Многотонная махина прошла сквозь нагромождение автомобилей, как пушечное ядро сквозь кучу спичечных коробков, с грохотом сминая и расшвыривая лакированные корпуса, в лязге, скрежете и снопах высекаемых из металла искр. Разбившись, погасла правая фара. Выскочив на свободное пространство, Илларион ударил по тормозам. Оставляя на асфальте черные дымящиеся следы, машина юзом прошла еще несколько метров и остановилась, напоследок с лязгом боднув стоявший уже по ту сторону границы автомобиль. Прятавшийся за ним латыш вскочил и бросился в темноту.
Прихватив с сиденья револьвер, Забродов выпрыгнул из машины в неразбериху возобновившейся перестрелки. Он торопился к заднему борту, чтобы поскорее расстегнуть удерживающие тент крепления, но уже на полдороги понял, что опоздал, - там обошлись без него. Кто-то, не дожидаясь помощи извне, вспорол тент изнутри остро отточенным штыком. На асфальте было полно спецназовцев, но они все еще продолжали сыпаться из необъятного кузова, стремительно разбегаясь в стороны и не торопясь открывать огонь. Впрочем, у Иллариона были все основания предполагать, что они справятся.
Вспыхнувшая было с новой силой стрельба быстро пошла на убыль, а вместо нее стали слышны звуки ударов, какие-то неразборчивые вопли и звон бьющегося стекла.
Рядом с Илларионом как из-под земли возник потный и ощеренный старшина-контрактник в разорванной и сбившейся на сторону черной трикотажной маске. Забродов предусмотрительно отступил в густую тень высокого борта, чтобы не попасть под горячую руку.
- Где водитель? - прорычал старшина. - Покажите мне эту сволочь! Он у меня свои права сожрет, космонавт, трах-тарарах!
- Ну, я водитель, - признался Илларион, выходя из тени. - Что, растрясло?
- Растрясло?! - старшина от возмущения хватанул ртом воздух и занес пудовый кулак, примериваясь съездить Иллариону по шее.
- Ну-ну, - сказал Забродов, - не надо горячиться.
Старшина нерешительно замер, вглядываясь в него и все еще держа кулак на весу.
- Не понял, - сказал он. - Ты, капитан?
- Привет, Антон. Что, сильно я вас прокатил?
- Точно, Забродов, - сказал старшина и опустил кулак. - Хорошо, что я тебя вовремя узнал. До сих пор, как вспомню твои занятия, все кости болят. А насчет прокатил.., сам знаешь, бывало и хуже. Слушай, капитан, это чего здесь такое творится?
- Да местные ребятишки играли в "Зарницу" и малость увлеклись. Повырастали уже, а все по лесу с автоматами бегают. Ты, Антон, когда у них игрушки отбирал, девушку не встречал?
- Девушку? Нет, не встречал.
Илларион взобрался на крышу ближайшего автомобиля и огляделся по сторонам. Все было кончено в считанные минуты, и теперь на освещенное пространство с двух сторон при помощи дубинок и прикладов, не слишком церемонясь, сгоняли участников перестрелки. Вид у тех и других был слегка растерянный: таможенники никак не могли взять в толк, что произошло, а бойцы спецназа ГРУ не понимали, почему их используют в качестве полицейских сил, как какой-нибудь ОМОН. Вся эта теплая компания топталась по разбросанным на всем протяжении стодолларовым купюрам - сумка с деньгами попала под колесо "мерседеса" как раз в тот момент, когда Забродов затормозил, и ее проволокло по всему открытому пространству, разрывая в клочья. Кое-кто из пленных, заметив это, пытался нагнуться, но конвоиры кратко и весьма болезненно пресекали эти попытки.
Сколько ни вглядывался Илларион, ни Старцева, ни Виктории ему заметить не удалось. Похоже было на то, что Старику удалось ускользнуть, каким-то образом прихватив с собой девушку. Плешивого Илларион видел и был вполне доволен тем, что с ним произошло, но Старцев исчез. Илларион закурил и некоторое время стоял, пытаясь сообразить, куда мог податься хитроумный начальник таможни, но тут до его слуха донесся звук, который ни с чем нельзя было спутать: где-то неподалеку, на латвийской стороне, кудахтал стартер. Не то машина была неисправна, не то подсел аккумулятор, но натужное кудахтанье, замолкнув на секунду, возобновлялось опять.
В такие минуты Забродов полностью полагался на рефлексы и интуицию, которые в данный момент кричали о том, что это именно Старцев, и никто другой. Соскочив на землю, Илларион бросился в ту сторону, откуда доносились звуки, спотыкаясь в темноте о брошенное оружие, а один раз наступив на чью-то руку. Двигатель машины с ревом завелся, и Илларион побежал быстрее, рискуя сломать шею, но двигатель снова заглох. Забродов уже видел цель - старенький трехдверный "фольксвагенгольф" с латвийскими номерами. Боясь не успеть, он выстрелил на бегу, целясь по заднему колесу.
Старый "смит-и-вессон" басовито гавкнул, высоко подбросив руку Иллариона, и левый подфарник "гольфа" брызнул во все стороны осколками цветной пластмассы. Дверца машины со щелчком открылась, и оттуда засверкали вспышки ответных выстрелов. Илларион насчитал три и тоже выстрелил по этим вспышкам, разбив зеркало со стороны водителя и заставив стрелка отпрянуть обратно в машину.
До "гольфа" оставался какой-нибудь десяток метров, когда произошло то, чего боялся Илларион. Из машины вышла Виктория, а за ней поспешно выбрался Старцев и повернулся к Иллариону, прикрываясь девушкой как щитом и приставив пистолет к ее голове. Илларион резко остановился, втянув левую руку вперед в предупреждающем жесте.
- Тихо, тихо, - примирительно сказал он, как будто заговаривал зубы агрессивно настроенной цепной собаке. - Все нормально. Все спокойно.
- Брось оружие и стой на месте, - скрипучим голосом скомандовал Старцев. Вид у него был совершенно безумный, а свисавшая рваными клочьями одежда и исцарапанное ветками лицо только усиливали это впечатление. На его левой руке, которой Старик зажимал рот своей заложнице, Илларион с удивлением и тревогой заметил две пары часов. Похоже, шакал окончательно сбесился, решил Илларион и, далеко отведя в сторону правую руку, разжал пальцы. Револьвер глухо брякнул об асфальт.
- Все, - сказал Илларион, демонстрируя Старцеву пустые ладони, - все. Только спокойно.
Не переставая говорить, он осторожно приближался к Старцеву, надеясь, что тот не заметит его маневра.
- Стоять, я сказал, - хрипло прокаркал Старцев и ткнул пистолетом в висок Виктории, которая испуганно дернулась и снова замерла.
- Послушай, Иваныч, - с грубоватой фамильярностью заговорил Илларион, - ты что, не видишь, что все пропало? Отпусти девушку, и пойдем. Я тебя пальцем не трону и никому не позволю. Ты же понимаешь, что тебе не уйти. Что ты, в самом деле, как маленький? Это не кино все-таки. Тронешь девушку, я тебе шею сверну. Брось пистолет, Иваныч, добром тебя прошу.
- Уходи, Забродов, - сказал Старцев, начиная пятиться и увлекая за собой Викторию. - Пришить тебя надо, всю жизнь ты мне поломал, но уходи, отпускаю.
- Ладно, - сказал Илларион, снова начиная осторожное, почти незаметное движение вперед, - я уйду, и ты уходи. Только девушку оставь.
- Хрен тебе, - с горьким торжеством сказал Старцев. - Моя она, понял? Этого ты у меня не отнимешь, паскуда ментовская, мусорюга. Если ты такой добрый, зачем Плешивому ее отдал? А? Смотри, - обратился он к Виктории, сильно встряхнув ее, - молчит.
- Не знал я, что у вас хватит дури и в самом деле стрельбу затеять, покачав головой, сказал Илларион. За всеми этими разговорами он выиграл еще три шага, метра полтора, и собирался выиграть еще.
Осталось совсем немного, и до Старпева можно будет допрыгнуть. - Давай договоримся, как старые друзья, - предложил он. - Чего ты хочешь? Хочешь, я соберу те деньги, что по дороге разбросаны, и тебе принесу? Что тебе еще? Машину хочешь? Могу пригнать свой "лендровер". Отпусти девушку.
- Хрен тебе, - повторил Старцев. - Убери своих уродов с иностранной территории и убирайся сам. И учти - еще шаг, и я ее пристрелю на твоих глазах.
- Да успокойся ты, ненормальный, - в увещевательной манере, в которой обычно разговаривают с пьяными, сказал Илларион. - Ну, куда ты пойдешь? Так и будешь пятиться до самой Риги с пистолетом в руке? Утро не за горами. Как увидят тебя в такой позиции, даже разговаривать не станут - вызовут снайпера и сделают из твоих мозгов салат с горошком. Не уйти тебе с ней, понимаешь? Беги один, пока я тебя отпускаю по старой памяти. И думай быстрее, а то нас здесь застукают.
Он ясно видел, что Старцев колеблется, - его решимость явно дала трещину, которая с каждой секундой становилась шире. Он не мог не видеть, что его положение и впрямь безнадежно, а Забродов предлагал выход сомнительный, но все же пригодный для одного человека. Пожалуй, девчонка и вправду была бы обузой...
- Быстрее, Иваныч, - дожимал Илларион. - Они там не будут вечно пересчитывать твоих баранов. Решайся.
Ствол упиравшегося в висок девушки пистолета нерешительно дрогнул, начиная уходить в сторону, и тут позади Иллариона загремело железо, и раздраженный голос Мещерякова произнес:
- Дьявол, понавалили здесь... Невозможно пройти! Забродов, где ты там?
Илларион метнулся вперед, но было поздно - Старцев спустил курок. Забродов не зажмуривал глаз и очень хорошо рассмотрел, как все произошло.
Слишком хорошо.
Именно поэтому Старцев умер раньше, чем тело Виктории опустилось на асфальт.
Глава 14
Илларион курил, наблюдая за тем, как трудятся два колхозных трактора, растаскивая дорожный затор. Возле полосатого шлагбаума топтался сержант погранвойск, изнемогая под весом бронежилета и избегая смотреть в ту сторону, где на помятом бампере грузового "мерседеса" сидели, как два воробья на жердочке, Забродов и Мещеряков.
На некотором расстоянии от него бродил из стороны в сторону латышский пограничник, время от времени бросая на друзей мрачные взгляды. Илларион зажал окурок между подушечкой большого и ногтем указательного пальца, "выстрелил" им в сторону границы и немедленно полез в пачку за новой сигаретой.
- Да не казнись ты так, - сказал Мещеряков, тяжело вздыхая и с неловкостью отводя в сторону взгляд. Никогда до сих пор полковнику не доводилось видеть Забродова в таком состоянии, и это зрелище действовало ему на нервы.
- Это я ее убил, - упавшим голосом ответил Илларион.
- Что за чушь ты говоришь, - бурно запротестовал Мещеряков, по-прежнему, впрочем, избегая смотреть на Иллариона. - Ее убил этот сморчок...
Старцев.., и ты ровным счетом ничего не мог сделать. Тут никто не смог бы, разве что хороший снайпер с удобной позиции.
- Если бы не я, ее бы там не было.
- Если бы да кабы... Ты действовал по обстоятельствам, и не твоя вина, что обстоятельства сложились не в твою пользу.
- А чья? - с вялым интересом спросил Илларион. Он помолчал и со вздохом добавил:
- Старею я, наверное.
- Точно, - начинал злиться Мещеряков. - Маразм уже налицо.
Они помолчали, мрачно закуривая и по-разному думая об одном и том же. Замызганный трактор, оттащив на обочину последнюю машину, круто развернулся и протарахтел в сторону деревни. Тракторист испуганно косился по сторонам из-под низко надвинутой кепки. Было шесть часов утра.
- Жалко, - сказал Мещеряков, - латышей пришлось отпустить. Все-таки юридически мы не имели права задерживать граждан независимого государства.., и вообще, так сказать, вторгаться. Шум поднимать они, конечно, не станут, но оплеух мне Федотов навешает, это уж как пить дать.
- По-моему, наша контора со дня своего основания только тем и занимается, что вторгается куда попало.., причем, заметь, как правило, никто не жалуется и не поднимает шума. Так что я не вижу, с какой стати Федотову быть недовольным. Просто учебная тревога, и ничего больше, так ему и объясни. Решил, мол, проверить боевую готовность.
- Тебе легко говорить...
- Да. Мне легко. Кстати, полковник, ты не подскажешь мне, что здесь делает наш друг Сорокин?
Он ведь, кажется, не по нашему ведомству? Или уже по нашему?
Илларион не впервые сталкивался с милицейским полковником и был о нем хорошего мнения, но его присутствие здесь было трудно объяснимо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50