Портфельчик был битком набит и, холера, тяжеленный, больше двадцати килограммов весил. И что он с ним потом сделал — понятия не имею.
— А что я с ним сделал, когда ты мне его вручил? — задал умный вопрос Хенрик.
— Ты его под стол засунул, потому как в тот момент аккурат сидел за письменным столом. Тьфу, глупо как-то такие вещи тебе самому говорить, вот если бы ты хоть был в дымину пьян, а так… Знаешь, я буду для себя Думать, что в дымину, идёт? Так мне легче, а то твоя память в голове не укладывается.
— Знал бы ты, как мне самому глупо! — вздохнул Карпинский.
Тут в комнату вошла вернувшаяся домой Эльжбета. Услышав обрывки разговора отца с неизвестным собеседником и долетавшие из спальни возгласы Кристины, девушка поняла — случилось что-то важное. Не раздеваясь, она присела в спальне на ручку кресла и не сводила с Кристины глаз. Та ухитрилась шепнуть ей, закрыв трубку рукой:
— Сообщник!
Но вот Хенрик и Кристина одновременно положили телефонные трубки. Все собрались в гостиной.
— Все-таки какой-никакой прогресс наметился, — рассуждала Кристина. — Значит, деньги были в портфеле. Большом и тяжёлом. Чёрном. Битком набитом. И стоял портфель у Хенрика под столом.
— Точно, под столом! — подхватила Эльжбета. — То есть портфеля я не видела, но когда прибежала сказать о приезде Клепы, отец сидел за письменным столом у себя в кабинете. Прекрасно помню!
— И я помню. Портфеля и я не видела, но он наверняка был под столом, не мог отец такую большую и тяжёлую вещь спрятать за несколько минут.
— Погоди, ведь мы уже решили — деньги он из дома унёс!
— Унёс. Теперь остаётся выяснить самую малость — куда именно.
— Ладно, сейчас мы по крайней мере знаем, чего искать. Не поеду никуда на каникулы, не оставлю тебя одну с такой проблемой. Папа, садись и думай. Что бы ты сейчас сделал с таким багажом, если бы пришлось срочно спрятать? Знаем, прятать ты должен был не в своём доме, туда только что заявился ворюга, значит, требовалось найти надёжное место за пределами собственной квартиры.
Карпинский внимательно слушал и беспомощно улыбался…
* * *
Решающее открытие было сделано случайно. Кристина зашла за мужем в клинику, где тому делали предписанные процедуры. Так получилось, что в тот день клинику посетил профессор, и он вместе с ведущим врачом обсуждал ход лечения больного Карпинского. Оба медика охотно подключили к обсуждению молодую и красивую супругу пациента.
— И ещё, пан профессор, меня интересует вот какая вещь, если разрешите. Не уверен, что это имеет какое-то значение, но…
— Смелее, коллега, — приободрил врача важный профессор. — Каждое ваше наблюдение, любое замечание может иметь значение.
— Я имею в виду последнее слово, которое наш больной произнёс перед тем, как потерять сознание. И его же он выговорил, ещё не совсем придя в себя.
— Какое же это было слово?
— Хлюп. Фамилия конкретного лица.
— Как вы сказали? Хлюп? — удивился профессор.
— Да, именно Хлюп.
В беседу включилась Кристина:
— Видите ли, Северин Хлюп был близким другом мужа. Такая у него фамилия — Хлюп.
— А почему вы говорите о друге мужа в прошедшем времени?
— Потому что Северин Хлюп умер. Недавно. И так получилось, смерть его совпала по времени с приходом в сознание мужа. Умер он от инсульта.
— А этот Северин Хлюп виделся с вашим мужем после автокатастрофы?
— Да, успел посетить Хенрика ещё в больнице.
— Однако в сознании нашего пациента словечко «хлюп» и конкретный Северин Хлюп не ассоциировались, — пояснил ведущий врач. — Человека больной не узнал. Никакой связи. И все же… Как вы полагаете, пан профессор, имеет ли значение вырвавшееся у больного словечко?
— Полагаю, имеет, — важно заметил профессор. — Коль скоро больной произнёс это словечко сразу после автокатастрофы, видимо, оно было связано с тем, о чем больной думал перед самой катастрофой. Разумеется, это не более чем предположение и я не стал бы утверждать так со всей категоричностью, однако в качестве рабочей гипотезы можно принять. Вероятно, тот самый.., как его… Хлюп.., вы сказали, проше пани, он был близким другом нашего пациента? Так вот, возможно, пациент думал о своём друге в дороге, беспокоился о нем, или ещё по какой-то причине тот занимал мысли нашего пациента.., так или иначе, был важной персоной. Не к нему ли торопился наш пациент?
— Нет, не к нему, — с расстановкой ответила Кристина, опять чувствуя, как заколотилось сердце. — Но вот думать о нем перед аварией вполне мог.
— Вы полагаете? — подхватил врач, довольный, что его наблюдение пригодилось.
— Вполне, вполне возможно, — рассуждал профессор. — Предположим, с Северином Хлюпом были связаны какие-то сильные переживания нашего пациента. Предположим, во время пути Карпинский думал только о нем. И тогда вполне логично допустить, что Хлюп оказался последним, о ком думал Карпинский перед катастрофой. Затем сознание оборвалось. Амнезия, знаете ли, очень странная вещь и ещё недостаточно изучена. Закрепившееся в сознании слово могло рефлекторно вырваться у больного, хотя тот сам уже не осознавал, что говорит. Не исключаю, не исключаю… Тут нам могла бы помочь очаровательная супруга нашего пациента. Возможно, незадолго до катастрофы что-то случилось с другом вашего мужа, Северином Хлюпом?
Кристина отрицательно покачала головой, изо всех сил пытаясь изобразить, что тоже глубоко раздумывает. Присутствовавший при описанной выше беседе сам Карпинский сидел с отрешённым видом, однако благожелательно улыбался.
Продолжением этой научной дискуссии явился разговор уже дома, с участием Эльжбеты.
— Не знаешь, амнезия заразна? — спросила девушка Кристину. — Как мы могли о таком забыть? Ведь обе же слышали.
— О! Ты тоже!
— Ну да! Не придала значения, тут же вылетело из головы, потому что отец принялся зайчиков считать. А ведь Хлюп сказал что-то вроде «все в безопасности». Тогда я и внимания не обратила на эти слова, а вот теперь думаю — не просто так сказал.
— Точно.
— Теперь я уверена — отец схватил портфель и помчался к Хлюпу. И скоро вернулся. Наверняка отдал другу на хранение! Портфель в доме Хлюпа, оттуда его и заберём!
— Как ты себе это представляешь? — возразила Кристина. — Знаешь же Хлюпиху…
— Подумать надо.
— А я Хлюповой не знаю, — подключился к разговору Хенрик. — Мы собирались нанести ей визит. И ещё я помню — она Крысю не любит.
— Она никого не любит, но пойти к ней придётся.
— И меня не любит? — удивился Карпинский.
— Тебя она всегда считала недоразвитым придурком, — безжалостно резанула правду-матку в глаза Кристина. — Должность у тебя маленькая, сам жить не умеешь и другим не помогаешь, никакой пользы от тебя.
— Это она так думает? — не поверил Хенрик. — А ты откуда знаешь?
— Так ты же сам мне говорил. До того. А узнал от Хлюпа. Вы с ним ничего не скрывали друг от друга, а от супруги ему приходилось скрывать встречи с тобой. И ты звонил ему под именем несуществующего Яцека, если к телефону подходила Хлюпиха.
— Сложно все это, но раз мы так с Хлюпом дружили, я мог отдать ему деньги. Не уверен, что отдал, но мог.
Эльжбета пыталась, прихлёбывая чай, рассуждать логично:
— Времени у отца было в обрез. Клепа свалился нам как снег на голову. На следующий день вы с отцом разъезжались в разные стороны, оставался всего один вечер. Портфель тяжеленный, мужчина, правда, поднимет, но далеко не унесёт…
— До машины дотащит, — подхватила Кристина. — А я вспоминаю, твой отец в тот вечер куда-то ездил…
— Наверняка к Хлюпу!
— Да мог поехать в любое другое место.
— И чего ты так за эти места ухватилась? Сама же первая заговорила о Хлюпе, все логично.
— И я считаю — логично, но как подумаю о Хлюпихе…
— Думаешь, Хлюпова тоже знает о деньгах? — спросил Карпинский, наливая себе ещё один стакан чая. — Какая красивая штука! — добавил он, снова водружая на чайник стёганый капор из китайской ткани.
— О боже! Сам же привёз его из Дании.
— Значит, соображал. Так вот, что касается Хлюповой. Мне кажется, что она не была допущена к тайне. Это я суммирую сведения о наших взаимоотношениях с Хлюпом, от вас же полученные.
— Правильно суммируешь, — похвалила мужа Кристина. — Наверняка вредную бабу не допустили к мужской тайне. И если ты действительно отдал портфель Северину на сохранение, а в этом я почти не сомневаюсь, то так же верно и то, что Северин жене об этом не сообщил. И даже постарался скрыть от неё.
— Выходит, она не знает, — заключил Хенрик. — Баба, как ты утверждаешь, вредная. Судя по всему, нам не поможет?
— «Поможет»! — фыркнула Кристина. — Да она все сделает, чтобы помешать! Уж и ума не приложу, как быть.
— Тадик! — сказала Эльжбета.
— При чем тут Тадик?
— Если ему сказать… Он ведь с Хлюпихой на ножах. Может, станет нашим союзником?
— Нужно очень хорошо все обдумать, прежде чем на что-то решиться, — рассудил Карпинский. — Не можем же мы отправиться к человеку и утверждать, что у него имеется нечто, если этого у человека не имеется…
— Что-что, а характер у отца остался прежним, — проворчала Эльжбета. — Вечно рассусоливает и колеблется, а уж решительным и энергичным его никак не назовёшь. Вряд ли предложит нам что путное. Поэтому считаю, что нужно рассказать обо всем Тадику, он вхож в дом Хлюпов, пусть проверит, не лежит ли где у них портфель с золотом и долларами или ещё с чем. Я просто уверена — лежит. И в том, что Тадик — человек порядочный, тоже не сомневаюсь.
— Ты же его совсем не знаешь.
— Ну и пусть, все равно ни капельки не сомневаюсь. И ещё — в гости к Хлюпихе надо пойти обязательно.
* * *
В гости решили отправиться втроём: Карпинский, Эльжбета и жулик Клепа. Тот звонил чуть ли не ежедневно и радостно поддержал проект, благодаря которому мог пожить у бывшего родича хотя бы два денька. Кристину решили не брать. А с Тадиком разработали такой план: он самостоятельно прибудет в дом Хлюпа вскоре после прихода туда Карпинских.
Поджидая Клепу, Карпинские спешно разрабатывали детали операции. До сих пор никому из них не приходилось наносить соболезнующие визиты. Наверняка мужчины в чёрных костюмах, это ясно, Эльжбете Кристина даст своё чёрное платье. А что ещё? Если просто идут в гости — приносят торт, коробку шоколада, даже бутылку хорошего вина, а в этом случае? Не идти же с венком на могилку. А цветы?
И ещё проблема — надо ли предупредить о визите хозяйку дома? Напроситься.., невежливо. А вдруг откажется принять? Брать внезапностью? Тоже как-то.., неловко.
— Я бы не стала предупреждать, — говорила Эльжбета, подняв сиденье дивана и пряча туда от Клепы геологическую коллекцию отца.
— Лучше все-таки явиться неожиданно. Разумеется, предварительно убедившись, что хозяйка дома. Чтобы не получилось по-глупому: мы приходим, а хозяйка отправляется на работу. Пусть лучше Клепа на денёк у нас задержится.
— Ты уверена, что Клепа не найдёт камни в диване? — усомнилась Кристина.
Захлопнув диван, Эльжбета уселась сверху и даже попрыгала, придавливая.
— Когда речь идёт о Клепе, никогда ни в чем нельзя быть уверенной. Один раз я застукала его за тем, как он пытался поднять диван, да у него не получилось. Если как следует придавить… Ладно, времени у нас в обрез. Быстренько прячь что успеешь, Клепа вот-вот прибудет, а я отправляюсь к мегере, попробую последить за ней. Какое счастье, что у меня каникулы!
Вскоре Эльжбета вернулась с сообщением: мегера только что пришла с работы, вряд ли сегодня опять уйдёт. Разведданные мобилизовали семейство: Карпинский и Клепа в чёрных костюмах настраивались на похоронный лад, Эльжбета переодевалась в Кристинино платье, Кристина пыталась приладить его по фигуре девушки. Тадик сидел у телефона. Через час все были готовы. И букет уже купили, это были белые каллы, перевязанные фиолетовой лентой.
— Недостаточно вы все соболезнующие, — критиковала экспедицию Кристина, уже сидя в машине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57