Я поднялся на ноги.
– Спасибо, что подвезли, мистер Амни.
Я вышел и прикрыл за собой дверь. Мисс Вермильи оторвала взгляд от страниц журнала. Я услышал приглушенный щелчок где-то у нее в столе.
– Извините за грубость, – сказал я, – я не выспался.
– Забудьте. Это был обычный отшив. Потренировавшись чуток, я смогла бы испытывать к вам симпатию. Вы симпатичный – на свой низменный лад.
– Спасибо, – сказал я и пошел к дверям. Не скажу, что она прямо затосковала, глядя мне вслед, но она не выглядела так, будто добиться ее взаимности так же трудно, как контрольного пакета акций в «Дженерал моторе».
Я повернулся и прикрыл дверь.
– Сегодня, я думаю, дождя не будет? Было что-то, что мы могли обсудить за выпивкой в дождливый вечерок. И если вы будете не слишком заняты.
Она бросила прохладный, насмешливый взгляд:
– Где?
– Где вам угодно.
– Заехать к вам?
– Это было бы чертовски мило с вашей стороны. Этот самый «кадиллак» очень помог бы поднять мой кредит в лавочке.
– Я имела в виду не это.
– Я тоже.
– Скажем, в 6.30. И я позабочусь о своих вечерних туалетах.
– На это я и надеялся.
Наши взгляды встретились. Я быстро вышел.
Глава 11
В полседьмого «флитвуд-кадиллак» заурчал у моего парадного крыльца. Я распахнул двери, пока она поднималась по ступенькам. Шляпы на ней не было.
Розовый плащ с поднятым воротником касался ее платиновых волос. Она стояла посреди гостиной и оглядывалась безучастно. Затем она проворно выскользнула иэ плаща, швырнула его на тахту и присела.
– Я не ожидал, что вы и впрямь приедете, – сказал я.
– Нет, скромник, ты прекрасно знал, что я приду. Виски с содовой, если есть.
– Есть.
Я принес стаканы и сел рядом с ней, но не так близко, Чтобы это что-нибудь значило. Мы чокнулись и выпили.
– Поедем к «Романову» ужинать?
– А что потом?
– Где вы живете?
– Западный Лос-Анджелес. Дом на тихой старой улочке. Мой собственный, кстати. Помнишь, я спросила, а что потом?
– Это зависит от вас, само собой.
– Я думала, что ты посмелее. Значит, мне не нужно будет расплачиваться за ужин?
– Следовало бы дать вам пощечину за эту остроту. Она внезапно рассмеялась и посмотрела на меня пристально поверх стакана.
– Считайте, что я уже схлопотала. Мы были несправедливы друг к другу.
«Романов» может и подождать, не правда ли?
– Мы можем начать в Западном Лос-Анджелесе.
– Почему не здесь?
– Боюсь, что вам здесь не понравится. С этим домом у меня связаны печальные воспоминания.
Она быстро вскочила и схватила плащ, Я успел помочь ей надеть его.
– Извините, – сказал я, – мне надо было сказать это раньше.
Она повернулась, ее лицо было рядом, но я не коснулся ее.
– Ты извиняешься за сохраненную мечту? У меня тоже были грезы, но они умерли. У меня не хватило мужества сохранить их.
– Это совсем не так. Была женщина. Она была богата. Она думала, что хочет выйти за меня замуж. Из этого ничего бы не вышло. Я, наверное, никогда не увижу ее. Но я помню ее.
– Пошли, – сказала она тихо. – Оставим этот дом воспоминаниям. Хотела бы я, чтобы у меня было что вспоминать.
По пути к «кадиллаку» я тоже не коснулся ее. Она прекрасно вела машину.
Когда женщина так хорошо водит машину, она близка к совершенству.
Глава 12
Ее дом находился на тихой улочке между Сан-Висенте и бульваром Сансет.
Он стоял вдалеке от дороги. К нему вел длинный подъездной путь. Вход в дом был сзади, через маленький дворик-патио. Она отперла дверь и включила свет во всем доме, а потом исчезла, не обронив ни слова. В гостиной приятный разнобой мебели создавал ощущение комфорта. Я стоял и ждал, пока она не вернулась с двумя высокими бокалами. Она успела снять плащ.
– Была замужем? – спросил я.
– Из этого ничего не вышло. Мне остался этот дом и немного денег, хотя я за этим не охотилась. Он был славный паренек, но мы не подходили друг другу. Он погиб в воздушной катастрофе – он был пилот. Дело обычное. Я знаю одно местечко по пути в Сан-Диего, там полно девушек, которые были замужем за летчиками, пока те были живы.
Я пригубил и поставил бокал. Взял бокал из ее рук и тоже поставил.
– Помнишь, вчера утром ты велела мне перестать пялиться на твои ноги?
– Кажется, я припоминаю.
– Попробуй останови меня сейчас.
Я обнял ее, и она упала в мои объятия без единого слова. Я подхватил ее и понес и каким-то образом нашел спальню. Я опустил ее на постель. Задрал ей юбку и увидел белые бедра и ее длинные прекрасные, обтянутые нейлоном ноги.
Внезапно она прижала мою голову к своей груди.
– Зверюга! Хоть бы свет погасил.
Я подошел к дверям и выключил свет в комнате. Из коридора проникал свет лампы. Когда я повернулся, она стояла у постели обнаженная, как Афродита, прямиком из Эгейского моря. Она стояла гордо, не стыдясь, но и не завлекая.
– Черт, – сказал я, – когда я был молод, можно было спокойно раздеть женщину. В наши дни ты борешься с запонками, а она уже в постели.
– Что ж, борись со своими проклятыми запонками.
Она откинула покрывало и легла на постель, беззастенчиво обнаженная.
Передо мной была просто красивая голая женщина, совершенно не стыдившаяся своего тела.
– Доволен моими ногами? – спросила она. Я не ответил.
– Вчера утром, – произнесла она как в полудреме, – я сказала, что у тебя есть один плюс. Ты не лапаешь меня. И один минус. Знаешь, какой?
– Нет.
– Ты не уложил меня в постель прямо тогда.
– Твои манеры не располагали к этому.
– Ты ведь считаешься детективом. Сейчас, пожалуйста, выключи везде свет.
Затем очень скоро она заговорила в темноте – «милый, милый, милый» – тем самым голосом, которым женщины говорят только в особые моменты. Затем наступили покой и тишина.
– Все еще доволен моими ногами? – спросила она сквозь дрему.
– О таких ногах никогда не скажешь «довольно». Ими невозможно пресытиться, сколько бы раз ни наслаждаться тобой.
– Ах, мерзавец. Настоящий мерзавец. Иди ко мне. Она положила голову мне на плечо. Мы ощутили редкую близость.
– Я не люблю тебя, – сказала она.
– Конечно. Но не надо цинизма. Это восхитительные мгновения – хотя всего лишь мгновения.
Я ощутил ее теплое, плотно прижавшееся тело. Оно кипело жизненной силой. Она с силой притянула меня к себе.
И снова в темноте этот приглушенный крик, и затем вновь тихое спокойствие.
– Я тебя ненавижу, – сказала она, прижимаясь губами к моим губам. – Не за это, но потому, что такое совершенство никогда не приходит дважды. С нами оно наступило слишком быстро. Я больше никогда тебя не увижу и не хочу видеть. Это должно быть навсегда или один-единственный раз.
– А ты еще играла в авантюристку, которая прошла огонь, воду и медные трубы.
– И ты тоже играл. Но мы оба ошиблись. Но это бесполезно. Целуй меня крепче.
Внезапно она молча выскользнула из постели.
Вскоре вспыхнул свет в коридоре, и она возникла в дверном проеме, уже в халате.
– Прощай, – сказала она спокойно. – Я вызову для тебя такси. Подожди перед домом. Больше ты меня не увидишь.
– Что насчет Амни?
– Бедный закомплексованный неудачник. Ему нужно ощущение власти. Я ему даю это. Тело женщины не столь свято, чтоб его нельзя было использовать, в особенности если любовь не удалась.
Она исчезла. Я встал, оделся, прислушался, прежде чем выйти. Я ничего не услышал. Окликнул ее, но ответа не было. Когда я вышел на улицу, к дому подъехало такси. Я оглянулся. Дом был погружен во мрак.
Там никто не жил. Это был просто сон. Только кто-то вызвал такси. Я сел в машину и покатил домой.
Глава 13
Я выехал из Лос-Анджелеса по скоростному шоссе, огибающему Оушнсайд стороной. У меня было время собраться с мыслями.
Меж Сан-Онофре и Оушнсайдом лежало восемнадцать миль разделенного на шесть полос скоростного шоссе, обочины которого были усеяны остовами разбитых автомобилей, ржавевших до поры, пока их не отбуксируют на лом. Я задумался, почему я, собственно, еду обратно в Эсмеральду. Дело это пошло вкривь и вкось, и вообще это было не мое дело.
Обычно частному детективу достается клиент, который хочет за небольшой гонорар получить максимум информации. Ты получаешь информацию или нет, в зависимости от обстоятельств. То же самое и с гонораром. Но иногда ты получаешь информацию и слишком много лишнего, включая рассказ о покойнике на балконе, которого там не оказывается. Здравый смысл говорит: иди домой и забудь об этом – толку не будет. Здравый смысл обычно вмешивается слишком поздно. Здравый смысл – это парень, который говорит тебе, что ты должен был сменить тормозные колодки на прошлой неделе, до вчерашней аварии. Здравый смысл – это полузащитник в понедельник утром, который привел бы к победе в воскресенье, если бы он был в составе сборной. Но он никогда не бывает в ее составе, а стоит на трибуне с поллитрой в кармане. Здравый смысл – это маленький человек в сером костюме, который никогда не сбивается со счета. Но он обычно считает чужие деньги.
На повороте я нырнул в каньон и оказался у «Ранчо Дескансадо». Джек и Люсиль были на своих обычных местах. Я опустил чемодан и навалился на конторку.
– Денег, что я оставил, хватило?
– Да, спасибо, – сказал Джек. – Вы, наверно, хотите снова тот же номер.
– Если можно.
– Почему вы не сказали нам, что вы детектив?
– Ну что за странный вопрос, – ухмыльнулся я. – Разве детектив говорит, что он детектив? Вы же телевизор смотрите, а?
– Когда доводится. Нечасто.
– По телевизору всегда можно узнать детектива. Он никогда не снимает шляпы. Что вы знаете о Ларри Митчелле?
– Ничего, – сказал Джек формально. – Он друг Брандона. Мистер Брандон – хозяин этого отеля. Люсиль сказала лучезарно:
– Вы тогда нашли Джо Хармса?
– Да, спасибо.
– И вы...
– Ara.
– Ты болтаешь лишнее, – сказал Джек лаконично. Он подмигнул и швырнул мне ключ. – У Люсиль скучная жизнь, мистер Марлоу. Она застряла здесь со мною и коммутатором. И махоньким и крохотным бриллиантом на перстне – таким крохотным, что мне было стыдно дарить его. Но что человек может поделать?
Если он любит девушку, он хочет, чтобы это было видно на ее пальчике.
Люсиль протянула левую руку и повернула ее так, что маленький алмаз блеснул.
– Я его ненавижу, – сказала она. – Я ненавижу его, как я ненавижу свет солнца, и лето, и ясные звезды, и полную луну. Вот как я его ненавижу.
Я подхватил ключ и чемодан и оставил их. Еще немного, и я бы влюбился в самого себя. Я, может, даже подарил бы себе колечко с маленьким бриллиантом.
Глава 14
Номер 1224 не отвечал. Я положил трубку внутреннего телефона «Касы дель Пониенте» и подошел к конторке портье. Чопорный портье разбирал почту. Они всегда разбирают почту.
– Мисс Мэйфилд остановилась здесь, не так ли? Он положил письмо в соответствующее отделение и лишь затем ответил:
– Да, сэр. Как прикажете доложить?
– Я знаю, в каком номере она остановилась. Номер не отвечает. Вы ее видали сегодня?
Он внимательно глянул на меня, но я все же его не завел.
– По-моему, нет, – сказал он и обернулся, – Ее ключа здесь нет.
Что-нибудь передать ей?
– Я немного беспокоюсь, – сказал я, – она дурно чувствовала себя вчера вечером. Может, она больна и не может взять трубку? Я ее друг, моя фамилия Марлоу.
Он оглядел меня. У него были мудрые глаза. Он зашел за ширму, где была касса, поговорил с кем-то. Он быстро вернулся. Он улыбался.
– Я не думаю, что мисс Мэйфилд больна, мистер Марлоу. Она заказала солидный завтрак себе в номер. И обед. Она несколько раз пользовалась телефоном.
– Большое спасибо, – сказал я. – Передайте ей, пожалуйста, что я заходил и что я позвоню попозже.
– Может быть, она в саду или на берегу. Наш пляж защищен волнорезом.Он глянул на стенные часы. – Если она там, то, наверное, скоро придет. Уже холодает.
– Спасибо. Я зайду позже.
Главная часть вестибюля была на три ступени выше входной площадки, от которой ее отделял арочный проход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
– Спасибо, что подвезли, мистер Амни.
Я вышел и прикрыл за собой дверь. Мисс Вермильи оторвала взгляд от страниц журнала. Я услышал приглушенный щелчок где-то у нее в столе.
– Извините за грубость, – сказал я, – я не выспался.
– Забудьте. Это был обычный отшив. Потренировавшись чуток, я смогла бы испытывать к вам симпатию. Вы симпатичный – на свой низменный лад.
– Спасибо, – сказал я и пошел к дверям. Не скажу, что она прямо затосковала, глядя мне вслед, но она не выглядела так, будто добиться ее взаимности так же трудно, как контрольного пакета акций в «Дженерал моторе».
Я повернулся и прикрыл дверь.
– Сегодня, я думаю, дождя не будет? Было что-то, что мы могли обсудить за выпивкой в дождливый вечерок. И если вы будете не слишком заняты.
Она бросила прохладный, насмешливый взгляд:
– Где?
– Где вам угодно.
– Заехать к вам?
– Это было бы чертовски мило с вашей стороны. Этот самый «кадиллак» очень помог бы поднять мой кредит в лавочке.
– Я имела в виду не это.
– Я тоже.
– Скажем, в 6.30. И я позабочусь о своих вечерних туалетах.
– На это я и надеялся.
Наши взгляды встретились. Я быстро вышел.
Глава 11
В полседьмого «флитвуд-кадиллак» заурчал у моего парадного крыльца. Я распахнул двери, пока она поднималась по ступенькам. Шляпы на ней не было.
Розовый плащ с поднятым воротником касался ее платиновых волос. Она стояла посреди гостиной и оглядывалась безучастно. Затем она проворно выскользнула иэ плаща, швырнула его на тахту и присела.
– Я не ожидал, что вы и впрямь приедете, – сказал я.
– Нет, скромник, ты прекрасно знал, что я приду. Виски с содовой, если есть.
– Есть.
Я принес стаканы и сел рядом с ней, но не так близко, Чтобы это что-нибудь значило. Мы чокнулись и выпили.
– Поедем к «Романову» ужинать?
– А что потом?
– Где вы живете?
– Западный Лос-Анджелес. Дом на тихой старой улочке. Мой собственный, кстати. Помнишь, я спросила, а что потом?
– Это зависит от вас, само собой.
– Я думала, что ты посмелее. Значит, мне не нужно будет расплачиваться за ужин?
– Следовало бы дать вам пощечину за эту остроту. Она внезапно рассмеялась и посмотрела на меня пристально поверх стакана.
– Считайте, что я уже схлопотала. Мы были несправедливы друг к другу.
«Романов» может и подождать, не правда ли?
– Мы можем начать в Западном Лос-Анджелесе.
– Почему не здесь?
– Боюсь, что вам здесь не понравится. С этим домом у меня связаны печальные воспоминания.
Она быстро вскочила и схватила плащ, Я успел помочь ей надеть его.
– Извините, – сказал я, – мне надо было сказать это раньше.
Она повернулась, ее лицо было рядом, но я не коснулся ее.
– Ты извиняешься за сохраненную мечту? У меня тоже были грезы, но они умерли. У меня не хватило мужества сохранить их.
– Это совсем не так. Была женщина. Она была богата. Она думала, что хочет выйти за меня замуж. Из этого ничего бы не вышло. Я, наверное, никогда не увижу ее. Но я помню ее.
– Пошли, – сказала она тихо. – Оставим этот дом воспоминаниям. Хотела бы я, чтобы у меня было что вспоминать.
По пути к «кадиллаку» я тоже не коснулся ее. Она прекрасно вела машину.
Когда женщина так хорошо водит машину, она близка к совершенству.
Глава 12
Ее дом находился на тихой улочке между Сан-Висенте и бульваром Сансет.
Он стоял вдалеке от дороги. К нему вел длинный подъездной путь. Вход в дом был сзади, через маленький дворик-патио. Она отперла дверь и включила свет во всем доме, а потом исчезла, не обронив ни слова. В гостиной приятный разнобой мебели создавал ощущение комфорта. Я стоял и ждал, пока она не вернулась с двумя высокими бокалами. Она успела снять плащ.
– Была замужем? – спросил я.
– Из этого ничего не вышло. Мне остался этот дом и немного денег, хотя я за этим не охотилась. Он был славный паренек, но мы не подходили друг другу. Он погиб в воздушной катастрофе – он был пилот. Дело обычное. Я знаю одно местечко по пути в Сан-Диего, там полно девушек, которые были замужем за летчиками, пока те были живы.
Я пригубил и поставил бокал. Взял бокал из ее рук и тоже поставил.
– Помнишь, вчера утром ты велела мне перестать пялиться на твои ноги?
– Кажется, я припоминаю.
– Попробуй останови меня сейчас.
Я обнял ее, и она упала в мои объятия без единого слова. Я подхватил ее и понес и каким-то образом нашел спальню. Я опустил ее на постель. Задрал ей юбку и увидел белые бедра и ее длинные прекрасные, обтянутые нейлоном ноги.
Внезапно она прижала мою голову к своей груди.
– Зверюга! Хоть бы свет погасил.
Я подошел к дверям и выключил свет в комнате. Из коридора проникал свет лампы. Когда я повернулся, она стояла у постели обнаженная, как Афродита, прямиком из Эгейского моря. Она стояла гордо, не стыдясь, но и не завлекая.
– Черт, – сказал я, – когда я был молод, можно было спокойно раздеть женщину. В наши дни ты борешься с запонками, а она уже в постели.
– Что ж, борись со своими проклятыми запонками.
Она откинула покрывало и легла на постель, беззастенчиво обнаженная.
Передо мной была просто красивая голая женщина, совершенно не стыдившаяся своего тела.
– Доволен моими ногами? – спросила она. Я не ответил.
– Вчера утром, – произнесла она как в полудреме, – я сказала, что у тебя есть один плюс. Ты не лапаешь меня. И один минус. Знаешь, какой?
– Нет.
– Ты не уложил меня в постель прямо тогда.
– Твои манеры не располагали к этому.
– Ты ведь считаешься детективом. Сейчас, пожалуйста, выключи везде свет.
Затем очень скоро она заговорила в темноте – «милый, милый, милый» – тем самым голосом, которым женщины говорят только в особые моменты. Затем наступили покой и тишина.
– Все еще доволен моими ногами? – спросила она сквозь дрему.
– О таких ногах никогда не скажешь «довольно». Ими невозможно пресытиться, сколько бы раз ни наслаждаться тобой.
– Ах, мерзавец. Настоящий мерзавец. Иди ко мне. Она положила голову мне на плечо. Мы ощутили редкую близость.
– Я не люблю тебя, – сказала она.
– Конечно. Но не надо цинизма. Это восхитительные мгновения – хотя всего лишь мгновения.
Я ощутил ее теплое, плотно прижавшееся тело. Оно кипело жизненной силой. Она с силой притянула меня к себе.
И снова в темноте этот приглушенный крик, и затем вновь тихое спокойствие.
– Я тебя ненавижу, – сказала она, прижимаясь губами к моим губам. – Не за это, но потому, что такое совершенство никогда не приходит дважды. С нами оно наступило слишком быстро. Я больше никогда тебя не увижу и не хочу видеть. Это должно быть навсегда или один-единственный раз.
– А ты еще играла в авантюристку, которая прошла огонь, воду и медные трубы.
– И ты тоже играл. Но мы оба ошиблись. Но это бесполезно. Целуй меня крепче.
Внезапно она молча выскользнула из постели.
Вскоре вспыхнул свет в коридоре, и она возникла в дверном проеме, уже в халате.
– Прощай, – сказала она спокойно. – Я вызову для тебя такси. Подожди перед домом. Больше ты меня не увидишь.
– Что насчет Амни?
– Бедный закомплексованный неудачник. Ему нужно ощущение власти. Я ему даю это. Тело женщины не столь свято, чтоб его нельзя было использовать, в особенности если любовь не удалась.
Она исчезла. Я встал, оделся, прислушался, прежде чем выйти. Я ничего не услышал. Окликнул ее, но ответа не было. Когда я вышел на улицу, к дому подъехало такси. Я оглянулся. Дом был погружен во мрак.
Там никто не жил. Это был просто сон. Только кто-то вызвал такси. Я сел в машину и покатил домой.
Глава 13
Я выехал из Лос-Анджелеса по скоростному шоссе, огибающему Оушнсайд стороной. У меня было время собраться с мыслями.
Меж Сан-Онофре и Оушнсайдом лежало восемнадцать миль разделенного на шесть полос скоростного шоссе, обочины которого были усеяны остовами разбитых автомобилей, ржавевших до поры, пока их не отбуксируют на лом. Я задумался, почему я, собственно, еду обратно в Эсмеральду. Дело это пошло вкривь и вкось, и вообще это было не мое дело.
Обычно частному детективу достается клиент, который хочет за небольшой гонорар получить максимум информации. Ты получаешь информацию или нет, в зависимости от обстоятельств. То же самое и с гонораром. Но иногда ты получаешь информацию и слишком много лишнего, включая рассказ о покойнике на балконе, которого там не оказывается. Здравый смысл говорит: иди домой и забудь об этом – толку не будет. Здравый смысл обычно вмешивается слишком поздно. Здравый смысл – это парень, который говорит тебе, что ты должен был сменить тормозные колодки на прошлой неделе, до вчерашней аварии. Здравый смысл – это полузащитник в понедельник утром, который привел бы к победе в воскресенье, если бы он был в составе сборной. Но он никогда не бывает в ее составе, а стоит на трибуне с поллитрой в кармане. Здравый смысл – это маленький человек в сером костюме, который никогда не сбивается со счета. Но он обычно считает чужие деньги.
На повороте я нырнул в каньон и оказался у «Ранчо Дескансадо». Джек и Люсиль были на своих обычных местах. Я опустил чемодан и навалился на конторку.
– Денег, что я оставил, хватило?
– Да, спасибо, – сказал Джек. – Вы, наверно, хотите снова тот же номер.
– Если можно.
– Почему вы не сказали нам, что вы детектив?
– Ну что за странный вопрос, – ухмыльнулся я. – Разве детектив говорит, что он детектив? Вы же телевизор смотрите, а?
– Когда доводится. Нечасто.
– По телевизору всегда можно узнать детектива. Он никогда не снимает шляпы. Что вы знаете о Ларри Митчелле?
– Ничего, – сказал Джек формально. – Он друг Брандона. Мистер Брандон – хозяин этого отеля. Люсиль сказала лучезарно:
– Вы тогда нашли Джо Хармса?
– Да, спасибо.
– И вы...
– Ara.
– Ты болтаешь лишнее, – сказал Джек лаконично. Он подмигнул и швырнул мне ключ. – У Люсиль скучная жизнь, мистер Марлоу. Она застряла здесь со мною и коммутатором. И махоньким и крохотным бриллиантом на перстне – таким крохотным, что мне было стыдно дарить его. Но что человек может поделать?
Если он любит девушку, он хочет, чтобы это было видно на ее пальчике.
Люсиль протянула левую руку и повернула ее так, что маленький алмаз блеснул.
– Я его ненавижу, – сказала она. – Я ненавижу его, как я ненавижу свет солнца, и лето, и ясные звезды, и полную луну. Вот как я его ненавижу.
Я подхватил ключ и чемодан и оставил их. Еще немного, и я бы влюбился в самого себя. Я, может, даже подарил бы себе колечко с маленьким бриллиантом.
Глава 14
Номер 1224 не отвечал. Я положил трубку внутреннего телефона «Касы дель Пониенте» и подошел к конторке портье. Чопорный портье разбирал почту. Они всегда разбирают почту.
– Мисс Мэйфилд остановилась здесь, не так ли? Он положил письмо в соответствующее отделение и лишь затем ответил:
– Да, сэр. Как прикажете доложить?
– Я знаю, в каком номере она остановилась. Номер не отвечает. Вы ее видали сегодня?
Он внимательно глянул на меня, но я все же его не завел.
– По-моему, нет, – сказал он и обернулся, – Ее ключа здесь нет.
Что-нибудь передать ей?
– Я немного беспокоюсь, – сказал я, – она дурно чувствовала себя вчера вечером. Может, она больна и не может взять трубку? Я ее друг, моя фамилия Марлоу.
Он оглядел меня. У него были мудрые глаза. Он зашел за ширму, где была касса, поговорил с кем-то. Он быстро вернулся. Он улыбался.
– Я не думаю, что мисс Мэйфилд больна, мистер Марлоу. Она заказала солидный завтрак себе в номер. И обед. Она несколько раз пользовалась телефоном.
– Большое спасибо, – сказал я. – Передайте ей, пожалуйста, что я заходил и что я позвоню попозже.
– Может быть, она в саду или на берегу. Наш пляж защищен волнорезом.Он глянул на стенные часы. – Если она там, то, наверное, скоро придет. Уже холодает.
– Спасибо. Я зайду позже.
Главная часть вестибюля была на три ступени выше входной площадки, от которой ее отделял арочный проход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21