.. Вот вам предложение.
— Я слышал по радио, что пропало четыреста тысяч долларов, — вспомнил я. — Значит, вы предлагаете мне сорок тысяч баксов?
— Четыреста — это преувеличение, — сообщил Марк и откусил конец сигары. — Мало ли что там по радио болтают... По моим сведениям, реальна цифра триста двадцать пять тысяч. Деньги только привезли в офис. Их должно было хватить на десять дней работы.
— У вас приличный оборот, — заметил я. Из дальних кустов вылез Боб, застегивая на ходу брюки и удивленно озираясь по сторонам. Он подошел к Анне, и та стала ему что-то втолковывать, то и дело дергая подбородком.
— У нас большие траты. — Марк проследил за моим взглядом и показал Бобу кулак. Тот, извиняясь, развел руками. — Так что, согласны? Тридцать две тысячи. В случае успеха.
Я отрицательно покачал головой, чем сильно озадачил Марка.
— Я не думаю, что вы способны заработать больше в вашем охранном агентстве, — сказал он. — И я не могу предложить вам больше.
— Дело не в деньгах, Марк.
— А в чем же?
— Я не привык прыгать на шею каждому, кто покажет мне свой толстый бумажник. Я привык заниматься только стоящим делом. Мне нужно удостовериться, что вам стоит помогать.
— Что я могу сделать? Предоставить рекомендации? У меня их нет.
— Плевать на рекомендации. Я обдумаю ваше предложение. Если мне покажется, что игра стоит свеч...
— Мы остановились в гостинице «Интурист», — сказал Марк. — Номера 821, 822, 823.
— Хорошо. — Я повернулся и пошел к дороге.
— И еще одно, — сказал мне в спину Марк. — Мы тут не пытались вас обманывать, Костя. Если вы хоть немного замешаны в этой истории, то...
— Я буду осторожен, — ответил я, не оборачиваясь. Чтобы успеть на допрос в милицию, стоило поторопиться.
Глава 4
— Ты опоздал, — строгим начальственным тоном заявил мне Гарик, когда я осторожно просунул голову в щель между дверью и косяком. — Проходи и садись.
На этот раз они взялись за меня втроем. Гарик, Козлов и следователь, фамилия которого, как выяснилось, была весьма подходящей для его профессии: Разговоров. Гарик, правда, лишь играл роль руководителя этого мероприятия, смотрел в окно со значительным видом, иногда хмурился, иногда постукивал карандашом по столу, но чаще всего заглядывал через плечо Козлову, который корпел над протоколом. Козлов после этого начинал стучать на машинке в бешеном темпе, то есть не двумя, а тремя пальцами.
Разговор крутился вокруг различных эпизодов из сидоровского прошлого. Я не совсем понимал, какова ценность сведений о количестве и качестве алкогольных напитков, употреблявшихся Сидоровым, но по возможности удовлетворял любопытство следователя. Потом беседа перешла на интимную жизнь Сидорова, и тут от меня было вовсе немного толку, потому что в момент нашего знакомства Сидоров уже готовился к разводу. Затем заговорили о хозяине автосервиса, которым управлял Сидоров, затем еще какие-то столь же несуразные и далекие от событий последних дней вопросы...
То есть это мне было ясно как божий день, что Разговоров движется куда-то не туда, сам же следователь этого не осознавал, пытаясь выстроить какие-то логические соединения между сидоровским прошлым, настоящим и будущим. Гарик откровенно скучал, лишь однажды украдкой подмигнув мне, как бы говоря: «Терпи, казак, атаманом будешь».
И я терпел. Правда, к концу допроса я слегка утомился и стал путаться в словах, потому что одновременно думал и о вопросах Разговорова, и о предложении человека с сигарой, Марка. Козлов, однако, решил, что я заведен искусством допрашивающего в тупик и пора переходить к откровенной атаке. Он выразительно кашлянул из-за своей раздолбанной «Оптимы», Разговоров встрепенулся, посмотрел на своего ассистента и вытащил из синей картонной папки листок бумаги, на котором, как я понял, были заранее записаны наиболее коварные вопросы.
Гарик взглянул на эти манипуляции и удивленно почесал в затылке.
— Вот такой вопрос, — коварно улыбнулся Разговоров. — Мы вчера осматривали вашу машину...
— И не нашли ничего подозрительного, — напомнил я.
— Ну да... А вот стекло там разбито. Это когда произошло? При каких обстоятельствах?
— Если честно...
— Да уж, пожалуйста.
— Вот когда мы с той девушкой были в машине...
— Вы опять про ту проститутку?
— Якобы существовавшую, — хмыкнул Козлов.
— Так вот, — продолжил я. — Это вполне реальная девушка... Так вот: когда мы были в разгаре... любви, да? Я услышал резкий удар по стеклу и... перестал быть... способным, что ли? Да. Удар.
Козлов перестал печатать.
— Кто-то бросил камень? — уточнил Разговоров. Гарик снова отвернулся к окну, чтобы скрыть улыбку. — Я вас правильно понял?
— Абсолютно. У нас в городе не любят новых веяний с запада. И пресекают их. Даже дети. Вам стоит поискать этого славного мальчика. Который бросил камень. Он вам все расскажет подробно.
— Достаточно, — сказал следователь. — А вот эта отметина у вас на лице — тоже осталась от камня, брошенного мальчиком?
— Осколки... — кивнул я. След от моего соприкосновения с крышей «Волги», но не стану спорить. Может, это и девушка. — Она целовалась как дикий зверь. У меня все лицо болит до сих пор. — И это было правдой. Я придерживался того правила, что никогда не следует врать на сто процентов. Всегда следует ввернуть хоть пару слов правды. Однако иногда их просто неоткуда взять.
— Честное слово. — Я посмотрел в глаза Разговорову и дотронулся пальцем до верхней губы. Гримаса боли получилась весьма натуральной.
— Понятно, — пробормотал следователь и убрал свой листок. — Если бы найти эту девушку, чтобы она подтвердила ваши показания... И мальчика.
— Я уверен, что это возможно. Постарайтесь.
— Ладно... — Разговоров задумался. — О Сидорове никаких вестей?
— Я бы поставил вас в известность. Мы ведь договорились. А я всегда держу слово.
— По-моему, достаточно, — подал голос Гарик и слез с подоконника. — Костя, ты давал подписку о невыезде?
— Нет. А с чего вдруг? Подозреваете, что я ударюсь в бега?
— Просто нам всем будет спокойнее, — сказал Гарик и снова подмигнул мне. Уже без улыбки.
Глава 5
— Я тебя провожу, — сказал он и торопливо выскочил из кабинета вслед за мной.
— Уж что-что, а выход из вашей конторы я отыщу, — ответил я, застегивая плащ. Мы шли по истоптанной ковровой дорожке первого этажа Управления внутренних дел. Что мне здесь особенно не нравилось, так это решетки на окнах. Такое впечатление, что ты уже надежно изолирован от внешнего мира. Бабка в коричневом пальто, что собирает пустые бутылки из урн на другой стороне улицы — свободна. А ты — нет.
И я невольно ускорил шаг.
— Погоди, — сказал Гарик. Он поравнялся со мной и тихо, почти шепотом произнес, опасливо оглядываясь по сторонам: — Надо с тобой поговорить... Но здесь нельзя. Нельзя, чтобы видели, как я с тобой болтаю. Я провожу до машины...
— Идет, — кивнул я.
Как только мы вышли из здания, Гарик заговорил в два раза быстрее:
— Только не нервничай. Но ты в серьезной разработке. Одна из рабочих версий — что ты в сговоре с Сидоровым спланировал и осуществил ограбление. Может быть, за тобой установят наблюдение...
— Я в курсе, — спокойно ответил я, и лицо Гарика вытянулось.
— Откуда? — удивленно спросил он.
— Нашлись добрые люди...
— Кто-то из наших?
— Гарик, ты был прав. — Я посмотрел на серое здание УВД и поежился. Как будто не могли покрасить в более жизнерадостный цвет. Белый в красную крапинку. — Не будем здесь ничего обсуждать, чтобы не светиться. Приезжай сегодня вечером в «Комету». В восемь часов.
Гарик замялся, и секунду спустя я сообразил, в чем тут дело.
— Постараюсь оторваться от «хвоста», — заверил я. — Если, конечно, этот «хвост» будет. И если я его обнаружу. Впрочем, у вас ведь не асы?
— Ладненько, — с большим энтузиазмом отозвался Гарик. — Увидишь Макса, передавай привет.
— Я как раз еду в контору... — При мысли о неизбежном объяснении с Максом мне стало неуютно. Да и откуда взяться уюту под пасмурным низким небом, которое того и гляди разродится холодным дождем? Откуда взяться уюту, когда ветер в дугу сшибает тонкие осины, высаженные курсантами милицейской школы по периметру здания? Откуда взяться уюту, когда еще не зажили позавчерашние ссадины, а сегодня утром мне любезно сообщили, что я двадцать четыре часа в сутки хожу под пулей? Я с опаской огляделся по сторонам: не присел ли где в кустах снайпер. Это уже паранойя.
— Ты что-то дерганый стал, — сочувственно заметил Гарик. — Выспись хорошенько...
— Обязательно, — пообещал я, хотя знал, что вряд ли представится возможность выполнить это обещание. — Гарик, я еще хотел спросить...
— Спрашивай, только быстрее. Мне нужно назад, к ребятам...
— Ты видел эти видеопленки? Из «Европы-Инвест»?
— Видел. А что?
— Там действительно Сидоров? С пистолетом?
Гарик тяжело вздохнул. И удрученно кивнул головой.
— Это он, Костик. С пистолетом. Правда...
— Что? — Я вскинул голову, ожидая услышать от Гарика что-то обнадеживающее. В этот момент мне чертовски была нужна хотя бы маленькая надежда.
— Да так. — Гарик нахмурился. — Там с этими пленками...
— Что именно?
— Долго рассказывать. Вечером увидимся, и я все расскажу.
Он уходил к серому зданию, а я думал, что если мне так неуютно находиться вблизи этого учреждения, то каково Гарику работать внутри него? Серый цвет, решетки на окнах, сквозняки, допросы людей, само общение с которыми может считаться подвигом и отмечаться правительственными наградами...
Или к такому привыкают?
Глава 6
У меня чесались руки, и я не выдержал. Не доехав двух кварталов до нашего офиса, я остановил машину, вылез и, нащупывая в кармане пластмассовый жетон, подошел к будке телефона-автомата. Большая часть стекол была выбита (сразу вспомнилась несуществующая девушка, любительница секса), и шум с проезжей части назойливо лез в уши. Тем не менее я дозвонился до доброго доктора Матвея Александровича.
— Ага, это вы, — обрадовался он. — Ну что же, ваш друг чувствует себя неплохо. Ночью я его прооперировал, удалил инородные тела из организма... Понимаете, о чем я?
— Само собой, — прокричал я, перекрывая грохот проезжающего мимо самосвала.
— Сейчас состояние стабильное... И это хорошо. Думаю, окончательное излечение займет дней десять-двенадцать. Нам бы с вами еще раз встретиться...
— Когда?
— Да хотя бы сегодня, ближе к ночи. Я до двенадцати буду в отделении. Сможете подъехать?
— Запросто! — рявкнул я и с ненавистью посмотрел на проезжающий мимо «КамАЗ».
— Хотелось бы также получить остаток кефира, — напомнил доктор.
— Не забуду! — выкрикнул я в последний раз и швырнул трубку на рычаг. В горле першило, словно я провел полтора часа на футбольном матче, подбадривая любимую команду неистовыми воплями.
— Куда только милиция смотрит, — пробурчал я, оглядываясь на разбитую телефонную будку. А потом вспомнил и о милиции. Марк сказал, что они попытаются повесить мне «хвост» сразу, как только я выйду из кабинета следователя. А я оттуда вышел пятнадцать минут назад, не меньше.
Я повертел головой, как бы изучая атмосферу на предмет возможных осадков. Но интересовало меня другое.
И это «другое» находилось метрах в тридцати: среднего роста молодой парень в темно-синей куртке с видом праздного гуляки шагал в мою сторону. Еще метрах в сорока за ним, у бордюра стояли белые «Жигули». Водитель сидел, вцепившись обеими руками в руль и не глушил мотор.
Как только я пошел к своей машине, парень в синей куртке тут же развернулся на сто восемьдесят градусов и заспешил к «Жигулям». Старательные ребята, но опыта явно недостаточно. Я с трудом сдержался от искушения помахать им ручкой: в таком случае они посадили бы мне на «хвост» новых людей, возможно — более искушенных.
И я поехал к Максу, таща на хвосте белые «Жигули». Максу от этого вреда не будет, а вот перед вечерней встречей с Гариком придется постараться, чтобы стряхнуть соглядатаев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
— Я слышал по радио, что пропало четыреста тысяч долларов, — вспомнил я. — Значит, вы предлагаете мне сорок тысяч баксов?
— Четыреста — это преувеличение, — сообщил Марк и откусил конец сигары. — Мало ли что там по радио болтают... По моим сведениям, реальна цифра триста двадцать пять тысяч. Деньги только привезли в офис. Их должно было хватить на десять дней работы.
— У вас приличный оборот, — заметил я. Из дальних кустов вылез Боб, застегивая на ходу брюки и удивленно озираясь по сторонам. Он подошел к Анне, и та стала ему что-то втолковывать, то и дело дергая подбородком.
— У нас большие траты. — Марк проследил за моим взглядом и показал Бобу кулак. Тот, извиняясь, развел руками. — Так что, согласны? Тридцать две тысячи. В случае успеха.
Я отрицательно покачал головой, чем сильно озадачил Марка.
— Я не думаю, что вы способны заработать больше в вашем охранном агентстве, — сказал он. — И я не могу предложить вам больше.
— Дело не в деньгах, Марк.
— А в чем же?
— Я не привык прыгать на шею каждому, кто покажет мне свой толстый бумажник. Я привык заниматься только стоящим делом. Мне нужно удостовериться, что вам стоит помогать.
— Что я могу сделать? Предоставить рекомендации? У меня их нет.
— Плевать на рекомендации. Я обдумаю ваше предложение. Если мне покажется, что игра стоит свеч...
— Мы остановились в гостинице «Интурист», — сказал Марк. — Номера 821, 822, 823.
— Хорошо. — Я повернулся и пошел к дороге.
— И еще одно, — сказал мне в спину Марк. — Мы тут не пытались вас обманывать, Костя. Если вы хоть немного замешаны в этой истории, то...
— Я буду осторожен, — ответил я, не оборачиваясь. Чтобы успеть на допрос в милицию, стоило поторопиться.
Глава 4
— Ты опоздал, — строгим начальственным тоном заявил мне Гарик, когда я осторожно просунул голову в щель между дверью и косяком. — Проходи и садись.
На этот раз они взялись за меня втроем. Гарик, Козлов и следователь, фамилия которого, как выяснилось, была весьма подходящей для его профессии: Разговоров. Гарик, правда, лишь играл роль руководителя этого мероприятия, смотрел в окно со значительным видом, иногда хмурился, иногда постукивал карандашом по столу, но чаще всего заглядывал через плечо Козлову, который корпел над протоколом. Козлов после этого начинал стучать на машинке в бешеном темпе, то есть не двумя, а тремя пальцами.
Разговор крутился вокруг различных эпизодов из сидоровского прошлого. Я не совсем понимал, какова ценность сведений о количестве и качестве алкогольных напитков, употреблявшихся Сидоровым, но по возможности удовлетворял любопытство следователя. Потом беседа перешла на интимную жизнь Сидорова, и тут от меня было вовсе немного толку, потому что в момент нашего знакомства Сидоров уже готовился к разводу. Затем заговорили о хозяине автосервиса, которым управлял Сидоров, затем еще какие-то столь же несуразные и далекие от событий последних дней вопросы...
То есть это мне было ясно как божий день, что Разговоров движется куда-то не туда, сам же следователь этого не осознавал, пытаясь выстроить какие-то логические соединения между сидоровским прошлым, настоящим и будущим. Гарик откровенно скучал, лишь однажды украдкой подмигнув мне, как бы говоря: «Терпи, казак, атаманом будешь».
И я терпел. Правда, к концу допроса я слегка утомился и стал путаться в словах, потому что одновременно думал и о вопросах Разговорова, и о предложении человека с сигарой, Марка. Козлов, однако, решил, что я заведен искусством допрашивающего в тупик и пора переходить к откровенной атаке. Он выразительно кашлянул из-за своей раздолбанной «Оптимы», Разговоров встрепенулся, посмотрел на своего ассистента и вытащил из синей картонной папки листок бумаги, на котором, как я понял, были заранее записаны наиболее коварные вопросы.
Гарик взглянул на эти манипуляции и удивленно почесал в затылке.
— Вот такой вопрос, — коварно улыбнулся Разговоров. — Мы вчера осматривали вашу машину...
— И не нашли ничего подозрительного, — напомнил я.
— Ну да... А вот стекло там разбито. Это когда произошло? При каких обстоятельствах?
— Если честно...
— Да уж, пожалуйста.
— Вот когда мы с той девушкой были в машине...
— Вы опять про ту проститутку?
— Якобы существовавшую, — хмыкнул Козлов.
— Так вот, — продолжил я. — Это вполне реальная девушка... Так вот: когда мы были в разгаре... любви, да? Я услышал резкий удар по стеклу и... перестал быть... способным, что ли? Да. Удар.
Козлов перестал печатать.
— Кто-то бросил камень? — уточнил Разговоров. Гарик снова отвернулся к окну, чтобы скрыть улыбку. — Я вас правильно понял?
— Абсолютно. У нас в городе не любят новых веяний с запада. И пресекают их. Даже дети. Вам стоит поискать этого славного мальчика. Который бросил камень. Он вам все расскажет подробно.
— Достаточно, — сказал следователь. — А вот эта отметина у вас на лице — тоже осталась от камня, брошенного мальчиком?
— Осколки... — кивнул я. След от моего соприкосновения с крышей «Волги», но не стану спорить. Может, это и девушка. — Она целовалась как дикий зверь. У меня все лицо болит до сих пор. — И это было правдой. Я придерживался того правила, что никогда не следует врать на сто процентов. Всегда следует ввернуть хоть пару слов правды. Однако иногда их просто неоткуда взять.
— Честное слово. — Я посмотрел в глаза Разговорову и дотронулся пальцем до верхней губы. Гримаса боли получилась весьма натуральной.
— Понятно, — пробормотал следователь и убрал свой листок. — Если бы найти эту девушку, чтобы она подтвердила ваши показания... И мальчика.
— Я уверен, что это возможно. Постарайтесь.
— Ладно... — Разговоров задумался. — О Сидорове никаких вестей?
— Я бы поставил вас в известность. Мы ведь договорились. А я всегда держу слово.
— По-моему, достаточно, — подал голос Гарик и слез с подоконника. — Костя, ты давал подписку о невыезде?
— Нет. А с чего вдруг? Подозреваете, что я ударюсь в бега?
— Просто нам всем будет спокойнее, — сказал Гарик и снова подмигнул мне. Уже без улыбки.
Глава 5
— Я тебя провожу, — сказал он и торопливо выскочил из кабинета вслед за мной.
— Уж что-что, а выход из вашей конторы я отыщу, — ответил я, застегивая плащ. Мы шли по истоптанной ковровой дорожке первого этажа Управления внутренних дел. Что мне здесь особенно не нравилось, так это решетки на окнах. Такое впечатление, что ты уже надежно изолирован от внешнего мира. Бабка в коричневом пальто, что собирает пустые бутылки из урн на другой стороне улицы — свободна. А ты — нет.
И я невольно ускорил шаг.
— Погоди, — сказал Гарик. Он поравнялся со мной и тихо, почти шепотом произнес, опасливо оглядываясь по сторонам: — Надо с тобой поговорить... Но здесь нельзя. Нельзя, чтобы видели, как я с тобой болтаю. Я провожу до машины...
— Идет, — кивнул я.
Как только мы вышли из здания, Гарик заговорил в два раза быстрее:
— Только не нервничай. Но ты в серьезной разработке. Одна из рабочих версий — что ты в сговоре с Сидоровым спланировал и осуществил ограбление. Может быть, за тобой установят наблюдение...
— Я в курсе, — спокойно ответил я, и лицо Гарика вытянулось.
— Откуда? — удивленно спросил он.
— Нашлись добрые люди...
— Кто-то из наших?
— Гарик, ты был прав. — Я посмотрел на серое здание УВД и поежился. Как будто не могли покрасить в более жизнерадостный цвет. Белый в красную крапинку. — Не будем здесь ничего обсуждать, чтобы не светиться. Приезжай сегодня вечером в «Комету». В восемь часов.
Гарик замялся, и секунду спустя я сообразил, в чем тут дело.
— Постараюсь оторваться от «хвоста», — заверил я. — Если, конечно, этот «хвост» будет. И если я его обнаружу. Впрочем, у вас ведь не асы?
— Ладненько, — с большим энтузиазмом отозвался Гарик. — Увидишь Макса, передавай привет.
— Я как раз еду в контору... — При мысли о неизбежном объяснении с Максом мне стало неуютно. Да и откуда взяться уюту под пасмурным низким небом, которое того и гляди разродится холодным дождем? Откуда взяться уюту, когда ветер в дугу сшибает тонкие осины, высаженные курсантами милицейской школы по периметру здания? Откуда взяться уюту, когда еще не зажили позавчерашние ссадины, а сегодня утром мне любезно сообщили, что я двадцать четыре часа в сутки хожу под пулей? Я с опаской огляделся по сторонам: не присел ли где в кустах снайпер. Это уже паранойя.
— Ты что-то дерганый стал, — сочувственно заметил Гарик. — Выспись хорошенько...
— Обязательно, — пообещал я, хотя знал, что вряд ли представится возможность выполнить это обещание. — Гарик, я еще хотел спросить...
— Спрашивай, только быстрее. Мне нужно назад, к ребятам...
— Ты видел эти видеопленки? Из «Европы-Инвест»?
— Видел. А что?
— Там действительно Сидоров? С пистолетом?
Гарик тяжело вздохнул. И удрученно кивнул головой.
— Это он, Костик. С пистолетом. Правда...
— Что? — Я вскинул голову, ожидая услышать от Гарика что-то обнадеживающее. В этот момент мне чертовски была нужна хотя бы маленькая надежда.
— Да так. — Гарик нахмурился. — Там с этими пленками...
— Что именно?
— Долго рассказывать. Вечером увидимся, и я все расскажу.
Он уходил к серому зданию, а я думал, что если мне так неуютно находиться вблизи этого учреждения, то каково Гарику работать внутри него? Серый цвет, решетки на окнах, сквозняки, допросы людей, само общение с которыми может считаться подвигом и отмечаться правительственными наградами...
Или к такому привыкают?
Глава 6
У меня чесались руки, и я не выдержал. Не доехав двух кварталов до нашего офиса, я остановил машину, вылез и, нащупывая в кармане пластмассовый жетон, подошел к будке телефона-автомата. Большая часть стекол была выбита (сразу вспомнилась несуществующая девушка, любительница секса), и шум с проезжей части назойливо лез в уши. Тем не менее я дозвонился до доброго доктора Матвея Александровича.
— Ага, это вы, — обрадовался он. — Ну что же, ваш друг чувствует себя неплохо. Ночью я его прооперировал, удалил инородные тела из организма... Понимаете, о чем я?
— Само собой, — прокричал я, перекрывая грохот проезжающего мимо самосвала.
— Сейчас состояние стабильное... И это хорошо. Думаю, окончательное излечение займет дней десять-двенадцать. Нам бы с вами еще раз встретиться...
— Когда?
— Да хотя бы сегодня, ближе к ночи. Я до двенадцати буду в отделении. Сможете подъехать?
— Запросто! — рявкнул я и с ненавистью посмотрел на проезжающий мимо «КамАЗ».
— Хотелось бы также получить остаток кефира, — напомнил доктор.
— Не забуду! — выкрикнул я в последний раз и швырнул трубку на рычаг. В горле першило, словно я провел полтора часа на футбольном матче, подбадривая любимую команду неистовыми воплями.
— Куда только милиция смотрит, — пробурчал я, оглядываясь на разбитую телефонную будку. А потом вспомнил и о милиции. Марк сказал, что они попытаются повесить мне «хвост» сразу, как только я выйду из кабинета следователя. А я оттуда вышел пятнадцать минут назад, не меньше.
Я повертел головой, как бы изучая атмосферу на предмет возможных осадков. Но интересовало меня другое.
И это «другое» находилось метрах в тридцати: среднего роста молодой парень в темно-синей куртке с видом праздного гуляки шагал в мою сторону. Еще метрах в сорока за ним, у бордюра стояли белые «Жигули». Водитель сидел, вцепившись обеими руками в руль и не глушил мотор.
Как только я пошел к своей машине, парень в синей куртке тут же развернулся на сто восемьдесят градусов и заспешил к «Жигулям». Старательные ребята, но опыта явно недостаточно. Я с трудом сдержался от искушения помахать им ручкой: в таком случае они посадили бы мне на «хвост» новых людей, возможно — более искушенных.
И я поехал к Максу, таща на хвосте белые «Жигули». Максу от этого вреда не будет, а вот перед вечерней встречей с Гариком придется постараться, чтобы стряхнуть соглядатаев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39