Потом он стал шарить на земле в поисках предмета, оброненного беглецом. Ему показалось, что он услышал позади себя восклицание, и быстро обернулся. Но в радиусе своей лампы он никого не мог заметить. Когда он снова вышел на дорогу, он увидел на земле кожаную сумку и поднял ее. Она была весьма большая и тяжелая. Когда он захотел внимательнее разглядеть ее при свете фонаря, сверху его окликнули:
— Кто там внизу?
Это была мистрисс Райдер, но Тарлинг не ответил, так как в этот момент не желал быть узнанным. Он погасил свет и исчез в кустах. Вскоре после этого он выбрался на дорогу.
Дорога была пуста, и не было никаких следов велосипедиста. Ему ничего не оставалось, как вернуться в город как можно быстрее и в полном спокойствии исследовать содержимое кожаной сумки. Сравнительно со своей величиной она была необыкновенно тяжела.
Дорога в Гертфорд, которую ему снова пришлось пройти пешком, показалась ему очень длинной, и часы в местечке пробили уже четверть одиннадцатого, когда он добрался до железнодорожной станции.
— В Лондон больше нет поездов, — сказал станционный швейцар. — Пять минут тому назад ушел последний поезд.
XXIII
Тарлинг был в состоянии нерешительности. Что ему предпринять? Не было никакой необходимости в его немедленном возвращении в город. Он мог бы нанять автомобиль, если бы имел в виду спешное дело, но он сказал себе, что может провести ночь в Гертфорде так же хорошо, как у себя дома.
Если он останется в Гертфорде, то он сейчас же сумеет исследовать содержание кожаной сумки. В конце концов он решил, что было бы хорошо, по крайней мере, позвонить в Лондон по телефону, так как ему очень хотелось знать, как обстояло дело с Одеттой Райдер. Вернулась ли она в свою комнату в гостиницу, или полиция нашла ее след?
Во всяком случае, он мог снестись со Скотлэнд-Ярдом и пошел со станции в городок искать квартиру. Но это было весьма затруднительно, потому что лучшие гостиницы были переполнены, так как в городе происходил сельскохозяйственный съезд. После долгих поисков он, наконец, нашел пристанище в маленькой гостинице, которая была почти пуста.
Он сейчас же велел соединить себя с Лондоном. Но там об Одетте Райдер ничего больше не слыхали. Он получил только одно важное новое известие, что Сэм Стэй скрылся из сумасшедшего дома.
Тарлинг поднялся наверх в свою уютную комнату. Все то, что он слыхал про Сэма Стэй, в данный момент его очень мало беспокоило, так как он успел разочароваться в Сэме. Может быть, можно было бы узнать от этого человека многое, что могло бы пролить некоторый свет на темные события ночи, в которой было совершено убийство, но после заболевания его нельзя было брать в расчет как свидетеля, и полиции приходилось обходиться без его показаний. Тарлннг запер двери, взял в руки кожаную сумку и положил ее на стол. Он сперва попробовал открыть ее при помощи своих собственных ключей, но это не удалось. Он убедился в тяжести портфеля, но скоро открыл причину — когда попытался своим ножом срезать кожу вокруг замков. Портфель был только снаружи сделан из крепкой кожи, а внутри находилась сетка из стальной проволоки. Ввиду этого нельзя было удалить замки. Разочарованный, он швырнул портфель снова на стол. Ему пришлось умерить свое любопытство до возвращения в Скотлэнд-Ярд. Там уже эксперты сделают свое дело. В то время, как он раздумывал о том, что могло бы находиться в портфеле, он вдруг услышал в коридоре шаги человека, проходившего мимо его двери и направлявшегося к лестнице, находившейся против его комнаты. По-видимому, это были гости, попавшие в такое же затруднение, как и он.
В этом чужом окружении все дело вдруг приняло для него совершенно другой вид. Все лица, участвовавшие в этой изумительной драме, имели в себе что-то необычайное.
Торнтон Лайн показался ему фантастическим и таким же фантастическим был его конец. Мильбург со своей вечной улыбкой, большим губчатым лицом и лысой головой, мистрисс Райдер, это бесцветное привидение, которое от времени до времени появлялось на заднем плане, никогда не вмешивалось активно и все-таки было неотделимо от всей этой трагедии. Линг-Чу со своим непроницаемым лицом и неизменным спокойствием, окутанный таинственной атмосферой своей родины. Только Одетта Райдер была для него сама жизнь — теплая, возбуждающая, изумительная.
Тарлинг, наморща лоб» поднялся со стула. Он проклинал себя за свою слабость. Как это он мог все время находиться под влиянием этой женщины, все еще подозреваемой в убийстве? Это было его обязанностью — предать ее в руки палача, если она виновна, но при этой мысли его обдало холодом.
Он вошел в находившуюся рядом спальню, положил кожаный портфель на стол, рядом со своей кроватью, запер дверь и открыл окно. Завтра в пять часов утра уходил первый поезд, и он велел разбудить себя. Он разделся, но не совсем, а только снял ботинки, сюртук, жилет, воротник и галстук, расстегнул пояс. Потом он бросился на кровать и прикрылся одеялом. Он не мог заснуть и все думал… думал…
— А что, если время несчастного случая в Эшфорде было указано неточно? Если Торнтон Лайн был убит раньше? Если Одетта Райдер действительно хладнокровная.., Он слышал, как церковные часы пробили два, и нетерпеливо ждал, чтоб они пробили следующие четверть часа.
С того времени, как он прилег, он слышал бой часов каждые четверть часа, но на сей раз он больше ничего не услышал. Должно быть, он заснул беспокойным сном, потому что вдруг ему приснилось, что он в Китае и попал в руки ужасной банды «Радостных Сердец». Он увидел себя в каком-то храме, лежащим на большом квадратном черном камне, а его руки и ноги были связаны шелковыми веревками. Склонившись над ним, стоял атаман шайки с ножом в руках. Он злобно поглядел на него и узнал лицо Одетты Райдер. Он видел, как острый кинжал был направлен в его грудь, и проснулся, обливаясь холодным потом.
Церковные часы только что пробили три, и в мире царило жуткое молчание. Но он инстинктивно почувствовал, что кто-то находился в помещении. Он знал это совершенно точно, лежал, не двигаясь, и напряженно глядел полузакрытыми глазами по сторонам. Но никого нельзя было увидеть. Ни одно движение не выдавало пришельца, только его шестое чувство говорило ему, что кто-то находился поблизости. Он осторожно ощупал столик рядом с кроватью в поисках портфеля. Портфель исчез.
Вдруг скрипнула половица — шум послышался по направлению к двери. В следующий момент он выскочил из кровати. Он увидел, как дверь распахнулась, и выбежала фигура. Громиле, может быть, удалось бы бежать, но вдруг упал стул, и Тарлинг услышал крик.
Прежде, чем он успел подняться, сыщик схватил его и рванул назад. Он подскочил к двери, ведущей в коридор, запер ее и повернул ключ в замке.
— Ну, а теперь посмотрим, что за редкую птицу нам удалось изловить? — злобно сказал Тарлинг, и зажег электричество.
Но он шатаясь ударился о дверь в полном изумлении, так как незванный гость был не кто иной как Одетта Рай-дер. Она держала в руке кожаный портфель.
XXIV
Он мог только молча с изумлением глядеть на нее. Но наконец он собрался с силами:
— Вы? — спросил он пораженный.
Одетта была бледна, как полотно, и не спускала с него глаз.
— Да, это я, — тихо сказала она.
— Как вы попали сюда? — Он направился к ней, протянул руку, и она, не говоря ни слова, передала ему портфель.
— Садитесь, пожалуйста, — любезно сказал он. Он боялся, что она может упасть в обморок.
— Я надеюсь, что не причинил вам вреда? У меня не было ни малейшего понятия.
— О, нет, вы не нанесли мне ни малейших повреждений, — устало сказала она, — не в том смысле, в каком вы думаете.
Она придвинула стул к столу и положила голову на ладони.
Он стоял рядом с ней с испугом и замешательством по поводу этого нового и совершенно неожиданного казуса.
— Значит, это вы были посетителем, приехавшим на велосипеде, — сказал он после долгого молчания. — Этого я не предполагал.
Вдруг ему пришла в голову мысль, что Одетта не совершила ничего запретного тем. что подъехала на велосипеде к дому своей матери и взяла кожаный портфель, который, по всей вероятности, был ее собственностью. Бели кто-либо совершил преступление, так это он сам, потому что он поднял и оставил у себя вещь, задержать которую он не имел ни малейшего права. При этих словах она взглянула на него.
— Я? На велосипеде? Нет. это не я была.
— Как это не вы?
— Да, я была там, я видела, как вы посветили вашей электрической лампочкой, и была совсем близко от вас в тот момент, когда вы подняли кожаный портфель, — беззвучно сказала она. — Но это не я была на велосипеде.
— Кто же это был? — спросил он. Но она только покачала головой.
— Дайте мне, пожалуйста, мой портфель обратно. — Она протянула руку, но он заколебался.
При этих обстоятельствах он не имел никакого права держать у себя портфель. Он нашел исход, положив портфель на стол.
Она не сделала ни малейшей попытки взять его.
— Одетта, — ласково сказал он и положил ей руку на плечо. — Почему вы не хотите довериться мне?
— Что я вам должна доверить? — спросила она, не глядя на него.
— Скажите мне все, что вы знаете обо всей этой истории. Я охотно готов помочь вам, и я могу это сделать. — Она поглядела на него.
— Почему вы хотите помочь мне?
— Потому что я люблю вас, — тихо сказал он. Ему показалось, как будто эти слова были произнесены не им самим, а пришли откуда-то издалека. Он не хотел говорить ей, что любит ее. Он еще не успел ясно разобраться в этом факте и все-таки сказал правду.
Ввечатление, произведенное его словами на Одетту, показалось ему необычайным. Она не испугалась, но и не удивилась. Она только опустила свой взгляд на стол и произнесла:
—Ах!
Жуткое спокойствие, с которым она восприняла этот факт, из-за которого у Тарлиига захватывало дыхание, было для него вторым большим потрясением этой вочыо. Она, по-видимому, давно знала все. Он опустился рядом с ней на колени и обнял ее рукой. Но он не сделал это намеренно, а его влекла какая-то неведомая сила.
— Одетта, милая Одетта, — нежно сказал он. — Я прошу тебя, доверь мне все.
Она все еще сидела с опущенной головой и говорила так тихо, что он едва мог понимать ее.
— Что мне вам сказать?
— Что ты знаешь об этом? Разве ты, наконец, не видишь, что против тебя все более и более сгущаются подоз-релия?
— О чем же я должна рассказать? — снова спросила она, Он замялся.
— Я должна пролить свет на убийство Торнтона Лай-на? Но я ничего не знаю об этом.
Он нежно погладил ее, но она сидела прямая и неподвижная, и это внушало ему страх. Он опустил свою руку и поднялся. Его лицо было бледно и печально. Он медленно направился к двери и отпер ее.
— Теперь я больше ни о чем не буду спрашивать вас, — сказал он с жутким спокойствием.
— Вы сами прекрасно знаете, зачем вы этой ночью проникли ко мне в комнату, — я предполагаю, что вы последовали за мной и тоже взяли комнату в этой гостинице. Сейчас же после моего прибытия сюда я слышал, как кто-то поднимался по лестнице.
Она кивнула головой.
— Вам это нужно? — спросила она и указала на кожаный портфель, все еще лежавший на столе.
— Возьмите его с собой.
Она встала и зашаталась. В тот же момент он очутился рядом с ней и подхватил ее; она не сопротивлялась. Он даже почувствовал, как она легко прижалась к нему. Она подняла к нему свое бледное лицо, а он склонился над ней и поцеловал ее.
— Одетта, Одетта, — прошептал он. — Разве ты не чувствуешь, что я люблю тебя больше всего на свете, что я готов отдать свою жизнь, чтобы уберечь тебя от несчастья? Ты действительно ничего не хочешь сказать мне?
— Нет, нет, — простонала она. — Прошу тебя, не спрашивай меня ни о чем. Я боюсь, о, как я боюсь!
Он прижал ее к себе, приложил свою щеку к ее щеке и погладил ее волосы.
— Но ведь ты не должна же бояться меня, — сказал он настойчиво, — и если бы ты заслужила все муки ада, и если ты молчишь, чтобы взять кого-нибудь вод защиту, то я бы тоже защитил его, потому что я безгранично люблю тебя, Одетта
— Нет, нет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32