Леон де Валми из холла должно быть слышал звук падения…
— Это может быть правдой. Бог мой, Берта, может. Ну ладно. Кто стрелял? Сам Бернар?
— Нет. Месье Рауль. Бернар выковыривал пулю.
— Не верю! Он так сказал? Тогда он врет. Он сам стрелял и… Извини. Я просила только пересказать его слова. И… Уверена, что в основном он говорил правду. Просто я не могу заставить себя поверить…
— Да мисс, я знаю.
— Берта, мне стыдно. Так занялась своими переживаниями, что забыла про твои. Извини. Мы в одной лодке, да? — Она молча кивнула. — Послушай. Нужно что-то сделать ради Филиппа, а времени нет. Потом разберемся, кто виноват. Сейчас придется верить, что они все в этом замешаны. Я уверена, что месье и мадам виноваты, даже странно, что не подумала об этом раньше, но кто может вдруг подумать об убийстве? Это что-то из книжек, не случается среди знакомых. Я должна была понять сразу после выстрела… Да, Рауля не было, а Бернара отправили на место, а он вытащил пулю. А эти перила, ловушка про запас. Я что ли должна поверить, что он нарочно засигналил?
— Не знаю, о чем вы говорите. Бернар про сигнал ничего не рассказывал.
— Ну ладно, забудем об этом, надо решать, что делать.
Все мне стало ясно. Четкий план. Первый шаг — избавиться от единственного человека, близкого Филиппу и известного Ипполиту — няни мальчика. Чтобы ее заместить, решили найти молодую женщину без семьи и защитников, которую после несчастного случая никто не сможет защитить. Лучше всего из приюта, иностранку, чтобы она ошалела от новой работы, страны, иностранного языка, ничего не понимала и не соображала. Вот она и подчеркивала мое английское происхождение, предчувствия меня не обманули. Нашли козу отпущения, привезли во Францию и ждали. Я устраивалась, приживалась, все шло вроде нормально, только месье не мог сдержать язык. Через три недели — первая попытка. Неудача. Вторая, совершенно безопасная для них, явный несчастный случай. Тоже неудача. У всех были бы алиби, может, и пошептались бы, но Леон де Валми получил бы свое поместье… Я посмотрела на Берту.
— А что дальше?
— Не знаю.
— Должна. Это важно. Бернар так много выболтал, и это должен был.
— Думаю, он сам не знал. Это должен был не он… Это все.
Она снова начала всхлипывать.
Я вспомнила, как вошла Элоиза в ночь бала: «Что случилось с Филиппом?» И как Рауль смотрел в ответ.
— И Бернар ничего не сказал, чтобы понять когда. И как.
— Нет, честно. Но скоро, потому что месье Ипполит возвращается. Телеграмма пришла утром и совершенно вывела хозяина из себя.
— Ипполит приезжает завтра. Берта, ты понимаешь, что это должно случиться сегодня?
— Да, наверное. Почти час, да? Но я не знаю, когда он приезжает, может вечером, а в Валми — во вторник.
— Рауль отправился в Париж до вторника. Если телеграмма пришла с утра, он про нее знал, но уехал. Значит, он в этом не замешан, Бернар ошибся.
Она сказал тупо:
— Бернар сказал, что он стрелял.
Бесполезно спорить.
— Хорошо. Чтобы защитить Филиппа, мы должны понять, откуда идет опасность. Никто нас не послушает, пока мы не заговорим разумно. Значит, это не Бернар. — Она кивнула, успокоилась немного. — Вряд ли где-то ловушка. В третий подряд несчастный случай никто не поверит. Вот почему месье предупредил меня про качели. Сам он сделать ничего не может, да и не будет, потому что получает от этого самые очевидные выгоды. Рауля нет. Остается только мадам.
— Ты уверена?
— Что это мадам? Нет, но…
— Что он уехал?
— В смысле?
— Это большой дом.
— Ты имеешь в виду, что он где-то… прячется? — Она кивнула, уставилась на меня очень умными глазами. — Но люди видели, Бернар сказал… То есть это не доказательство. Но его машины нет.
— Я тоже видела, но он мог вернуться.
— Но почему он должен здесь прятаться, это абсурд.
— А думать, что это мадам, не абсурд?
— Боже, да про кого угодно! Но про Рауля не верю. — Она собралась говорить, но я перебила ее. — Если да, то я-то здесь причем? Если он замешан в убийство, зачем ему было связываться со мной? Ты про это знаешь, конечно.
— Все знают.
— Ну и вот. Это было глупо и небезопасно.
— Может быть он не смог удержаться? Вы ужасно хорошенькая, а Альбертина говорит, что в Париже…
— Что он автоматически пускает в ход очарование, как только рядом симпатичная девушка? Может быть, но не думаю. И если он третий убийца, просто опасно связываться со мной…
— Может поэтому, месье и мадам так и забеспокоились.
— Мне тоже показалось, но сегодня он со мной так хорошо разговаривал.
— Но это было. Альбертина говорила, что тебя выгонят. Все знали и обсуждали. А так что бы им беспокоиться, раз он все время… Ой, извини.
— Все в порядке. Они могли беспокоиться потому, что отвечают за Филиппа, а я… Нет, не годится. Если они собираются его убить, какая им к черту разница, какие у его гувернантки моральные устои. Что-то не сходится. Берта, я не могу вписать в картину месье Рауля. И не из-за моих чувств. Наши отношения зашли далеко. Он попросил меня выйти за него замуж.
— Знаю.
— Ты знаешь?
— Да, мисс. Все.
Секунд пять я, думаю, молчала.
— Правда? Они ясновидящие или просто болтают?
— Не знаю. Бернар сказал Альбертине, а она остальным.
— Когда?
— Она много про тебя говорила, давно… Что ты его хочешь поймать, мадам в ярости и тебя выгонят. А вчера она сказала, что это случилось.
— Вчера? После бала?
— Да.
— Она была уверена?
— Вроде.
— Ну давай подумаем. Раз все говорят о нашем обручении, значит, и мадам с месье знают? Но до этого они сердились, когда мы просто… Интересовались друг другом. Но это же бессмысленно! Когда месье со мной разговаривал, он уже знал про Ипполита. — Я задумалась. — Значит так. До этого они сердились, а после телеграммы перестали. Значит, их новый план включает меня. Как? По-моему, похоже. Но как? Бернар ничего не говорил?
— Точно не говорил. Но не волнуйся, мисс. Я уверена, с тобой ничего не случится.
— Да я и не беспокоюсь. Мы должны во всем разобраться, чтобы помочь Филиппу. Как я вхожу в их план?
— Может, они подумали, что было бы странно отослать тебя, чтобы в тот же день случилось несчастье. А может, они теперь думают, что ты будешь молчать, если и заподозришь что.
— Неужели они могут думать, что я буду знать, что ребенка убили, и ничего по этому поводу не сделаю?
— Ко если ты собираешься за него замуж… Все про это знают. Если Филипп умрет, ты однажды станешь графиней де Валми.
Поняла!
— Значит, когда пришла телеграмма, они придумали план и в него входила я. Они дали мне мотив для преступления? Не могут рисковать еще одним несчастным случаем, не имея под рукой козы отпущения на случай, если люди начнут задавать вопросы? Ты это имеешь в виду?
Берта ответила просто:
— А зачем бы еще он попросил тебя выйти за него замуж?
— Действительно, зачем бы еще…
Я еще раз проверила Филиппа. Он мирно спал. Тишина в доме. Я вернулась в спальню и взялась за платье. Берта спросила:
— С ним все нормально?
А руки у меня тряслись.
— Да. Ты поняла, конечно, что если что случится, то именно сегодня, когда все на балу, кроме миссис Седдон?
— Мистер Седдон не ушел, он остался с ней.
— Ну я им обоим доверяю, но она больна, а от него, скорее всего, мало толку, даже если он нам поверит, что вряд ли. — Я нашла тапочки и торопливо засунула в них ноги. — Побудешь с Филиппом, чтобы его посторожить? Запри дверь и окно.
— Что ты собираешься делать?
— Единственно возможную вещь. Сколько времени?
— Четверть второго. Я… Мы рано ушли.
— Бернар пришел с тобой?
— Да. — Она не смотрела на Меня. — Я убедила его увести меня. Это было не трудно. Он… Он спит в моей комнате. Было ужасно ехать с ним, таким пьяным, вверх по зигзагу…
Я почти не слушала. Кроме Седдонов, в доме были Леон де Валми и Бернар. Слава богу, этот хоть спит.
— А мадам де Валми была на балу?
— Да, но наверняка уже ушла. Она надолго там не остается.
— Понятно. Как пройти к телефону, чтобы меня не увидели и не услышали? Седдон запирает буфетную?
— Нет, но он ложится спать в полночь и переключает телефон на комнату хозяина.
— Тогда я переключу его обратно. Как это сделать?
— Слева красная кнопка. Ее надо нажать, но он может услышать. Мисс… Что ты собираешься сделать?
— Нам нужна помощь. Значит, если я буду звонить по телефону, он будет звякать в комнате хозяина? Тогда я не смогу. Я не могу уйти и оставить Филиппа. Может, сама пойдешь в полицию…
— В полицию?
Я была уже у двери, но от ее восклицания вернулась.
— А куда еще? Я должна рассказать все это в полиции. Они мне могут не поверить, но по крайней мере приедут сюда, будет шум и не удастся никак напасть на Филиппа. А завтра вернется месье Ипполит, будет заботиться о мальчике, скандал кончится, а меня отошлют домой.
— Нет, — сказала она так громко, что слово прозвенело, а она прижала руку ко рту.
— В смысле?
— Не ходи в полицию. Не говори никому.
— Но девочка…
— Я рассказала потому, что ты добрая, и мне нравится Филипп. Ты такая хорошая, дала мне платье и вообще… Я думала, ты как-то в это замешана, с месье Раулем и вообще… Но не говори никому. Ты не должна!
Она уже почти визжала.
— Заткнись! И не дури. Как я могу промолчать, если…
— Не смей говорить им про Бернара. Уходи, если боишься.
— Уходить?
— Если все правда, и тебя на самом деле обвинят в убийстве, ты можешь извиниться утром и немедленно уйти! Это легко. Можешь сказать, что не хочешь выходить замуж и не можешь оставаться гувернанткой после всего, что случилось. Это правдоподобно. Они не могут тебя заставить оставаться и ничего не заподозрят.
— Но Берта, стой! Ты что серьезно предлагаешь, чтобы я убежала и оставила им Филиппа?
— Я за ним присмотрю. Пока месье Ипполит не вернется. Это всего один день. Ты знаешь, что мне можно доверять. А может, если ты расстроишь их планы, некого будет обвинять, они ничего и не сделают.
— А может сделают. И обвинят тебя.
— Нет, Бернар этого не допустит.
— Возможно, ты права. Но я не собираюсь рисковать жизнью Филиппа. Я тебе благодарна, но не могу уйти и немедленно позвоню в полицию.
Ее лицо, белое, как бумага, стало плоским. Простыня с двумя черными дырками глаз. Истерический голос:
— Нет! Бернар узнает, что я тебе сказала. И месье де Валми. Все буду отрицать. Скажу, что ты врешь. Да!
— Ты это сделаешь?
— Да. Клянусь.
Через несколько секунд она отвела глаза, но было ясно, что она сделает, как сказала. Я постаралась погасить злость, напомнила себе, что она всю жизнь прожила в тени Валми и что сейчас у Бернара была причина жениться на ней… Бедная Берта, она много сделала, больше, трудно ожидать…
— Хорошо. Я не скажу ничего про тебя и Бернара. Пусть прошлое умрет, будем только заботиться о будущем. Я скажу в полиции, что это просто мои подозрения. Что-нибудь придумаю. А потом пойду к Леону де Валми и скажу, что я им все рассказала. Это закончит дело так же эффективно.
— Ты посмеешь?
Я представила Филиппа на руках у Рауля.
— Посмею.
Она дрожала.
— Ты не должна. Он угадает про Бернара… и меня. Ему скажут, что Бернар был пьян. Он узнает. Ты не можешь.
— Должна и сделаю. Не дури, Берта. Ты прекрасно пони маешь…
— Нет! Мы за ним присмотрим. Все будет в порядке. Если ты пойдешь в полицию, я сейчас же пойду к Бернару. Он уже наверняка протрезвел и остановит тебя!
Я схватила ее за плечи:
— Ты не сделаешь этого, Берта. Нет, не можешь!
Плечи не гнулись. Белое лицо прямо перед моим. Я похоже остановила ее истерический припадок, потому что она заговорила тихо, но с убежденностью, какой не мог бы содержать ни один крик.
— Если ты пойдешь в полицию, они придут к хозяину. Он угадает, откуда ты знаешь. Будет шум, он будет все отрицать и смеяться. Они скажут, что ты… Да! Что ты хотела выйти замуж за месье Рауля, не добилась его внимания и мстишь. Полицейские тоже посмеются, выпьют с хозяином и уйдут…
— Очень может быть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
— Это может быть правдой. Бог мой, Берта, может. Ну ладно. Кто стрелял? Сам Бернар?
— Нет. Месье Рауль. Бернар выковыривал пулю.
— Не верю! Он так сказал? Тогда он врет. Он сам стрелял и… Извини. Я просила только пересказать его слова. И… Уверена, что в основном он говорил правду. Просто я не могу заставить себя поверить…
— Да мисс, я знаю.
— Берта, мне стыдно. Так занялась своими переживаниями, что забыла про твои. Извини. Мы в одной лодке, да? — Она молча кивнула. — Послушай. Нужно что-то сделать ради Филиппа, а времени нет. Потом разберемся, кто виноват. Сейчас придется верить, что они все в этом замешаны. Я уверена, что месье и мадам виноваты, даже странно, что не подумала об этом раньше, но кто может вдруг подумать об убийстве? Это что-то из книжек, не случается среди знакомых. Я должна была понять сразу после выстрела… Да, Рауля не было, а Бернара отправили на место, а он вытащил пулю. А эти перила, ловушка про запас. Я что ли должна поверить, что он нарочно засигналил?
— Не знаю, о чем вы говорите. Бернар про сигнал ничего не рассказывал.
— Ну ладно, забудем об этом, надо решать, что делать.
Все мне стало ясно. Четкий план. Первый шаг — избавиться от единственного человека, близкого Филиппу и известного Ипполиту — няни мальчика. Чтобы ее заместить, решили найти молодую женщину без семьи и защитников, которую после несчастного случая никто не сможет защитить. Лучше всего из приюта, иностранку, чтобы она ошалела от новой работы, страны, иностранного языка, ничего не понимала и не соображала. Вот она и подчеркивала мое английское происхождение, предчувствия меня не обманули. Нашли козу отпущения, привезли во Францию и ждали. Я устраивалась, приживалась, все шло вроде нормально, только месье не мог сдержать язык. Через три недели — первая попытка. Неудача. Вторая, совершенно безопасная для них, явный несчастный случай. Тоже неудача. У всех были бы алиби, может, и пошептались бы, но Леон де Валми получил бы свое поместье… Я посмотрела на Берту.
— А что дальше?
— Не знаю.
— Должна. Это важно. Бернар так много выболтал, и это должен был.
— Думаю, он сам не знал. Это должен был не он… Это все.
Она снова начала всхлипывать.
Я вспомнила, как вошла Элоиза в ночь бала: «Что случилось с Филиппом?» И как Рауль смотрел в ответ.
— И Бернар ничего не сказал, чтобы понять когда. И как.
— Нет, честно. Но скоро, потому что месье Ипполит возвращается. Телеграмма пришла утром и совершенно вывела хозяина из себя.
— Ипполит приезжает завтра. Берта, ты понимаешь, что это должно случиться сегодня?
— Да, наверное. Почти час, да? Но я не знаю, когда он приезжает, может вечером, а в Валми — во вторник.
— Рауль отправился в Париж до вторника. Если телеграмма пришла с утра, он про нее знал, но уехал. Значит, он в этом не замешан, Бернар ошибся.
Она сказал тупо:
— Бернар сказал, что он стрелял.
Бесполезно спорить.
— Хорошо. Чтобы защитить Филиппа, мы должны понять, откуда идет опасность. Никто нас не послушает, пока мы не заговорим разумно. Значит, это не Бернар. — Она кивнула, успокоилась немного. — Вряд ли где-то ловушка. В третий подряд несчастный случай никто не поверит. Вот почему месье предупредил меня про качели. Сам он сделать ничего не может, да и не будет, потому что получает от этого самые очевидные выгоды. Рауля нет. Остается только мадам.
— Ты уверена?
— Что это мадам? Нет, но…
— Что он уехал?
— В смысле?
— Это большой дом.
— Ты имеешь в виду, что он где-то… прячется? — Она кивнула, уставилась на меня очень умными глазами. — Но люди видели, Бернар сказал… То есть это не доказательство. Но его машины нет.
— Я тоже видела, но он мог вернуться.
— Но почему он должен здесь прятаться, это абсурд.
— А думать, что это мадам, не абсурд?
— Боже, да про кого угодно! Но про Рауля не верю. — Она собралась говорить, но я перебила ее. — Если да, то я-то здесь причем? Если он замешан в убийство, зачем ему было связываться со мной? Ты про это знаешь, конечно.
— Все знают.
— Ну и вот. Это было глупо и небезопасно.
— Может быть он не смог удержаться? Вы ужасно хорошенькая, а Альбертина говорит, что в Париже…
— Что он автоматически пускает в ход очарование, как только рядом симпатичная девушка? Может быть, но не думаю. И если он третий убийца, просто опасно связываться со мной…
— Может поэтому, месье и мадам так и забеспокоились.
— Мне тоже показалось, но сегодня он со мной так хорошо разговаривал.
— Но это было. Альбертина говорила, что тебя выгонят. Все знали и обсуждали. А так что бы им беспокоиться, раз он все время… Ой, извини.
— Все в порядке. Они могли беспокоиться потому, что отвечают за Филиппа, а я… Нет, не годится. Если они собираются его убить, какая им к черту разница, какие у его гувернантки моральные устои. Что-то не сходится. Берта, я не могу вписать в картину месье Рауля. И не из-за моих чувств. Наши отношения зашли далеко. Он попросил меня выйти за него замуж.
— Знаю.
— Ты знаешь?
— Да, мисс. Все.
Секунд пять я, думаю, молчала.
— Правда? Они ясновидящие или просто болтают?
— Не знаю. Бернар сказал Альбертине, а она остальным.
— Когда?
— Она много про тебя говорила, давно… Что ты его хочешь поймать, мадам в ярости и тебя выгонят. А вчера она сказала, что это случилось.
— Вчера? После бала?
— Да.
— Она была уверена?
— Вроде.
— Ну давай подумаем. Раз все говорят о нашем обручении, значит, и мадам с месье знают? Но до этого они сердились, когда мы просто… Интересовались друг другом. Но это же бессмысленно! Когда месье со мной разговаривал, он уже знал про Ипполита. — Я задумалась. — Значит так. До этого они сердились, а после телеграммы перестали. Значит, их новый план включает меня. Как? По-моему, похоже. Но как? Бернар ничего не говорил?
— Точно не говорил. Но не волнуйся, мисс. Я уверена, с тобой ничего не случится.
— Да я и не беспокоюсь. Мы должны во всем разобраться, чтобы помочь Филиппу. Как я вхожу в их план?
— Может, они подумали, что было бы странно отослать тебя, чтобы в тот же день случилось несчастье. А может, они теперь думают, что ты будешь молчать, если и заподозришь что.
— Неужели они могут думать, что я буду знать, что ребенка убили, и ничего по этому поводу не сделаю?
— Ко если ты собираешься за него замуж… Все про это знают. Если Филипп умрет, ты однажды станешь графиней де Валми.
Поняла!
— Значит, когда пришла телеграмма, они придумали план и в него входила я. Они дали мне мотив для преступления? Не могут рисковать еще одним несчастным случаем, не имея под рукой козы отпущения на случай, если люди начнут задавать вопросы? Ты это имеешь в виду?
Берта ответила просто:
— А зачем бы еще он попросил тебя выйти за него замуж?
— Действительно, зачем бы еще…
Я еще раз проверила Филиппа. Он мирно спал. Тишина в доме. Я вернулась в спальню и взялась за платье. Берта спросила:
— С ним все нормально?
А руки у меня тряслись.
— Да. Ты поняла, конечно, что если что случится, то именно сегодня, когда все на балу, кроме миссис Седдон?
— Мистер Седдон не ушел, он остался с ней.
— Ну я им обоим доверяю, но она больна, а от него, скорее всего, мало толку, даже если он нам поверит, что вряд ли. — Я нашла тапочки и торопливо засунула в них ноги. — Побудешь с Филиппом, чтобы его посторожить? Запри дверь и окно.
— Что ты собираешься делать?
— Единственно возможную вещь. Сколько времени?
— Четверть второго. Я… Мы рано ушли.
— Бернар пришел с тобой?
— Да. — Она не смотрела на Меня. — Я убедила его увести меня. Это было не трудно. Он… Он спит в моей комнате. Было ужасно ехать с ним, таким пьяным, вверх по зигзагу…
Я почти не слушала. Кроме Седдонов, в доме были Леон де Валми и Бернар. Слава богу, этот хоть спит.
— А мадам де Валми была на балу?
— Да, но наверняка уже ушла. Она надолго там не остается.
— Понятно. Как пройти к телефону, чтобы меня не увидели и не услышали? Седдон запирает буфетную?
— Нет, но он ложится спать в полночь и переключает телефон на комнату хозяина.
— Тогда я переключу его обратно. Как это сделать?
— Слева красная кнопка. Ее надо нажать, но он может услышать. Мисс… Что ты собираешься сделать?
— Нам нужна помощь. Значит, если я буду звонить по телефону, он будет звякать в комнате хозяина? Тогда я не смогу. Я не могу уйти и оставить Филиппа. Может, сама пойдешь в полицию…
— В полицию?
Я была уже у двери, но от ее восклицания вернулась.
— А куда еще? Я должна рассказать все это в полиции. Они мне могут не поверить, но по крайней мере приедут сюда, будет шум и не удастся никак напасть на Филиппа. А завтра вернется месье Ипполит, будет заботиться о мальчике, скандал кончится, а меня отошлют домой.
— Нет, — сказала она так громко, что слово прозвенело, а она прижала руку ко рту.
— В смысле?
— Не ходи в полицию. Не говори никому.
— Но девочка…
— Я рассказала потому, что ты добрая, и мне нравится Филипп. Ты такая хорошая, дала мне платье и вообще… Я думала, ты как-то в это замешана, с месье Раулем и вообще… Но не говори никому. Ты не должна!
Она уже почти визжала.
— Заткнись! И не дури. Как я могу промолчать, если…
— Не смей говорить им про Бернара. Уходи, если боишься.
— Уходить?
— Если все правда, и тебя на самом деле обвинят в убийстве, ты можешь извиниться утром и немедленно уйти! Это легко. Можешь сказать, что не хочешь выходить замуж и не можешь оставаться гувернанткой после всего, что случилось. Это правдоподобно. Они не могут тебя заставить оставаться и ничего не заподозрят.
— Но Берта, стой! Ты что серьезно предлагаешь, чтобы я убежала и оставила им Филиппа?
— Я за ним присмотрю. Пока месье Ипполит не вернется. Это всего один день. Ты знаешь, что мне можно доверять. А может, если ты расстроишь их планы, некого будет обвинять, они ничего и не сделают.
— А может сделают. И обвинят тебя.
— Нет, Бернар этого не допустит.
— Возможно, ты права. Но я не собираюсь рисковать жизнью Филиппа. Я тебе благодарна, но не могу уйти и немедленно позвоню в полицию.
Ее лицо, белое, как бумага, стало плоским. Простыня с двумя черными дырками глаз. Истерический голос:
— Нет! Бернар узнает, что я тебе сказала. И месье де Валми. Все буду отрицать. Скажу, что ты врешь. Да!
— Ты это сделаешь?
— Да. Клянусь.
Через несколько секунд она отвела глаза, но было ясно, что она сделает, как сказала. Я постаралась погасить злость, напомнила себе, что она всю жизнь прожила в тени Валми и что сейчас у Бернара была причина жениться на ней… Бедная Берта, она много сделала, больше, трудно ожидать…
— Хорошо. Я не скажу ничего про тебя и Бернара. Пусть прошлое умрет, будем только заботиться о будущем. Я скажу в полиции, что это просто мои подозрения. Что-нибудь придумаю. А потом пойду к Леону де Валми и скажу, что я им все рассказала. Это закончит дело так же эффективно.
— Ты посмеешь?
Я представила Филиппа на руках у Рауля.
— Посмею.
Она дрожала.
— Ты не должна. Он угадает про Бернара… и меня. Ему скажут, что Бернар был пьян. Он узнает. Ты не можешь.
— Должна и сделаю. Не дури, Берта. Ты прекрасно пони маешь…
— Нет! Мы за ним присмотрим. Все будет в порядке. Если ты пойдешь в полицию, я сейчас же пойду к Бернару. Он уже наверняка протрезвел и остановит тебя!
Я схватила ее за плечи:
— Ты не сделаешь этого, Берта. Нет, не можешь!
Плечи не гнулись. Белое лицо прямо перед моим. Я похоже остановила ее истерический припадок, потому что она заговорила тихо, но с убежденностью, какой не мог бы содержать ни один крик.
— Если ты пойдешь в полицию, они придут к хозяину. Он угадает, откуда ты знаешь. Будет шум, он будет все отрицать и смеяться. Они скажут, что ты… Да! Что ты хотела выйти замуж за месье Рауля, не добилась его внимания и мстишь. Полицейские тоже посмеются, выпьют с хозяином и уйдут…
— Очень может быть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32