— Во время предвыборной кампании кричал о семейных традициях, чистоте крови и ратовал за свободную продажу оружия. Потом на свет выплыли кое-какие его грешки по части слабого пола. Супруга застукала с какой-то уличной девкой. Был громкий скандал. По вполне очевидным причинам судьи в Джексоне отказались мараться в этой грязи и пригласили твоего отца внести ясность.
— Дело дошло до суда?
— Процесс вышел на славу. Супруга располагала неопровержимыми доказательствами, а губернатор решил, что сумеет запугать Ройбена. В результате она отсудила себе личный особняк мужа плюс почти все его состояние. Как я слышал, сейчас бедолага обитает над гаражом своего брата, вместе со своими телохранителями.
— Ты когда-нибудь видел отца запуганным?
— За тридцать два года? Ни разу!
Гарри Рекс сделал добрый глоток пива. Форрест звучно всхрапнул, и Рэй, оторвавшись от бумаг, невозмутимо проговорил:
— Я нашел кое-какие деньги, Гарри.
В глазах Гарри Рекса не блеснуло и искорки интереса. Он равнодушно пожал плечами:
— Много?
— Целую коробку.— Рэй ждал дальнейших вопросов и был готов ответить на них.
Плечи вновь чуть приподнялись и тут же опустились.
— Где?
— В шкафу за кушеткой. Девяносто с небольшим тысяч долларов наличными. Сложены в темно-зеленую конторскую коробку.
Рэй нисколько не кривил душой. Разумеется, он не сказал всей правды, но и не произнес ни слова лжи. Пока.
— Девяносто тысяч?
Вопрос прозвучал излишне громко, и Рэй невольно оглянулся на брата.
— Да, в стодолларовых купюрах,— ответил он почти шепотом.— Откуда, по-твоему, они могли взяться?
Гарри Рекс отпил из банки, прищурил глаза.
— Понятия не имею.
— Может, казино? Ты говорил, он неплохо играл в кости.
— Может, казино. Развлекательный комплекс открылся шесть или семь лет назад, и поначалу мы с судьей исправно показывались там раз в неделю.
— А потом завязали?
— Если бы. По правде, я наведывался в казино гораздо чаще. Просто не хотел, чтобы твой отец знал об этой маленькой слабости. Когда мы приезжали вдвоем, я позволял себе только небольшие ставки. А на следующую ночь, уже один, отрывался по полной программе.
— Много проигрывал?
— Мы говорим о судье.
— Хорошо. Ему везло?
— Обычно — да. В хороший вечер он клал в карман пару тысяч.
— А в плохой?
— Терял сотен пять. Это был его предел. Ройбен всегда чувствовал, когда нужно остановиться. В том-то и состоит весь секрет: вовремя отойти от стола. У твоего отца это получалось, у меня — нет.
— Без тебя он ходил в казино?
— Да, однажды я засек его там. Решил исследовать как-то ночью новое заведение — черт, сейчас их уже штук пятнадцать,— сел за стол, где играли в блэкджек, а минут через десять увидел судью. В бейсбольной шапочке. Другие посетители, похоже, так его и не узнали. Однако маскарад не всегда заканчивался успехом; в казино ходят многие, и по городу поползли слухи.
— И часто отец выбирался сыграть?
— Кто знает? Он ни перед кем не отчитывался. Один мой клиент, торговец подержанными автомобилями, говорил, что видел судью в три часа утра в «Острове сокровищ». Думаю, Ройбен специально выбирал для своих вылазок время, когда основная масса игроков уже расходилась по домам.
Рэй быстро произвел несложный математический подсчет. Если в течение, скажем, пяти лет отец три дня в неделю посещал казино, выигрывая каждый раз по две тысячи долларов, то общий выигрыш составил бы что-то около полутора миллионов.
— Мог он положить в заначку девяносто тысяч?— Сумма казалась смехотворной.
— Почему бы нет? Но для чего прятать?
— Хотел бы я знать.
На какое-то время оба смолкли. Гарри Рекс залпом допил остатки пива, закурил сигару. Вращавшийся под потолком вентилятор лениво разгонял клубы дыма.
— С выигрышей тоже необходимо платить налоги,— пыхнув сигарой, наконец сказал Гарри Рекс.— Вот он и держал все в секрете, не хотел мозолить людям глаза.
— Разве в казино не оформляют крупные выигрыши документально?
— Я такого не видел. Ни разу.
— Но по сути?
— По сути, они, конечно, обязаны. Было дело, на моих глазах парень выиграл у «однорукого бандита» одиннадцать тысяч. Его попросили заполнить форму номер десять-девяносто девять — знаешь, для налоговой службы.
— А в кости?
— Не важно, во что ты играешь. Если сдаешь в кассу фишек более чем на десять тысяч, тогда к тебе идут с бумагами. До десяти — розным счетом ничего. Правила те же, что и в банках.
— Вряд ли судья горел желанием официально фиксировать свои выигрыши.
— Согласен.
— Он говорил что-нибудь о наличных, когда вы переписывали завещания?
— Ни слова, Рэй. Не могу объяснить, не представляю, о чем он думал. Безусловно, он знал, что их найдут.
— По-видимому. Вопрос в том, как теперь с ними поступить.
Кивнув, Гарри Рекс принялся жевать сигару. Рэй откинулся на спинку кресла и не сводил глаз с лопастей вентилятора. Потянулась долгая пауза. Ни один из собеседников не готов был вслух признать, что лучший способ — сохранить все как есть, в полной тайне. Наконец Гарри Рекс поднялся, чтобы сходить за второй банкой пива.
— Прихвати и мне,— бросил ему вслед Рэй.
Оба понимали: о деньгах больше не будет сказано ни слова, во всяком случае, сегодня. Может, через несколько Дней, когда они составят опись имущества. А может, и нет.
Двое суток Рэй сомневался: стоит ли говорить Гарри Рексу о банкнотах? Разумеется, не обо всей сумме, но хотя бы о какой-то ее части? Ведь после такого признания появится больше вопросов, чем ответов.
Тот факт, что судья любил посидеть в казино, ситуацию почти не прояснял. Хорошо, ему дьявольски везло, да,— но выиграть за семь лет три с лишним миллиона долларов? И не позаботиться о подтверждающих документах? Немыслимо.
Пока Гарри Рекс листал конторские книги с записями о пожертвованиях, Рэй вновь с головой ушел в изучение налоговых деклараций.
— Кого из аудиторов ты намерен пригласить?— после длительного молчания спросил он.
— У меня есть на примете несколько человек.
— Только не из местных.
— Ну да. От наших я держусь подальше. Городок слишком мал.
— На мой взгляд, декларации в порядке.
— С описью имущества вопросов не возникнет. Главная проблема — особняк.
— Выставляй его на продажу, и поторопись. Быстро совершить сделку не удастся.
— Какую ты назначишь цену?
— Начнем с трехсот тысяч.
— Не хочешь потратиться на ремонт?
— У меня нет денег, Гарри Рекс.
Уже начинало темнеть, когда проснувшийся Форрест во всеуслышание заявил, что ему осточертел Клэнтон, осточертели похороны, старый дом, который никому не нужен, осточертела компания Гарри Рекса и Рэя, что он немедленно возвращается в Мемфис — к горячим женщинам и нормальной выпивке.
— Ты сюда еще подъедешь?— спросил он у Рэя.
— Да, через две-три недели.
— Чтобы огласить в суде завещание?
— Именно так,— ответил Гарри Рекс.— Предстоит разговор с судьей. Можешь присутствовать, но это не обязательно.
— Очень признателен. С меня хватит.
Рэй вышел проводить брата до машины.
— С тобой все в порядке, Форрест?— Вопрос был задан из вежливости.
— В полном. До встречи!— Форресту не терпелось сесть за руль, он с трудом выносил проявление родственных чувств.— Позвони, когда окажешься в наших краях.
Взревел мотор, и машина сорвалась с места. Рэй знал: на полпути Форрест остановится у какой-нибудь забегаловки, купит упаковку пива и будет сосать банку за банкой до самого дома. На похоронах судьи он держался, но из последних сил. Сейчас ему уже ничто не мешало пуститься во все тяжкие.
Гарри Рекса мучил голод.
— Как насчет жареного карпа?
— Нет, спасибо.
— Черт возьми, у озера открыли новую точку.
— Что еще за точку?
— Ресторанчик «Пучеглазый карп».
— Издеваешься?
— Готовят там превосходно.
Они поужинали за столиком, который стоял на деревянном помосте прямо над зарослями камыша. Гарри Рекс, оказывается, лакомился карпом не реже двух раз в неделю. Рэй — впервые за последние пять лет. Против ожидания, ужин вышел излишне плотным. Рэй понял, что впереди у него долгая и трудная ночь — по целому ряду причин.
Спать он улегся в своей старой спальне на втором этаже, сунув под подушку пистолет, тщательно заперев окна и двери. В ногах постели лежали пластиковые мешки с деньгами. Подобное ложе мало располагало к воспоминаниям о безмятежном детстве. Да и таком ли уж безмятежном? После смерти матери очаг остыл…
Пытаясь заснуть, Рэй начал подсчитывать аккуратные черные фишки, достоинством по сто долларов каждая, те самые, что судья пригоршнями носил кассиру. Проклятые фишки никак не заканчивались; до богатства, с которым он делил постель, было далеко.
ГЛАВА 14
На городской площади имелись три ресторанчика: в двух собирались люди белой расы, третий облюбовали афроамериканцы. Среди посетителей «Чайного домика» преобладали банкиры и юристы, разговоры там велись серьезные: о рынке ценных бумаг, о политике, о гольфе. «Кофейня» была клубом для фермеров, полисменов и рабочего класса. За столиками спорили о футболе и охоте на водоплавающую птицу. «У Клода» в течение уже сорока лет собирались чернокожие. Кухня заведения пользовалась славой во всем округе.
Гарри Рекс считался завсегдатаем «Кофейни», как и многие из его коллег, предпочитавших обедать в компании тех, чьи интересы они представляли. Всю неделю, за исключением воскресенья, заведение открывалось в пять утра и к шести бывало обычно уже полно посетителей. Оставив машину возле входа, Рэй запер дверцы и прошел внутрь. Из-за холмов медленно поднималось солнце. До дома Рэй рассчитывал добраться за пятнадцать часов. Около полуночи он примет душ и с наслаждением вытянется в своей постели.
Гарри Рекс сидел за столиком у окна, держа в руке уже порядком истрепанную окружную газету.
— Какие-нибудь новости?— осведомился Рэй: в «Кленовой долине» не было даже телеантенны.
— Ничего стоящего,— отвел взгляд от передовой статьи Гарри Рекс.— Я перешлю тебе все публикации некрологов.— Он протянул газету Рэю: — Хочешь взглянуть?
— Нет времени.
— Но ты хоть позавтракаешь?
— Да.
— Эй, Делл!— оглушительно рявкнул Гарри Рекс.
Никто из сидевших в зале мужчин (по утрам дамы обходили заведение стороной) не повернул к нему головы.
— Делл по-прежнему здесь?— удивился Рэй.
— Еще бы. Ее матери восемьдесят, а бабка на днях разменяла вторую сотню. Делл переживет нас обоих.
Видимо, зная об этом, Делл терпеть не могла фамильярности. Двигаясь с кофейником в руке к их столику, она сохраняла на лице надменную мину, которая при виде Рэя мгновенно сменилась добродушной улыбкой. Обняв его, толстуха низким голосом пропела:
— Последний раз ты заходил сюда лет двадцать назад.
Она присела на соседний стул, стиснула руку Рэя и обрушила на него поток соболезнований.
— Как похороны?— прервал ее Гарри Рекс.
— Ничего более достойного даже не припомню,— с чувством сказала Делл, явно рассчитывая умерить безутешную скорбь Рэя.
— Спасибо,— отозвался он, ощущая, как к глазам подступают слезы — не сыновней печали, но от резкого запаха дешевых духов.
Негритянка вскочила.
— Что будете есть? Имейте в виду: деньги не нужны, Все за счет заведения.
Гарри Рекс заказал для обоих сосиски и блинчики с кленовым сиропом, себе стопку повыше, Рэю — чуть ниже. Делл скрылась в кухне, оставив после себя облако приторного аромата.
— Дорога тебе предстоит неблизкая. Подзаправься.
За три дня пребывания на Юге Рэй устал от тяжелой местной кухни и мечтал сейчас об одном: очутиться в Шарлотсвилле, где повара куда более экономно относятся к свиному жиру и растительному маслу.
Никто, кроме Делл, слава Богу, его в зале не узнал. Юристов в этот час в «Кофейне» уже не было, как не было и тех, кто присутствовал на похоронах. Над столиками, за которыми устроились полисмены и механики, висел неумолчный гомон, собеседникам просто не хватало времени оглядеться по сторонам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42