Он вернулся в Эскондидо и позвонил мне. Я только что говорил с ним.
Я закурил и предложил сигарету капитану Алессандро. Он покачал головой.
– Появились идеи, Марлоу?
– Не больше, чем у вас.
– Все равно, послушаем.
– Если Митчелл собирался исчезнуть с помощью друга – друга, о котором никто здесь не слыхал, – он мог бы оставить машину на хранение в каком-нибудь гараже. Это не привлекло бы внимания. У хозяев гаража оставленная на хранение машина не вызвала бы любопытства. А чемоданы Митчелла были бы уже в машине у друга.
– Ну?
– Значит, не было никакого друга. Значит, Митчелл испарился прямо с девятью чемоданами на пустынной дороге.
– Ну, валяй дальше, – его голос стал жестким, в нем появилась угроза. Я встал.
– Не надо меня запугивать, капитан Алессандро, Я ничего дурного не сделал. Пока вы относились ко мне по-человечески. Не подумайте, что я связан с исчезновением Митчелла. Я не знал – и не знаю, – как он шантажировал моего клиента. Я только знаю, что это одинокая, запуганная, несчастная женщина.
Если я узнаю, если мне удастся докопаться, в чем дело, я скажу вам – или не скажу. Если не скажу, вы всегда можете устроить мне неприятности. Мне не впервой. Я не закладываю клиентов – даже добрым полицейским.
– Будем надеяться, что до этого дело не дойдет, Марлоу. Будем надеяться.
– И я хочу надеяться, капитан. Спасибо вам, что вы ко мне отнеслись по-человечески.
Я прошел по коридору, кивнул дежурному офицеру у конторки и снова сел в машину. Я чувствовал себя постаревшим лет на двадцать.
Я знал – как, наверняка, и капитан Алессандро, – что Митчелла нет в живых, что не он пригнал машину в каньон Лос-Пенаскитос, но кто-то другой – с мертвым телом Митчелла на заднем сиденье.
Другого объяснения нельзя было найти. Бывают факты ощутимые – документы, магнитофонная запись, их можно подшить к делу. А бывают факты, которые нельзя потрогать, но они неопровержимы, потому что невозможно объяснить происшедшее.
Глава 21
Это похоже на внезапный беззвучный вопль в ночи. Почти всегда в ночи, потому что ночью опасность ближе. Но и днем меня иногда осеняло это предчувствие, основанное на интуиции или на долгом опыте и нервном напряжении. А в данном случае – на внезапной уверенности, что близится, как говорят матадоры, «момент истины». Других оснований не было – разумных оснований. Но я остановил машину у ворот «Ранчо Дескансадо», выключил фары и дернул ручной тормоз до упора.
Я подошел к конторе. Над ночным звонком горела маленькая лампочка, но контора была закрыта. Было только пол-одиннадцатого. Я обогнул контору и побрел лесом. Я увидел две машины. Одна – из проката. Наклонившись, я разглядел ее номер. Рядом стоял маленький автомобиль Гобла. Не так давно я видел его у отеля «Каса дель Пониенте». Сейчас он был здесь.
Я пошел дальше, прямо по газону, и оказался под окнами своего номера.
Там было тихо, темно. Медленно, очень медленно, я поднялся на крыльцо и приник ухом к двери. Поначалу я ничего не слышал. Затем я услышал приглушенные рыдания. Рыдал мужчина. Затем – чей-то тихий хриплый смешок.
Затем – глухой удар и опять тишина.
Я спустился и вернулся лесом к своей машине. Я отпер багажник и вытащил монтировку. Я пошел обратно осторожно, осторожнее, чем раньше. Я снова прислушался. Тишина. Ночное безмолвие. Я вынул фонарик, посветил в окно, затем отошел от дверей. В течение нескольких минут ничего не происходило.
Затем дверь чуть приотворилась.
Я саданул ее плечом что было сил – она распахнулась настежь. Человек отшатнулся, но рассмеялся. В тусклом свете блеснул его револьвер. Я размозжил ему пальцы монтировкой. Он заорал. Я сломал ему второе запястье. Я услышал, как револьвер со стуком упал на пол.
Я протянул руку за спину и повернул выключатель. Пинком я затворил дверь.
Он был бледный, рыжеволосый, с мертвыми глазами убийцы. Его лицо перекосилось от боли, но он и не думал капитулировать.
– Ты долго не проживешь, малый, – сказал он.
– А ты вообще не проживешь. А ну с дороги. Он ухитрился рассмеяться.
– Ноги у тебя еще остались, – сказал я. – Становись на колени и ложись.
Лицом вниз, если оно тебе нужно.
Он попытался плюнуть в меня, но не смог. Он рухнул на колени, раскинув руки в стороны, застонал и отключился. Они все чертовски тверды, пока у них в руках крапленая колода. Другими картами они играть не умеют.
Гобл лежал на кровати. Его лицо было разбито в кровь, нос сломан. Он был без сознания и еле дышал. Рыжий все еще был в отключке, револьвер лежал возле него на полу. Я сорвал с него ремень и связал ему колени. Затем повернул его на спину и очистил карманы. В его кошельке было 670 долларов, права на имя Ричарда Харвеста, адрес – маленький отель в Сан-Диего. В бумажнике лежали чеки двадцати разных банков, набор кредитных карточек.
Разрешения на ношение оружия там не было.
Я оставил его лежать на полу и пошел в контору. Я нажал на кнопку ночного вызова и долго не отпускал ее. Наконец из темноты возникла фигура.
Это был Джек в пижаме. У меня все еще в руках была монтировка.
Он смотрел на меня в изумлении.
– В чем дело, мистер Марлоу?
– Ничего особенного. Бандит пытался меня убить. В моем номере на моей кровати лежит человек, избитый до полусмерти. Ничего особенного. Все нормально по местным масштабам, надо полагать.
– Я вызову полицию.
– Очень любезно с вашей стороны, Джек. Как видите, я еще жив. Знаете, что делать с этим отелем? Превратите его в пансион для кошек и собак.
Он отпер дверь и вошел в контору. Я убедился в том, что он вызывает полицию, и вернулся в свой номер. Рыжий, был упрям. Он изловчился сесть спиной к стене. Глаза по-прежнему смотрели мертво, а рот кривился в усмешке.
Я подошел к кровати. Глаза Гобла были открыты.
– Я не вытянул, – прошептал он, – переоценил я свою хватку. Зарвался, попробовал играть не в своей лиге.
– Сейчас приедет полиция. Что произошло?
– Я попал в ловушку. Жаловаться не приходится. Этот парень – настоящий убийца. Мне повезло. Я остался жив. Заставил меня приехать сюда. Вырубил меня, связал, затем исчез на какое-то время.
– Кто-то подвез его, Гобл. Прокатная машина стоит рядом с твоей. Если он оставил ее у «Касы», как он вернулся за ней?
Гобл медленно повернул голову и посмотрел на меня.
– Я думал, что я тертый калач. Теперь я знаю, что ошибался. Я хочу только одного: вернуться в Канзас-Сити. Мелкоте никогда не справиться с паханами. Никогда. Наверно, ты спас мою жизнь.
Тут появилась полиция.
Сначала два парня из патруля, спокойные, серьезные, в новенькой форме и с невозмутимыми лицами. Затем здоровый напористый сержант, который назвался дежурным сержантом патруля Хольцминдером.
Он бросил взгляд на рыжего и подошел к постели, – Вызови «скорую помощь», – бросил он коротко через плечо.
Один из полицейских вышел к машине. Сержант наклонился над Гоблом.
– Хочешь рассказать?
– Рыжий избил меня. Он взял мои деньги. Взял меня на пушку в «Касе», заставил привезти его сюда. Затем он избил меня.
– Почему?
Гобл испустил подобие вздоха, и его голова откинулась на подушку. Он потерял сознание или притворился. Сержант выпрямился и повернулся ко мне.
– Что вы расскажете?
– Мне нечего рассказывать, сержант. Я ужинал сегодня с этим человеком.
Мы встречались пару раз. Он сказал, что он частный детектив из Канзас-Сити.
Не знаю, что привело его сюда.
– А этот? – сержант сделал неопределенное движение в сторону рыжего, который все еще неестественно ухмылялся.
– В жизни его не видал. Ничего о нем не знаю, кроме того, что он поджидал меня с револьвером в руках.
– Это ваша монтировка?
– Да, сержант.
Другой полицейский вошел в комнату и кивнул сержанту:
– В пути.
– Значит, у вас была монтировка, – сказал сержант спокойно, – Почему?
– Скажем, у меня было предчувствие, что меня поджидают.
– Скажем, что это было не предчувствие. Скажем, вы знали это. И не только это.
– Скажем, что вы не будете называть меня лжецом, не зная, в чем дело.
Этот тип, может, и гангстер, но все же у него сломаны оба запястья. Знаете, что это значит, сержант? Он никогда больше не возьмет пушку в руки.
– Значит, мы привлечем вас за нанесение тяжелых телесных повреждений.
– Как вам угодно, сержант.
Затем приехала «скорая помощь». Они взяли Гобла первым, а затем санитар наложил временные шины на запястья рыжего. Они развязали его колени. Он глянул на меня и рассмеялся.
– В другой раз, кореш, я придумаю чего пооригинальнее, но ты чисто сработал.
Он вышел. Двери «скорой помощи» захлопнулись, завыла сирена, и машина скрылась в ночи. Сержант устало вытирал пот со лба.
– Давайте попробуем еще раз. С самого начала, – сказал он ровным голосом. – Как будто мы не вцепились друг другу в глотки, а лишь пытались понять друг друга. Попробуем?
– Да, сержант. Попробуем. Спасибо за доверие.
Глава 22
В конце концов я оказался в участке. Капитана Алессандро не было. Я подписал протокол допроса, который вел сержант Хольцминдер.
– Монтировка, а? – сказал он задумчиво. – Мистер, вы здорово рисковали.
Он мог пристрелить вас несколько раз, пока вы размахивались.
– Не думаю, сержант. Я здорово шарахнул его дверью. И я не очень-то размахивался. А может, он и не собирался пристрелить меня. Я не думаю, что он пустился в это приключение по собственной инициативе.
Еще немного таких разговоров, и они разрешили мне уйти.
Было уже слишком поздно для задушевных бесед. Но все равно я пошел к маленькой аккуратной телефонной кабинке и набрал номер «Каса дель Пониенте».
– Мисс Мэйфилд, будьте любезны. Мисс Бетти Мэйфилд. Номер 1224.
– Я не могу беспокоить постояльцев в такой поздний час.
– Почему? У вас сломано запястье? – Я был груб в эту ночь. – Думаете, я позвонил бы, если б мог ждать? Он соединил меня, и она ответила сонным голосом.
– Говорит Марлоу. Прийти к вам или вы придете ко мне? Случились крупные неприятности.
– Что? Какие еще неприятности?
– Поверьте мне хоть раз. Подобрать вас на стоянке?
– Мне надо одеться.
Я вышел к своей машине и поехал к «Касе». Я курил уже третью сигарету и уже жалел, что позвонил, когда она быстро и бесшумно подошла к машине и села в нее.
– Я не знаю, о чем речь, – начала она. Но я перебил ее:
– Только вы и знаете, в чем дело. И сейчас же мне расскажете. И не стоит изображать возмущение. Со мной этот номер больше не пройдет.
Я рывком тронул машину с места, пронесся по безмолвным улицам, спустился вниз к «Ранчо Дескансадо» и поставил машину под деревьями. Она вышла, не говоря ни слова, я отпер дверь и зажег свет.
– Виски?
– Ладно.
– Таблеток не принимала?
– Нет, не сегодня, если вы имеете в виду снотворное. Я кутила с Кларком и выпила слишком много шампанского. А от него меня всегда клонит в сон.
Я налил виски в два стакана и дал ей один. Я сел в кресло и откинулся.
– Извините, – сказал я, – я немного устал. Раз в два-три дня мне нужно присесть. Это слабость, с которой я пытался бороться, но я уже не так молод.
Митчелл мертв.
Она вздрогнула, а может быть, и побледнела. Я не мог судить наверняка.
– Мертв? – прошептала она. – Мертв?
– Ну, хватит. Как сказал Линкольн, можно дурачить всех детективов в течение некоторого времени, можно дурачить некоторых детективов все время, но невозможно...
– Заткнись! Заткнись немедленно! Что ты из себя строишь?
– Просто человека, который старался изо всех сил помочь тебе. Человека с опытом в таких делах, видящего, что ты влипла, пытающегося помочь тебе выпутаться, без всякой помощи с твоей стороны.
– Митчелл мертв, – сказала она тихим, сдавленным голосом. – Я не хотела тебя обидеть. Где?
– Его машина была найдена за городом, в двадцати милях отсюда, на проселочной дороге. Место под названием каньон Лос-Пенаскитос. Пустыня, В машине ничего не было, даже чемоданов. Просто пустой автомобиль стоит на обочине дороги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Я закурил и предложил сигарету капитану Алессандро. Он покачал головой.
– Появились идеи, Марлоу?
– Не больше, чем у вас.
– Все равно, послушаем.
– Если Митчелл собирался исчезнуть с помощью друга – друга, о котором никто здесь не слыхал, – он мог бы оставить машину на хранение в каком-нибудь гараже. Это не привлекло бы внимания. У хозяев гаража оставленная на хранение машина не вызвала бы любопытства. А чемоданы Митчелла были бы уже в машине у друга.
– Ну?
– Значит, не было никакого друга. Значит, Митчелл испарился прямо с девятью чемоданами на пустынной дороге.
– Ну, валяй дальше, – его голос стал жестким, в нем появилась угроза. Я встал.
– Не надо меня запугивать, капитан Алессандро, Я ничего дурного не сделал. Пока вы относились ко мне по-человечески. Не подумайте, что я связан с исчезновением Митчелла. Я не знал – и не знаю, – как он шантажировал моего клиента. Я только знаю, что это одинокая, запуганная, несчастная женщина.
Если я узнаю, если мне удастся докопаться, в чем дело, я скажу вам – или не скажу. Если не скажу, вы всегда можете устроить мне неприятности. Мне не впервой. Я не закладываю клиентов – даже добрым полицейским.
– Будем надеяться, что до этого дело не дойдет, Марлоу. Будем надеяться.
– И я хочу надеяться, капитан. Спасибо вам, что вы ко мне отнеслись по-человечески.
Я прошел по коридору, кивнул дежурному офицеру у конторки и снова сел в машину. Я чувствовал себя постаревшим лет на двадцать.
Я знал – как, наверняка, и капитан Алессандро, – что Митчелла нет в живых, что не он пригнал машину в каньон Лос-Пенаскитос, но кто-то другой – с мертвым телом Митчелла на заднем сиденье.
Другого объяснения нельзя было найти. Бывают факты ощутимые – документы, магнитофонная запись, их можно подшить к делу. А бывают факты, которые нельзя потрогать, но они неопровержимы, потому что невозможно объяснить происшедшее.
Глава 21
Это похоже на внезапный беззвучный вопль в ночи. Почти всегда в ночи, потому что ночью опасность ближе. Но и днем меня иногда осеняло это предчувствие, основанное на интуиции или на долгом опыте и нервном напряжении. А в данном случае – на внезапной уверенности, что близится, как говорят матадоры, «момент истины». Других оснований не было – разумных оснований. Но я остановил машину у ворот «Ранчо Дескансадо», выключил фары и дернул ручной тормоз до упора.
Я подошел к конторе. Над ночным звонком горела маленькая лампочка, но контора была закрыта. Было только пол-одиннадцатого. Я обогнул контору и побрел лесом. Я увидел две машины. Одна – из проката. Наклонившись, я разглядел ее номер. Рядом стоял маленький автомобиль Гобла. Не так давно я видел его у отеля «Каса дель Пониенте». Сейчас он был здесь.
Я пошел дальше, прямо по газону, и оказался под окнами своего номера.
Там было тихо, темно. Медленно, очень медленно, я поднялся на крыльцо и приник ухом к двери. Поначалу я ничего не слышал. Затем я услышал приглушенные рыдания. Рыдал мужчина. Затем – чей-то тихий хриплый смешок.
Затем – глухой удар и опять тишина.
Я спустился и вернулся лесом к своей машине. Я отпер багажник и вытащил монтировку. Я пошел обратно осторожно, осторожнее, чем раньше. Я снова прислушался. Тишина. Ночное безмолвие. Я вынул фонарик, посветил в окно, затем отошел от дверей. В течение нескольких минут ничего не происходило.
Затем дверь чуть приотворилась.
Я саданул ее плечом что было сил – она распахнулась настежь. Человек отшатнулся, но рассмеялся. В тусклом свете блеснул его револьвер. Я размозжил ему пальцы монтировкой. Он заорал. Я сломал ему второе запястье. Я услышал, как револьвер со стуком упал на пол.
Я протянул руку за спину и повернул выключатель. Пинком я затворил дверь.
Он был бледный, рыжеволосый, с мертвыми глазами убийцы. Его лицо перекосилось от боли, но он и не думал капитулировать.
– Ты долго не проживешь, малый, – сказал он.
– А ты вообще не проживешь. А ну с дороги. Он ухитрился рассмеяться.
– Ноги у тебя еще остались, – сказал я. – Становись на колени и ложись.
Лицом вниз, если оно тебе нужно.
Он попытался плюнуть в меня, но не смог. Он рухнул на колени, раскинув руки в стороны, застонал и отключился. Они все чертовски тверды, пока у них в руках крапленая колода. Другими картами они играть не умеют.
Гобл лежал на кровати. Его лицо было разбито в кровь, нос сломан. Он был без сознания и еле дышал. Рыжий все еще был в отключке, револьвер лежал возле него на полу. Я сорвал с него ремень и связал ему колени. Затем повернул его на спину и очистил карманы. В его кошельке было 670 долларов, права на имя Ричарда Харвеста, адрес – маленький отель в Сан-Диего. В бумажнике лежали чеки двадцати разных банков, набор кредитных карточек.
Разрешения на ношение оружия там не было.
Я оставил его лежать на полу и пошел в контору. Я нажал на кнопку ночного вызова и долго не отпускал ее. Наконец из темноты возникла фигура.
Это был Джек в пижаме. У меня все еще в руках была монтировка.
Он смотрел на меня в изумлении.
– В чем дело, мистер Марлоу?
– Ничего особенного. Бандит пытался меня убить. В моем номере на моей кровати лежит человек, избитый до полусмерти. Ничего особенного. Все нормально по местным масштабам, надо полагать.
– Я вызову полицию.
– Очень любезно с вашей стороны, Джек. Как видите, я еще жив. Знаете, что делать с этим отелем? Превратите его в пансион для кошек и собак.
Он отпер дверь и вошел в контору. Я убедился в том, что он вызывает полицию, и вернулся в свой номер. Рыжий, был упрям. Он изловчился сесть спиной к стене. Глаза по-прежнему смотрели мертво, а рот кривился в усмешке.
Я подошел к кровати. Глаза Гобла были открыты.
– Я не вытянул, – прошептал он, – переоценил я свою хватку. Зарвался, попробовал играть не в своей лиге.
– Сейчас приедет полиция. Что произошло?
– Я попал в ловушку. Жаловаться не приходится. Этот парень – настоящий убийца. Мне повезло. Я остался жив. Заставил меня приехать сюда. Вырубил меня, связал, затем исчез на какое-то время.
– Кто-то подвез его, Гобл. Прокатная машина стоит рядом с твоей. Если он оставил ее у «Касы», как он вернулся за ней?
Гобл медленно повернул голову и посмотрел на меня.
– Я думал, что я тертый калач. Теперь я знаю, что ошибался. Я хочу только одного: вернуться в Канзас-Сити. Мелкоте никогда не справиться с паханами. Никогда. Наверно, ты спас мою жизнь.
Тут появилась полиция.
Сначала два парня из патруля, спокойные, серьезные, в новенькой форме и с невозмутимыми лицами. Затем здоровый напористый сержант, который назвался дежурным сержантом патруля Хольцминдером.
Он бросил взгляд на рыжего и подошел к постели, – Вызови «скорую помощь», – бросил он коротко через плечо.
Один из полицейских вышел к машине. Сержант наклонился над Гоблом.
– Хочешь рассказать?
– Рыжий избил меня. Он взял мои деньги. Взял меня на пушку в «Касе», заставил привезти его сюда. Затем он избил меня.
– Почему?
Гобл испустил подобие вздоха, и его голова откинулась на подушку. Он потерял сознание или притворился. Сержант выпрямился и повернулся ко мне.
– Что вы расскажете?
– Мне нечего рассказывать, сержант. Я ужинал сегодня с этим человеком.
Мы встречались пару раз. Он сказал, что он частный детектив из Канзас-Сити.
Не знаю, что привело его сюда.
– А этот? – сержант сделал неопределенное движение в сторону рыжего, который все еще неестественно ухмылялся.
– В жизни его не видал. Ничего о нем не знаю, кроме того, что он поджидал меня с револьвером в руках.
– Это ваша монтировка?
– Да, сержант.
Другой полицейский вошел в комнату и кивнул сержанту:
– В пути.
– Значит, у вас была монтировка, – сказал сержант спокойно, – Почему?
– Скажем, у меня было предчувствие, что меня поджидают.
– Скажем, что это было не предчувствие. Скажем, вы знали это. И не только это.
– Скажем, что вы не будете называть меня лжецом, не зная, в чем дело.
Этот тип, может, и гангстер, но все же у него сломаны оба запястья. Знаете, что это значит, сержант? Он никогда больше не возьмет пушку в руки.
– Значит, мы привлечем вас за нанесение тяжелых телесных повреждений.
– Как вам угодно, сержант.
Затем приехала «скорая помощь». Они взяли Гобла первым, а затем санитар наложил временные шины на запястья рыжего. Они развязали его колени. Он глянул на меня и рассмеялся.
– В другой раз, кореш, я придумаю чего пооригинальнее, но ты чисто сработал.
Он вышел. Двери «скорой помощи» захлопнулись, завыла сирена, и машина скрылась в ночи. Сержант устало вытирал пот со лба.
– Давайте попробуем еще раз. С самого начала, – сказал он ровным голосом. – Как будто мы не вцепились друг другу в глотки, а лишь пытались понять друг друга. Попробуем?
– Да, сержант. Попробуем. Спасибо за доверие.
Глава 22
В конце концов я оказался в участке. Капитана Алессандро не было. Я подписал протокол допроса, который вел сержант Хольцминдер.
– Монтировка, а? – сказал он задумчиво. – Мистер, вы здорово рисковали.
Он мог пристрелить вас несколько раз, пока вы размахивались.
– Не думаю, сержант. Я здорово шарахнул его дверью. И я не очень-то размахивался. А может, он и не собирался пристрелить меня. Я не думаю, что он пустился в это приключение по собственной инициативе.
Еще немного таких разговоров, и они разрешили мне уйти.
Было уже слишком поздно для задушевных бесед. Но все равно я пошел к маленькой аккуратной телефонной кабинке и набрал номер «Каса дель Пониенте».
– Мисс Мэйфилд, будьте любезны. Мисс Бетти Мэйфилд. Номер 1224.
– Я не могу беспокоить постояльцев в такой поздний час.
– Почему? У вас сломано запястье? – Я был груб в эту ночь. – Думаете, я позвонил бы, если б мог ждать? Он соединил меня, и она ответила сонным голосом.
– Говорит Марлоу. Прийти к вам или вы придете ко мне? Случились крупные неприятности.
– Что? Какие еще неприятности?
– Поверьте мне хоть раз. Подобрать вас на стоянке?
– Мне надо одеться.
Я вышел к своей машине и поехал к «Касе». Я курил уже третью сигарету и уже жалел, что позвонил, когда она быстро и бесшумно подошла к машине и села в нее.
– Я не знаю, о чем речь, – начала она. Но я перебил ее:
– Только вы и знаете, в чем дело. И сейчас же мне расскажете. И не стоит изображать возмущение. Со мной этот номер больше не пройдет.
Я рывком тронул машину с места, пронесся по безмолвным улицам, спустился вниз к «Ранчо Дескансадо» и поставил машину под деревьями. Она вышла, не говоря ни слова, я отпер дверь и зажег свет.
– Виски?
– Ладно.
– Таблеток не принимала?
– Нет, не сегодня, если вы имеете в виду снотворное. Я кутила с Кларком и выпила слишком много шампанского. А от него меня всегда клонит в сон.
Я налил виски в два стакана и дал ей один. Я сел в кресло и откинулся.
– Извините, – сказал я, – я немного устал. Раз в два-три дня мне нужно присесть. Это слабость, с которой я пытался бороться, но я уже не так молод.
Митчелл мертв.
Она вздрогнула, а может быть, и побледнела. Я не мог судить наверняка.
– Мертв? – прошептала она. – Мертв?
– Ну, хватит. Как сказал Линкольн, можно дурачить всех детективов в течение некоторого времени, можно дурачить некоторых детективов все время, но невозможно...
– Заткнись! Заткнись немедленно! Что ты из себя строишь?
– Просто человека, который старался изо всех сил помочь тебе. Человека с опытом в таких делах, видящего, что ты влипла, пытающегося помочь тебе выпутаться, без всякой помощи с твоей стороны.
– Митчелл мертв, – сказала она тихим, сдавленным голосом. – Я не хотела тебя обидеть. Где?
– Его машина была найдена за городом, в двадцати милях отсюда, на проселочной дороге. Место под названием каньон Лос-Пенаскитос. Пустыня, В машине ничего не было, даже чемоданов. Просто пустой автомобиль стоит на обочине дороги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21