Но моего мужа почему-то заинтересовал именно альбом. Перевернув пару страниц с бабушками в чепцах и какими-то выцветшими новобрачными, Михаил нашел стопку фотографий, не закрепленных в альбоме, а просто вложенных между страниц. На них Лидия позировала в довольно пикантном положении — лежа на софе среди подушек и небрежно прикрывшись незначительным кусочком ткани, похожим на шелковый шарф. Свои позы барышня старалась сделать по возможности более влекущими.
Подобные снимки имеют в своем арсенале и используют в качестве рекламы обычно девицы, получающие основной доход от службы в известном доме… Но от того, чтобы вот так, вдруг, заподозрить Лидию в полном падении, я все же была далека.
Тем не менее игривые карточки оказались для меня полной неожиданностью. Даже не верилось, что та самая скромная барышня в строгой белоснежной блузке, спешащая по утрам на службу в контору, рискнула запечатлеть себя в таком многозначительном виде.
— Это она? — поинтересовался Михаил. — Хорошенькая…
— И, как я вижу, ничего от людей не скрывает, — заметила я ревнивым тоном, удивившим меня саму.
— Скорее не от людей, а от того господина, который держал в руках фотографическую камеру… Если, конечно, девица еще не задумалась о коммерческом использовании своей внешности и не планировала задействовать эти снимки для расчетливой рекламы.
Странно, примерно эта же мысль, правда, смутная, а не облеченная в такую конкретную форму, только что мелькнула и у меня. Когда близкие люди одинаково думают, это вселяет надежды на некоторое родство душ, как бы ни спорили они по мелочам…
— Леля, а ты по-прежнему собираешься утверждать, что у девицы нет возлюбленного, или уже передумала? — спросил Миша.
— Боюсь, мой житейский опыт еще раз продемонстрировал свою несостоятельность. Мы все о чем-то не знаем…
Размышления о родстве душ настроили меня на значительно большую покладистость.
— Ну, раз так, то пойдем наконец ужинать, — подвел итог Михаил. — Я, признаться, умираю с голоду, а долгие разговоры о твоей дурацкой девице — плохая замена куску мяса!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Моя новая версия. — О пользе деловых занятий для мужчин, склонных от природы к праздности. — На борту пиратского брига. — Тяжкая доля телефонных барышень. — Законы диалектики применительно к полицейской иерархии. — Полиция снова на высоте. — Ничьей смерти я не желаю. — Ненависть очень портит жизнь…

Если вечером, посмотрев на найденные фотографии, я была готова согласиться с Михаилом, что Лида жива-здорова, переживает бурное любовное приключение с неким господином, умеющим держать в руках фотографическую камеру, и именно по причине внезапно вспыхнувшей страсти не дает нам о себе знать, то утром мне все представилось в ином свете. А вдруг наивная девушка попала в руки какого-нибудь извращенца? И ее держат взаперти, подвергая истязаниям?
К счастью, муж с утра торопился по делам и успел обменяться со мной лишь парой фраз, иначе своими логическими построениями он наверняка разбил бы мою новую версию в пух и прах. Но мыслями Михаил был уже в конторе строительного подрядчика, с которым намеревался вести переговоры, а мужчины, как я заметила, способны сосредоточиться только на одном деле. У меня несколько месяцев назад зародилась сулящая много интересных и непростых приключений идея построить собственную парфюмерную фабрику.
(На всю Россию не насчитывалось и жалкого десятка специализированных фирм, занимавшихся подобной продукцией. Конечно, среди них были такие парфюмерные гиганты, как «Брокар» и «Ралле», но данный рынок казался настолько необъятным, что любой энергичный человек вполне мог найти здесь для себя никем не занятую нишу.)
К тому же, поначалу ни о каких приключениях я и не помышляла — в теории дело казалось простым и забавным — построить производственные корпуса, пригласить хороших химиков, закупить сырье и дело пошло…
Но как только это самое дело дошло до практики — приобретения участка земли под застройку, составления проекта и смет, получения утверждений, разрешений и чиновничьих виз (недоступных без овладения искусством виртуозной дачи взяток), бесконечных конфликтов с поставщиками строительных материалов, норовящих надуть клиента сначала на предмет цены, а потом и качества кирпича или цемента, — от дела вместо изысканных парфюмерных ароматов запахло такой рутиной, что оно стало казаться все менее и менее интересным.
А что сказать о ситуации, когда весь строительный котлован усеян телами мертвецки пьяных землекопов, отмечавших накануне престольный праздник и не успевших за ночь просохнуть! Или о гнилом лесе для стропил, который приходится по три раза возить с дровяного склада на стройку и обратно, сопровождая каждую поездку все более громкими скандалами с приказчиками лесоторговой фирмы?
Я, как феминистка, уверена, что женщина вполне может справиться с любыми трудностями и преодолеть все препятствия, но в конце концов, надо ведь и мужчин заставить заниматься полезным трудом, не так ли? Собственным тщанием вырыть котлован, а потом в нем бороться за свои права с артелью пьяных землекопов? Нет уж, увольте! Для настоящей феминистки — это слишком уж приземленное дело (как в прямом, так и в переносном смысле)… Почему бы мне не переложить часть утомительных забот на плечи мужа, раз я им обзавелась?
Например, нравоучительную беседу с купцом, пытающимся всучить нам пережженный кирпич, Михаилу провести гораздо сподручнее, чем мне. Муж, конечно, лишен такого оружия, как дамский шарм, но зато может, отстаивая свою позицию, использовать в речи различные цветистые обороты, неприемлемые для , женских ушей, но делающие каждую фразу более доходчивой в эмоциональном плане.
Издали на их дискуссию с вороватым купцом любо-дорого посмотреть — каждый вкладывает в диалог максимум сил, ума и хитрости, и оба как-никак заняты делом, что особенно важно для мужчин, от природы склонных к праздности.
Надо сказать, Михаил Павлович с его шелковистой бородкой и черной повязкой, скрывающей незрячий глаз, в такие моменты бывает как никогда похож на пирата из книг Стивенсона («Одни боялись Пью, другие Флинта, а меня боялся сам Флинт!»). Не достает только яркого платка или треуголки и рукоятей кольтов за широким кушаком. Мне порой начинает казаться, что за спиной у Миши надуваются ветром паруса и вьется черный «Веселый Роджер», а волны с шумом бьются в борт пиратского брига…
Может быть, нечто подобное мерещилось и поставщику кирпича, и он уже чувствовал, что вот-вот повиснет, качаясь, вниз головой на рее или пойдет ко дну в мешке, наполненном образчиками своей бросовой продукции, и несчастный предпочитал добровольно сдаться на милость победителя…
При всем моем увлечении феминизмом капитанский мостик пиратского брига я готова уступить Михаилу — не люблю брать противников на абордаж.
А к нашему семейному предпринимательству я лучше подключусь на том этапе, когда нужно будет налаживать выпуск парфюмерной продукции и тестировать пробные образцы — тут уж, полагаю, Мишенька окажется лишним, зато мне равных не будет.
Отправив Михаила заниматься мужскими делами, я подошла к телефонному аппарату и попросила барышню со станции дать мне номер пансиона «Доброе дело».
В пансионе проживает несколько телефонисток с Центральной станции, и, возможно, я попала на кого-нибудь из них, так как с «Добрым делом» меня соединили сразу же и без ошибок.
Вообще, с тех пор как я поближе познакомилась с телефонными барышнями, мне никогда и в голову не приходит раздражаться из-за неправильных соединений, чем я грешила в недавние времена. Никто из человеколюбивых христиан не должен ожидать от телефонисток чрезмерной прыти! Подумайте — легко ли сидеть в огромном зале среди сотни других девушек и вручную переключать линию с одного абонента на другого?
Служба эта крайне выматывающая, барышни возвращаются по вечерам в пансион до предела усталые, а если учесть, что все они обладают своеобразной внешностью (в телефонистки набирают девиц необычайно высокого роста, чтобы они могли легко дотянуться до верхнего ряда переключателей, а вот кавалеры как раз традиционно предпочитают миниатюрных пигалиц — мужчинам, видите ли, неприятно, когда их дама смотрит на них свысока), то не удивительно, что у бедняжек проблемы с личной жизнью.
Впрочем, телефонное начальство вполне удовлетворено таким положением — служба на телефонной станции изначально предоставляется только незамужним, «дабы лишние думы и заботы не присоединялись к ошибкам при соединении», а перемена статуса одинокой девицы на статус замужней дамы грозит телефонной барышне немедленным увольнением.
Какое поле деятельности для феминисток! Мы еще заставим общество признать право трудящейся женщины устраивать жизнь по своему вкусу.
К тому же, с наступлением XX века и повсеместным распространением спортивных увлечений, мужчины наконец обратили внимание и на рослых, атлетически сложенных девушек, признав и за ними право считаться красавицами. Ценителей высоких и длинноногих барышень становится все больше, если дело и дальше пойдет такими темпами, то к концу века именно такой женский тип превратится в эталон красоты и уже никого не будут удивлять пары, в которых дама на голову выше своего кавалера…

Итак, я позвонила в пансион.
— Пансион «Доброе дело». Госпожа Здравомыслова у аппарата, — отозвалась Варвара Филипповна с известной величественностью в голосе, которая должна была внушить почтение к ее особе любому, кто бы ни оказался на другом конце провода.
Разговор с почтенной вдовой меня не порадовал. Лидия Танненбаум так и не вернулась, и никаких вестей от нее не поступало. Нет, кто бы что ни говорил, а пора обратиться за помощью в полицию — уже прошла вторая ночь, проведенная юной девицей неизвестно где. Нужно бить тревогу.
Модные нынче марксисты утверждают, что по законам диалектики следует двигаться от низшего к высшему и от простого к сложному. Стало быть, рассуждая диалектически, мне следует для начала обратиться к квартальному надзирателю. Но я не поклонница марксистской диалектики, я пойду сразу к приставу!
Пристав, узнав, что встречи с ним добивается владелица пансиона «Доброе дело», принял меня довольно любезно. В отличие от других меблированных номеров, гостиниц и пансионов, расположенных на территории вверенного ему участка, мое заведение было в полиции на самом лучшем счету — ни пьянок, ни мордобоя, ни шумных оргий, ни спрятанных динамитных шашек или контрабандного товара, и вообще никакого беспокойства для служителей порядка, зато ко всем праздникам — приятные презенты для полицейских чинов (их полезно немного прикормить во избежание ненужных проблем).
— Прошу, милостивая государыня, прошу, — пристав молодецки подкрутил ус. — Дозвольте выразить полнейшее восхищение, мадам! Вы у нас гостья редкая, но тем больше приятности… Располагайтесь, чувствуйте себя как дома.
Я вежливо поблагодарила, хотя, видит Бог, никакой уверенности в том, что я смогу чувствовать себя в полицейском участке как дома, у меня не было.
— Чем могу служить? — поинтересовался галантный пристав.
Начало многообещающее, но лучше заранее не строить иллюзий, что в полиции мне смогут, а главное, захотят помочь… Однако попытка не пытка.
— Я хотела бы попросить у вас помощи в одном деликатном деле.
— Почту за честь оказать всяческую помощь и содействие, мадам. Прошу вас, излагайте ваше дело — я весь внимание.
— Видите ли, господин пристав, я хочу заявить об исчезновении одной из проживающих у меня девиц. Барышня она серьезная, служит в конторе одного акционерного общества, ни в каких легкомысленных поступках не замечена… Но позавчера утром ушла на службу и не вернулась ночевать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47