Спустя три бокала Хильда решила, что настало время для ужина. Развалившись в кресле, я с удовольствием следил, как она суетится, накрывая на стол.
Как я и предполагал, вдохнув в прихожей аппетитный запах, лазань оказалась превосходной. Хильда поставила на стол вторую бутылку французского кларета, первая уже закончилась. Я на несколько мгновений протрезвел. Кто-то словно толкнул меня под руку — женись! — и я даже не попытался уклониться. Сильная штука на нашем столе? кларет. Но всегда ли он будет Мы лениво перешли к сигаретно-кофейной стадии нашего ужина, я не спеша потягивал вишневую настойку.
— Эл, дорогой, у тебя был тяжелый день? — вдруг спросила Хильда.
— Изнурительный! — Я на минуту прикрыл глаза. — Пришлось встречаться с неимоверным количеством людей.
— Ну, у Майеров ты не перетрудился, — укоризненно произнесла она. — Просто прислал вместо себя сержанта. Это так и было нужно?
— Да. — Я быстро открыл глаза. — Как он справился?
— Он просто дурак!
— Утром я серьезно поговорю с ним, — пообещал я.
— Я забыла его фамилию. Уолнут?
— Полник. На самом деле он славный парень и очень любит свою жену. Если она от него надумает уйти, он отправится ловить ее сетью. Ты была там, когда он задавал вопросы?
— Да, была. Голос у него не больно-то тихий! Тебе рассказать, Эл, как это происходило?
— Я мог бы притвориться, что меня это не интересует, но это было бы ложью.
— Сначала он спросил миссис Майер, где она была во время убийства. Она ответила, что весь вечер провела дома. Он ни в чем не усомнился, сказал, что это просто великолепно и что она должна поехать с ним в морг, опознать труп художника. Миссис Майер не соглашалась, но он уговорил ее, и она поднялась в свою комнату — переодеться. Стоило ей только выйти, как он тотчас спросил меня, правду ли говорит хозяйка. — Хильда так искусно пожала плечами, что черный шелк и кружева чуть не соскользнули с груди. — Я решила говорить только правду. И потому честно призналась, что до восьми видела хозяйку, а потом мой рабочий день закончился, я очень устала, ушла к себе и сразу уснула.
— Итак, ты не можешь подтвердить алиби миссис Майер? Понял ли Полник, как это важно?
— Не знаю, — мрачно заметила Хильда. — Остальное время, пока не вышла миссис Майер, он провел, гоняясь за мной по гостиной. Потом он уехал с ней в морг.
— Она опознала тело?
— Она была в ужасном состоянии, когда сержант привез ее домой. — Хильда энергично закивала. — «Бедный Гилберт!» — все повторяла она и плакала. Я проводила ее в ее комнату и уложила в постель. Я уж думала, что на этот вечер все кончено, но вдруг… — Хильда просияла, как только что включенна люстра. — Мистер Майер вернулся домой и сказал, что следил за ней.
— Сержант о чем-нибудь спрашивал его?
— У него не было такой возможности. Он ушел минут за пять до возвращени мистера Майера.
— Говорил ли Полник с Кентом Верноном?
— Нет, сэр. Я слышала, как сержант спрашивал его адрес у миссис Майер. Может быть, как раз к нему он и отправился после того, как привез миссис Майер из морга.
— На это вся надежда, — пробормотал я. Она залпом, словно это была просто вода, допила вишневую настойку и ослепительно улыбнулась мне.
— Если есть желание, можешь задать мне несколько вопросов, — мягко прозвучал ее голос. — Эл Уилер, дорогой, ты можешь спрашивать меня о чем угодно, у меня от тебя нет секретов, потому что ты единственный, кто считает меня красавицей.
— Только один вопрос, прекрасная Хильда. Ты случайно не знаешь, где был мистер Майер в ночь убийства?
Она сосредоточенно нахмурилась. Я понял, что вспоминать, что было вчера, не такая уж легкая работа.
— Он пришел домой, — медленно начала она, — рано — около пяти. Где-то в половине седьмого ему позвонили. Я взяла трубку, и какой-то мужчина сказал, что он должен поговорить с мистером Майером, что это срочно. Я передала трубку хозяину. Он поговорил немного, сел в свой «кадиллак»и умчался.
— Спасибо, детка, больше вопросов нет.
— Ты не хочешь, чтобы я потанцевала для тебя? — серьезно спросила она и нежно коснулась пальцами моего лица. — Для тебя я готова на все! Потому что ты единственный, кто думает, что я красива.
— Хильда! — воскликнул я, и она чуть не упада со стула.
— Что случилось? — Ее глаза были полны слез. — Ты больше не считаешь мен красавицей?
— Эта вишневая настойка смертельна, — сказал я. — И я думаю, ты слишком много выпила. Как насчет пробежки вокруг дома?
— Нет, я не опьянела, дорогой. — Она вздрогнула. — Сделаю-ка я тебе одолжение: вымою тарелки. Очень отрезвляющее занятие для горничной в ее свободный день, вернее, ночь. А ты пока заставь работать свой проигрыватель, идет?
— Идет, — осторожно согласился я. — Но не больше двух-трех разбитых тарелок и два круга вокруг дома.
Я просмотрел коробку с пластинками. Выбрал подходящую музыку и прилег на диван, пока Хильда занималась домашними делами. Она ушла на кухню чуть-чуть покачиваясь, но я надеялся, что, пока она покончит с тарелками, у нее в голове уже немного прояснится. И пить она больше не будет. Я хотел, чтобы она мыслила трезво, но в то же время чтобы эта трезвость не превращалась в холодность. Мне хотелось, чтобы она была чувственна и сентиментальна И музыку я подобрал соответствующую. Пять первых альбомов Синатры ждали, пока мы вдвоем устроимся на диване.
Через несколько секунд, впрочем, я понял, что допустил небольшую ошибку. На первой половине первого альбома была песня «Привет вам, юные влюбленные, где бы вы ни были…». Последние года два я не мог слушать это без дрожи. У меня делалось какое-то мерзкое ощущение, мне казалось, что певец, произнос это «где бы вы ни», смотрит куда-то сквозь меня…
Эту песню я твердо решил не ставить. Включил проигрыватель, поднял усилитель, получше установил репродуктор. Спустя несколько секунд прекрасный сильный голос заполнил комнату. Я счастливо растянулся на королевских размеров диване.
Прослушав три песни, я обратил внимание на то, что из кухни перестал доноситься слабый звон тарелок. Я сначала хотел заглянуть туда, чтобы проверить, не упала ли Хильда в раковину. Но потом решил все же, что этого не могло бы произойти. Кроме того, если бы и упала, то от дьявольского средства, которым я мою посуду, она протрезвеет быстрее, чем от целой цистерны кислорода. Моя квартира не так уж велика, чтобы можно было заблудиться, и я решил, что, если Хильда не показывается, значит, у нее на то есть причины, и весьма веские.
Я потянулся за сигаретой, когда нежный голос позвал:
— Эй, дорогой!
Должно быть, она остановилась за диваном, позади меня. И она окажется у меня перед глазами быстрее, чем я успею повернуть голову.
— Привет, красавица, — нежно произнес я.
— Я хочу, чтобы ты знал, что имеешь дело с девушкой, которая привыкла выполнять свои обещания, — заявила она, не двигаясь с места.
— А я в этом и не сомневался, — галантно ответил я.
— Насчет лазаньи все исполнено, верно?
— Это было воплощение моей мечты, — протянул я ностальгически. — Благословение для желудка!
— Не будем сейчас заниматься биологией, дорогой, — поспешно прервала она. — Итак, с лазаньей покончено, дело за черным кружевом, верно?
— У тебя сегодня великолепное платье, — искренне сказал я. — Но, прикрывая кружевом все самое аппетитное и без толку возбуждая меня, ты поступаешь немного нехорошо. Я имею в виду, что утром ты намекала…
— Не только намекала, но и выполнила обещанное, — перебила меня она. — Ты бы хоть посмотрел.
Я услышал слабый шелест ткани, она обошла диван. А когда появилась в поле моего зрения, все мои чувства разом взорвались.
— Я чувствую себя развратницей. — Она нервно улыбнулась. — Но пообещала. А то платье для коктейлей обошлось мне в сто пятьдесят долларов, и мне не хотелось бы, чтобы оно разорвалось или еще что-нибудь.
Бюстгальтер без бретелек был сконструирован с использованием плодотворной идеи минимума ткани и максимума черных кружев, пышную грудь он обнажал с уверенностью мюзик-холльного конферансье, который уверен в тех, кого представляет. Трусики состояли из самого малого количества черного нейлона, плотно облегавшего кое-что, и кружевной оборки, спускавшейся сзади на бедра. Длинные ноги плавно протянулись от твердо-округлых бедер к безупречно-правильным щиколоткам. И когда я все осмотрел как следует…
— Красавица Хильда, — пробормотал я осипшим голосом. — Ты держишь слово лучше всех.
— Я рада, что ты это ценишь. — Она нерешительно прикусила нижнюю губку. — Ты все еще считаешь меня красивой?
— Прекрасная, грациозная, экстатическая! — страстно пропел я.
— , На этом диване можно полежать, пока мы будем слушать музыку? — Она тепло улыбнулась.
— Конечно, — заверил я.
— Он у тебя занимает почти всю комнату. — Она вдруг рассмеялась. — Интересно, сколько еще гостей ты ждешь?
— Если кто-нибудь попробует явиться, ему придется взрывать дверь!
— Хорошо! — И она беспечно прыгнула прямо на меня.
Наверняка она нацелилась в мои объятия, но не рассчитала расстояния. Локтем она стукнула меня в грудь, и я полетел через весь диван, однако в следующий момент она уже лежала на мне.
— Привет! — Ее улыбающиеся глаза оказались всего лишь в шести дюймах от моих губ. — Получилось не совсем так, как я предполагала.
— Напротив, сработано отлично! — заверил я.
— Как бы то ни было, но, кажется, в полете я потеряла лифчик. — Она нахмурила бровки.
— Ты права, — ответил я с трепетом, когда миновало целых пять секунд.
— А тебе и вправду этого хочется, Эл?.. Прошло энное количество световых лет, когда я очень осторожно, боясь грубым движением побеспокоить теплый комочек женственности, прикорнувший рядом со мной, потянулся за сигаретой. Но нежный голос произнес:
— Зажги еще одну и для меня. Спустя несколько мгновений я поднес к ее губам зажженную сигарету.
— Ненавижу подобные низменные разговоры, — начал я, — но все же когда ты должна вернуться к Майерам?
— С этим проблем никаких не будет, мистер Эл Неутомимый, — с удовольствием произнесла она. — Мистер Майер не ждет меня раньше полудня. Завтра он уедет рано. Он сказал, что к девяти должен быть в городе.
— Да? — Я зевнул и затянулся сигаретой.
— Да, — ответила Хильда. — Он сказал, что знает человека, по указанию которого его жену потащили в морг, и он разорвет этого человека, ах да, он сказал лейтенанта, разорвет этого лейтенанта на кусочки и бросит эти кусочки на стол шерифу. Мистер Майер сказал, что будет ждать этого лейтенанта возле офиса окружного шерифа.
Я бросил взгляд на часы и отложил сигарету. Половина седьмого.
— А не взять ли мне выходной?
— Это тебе не поможет, — сладко пропела Хильда. — Я сказала ему, где ты живешь.
— Вот, значит, какой из тебя друг, — с горечью констатировал я.
— А разве у нас была договоренность о дружбе? Я пообещала лишь лазанью и черное кружево. Оба обещания выполнены.
— Ты имеешь в виду, что сейчас мы с тобой не более чем просто знакомые?
— Нет, сейчас, в данный момент, мы любовники, — сказала она с некоторым самодовольством. — И кажется, в этом нет ничего плохого, не так ли?
— Хильда, — покорно спросил я, — как тебе удалось стать горничной?
— Этот вопрос касается конъюнктуры, а я устала от конъюнктуры. — Хильда зевнула. — Ты лучше скажи, ты хочешь спать или как?
— Или как! — без колебаний ответил я.
Глава 7
Я покатался вокруг управления на своем «хили», чтобы удостовериться, что Джордж Майер не прячется поблизости, потом припарковал машину и вошел. Четверть десятого. Мне даже думать было неприятно о том далеком времени, когда я в последний раз приезжал сюда так рано.
Хильда приготовила мне завтрак, подобный обеду из пяти блюд по сравнению с моими обычными двумя чашечками кофе. Я удивился тому, как это я успел настолько проголодаться за ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Как я и предполагал, вдохнув в прихожей аппетитный запах, лазань оказалась превосходной. Хильда поставила на стол вторую бутылку французского кларета, первая уже закончилась. Я на несколько мгновений протрезвел. Кто-то словно толкнул меня под руку — женись! — и я даже не попытался уклониться. Сильная штука на нашем столе? кларет. Но всегда ли он будет Мы лениво перешли к сигаретно-кофейной стадии нашего ужина, я не спеша потягивал вишневую настойку.
— Эл, дорогой, у тебя был тяжелый день? — вдруг спросила Хильда.
— Изнурительный! — Я на минуту прикрыл глаза. — Пришлось встречаться с неимоверным количеством людей.
— Ну, у Майеров ты не перетрудился, — укоризненно произнесла она. — Просто прислал вместо себя сержанта. Это так и было нужно?
— Да. — Я быстро открыл глаза. — Как он справился?
— Он просто дурак!
— Утром я серьезно поговорю с ним, — пообещал я.
— Я забыла его фамилию. Уолнут?
— Полник. На самом деле он славный парень и очень любит свою жену. Если она от него надумает уйти, он отправится ловить ее сетью. Ты была там, когда он задавал вопросы?
— Да, была. Голос у него не больно-то тихий! Тебе рассказать, Эл, как это происходило?
— Я мог бы притвориться, что меня это не интересует, но это было бы ложью.
— Сначала он спросил миссис Майер, где она была во время убийства. Она ответила, что весь вечер провела дома. Он ни в чем не усомнился, сказал, что это просто великолепно и что она должна поехать с ним в морг, опознать труп художника. Миссис Майер не соглашалась, но он уговорил ее, и она поднялась в свою комнату — переодеться. Стоило ей только выйти, как он тотчас спросил меня, правду ли говорит хозяйка. — Хильда так искусно пожала плечами, что черный шелк и кружева чуть не соскользнули с груди. — Я решила говорить только правду. И потому честно призналась, что до восьми видела хозяйку, а потом мой рабочий день закончился, я очень устала, ушла к себе и сразу уснула.
— Итак, ты не можешь подтвердить алиби миссис Майер? Понял ли Полник, как это важно?
— Не знаю, — мрачно заметила Хильда. — Остальное время, пока не вышла миссис Майер, он провел, гоняясь за мной по гостиной. Потом он уехал с ней в морг.
— Она опознала тело?
— Она была в ужасном состоянии, когда сержант привез ее домой. — Хильда энергично закивала. — «Бедный Гилберт!» — все повторяла она и плакала. Я проводила ее в ее комнату и уложила в постель. Я уж думала, что на этот вечер все кончено, но вдруг… — Хильда просияла, как только что включенна люстра. — Мистер Майер вернулся домой и сказал, что следил за ней.
— Сержант о чем-нибудь спрашивал его?
— У него не было такой возможности. Он ушел минут за пять до возвращени мистера Майера.
— Говорил ли Полник с Кентом Верноном?
— Нет, сэр. Я слышала, как сержант спрашивал его адрес у миссис Майер. Может быть, как раз к нему он и отправился после того, как привез миссис Майер из морга.
— На это вся надежда, — пробормотал я. Она залпом, словно это была просто вода, допила вишневую настойку и ослепительно улыбнулась мне.
— Если есть желание, можешь задать мне несколько вопросов, — мягко прозвучал ее голос. — Эл Уилер, дорогой, ты можешь спрашивать меня о чем угодно, у меня от тебя нет секретов, потому что ты единственный, кто считает меня красавицей.
— Только один вопрос, прекрасная Хильда. Ты случайно не знаешь, где был мистер Майер в ночь убийства?
Она сосредоточенно нахмурилась. Я понял, что вспоминать, что было вчера, не такая уж легкая работа.
— Он пришел домой, — медленно начала она, — рано — около пяти. Где-то в половине седьмого ему позвонили. Я взяла трубку, и какой-то мужчина сказал, что он должен поговорить с мистером Майером, что это срочно. Я передала трубку хозяину. Он поговорил немного, сел в свой «кадиллак»и умчался.
— Спасибо, детка, больше вопросов нет.
— Ты не хочешь, чтобы я потанцевала для тебя? — серьезно спросила она и нежно коснулась пальцами моего лица. — Для тебя я готова на все! Потому что ты единственный, кто думает, что я красива.
— Хильда! — воскликнул я, и она чуть не упада со стула.
— Что случилось? — Ее глаза были полны слез. — Ты больше не считаешь мен красавицей?
— Эта вишневая настойка смертельна, — сказал я. — И я думаю, ты слишком много выпила. Как насчет пробежки вокруг дома?
— Нет, я не опьянела, дорогой. — Она вздрогнула. — Сделаю-ка я тебе одолжение: вымою тарелки. Очень отрезвляющее занятие для горничной в ее свободный день, вернее, ночь. А ты пока заставь работать свой проигрыватель, идет?
— Идет, — осторожно согласился я. — Но не больше двух-трех разбитых тарелок и два круга вокруг дома.
Я просмотрел коробку с пластинками. Выбрал подходящую музыку и прилег на диван, пока Хильда занималась домашними делами. Она ушла на кухню чуть-чуть покачиваясь, но я надеялся, что, пока она покончит с тарелками, у нее в голове уже немного прояснится. И пить она больше не будет. Я хотел, чтобы она мыслила трезво, но в то же время чтобы эта трезвость не превращалась в холодность. Мне хотелось, чтобы она была чувственна и сентиментальна И музыку я подобрал соответствующую. Пять первых альбомов Синатры ждали, пока мы вдвоем устроимся на диване.
Через несколько секунд, впрочем, я понял, что допустил небольшую ошибку. На первой половине первого альбома была песня «Привет вам, юные влюбленные, где бы вы ни были…». Последние года два я не мог слушать это без дрожи. У меня делалось какое-то мерзкое ощущение, мне казалось, что певец, произнос это «где бы вы ни», смотрит куда-то сквозь меня…
Эту песню я твердо решил не ставить. Включил проигрыватель, поднял усилитель, получше установил репродуктор. Спустя несколько секунд прекрасный сильный голос заполнил комнату. Я счастливо растянулся на королевских размеров диване.
Прослушав три песни, я обратил внимание на то, что из кухни перестал доноситься слабый звон тарелок. Я сначала хотел заглянуть туда, чтобы проверить, не упала ли Хильда в раковину. Но потом решил все же, что этого не могло бы произойти. Кроме того, если бы и упала, то от дьявольского средства, которым я мою посуду, она протрезвеет быстрее, чем от целой цистерны кислорода. Моя квартира не так уж велика, чтобы можно было заблудиться, и я решил, что, если Хильда не показывается, значит, у нее на то есть причины, и весьма веские.
Я потянулся за сигаретой, когда нежный голос позвал:
— Эй, дорогой!
Должно быть, она остановилась за диваном, позади меня. И она окажется у меня перед глазами быстрее, чем я успею повернуть голову.
— Привет, красавица, — нежно произнес я.
— Я хочу, чтобы ты знал, что имеешь дело с девушкой, которая привыкла выполнять свои обещания, — заявила она, не двигаясь с места.
— А я в этом и не сомневался, — галантно ответил я.
— Насчет лазаньи все исполнено, верно?
— Это было воплощение моей мечты, — протянул я ностальгически. — Благословение для желудка!
— Не будем сейчас заниматься биологией, дорогой, — поспешно прервала она. — Итак, с лазаньей покончено, дело за черным кружевом, верно?
— У тебя сегодня великолепное платье, — искренне сказал я. — Но, прикрывая кружевом все самое аппетитное и без толку возбуждая меня, ты поступаешь немного нехорошо. Я имею в виду, что утром ты намекала…
— Не только намекала, но и выполнила обещанное, — перебила меня она. — Ты бы хоть посмотрел.
Я услышал слабый шелест ткани, она обошла диван. А когда появилась в поле моего зрения, все мои чувства разом взорвались.
— Я чувствую себя развратницей. — Она нервно улыбнулась. — Но пообещала. А то платье для коктейлей обошлось мне в сто пятьдесят долларов, и мне не хотелось бы, чтобы оно разорвалось или еще что-нибудь.
Бюстгальтер без бретелек был сконструирован с использованием плодотворной идеи минимума ткани и максимума черных кружев, пышную грудь он обнажал с уверенностью мюзик-холльного конферансье, который уверен в тех, кого представляет. Трусики состояли из самого малого количества черного нейлона, плотно облегавшего кое-что, и кружевной оборки, спускавшейся сзади на бедра. Длинные ноги плавно протянулись от твердо-округлых бедер к безупречно-правильным щиколоткам. И когда я все осмотрел как следует…
— Красавица Хильда, — пробормотал я осипшим голосом. — Ты держишь слово лучше всех.
— Я рада, что ты это ценишь. — Она нерешительно прикусила нижнюю губку. — Ты все еще считаешь меня красивой?
— Прекрасная, грациозная, экстатическая! — страстно пропел я.
— , На этом диване можно полежать, пока мы будем слушать музыку? — Она тепло улыбнулась.
— Конечно, — заверил я.
— Он у тебя занимает почти всю комнату. — Она вдруг рассмеялась. — Интересно, сколько еще гостей ты ждешь?
— Если кто-нибудь попробует явиться, ему придется взрывать дверь!
— Хорошо! — И она беспечно прыгнула прямо на меня.
Наверняка она нацелилась в мои объятия, но не рассчитала расстояния. Локтем она стукнула меня в грудь, и я полетел через весь диван, однако в следующий момент она уже лежала на мне.
— Привет! — Ее улыбающиеся глаза оказались всего лишь в шести дюймах от моих губ. — Получилось не совсем так, как я предполагала.
— Напротив, сработано отлично! — заверил я.
— Как бы то ни было, но, кажется, в полете я потеряла лифчик. — Она нахмурила бровки.
— Ты права, — ответил я с трепетом, когда миновало целых пять секунд.
— А тебе и вправду этого хочется, Эл?.. Прошло энное количество световых лет, когда я очень осторожно, боясь грубым движением побеспокоить теплый комочек женственности, прикорнувший рядом со мной, потянулся за сигаретой. Но нежный голос произнес:
— Зажги еще одну и для меня. Спустя несколько мгновений я поднес к ее губам зажженную сигарету.
— Ненавижу подобные низменные разговоры, — начал я, — но все же когда ты должна вернуться к Майерам?
— С этим проблем никаких не будет, мистер Эл Неутомимый, — с удовольствием произнесла она. — Мистер Майер не ждет меня раньше полудня. Завтра он уедет рано. Он сказал, что к девяти должен быть в городе.
— Да? — Я зевнул и затянулся сигаретой.
— Да, — ответила Хильда. — Он сказал, что знает человека, по указанию которого его жену потащили в морг, и он разорвет этого человека, ах да, он сказал лейтенанта, разорвет этого лейтенанта на кусочки и бросит эти кусочки на стол шерифу. Мистер Майер сказал, что будет ждать этого лейтенанта возле офиса окружного шерифа.
Я бросил взгляд на часы и отложил сигарету. Половина седьмого.
— А не взять ли мне выходной?
— Это тебе не поможет, — сладко пропела Хильда. — Я сказала ему, где ты живешь.
— Вот, значит, какой из тебя друг, — с горечью констатировал я.
— А разве у нас была договоренность о дружбе? Я пообещала лишь лазанью и черное кружево. Оба обещания выполнены.
— Ты имеешь в виду, что сейчас мы с тобой не более чем просто знакомые?
— Нет, сейчас, в данный момент, мы любовники, — сказала она с некоторым самодовольством. — И кажется, в этом нет ничего плохого, не так ли?
— Хильда, — покорно спросил я, — как тебе удалось стать горничной?
— Этот вопрос касается конъюнктуры, а я устала от конъюнктуры. — Хильда зевнула. — Ты лучше скажи, ты хочешь спать или как?
— Или как! — без колебаний ответил я.
Глава 7
Я покатался вокруг управления на своем «хили», чтобы удостовериться, что Джордж Майер не прячется поблизости, потом припарковал машину и вошел. Четверть десятого. Мне даже думать было неприятно о том далеком времени, когда я в последний раз приезжал сюда так рано.
Хильда приготовила мне завтрак, подобный обеду из пяти блюд по сравнению с моими обычными двумя чашечками кофе. Я удивился тому, как это я успел настолько проголодаться за ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15