Зато у него теперь было несколько часов полного покоя, не нарушаемого ни настойчивыми приглашениями к столу, посреди которого неизменно красовалась пятилитровая бутыль кристально чистого самогона, к коей прилагалась огромная шипящая сковорода, распространяющая вокруг себя ароматы страшной убойной силы, ни бесконечными историями, которые все начинались словами:
"А вот была у меня как-то зазноба..." И не то, чтобы все это было плохо - отнюдь нет, Илларион был вполне доволен жизнью, - просто время от времени человеку необходимо побыть одному.
"Однако, - подумал Илларион, - если так у нас пойдет и дальше, то Мещеряков вряд ли дождется обещанного лосиного окорока. Сегодня Борисыч в загуле, так что завтра я, по всей видимости, буду рыбачить, но вот послезавтра непременно нужно будет организовать небольшое сафари".
Снаружи через открытое окошко долетел отдаленный треск веток - кто-то тяжело ломился через лес, не разбирая дороги. Судя по производимому шуму, это могла быть какая-нибудь заблудившаяся корова.
В будке завозился, просыпаясь, и неуверенно тявкнул два раза Мамай.
- Молчи, дурак, - прохрипел ему задыхающийся голос, в котором Илларион лишь с большим трудом признал надтреснутый тенорок Борисыча. С веселым егерем явно случилась какая-то беда.
Илларион встал с лавки, собираясь выйти навстречу, но по крыльцу уже торопливо и как-то нетвердо пробухали кирзачи, взвыла ржавыми петлями и тяжело громыхнула дверь в сенях, и в комнату ввалился совершенно трезвый Борисыч в исхлестанном ветками, окровавленном брезентовом плаще, без ружья и без фуражки. Он влетел в комнату и, зацепившись за порог, с грохотом растянулся на полу. Все это выглядело так, словно за егерем по пятам гнались черти. Глядя на него, Илларион припомнил, что час назад ему почудилось, что где-то в отдалении стреляют очередями. Он тогда не придал этому значения, решив, что это либо шалят перепившие пограничники, либо какой-нибудь тракторист в муках заводит трескучий дизель. Оказалось, однако же, что это и вправду были автоматные очереди.
Озадаченный Забродов подскочил к егерю и принялся осторожно поднимать его с пола, приговаривая:
- Ничего, ничего, Борисыч, до свадьбы заживет...
Борисыч поднял на него бессмысленные, мутные от пережитого ужаса глаза и некоторое время тупо смотрел, явно не узнавая. Наконец, в глазах егеря появилось осмысленное выражение, и он с трудом выговорил;
- Ты?.. Черт.., совсем забыл.., про тебя совсем забыл.., представляешь? Что удумали.., суки.., автоматы.., а?
- Тихо, тихо, - успокаивал его Илларион. - Куда тебя?
- Пле...чо, - вытолкнул из себя егерь, но Илларион и сам уже видел, что у него прострелено правое плечо.
Под сдавленные стоны и мат Забродов содрал с хозяина намокший от крови брезентовый плащ, немилосердно рванув, распорол по шву рукав клетчатой байковой рубахи и обнажил желтоватое костлявое плечо, сильно испачканное полусвернувшейся кровью. Пуля прошла навылет, не задев кости.
- Милостив твой бог, - сказал егерю Илларион, - цела будет твоя рука. Через месяц будешь дрова колоть, как новенький.
- Ты-то что.., понимаешь? - нашел в себе силы поинтересоваться Борисыч.
- Понимаю, не беспокойся, - заверил его Илларион, осторожно промывая рану первачом и закрывая чистой тряпицей. - Больница далеко?
- В райцентре больница.., верст двадцать с гаком, - уже довольно связно ответил начавший приходить в себя Борисыч.
- Двадцать верст на машине - раз плюнуть, - сказал Илларион. - За полчаса доедем. Кто это тебя так? Браконьеры?
Борисыч дернулся и зашипел, когда Забродов начал бинтовать плечо.
- Браконьеры, как же... - злобно пробормотал он. - Посмотрел бы ты на этих браконьеров... Слушай, - встрепенулся вдруг он, - нельзя ведь мне в больницу-то! Они ведь спрашивать начнут: что, да " кто, да почему... Милицию приведут...
Илларион перестал бинтовать плечо и с прищуром посмотрел, на егеря.
- Э, Борисыч, - протянул он задумчиво, - что-то ты, брат, того.., темнишь...
- Ничего я не темню, - упрямо пробурчал Борисыч, отворачиваясь от взгляда Забродова, - а только нельзя мне в больницу, вот и весь сказ.
- Нельзя так нельзя, - пожал плечами Илларион, возобновляя прерванное занятие, - рана, в конце концов, не опасная, отлежишься недельку-другую, и все будет в норме. А только лучше бы ты мне рассказал, как дело было. Это ведь счастливый случай, что тебе в плечо засветили, а не промеж ушей. Знаешь, что бывает, когда автоматная пуля попадает в затылок?
Борисыч молчал, сидя на полу в ворохе окровавленных тряпок и по-прежнему упрямо глядел в угол.
Илларион наложил последний виток повязки, затянул узел и критически осмотрел результаты своей работы.
- На первое время сойдет, - сказал он. - Сейчас мы руку тебе подвесим, и будет полный ажур.
Не мое, конечно, дело, но ты, часом, не боишься, что эти стрелки за тобой сюда явятся?
Борисыч дернулся всем телом и испуганно глянул на Иллариона.
- Не должны, - без особой уверенности сказал он. - С той стороны они, им здесь шастать не в жилу.
- Ну, тогда и говорить не о чем, - бодро сказал Илларион. - Если с той стороны, то дороги на кордон они не знают, а выследить человека ночью в лесу - дело не простое.
- Ax ты, мать честная, совсем мозги мне отшибло! - воскликнул вдруг Борисыч. - Баба! Баба с ними заодно, а она меня как облупленного знает!
Илларион снова пристально посмотрел на егеря, но решил, что сейчас не время выяснять подробности. Ему вдруг подумалось, что он зря оставил дома револьвер.
- На кордоне-то она не была, - продолжал между тем бормотать Борисыч, размышляя вслух, - но черт его знает...
Он вдруг завозился на полу, пытаясь встать. Илларион помог ему, и Борисыч поднялся на подгибающихся ногах, шатаясь, добрел до стола, с натугой поднял откупоренную бутыль и жадно припал к горлышку.
- Э, э, э!.. - предостерегающе воскликнул Забродов, с трудом отнимая у егеря бутыль. - Нашел время!
- Уходить надо, москвич, - с трудом переводя дыхание, сказал тот. Оденусь вот только...
Илларион и сам уже понял, что надо уходить. Он помог егерю одеться и начал оглядываться по сторонам, отыскивая взглядом мещеряковскую двустволку, но тут по окну снаружи мазнул свет фар и донесся рокот двигателя. Почуявший чужих Мамай залаял гулко и басовито, и слышно было, как гремит, натягиваясь, толстая стальная цепь. За окном мелькнули фары еще одной машины, сворачивающей во двор.
Илларион метнулся к лампе и погасил свет. Кордон погрузился в темноту, разжиженную проникавшим снаружи светом автомобильных фар. Едва слышно за бешеным лаем Мамая стукнули дверцы, и вдруг резко хлопнул выстрел. Мамай длинно завизжал и умолк. В наступившей тишине стали слышны приближающиеся шаги нескольких человек.
- Кранты нам с тобой, москвич, - упавшим голосом тихо сказал Борисыч. - Это по наши души.
Илларион молча дернул его за рукав в сторону окна, выходившего на зады. Борисыч же впал в состояние, подобное столбняку, словно заяц, пойманный на дороге светом фар.
- Очнись, козел старый, - прошипел Илларион, вдыхая острую смесь запахов пота, самогона и мочи, облаком окутывавшую Борисыча. Иди за мной!
Борисыч послушно двинулся следом за ним к окну, но вдруг снова остановился.
- Куда идем-то? - безнадежно прошептал он. - Рама сплошная, не открывается...
- ., твою мать, - тихо, но с большим чувством сказал Илларион. Нашарил ногой скамью, поднял ее и с размаху обрушил на злополучную раму.
Рама вылетела с треском и звоном, и тут же со двора в пять стволов ударили автоматы. Воздух в комнате наполнился летящими щепками и осколками стекла, звякнув, разбилась лампа, и керосин мгновенно занялся, растекаясь по столу огненной лужей. В мигающем дымно-желтом свете Илларион увидел, что Борисыч медленно садится на пол, бесшумно хватая воздух широко открытым ртом, а из черного отверстия у него во лбу толчками вытекает кровь, заливая неестественно запрокинутое бледное лицо. Пуля шевельнула волосы Иллариона, и он, ни о чем больше не заботясь, поскольку заботиться теперь было не о чем, боком нырнул в разбитое окно, упал на мягкую землю и, перекатившись, легко вскочил на ноги.
Внутренность дома была озарена скачущим оранжевым светом. Огонь с аппетитом пожирал сухое дерево, и оно уже начинало гудеть и потрескивать.
Стрелять прекратили, слышен был лишь топот ног, возбужденные голоса, выкрикивающие что-то на незнакомом языке, да сухой треск пламени. Илларион тенью метнулся прочь из освещенного пространства и затаился в темноте, нашаривая на поясе нож.
Илларион слышал, как бухнула входная дверь, в горящем доме раздались и голоса. Это было к лучшему. Увидев труп егеря, они могли успокоиться и прекратить поиски. Впрочем, Илларион тут же прогнал вспыхнувшую было надежду. Его "лендровер" стоял прямо посреди двора, представляя собой отличную визитную карточку. Забродов вспомнил о лежащих в бардачке документах и заскрежетал зубами.
Один из ночных гостей подошел к разбитому окну, высунулся из него чуть ли не по пояс и принялся вертеть головой, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть в кромешной темноте.
- Ну, хоть одного, - тихо сказал сам себе Забродов и метнул нож.
Нож вошел в горло с глухим стуком, как в дерево. Человек в незнакомой форме издал неопределенный хрюкающий звук, выронил автомат и перевесился через подоконник, как выложенный на просушку матрас. У Иллариона мелькнула соблазнительная идея добежать до автомата, но тут из окна поверх лежавшего на подоконнике тела прогремела длинная очередь, и ему пришлось ничком броситься на землю. На спину ему посыпались срезанные пулями ветки. Немедленно откуда-то из-за угла дома отозвался второй автомат. Кто-то из нападавших обошел вокруг дома, а через несколько секунд к нему присоединился еще один. Некоторое время они работали, как косилки, совершенно не жалея патронов, и Забродова совсем засыпало сбитыми листьями и ветками. Он уже решил было, что тем дело и кончится, но в стороне от дома вдруг вспыхнул фонарь, а за ним второй и третий. Илларион, пятясь, ужом пополз в темноту, стараясь не издавать ни единого звука. Прежде чем повернуться спиной к полыхающему дому, он увидел, как задымилась и вдруг разом вспыхнула жесткая плащ-накидка на спине убитого им латышского пограничника. Он сжал кулаки, прошептал какое-то короткое слово и растворился в темноте.
Впрочем, далеко он не ушел. Сделав небольшой крюк по лесу, он обогнул дом как раз вовремя, чтобы увидеть, как со двора выезжает кавалькада из трех автомобилей. Его "лендровер" возглавлял процессию. Наблюдая из кустов за тем, как неторопливо отбывают бандиты в форме, он едва не кусал локти от досады. Впервые в жизни он позволил себе расслабиться настолько, что утратил всякую бдительность, считая ее излишней в этом медвежьем углу.
Результаты, как говорится, были налицо.
Проводив взглядом габаритные огни замыкавшего колонну вишневого "Москвича", Илларион сел на землю и спокойно оценил ситуацию. Положение было аховым. С точки зрения среднестатистического человека конца двадцатого столетия оно было практически безнадежным. Почти за тысячу километров от дома, без денег, без документов, даже без перочинного ножа, в глухом лесу рядом с догорающим домом, в котором осталось два трупа... Ленивые местные менты, конечно же, не замедлят повесить оба убийства и поджог на подозрительного незнакомца, которого никто до сих пор в этих местах не видел, Впрочем, от латыша наверняка останется хоть что-нибудь в доказательство Илларионовых слов: форменные пуговицы, кокарда.., автоматные пули, в конце концов. Любой мало-мальски грамотный баллистик подтвердит, что они выпущены из пяти различных стволов, а прицельно стрелять из пяти автоматов одновременно не сможет не только супермен, но, пожалуй, и сам господь бог, если бы ему взбрела в голову такая дикая фантазия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50