу передумал. Повисло тягостное молчание.
- Видите ли, вы единственный человек, с кем я могу поговорить.
- Да? - я находился в каюте наедине с красивой девушкой, которая жаждала говорить со мной, а я ее даже не слушал. Я проигрывал в уме один вариант. В частности, в нем участвовала и Сьюзен Бересфорд, но лишь эпизодически.
- Да снизойдите же вы, наконец, - рассердилась она.
- Слушаюсь, - покорно согласился я. - Снизошел.
- До кого, интересно?
- До вас, - я потянулся к стакану. - Ваше здоровье!
- Мне казалось, вам запрещено спиртное на службе?
- Правильно казалось. Что вам нужно?
- Мне нужно знать, почему со мной никто не хочет говорить, - я попытался было встрять, но она остановила меня рукой. - Оставьте, пожалуйста, ваш юмор, мне так тревожно. Ведь правда, случилось что-то ужасное? Вы сами знаете, что я больше разговариваю с офицерами, чем с другими пассажирами, - я не воспользовался возможностью отпустить шпильку по этому поводу, - а теперь никто со мной не хочет разговаривать. Папа говорит, что я это придумываю. Да нет же, знаю, что нет. Не хотят они говорить. И совсем не из-за меня. Знаю. Они все чем-то до смерти напуганы, ходят с суровыми лицами, ни на кого не глядят, только друг с другом переглядываются. Ведь что-то случилось? Что-то ужасное? А четвертый помощник Декстер тоже пропал?
- Что могло случиться, мисс Бересфорд?
- Ну, пожалуйста, - жалко, что некому было зафиксировать, как Сьюзен Бересфорд меня умоляла. Она пересекла каюту - при тех размерах помещения, которые старый Декстер счел подходящими для старших помощников на своих кораблях, для этого достаточно было всего пары шагов - и встала рядом со мной. - Скажите мне правду. За двадцать четыре часа мы лишились трех человек - не уверяйте меня, что это совпадение. А все офицеры выглядят так, будто им уже подписан смертный приговор.
- Вам не кажется странным, что вы единственная заметили что-то необычное? А как насчет остальных пассажиров?
- Остальные пассажиры! - судя по тону, остальных пассажиров она не очень-то жаловала. - Да как они что-то могут заметить, когда женщины все либо почивают в своих постелях, либо сидят кто у парикмахера, кто у массажистки, а мужчины собрались кружком в телеграфном салоне, как плакальщики на похоронах, потому что, видите ли, сломались их любимые биржевые телетайпы. И никто не задумается. Почему сломались телетайпы? Почему "Кампари" идет так быстро? Я только что была на корме и слушала машину. Наверняка могу сказать, что мы никогда еще так быстро не шли.
Она упустила немногое, в этом следовало признаться. Я спросил:
- А почему вы явились ко мне?
- Папа посоветовал, - она заколебалась, губы ее тронула улыбка. - Он сказал, что я слишком много выдумываю, а для человека, который страдает галлюцинациями и чрезмерно развитым воображением, он не может предложить ничего лучшего, чем посетить старшего помощника Картера, который ни о том, ни о другом и не слыхивал.
- Ваш отец ошибся.
- Ошибся? У вас что, тоже бывают галлюцинации?
- Насчет того, что вы выдумываете. Вы ничего не выдумываете, - я расправился с виски и встал. - Случилось что-то, мисс Бересфорд, серьезное притом.
Она внимательно посмотрела мне в глаза и спокойно попросила:
- Вы расскажете мне, что именно? Пожалуйста! - от обычной холодной ироничности ни в голосе, ни на лице не осталось и следа. Это была совсем новая Сьюзен Бересфорд, не та, которую я знал. Надо признаться, эта нравилась мне значительно больше. Впервые меня осенило, что, может быть, это и есть настоящая Сьюзен Бересфорд. Если на тебе вывешена табличка с ценой в незнамо сколько миллионов долларов, а ты идешь по лесу, кишащему волками, которые все норовят оторвать кусок пожирнее, да заполучить талон на пожизненную кормежку, тут волей-неволей приходится изобретать какую-нибудь защиту. Я вынужден был согласиться, что редко покидавшая ее презрительно-холодная ироничность была неплохой красной тряпкой от волков.
- Расскажите мне, пожалуйста! - повторила она. Она стояла совсем вплотную ко мне, ее зеленые глаза опять начали свои колдовские фокусы, а я опять сразу забыл, как дышать. - Думаю, мне можно доверять, мистер Картер.
- Да, - я отвел взгляд, это отняло у меня весь остаток воли, но взгляд отвел и постепенно сумел наладить дыхание. Вдох-выдох, выдох-вдох, ничего трудного, когда разделаешься с наваждением. - Я тоже думаю, вам можно доверять, мисс Бересфорд. Я расскажу вам. Но не сейчас. Если бы вы знали почему, вы бы не стали дальше настаивать. На палубе кто-нибудь из пассажиров солнечные ванны принимает?
- Что? - от неожиданного поворота темы она захлопала ресницами, но быстро опомнилась и показала рукой на море. - Какие ванны?
Я посмотрел и увидел, что она имела в виду. Солнце скрылось за набежавшими с востока темными, тяжелыми тучами. Волнение не усилилось, но мне показалось, что резко похолодало. Погода совсем не нравилась. Легко было понять, почему на палубе не было пассажиров. Это осложняло дело. Но у меня был наготове другой вариант.
- Я понял вас. Обещаю вам рассказать все, что вы захотите узнать, сегодня же вечером, - срок был назначен предельно растяжимый, - если вы, в свою очередь, обещаете никому не рассказывать о моем признании и кое-что для меня сделаете.
- Что?
- Сегодня ваш отец устраивает в гостиной коктейль в честь дня рождения вашей матери. Сбор назначен на семь сорок пять. Уговорите его перенести начало на семь тридцать. Мне нужно чуть больше времени до ужина не спрашивайте пока, зачем. Придумайте любую причину, только не впутывайте меня. И попросите отца пригласить на коктейль старого мистера Сердана. Пусть он приезжает на каталке и со своими сиделками. Вытащите его на вечеринку. У вашего отца огромная сила убеждения, а вы-то уж можете его убедить сделать все, что захотите. Скажите ему, что жалеете бедного старичка, который все время остается не при деле. Скажите ему что угодно, только пусть Сердан явится на коктейль. Вы даже не представляете себе, как это важно.
Она посмотрела на меня в раздумье. У нее были действительно необычайные глаза - три недели уже длился наш рейс, а я до сих пор толком их не рассмотрел. Глаза густо-зеленые и в то же время полупрозрачные, как морская вода над песчаной банкой у Наветренных островов, глаза, которые переливались и мерцали, как зеркальная гладь воды, взъерошенная кошачьей лапой бриза, глаза, которые... - я с трудом отвел свои буркалы. Раскинь мозгами. Картер. Ведь что сказал старый Бересфорд? Вот мужчина для тебя. Без фантазий. Именно так он думал. Тут до меня дошло, что она что-то тихо говорит.
- Я это сделаю. Обещаю вам. Не знаю, по какому следу вы идете, но чувствую, что это верный след.
- Что вы этим хотите сказать?
- Эта сиделка мистера Сердана. Длинная, с вязаньем. Она в вязанье ни капельки не смыслит. Сидит просто, перебирает спицами, завяжет петлю, распустит, работа не движется. Я-то знаю. Можно быть миллионерской дочкой и управляться со спицами не хуже любой другой девчонки.
- Что? - я схватил ее за плечи и посмотрел на нее сверху вниз. - Вы это видели? Вы в этом уверены?
- Совершенно уверена.
- Ну ладно, - я все еще смотрел на нее, но видел уже не ее глаза, а что-то совсем другое, и это другое мне ничуть не нравилось. Я подвел итог: - Это очень, очень интересно. Я к вам зайду позднее. Будьте хорошей девочкой и устройте, пожалуйста, все со своим папой.
Я рассеянно похлопал ее по плечу, отвернулся и уставился в иллюминатор. Через несколько секунд понял, что она еще не ушла. Отворила дверь и, держась за ручку, весьма странно на меня смотрела.
- Может, вы мне предложите еще леденчик пососать? - если вы в силах представить себе голос одновременно умильный и злой, так у нее был именно такой. - Или ленточку в косички повязать? - высказавшись, она с силой захлопнула за собой дверь. Та, правда, не развалилась, но исключительно потому, что была стальная.
В любое другое время я посвятил бы несколько минут размышлениям о таинственных и удивительных озарениях женского ума, но сейчас было не любое другое время. Не знаю уж какое, но только не такое. Напялил ботинки, рубашку и китель, вытащил из-под матраса кольт, засунул его под ремень и отправился на поиски капитана.
6. Среда. 19.45-20.15.
У мистера Бересфорда в этот вечер не было оснований жаловаться на посещаемость своего мероприятия. Все до единого пассажира явились на коктейль в честь его жены, и, насколько я мог видеть, все свободные от вахты офицеры тоже. Вечеринка началась великолепно: без четверти восемь практически каждый - и каждая, кстати - проходился уже по второму коктейлю, а коктейли, подаваемые в гостиной "Кампари", маленькими никогда не были.
Бересфорд с женой ходили по кругу, беседуя по очереди со всеми гостями, и сейчас наступала моя очередь. Они приблизились ко мне, я поднял стакан и сказал:
- Желаю здравствовать, миссис Бересфорд.
- Благодарю, молодой человек. Наслаждаетесь?
- Конечно. Как и все. Да и вы тоже должны бы, в первую очередь.
- Да, - в голосе ее мне послышались едва уловимые нотки сомнения. Не знаю, прав ли был Джулиус. Я хочу сказать, что меньше суток прошло...
- Если вы говорите о Бенсоне и Броунелле, мадам, то вы сокрушаетесь напрасно. Вы ничего лучше не могли придумать, чем это устроить. Уверен, что каждый пассажир на корабле благодарен вам. Вы очень помогли вернуть жизнь на корабле в нормальное русло. Про офицеров я и не говорю.
- Именно это и я тебе говорил, дорогая, - Бересфорд погладил руку жены и взглянул на меня. В уголках его глаз пряталась усмешка. - Моя жена, так же как и дочь, свято верит вашим суждениям, мистер Картер.
- Да, сэр. А не смогли бы вы убедить свою дочь не заходить в каюты офицеров?
- Нет, - с сожалением ответил Бересфорд. - Это невозможно. Юная леди слишком самостоятельна, - он улыбнулся. - Готов поспорить, что она даже не постучала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42