— Сейчас будешь Гиви Дважды Хромой.
— А ты бы не хамил, мальчик, — попросил Гиви. — Выглядишь ты как пидор, да еще старшим грозишься. Нехорошо это. Хм. — Он снова оглядел нас. — А вот что я вам скажу... Назову я вам имя, получите вы то, что вам надо. А я что получу?
— Ты просто как старый еврей — тебя пришить собираются, а ты все о выгоде думаешь! — Боб скривился. Наверное, не одобрил сравнение своей персоны с пидором. Он был самолюбив, этот Боб.
— Погоди. — Анна недовольно посмотрела на него, потом на меня. Она выглядела усталой. Ее напарник вел себя как отмороженный, ее любовник молчал и был незаметен, как тень. Анне опять приходилось все брать на себя. Она устала. — Что вы имеете в виду? Что вы хотите получить взамен?
— А вот его. — Гиви ткнул тростью в мою сторону. — Этот подонок надо мной шутки шутить вздумал... Я так вижу, что вы сами по себе, а он сам по себе. — В проницательности Гиви нельзя было отказать. — Так вот: я вам имя, а вы мне его. Идет?
— Нет, не идет, — сказала Анна. — Не забывай, это ты на прицеле. Это ты можешь умереть в любую секунду. И твои родственники. Не надо качать права.
— А я могу быть очень упрямым, — сказал Гиви. — Пойду на принцип. Не скажу вам никакого имени. Хоть убивайте меня. А на родственников мне плевать. Дочку жалко, конечно, да что уж тут поделаешь... Вон Зойку сегодня шлепнули, горе-то какое. Вам же хозяева ваши такого вставят, если имя это не разузнаете! Мне же терять в жизни этой гребаной уж нечего. Вы меня опозорили сегодня. Всех моих ребятишек замочили. Взяли старого Гиви за яйца, когда он соплюшку по попке гладил. Позор! Куда мне после такого деваться?! Кто меня за авторитета держать будет? Нет, я пойду на принцип. Буду молчать, хоть режьте меня, хоть вторую ногу пилой отпиливайте.
— Хватит болтать, — закричал Боб. — Или я вправду тебе здоровую ногу отпилю!
— Пили, дорогой, пили. Терпения у меня хватит. Не дадите мне этого парня, не скажу ничего.
Анна посмотрела на меня, и на миг мне показалось, что она хочет спросить: «Ты не возражаешь, если мы отдадим тебя Гиви? А то ведь ничего не получится. Не найду главного, не найду денег. Шеф в Москве меня по головке не погладит». Но потом отвела взгляд.
Тогда на меня посмотрел Боб. И он произнес вслух почти то же самое, о чем я только что подумал.
— А что мы с тобой таскаемся? — спросил он у меня. — И на хрена ты нам нужен? Если все упирается только в это... — Он перевел взгляд на Анну. — Почему нет?
— Потому что. — Анна прищурилась, и ее глаза стали похожи на две узкие щели в боевом шлеме рыцаря. — Не начинай этого разговора, Боб.
Они этого не видели, зато увидел я. Гиви Хромой едва заметно улыбнулся. Это была улыбка довольного собой человека.
Глава 14
— Аня, если ты будешь из-за каждого придурка, с которым трахалась, заваливать дело... — Боб говорил это, держа «ремингтон» на локтевом сгибе. И пока он произносил всю эту чушь, ствол ружья понемногу перемещался. От Гиви — ко мне.
— Действительно, — поддержал Гиви. — Кому это надо? Я же не прошу миллиона долларов, я не прошу поцеловать меня в задницу. Я прошу очень простую вещь — дать мне человека, который обошелся со мной не слишком порядочно. Кинул меня, паскуда.
— Я даже не буду это обсуждать, — сказала Анна. — Мы сделали тебе предложение, Гиви. Можешь принять, можешь отказаться. Я думала, что ты умный человек. Оказалось, ты мудак.
— Я? — изумился Гиви. Мне показалось, что его очень давно никто не называл мудаком. Во всяком случае, изумление на его лице было искренним.
— Поэтому придется тебя убить, — подытожила Анна и вскинула «ТТ».
— Ты спятила? — заорал Боб. — Отдай ему своего Костика! Если ты убьешь Гиви, мы не узнаем имени!
— Это точно, — согласился Гиви, которого вид направленного на него пистолетного ствола нисколько не смущал. — Вы мне — этого гаденыша, я вам — имя.
И он подмигнул мне. А я улыбнулся в ответ. Гиви это немного озадачило. Я вспомнил, как он осматривал «Вольво», как блестели его глаза...
— Жадность, Гиви, — сказал я, — она тебя погубит рано или поздно. Это все равно что покупать «Вольво» за пять тысяч долларов.
— Что ты имеешь в виду? — не понял он.
— Речь идет о твоей жизни, — напомнил я. — Не торгуйся.
— Ты проспал, мальчик, — осклабился Гиви. — Ты пропустил один существенный момент. Речь уже идет о твоей жизни.
— Нет. — Я отрицательно помотал головой. Моя правая рука лежала в кармане плаща. Ей там было хорошо и спокойно. А указательному пальцу было так приятно гладить изгиб спускового крючка.
Между тем Боб продолжал гнуть свою линию.
— Ты как хочешь, — решительно проговорил он, глядя Анне прямо в глаза, — но я сдаю Гиви Ивановичу этого парня. Я не хочу терять премию из-за того, что у тебя в постели проходной двор...
— Я знала, что ты сорвешься, — ответила Анна. — Я только не знала, из-за чего. Из-за денег или из-за меня. И я не думала, что ты будешь это делать вот так. Прямо на работе. Я уже начинаю думать, что ты никакой не профи.
— Что ты говоришь? — скривился в издевательской ухмылке Боб. — Плевать мне на твои мысли. Эй, двигай к Гиви Ивановичу!
Это уже адресовалось непосредственно мне. И я даже не подумал пошевелиться. Мне было лень двигаться и говорить. Я ждал, когда все это наконец кончится.
— Костя, — тихо проговорила Анна. — Стой спокойно. Боря сошел с ума.
Она впервые назвала его настоящим именем, и Бобу следовало бы задуматься, почему она это делает. Но Боб пропустил слова Анны мимо ушей.
— Это ты спятила, — возразил он и наставил на меня «ремингтон». — Двигай.
— Боб, не надо этого делать. — Анна прошептала это как мольбу. И как большинство молитв, ее слова были оставлены без внимания.
— Не надо мной командовать! — сказал Боб. — Я и сам...
Он выронил «ремингтон». Потом сам упал на колени. Удивленно посмотрел на свою грудь. Наверное, ему было больно. И какая боль жгла его сильнее — физическая или душевная — кто знает? Я не знаю.
— Ты смогла в меня выстрелить? — изумленно пробормотал он, глядя на Анну.
Он еще этому не верил, дурак. У меня же не было никаких сомнений...
Потом Боб лег на мраморный пол и затих, так и не дождавшись от Анны слов прощания или прощения.
А у Гиви было очень напряженное лицо. Он смотрел в дуло моего «люгера», которое внезапно оказалось у него перед лицом, и руки его дрожали.
Я запустил руку за спину Гиви и извлек из-за пояса маленький дамский пистолетик.
— Перестань дрожать, — сказал я. — Уже нет смысла. Надо же, десять минут стоять и мучиться вопросом: «Успею вытащить или не успею?» То-то тебя всего трясло от этого искушения.
— Ну так и что ты думаешь? — спросил Гиви. — Успел бы я что-то сделать?
— Ни единого шанса, — ответил я. — Не из-за меня. Из-за нее.
— Так я и думал, — кивнул Гиви. — Просто очень хотелось попробовать...
Я бросил пистолет Гиви на пол и отшвырнул ногой в дальний угол кабинета. А потом отошел на прежнее место, продолжая держать Гиви Хромого на прицеле.
— Пора заканчивать, — сказал я Анне. — Мы уже пятнадцать минут тут возимся.
— Костя, — как-то странно сказала она. — Ты вот что...
— Да?
В отличие от Боба у меня не было никаких иллюзий на ее счет. И я ни секунды не сомневался, что если бы ей ради пользы дела понадобилось разнести мне голову из «ремингтона» — она бы это сделала. Без особенного удовольствия, но сделала бы.
— Костя, ты иди, — сказала Анна. — Я дальше сама управлюсь.
— Может быть, я все-таки...
— Я сама, — повторила она. — Ты уже сделал все, что нужно. Ты мне помог. Теперь иди... остальное — это уже мое дело.
— Хорошо, — сказал я и посмотрел из дверей кабинета на распростертое в холле тело длинноволосой блондинки. Ей тоже сказали: «Иди», а потом выстрелили в спину.
Я опустил «люгер» в карман плаща и отступил на шаг назад.
— Иди, Костя, — снова сказала Анна. — У меня будет еще небольшой разговор с Гиви Ивановичем, — произнося эти слова, она не смотрела в мою сторону.
И я пошел. Этот путь — от дверей кабинета Гиви до дверей в коридор — был самой длинной прогулкой в моей жизни. Я знал, что в любой момент пуля из «ремингтона» может разворотить мне спину. И я не хотел верить в то, что Анна сможет это сделать. Какое идиотство. В духе покойного Боба.
И так я шел — по мраморному полу, по коврам, минуя антикварные столики и немецкие кожаные диваны, минуя развешенные по стенкам пейзажи среднерусской возвышенности. Картины, должно быть, служили для создания обстановки расслабленности и умиротворения. Что же, все эти люди, лежащие на полу, были явно умиротворены. Раз и навсегда. И «ремингтоны» справились с этой задачей куда лучше, чем идиллические лужки на картинах.
Я заметил, что точно так же, как и длинноволосая блондинка, ступаю осторожно, стараясь не угодить в одну из многочисленных луж крови. Темно-красная жидкость загустевала, и кому-то придется здесь утром здорово потрудиться, чтобы привести апартаменты в порядок.
Я миновал тело блондинки Зои. Пот струился по спине. Мне было страшно. И мне стало еще более страшно, когда пропитавшаяся кровью ковровая дорожка в секретарской издала под моей ногой омерзительный хлюпающий звук. Словно подо мной была трясина и я только что едва в ней не увяз.
У дверей в коридор я остановился и стукнул пальцем по защелке. Она отошла в прежнее состояние. Теперь никто не мешал мне выйти наружу.
Но я не мог уйти просто так. Медленно, перебарывая собственный страх и собственную дрожь, я повернул голову назад. Двери кабинета Гиви были закрыты. Наверное, они закрылись сразу же после моего ухода.
Это даже немного разочаровало меня, Но переживать по этому поводу я не стал. Я толкнул дверь, вышел в коридор и быстрым шагом направился к выходу из «дома, где сбываются все мечты».
Глава 15
Позже, много позже, сидя в своей квартире и думая о походе в гости к Гиви Хромому как о давно прошедшем деле, я задавался нелепым вопросом: почему я так торопился покинуть кинотеатр? Почему не подождал Анну? Не проследил за ней? Не узнал, чем кончились ее переговоры с Гиви Хромым?
Ответ был прост: меня это не интересовало. Я чувствовал лишь одно — в эту ночь я перешел границу, ступать за которую не имел права. Это уже была не моя территория. Это была территория, где такие, как Гиви, и такие, как Анна, решают свои спорные проблемы. Мне там нечего было делать, даже если Гиви имел на меня зуб. И вот теперь я спешил убраться оттуда.
Я почти бежал по пустынным коридорам, бежал по кафельному полу кухни, где не было уже ни буфетчика Лехи, ни официанта Пашки. Я спустился по винтовой лестнице, пробрался между груд мусора, яростно раскидывая в стороны все, что затрудняло мое движение. Потом мне показалось, что дверь наружу заперта, что она мешает мне покинуть этот дом, пропитанный запахом крови от второго этажа и до подвалов. Я достал «люгер» и дважды выстрелил в замок. Дверь распахнулась, и в лицо мне ударил запах гнили со двора. Я устремился ему навстречу, как будто это был аромат тропического острова. И я не замечал мусорных баков, я не замечал грязи под ногами. Главное — выбраться, а там...
Я прошел мимо «Ягуара», и это был единственный момент, когда я вспомнил об Анне. Я подумал, что ей нужно будет тоже выбираться отсюда. И у нее, наверное, будет куда меньше времени, чем у меня. А значит, машина ей будет нужнее.
К тому же у меня не было особого желания вновь залезать в салон машины, где некогда мы ехали вместе с Марком. Вместе с Бобом. Вместе с Анной.
«Мы не пытаемся вас обмануть, Костя», — сказал тогда Марк. И обманул.
«На хрена ты нам нужен?» — спросил позже Боб. Я быстро стал им не нужен.
«Ты мне не нужен, по большому счету», — еще раньше призналась Анна.
Что ж, мною попользовались и выбросили на помойку. Не стоит удивляться, что я чувствую себя как выжатый лимон.
Но, по крайней мере, я жив. Некоторым не досталось даже такой привилегии. Шагая по пустому шоссе в направлении центра Города, я думал о том, как глупо с моей стороны было рассчитывать в этой ситуации получить что-то для себя — или деньги, или безопасность, или.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39