Не может такого быть, чтобы он с ними в ближайшее время не встретился! Зря, что ли, пошел на такое рисковое дело? Если, конечно, он и впрямь здесь замешан…
– Ты, охрана, мыслишь почти как Шерлок Холмс! – рассмеялся Стеценко, но сразу же снова стал серьезным. – Попробуем подловить его на контакте. Если по правде, на это вся и надежда. А как там вы… если его отпускать придется?
– Сию же минуту дадим ему пинком под зад. Кто после всего этого доверять ему станет?
– Тоже верно! – Майор снова зашелся в кашле. – Ладно, давай! У меня других дел по горло, сам понимаешь.
– Завтра утром в командировку улетаю, на день-два. Вернусь, справлюсь насчет новостей. Добро?
– А ты, голубчик, с подлодки никуда не денешься, – хохотнул Стеценко. – Бывай!
Я поднялся к себе и еще раз позвонил Лике. Телефон по-прежнему отзывался длинными гудками.
Пришлось наскоро перекусить и заняться чисткой оружия, хотя мне очень хотелось надеяться, что экскурсия в Сибирь окажется спокойной – без пальбы, лихих прыжков с забегами, автомобильных гонок и прочих атрибутов, которыми кишмя кишат многочисленные криминальные романы, которые теперь только ленивый не кропает.
Покончив с «Макаровым», проверил наличие необходимых документов. Барсетка – вещь совершенно бесполезная в городе Иркутске. Я убрал паспорт, права, техпаспорт на свой джип и разрешение на дружбу с «Макаровым» в специально пришитый к джинсовой куртке внутренний карман на молнию. уда же засунул две тысячи долларов и еще тысчонку из своих личных капиталов.
Мобильник решил не брать, так как мой телефон обслуживала совсем молодая фирма. Ее ретрансляторы обеспечивали связь в радиусе нескольких десятков километров от Питера. Короче, услуги роуминга не предусматривались. Поэтому моя труба в Иркутске автоматически становилась обыкновенной пластмассовой коробкой с бездействующей электронной начинкой.
Я достал из гардероба легкий пуленепробиваемый жилет – единственный сувенир, если не считать парадной формы, прихваченный мной на гражданку после окончания службы в спецотряде ВВ.
Я надевал его всего пару раз, а в остальные горячие минуты пользовался имуществом и обмундированием тех контор, на которые работал.
Полежав минут двадцать в ванне, я накинул махровый халат, вышел в коридор и еще раз набрал номер Лики. Ее по-прежнему не было дома. Часы показывали одиннадцать. Интересно, где так поздно гуляет моя девочка? Спать оставалось не более пяти часов, поэтому я не стал больше звонить ей. Для расслабухи выпил китайскую таблетку с экстрактом каких-то редких трав и отправился на боковую.
Глава 51.
Отправление.
В пять утра в субботу улицы моего родного города, как правило, совершенно пустынны. Изредка попадаются зеленоглазые такси, спешат доставить в магазины свежий хлеб и молоко грузовые машины. Частников практически не видно. Гаишников тоже – ночная смена уже разъехалась по домам, а дневная еще только продирает глаза. Словом, время до шести утра – самое оно для любителей автогонок.
Напрашивается вопрос: а какой русский не любит быстрой езды? Ни один русский писатель не просек так наш национальный характер, как Гоголь. Даром, что хохол по происхождению! Это я так, к слову. Сам я ловлю кайф, когда мчусь с ветерком – к тому же, прекрасно отвлекает от невеселых мыслей.
Ко входу в метро я подрулил без трех минут пять. Игоря пока что не наблюдалось. Заглушив двигатель, я закурил и стал ждать, поглядывая на всполохи поднимающегося из-за крыш раскаленного солнца. День обещал быть жарким. Я задумался.
Внезапно правая дверь распахнулась, и на сиденье справа от меня запрыгнул Игорь.
– Ворон считаешь? – Бойков крепко пожал мне руку и улыбнулся. – В Пулково, шеф, время не ждет!
Три счетчика, как с куста, если домчишь за двадцать минут!
– Так бы сразу и говорил! – подыграл ему я. – Один приличный клиент за все утро…
Двигатель взревел, я утопил педаль газа, и тяжелая машина с тонированными стеклами плавно взяла с места.
От станции метро «Технологический институт» до питерского аэропорта вела прямая как стрела, без единого поворота, лента Московского проспекта, переходящая на границе города в Пулковское шоссе. Мотор тянул как зверь!
– Прибавь-ка скорость, шеф! – пробасил Игорь.
– Машину жалко!
– Не понял…
– На наших дорогах самая совершенная система амортизации не уберегает от толчков. Это по Европе можно раскатывать, не опасаясь расплескать бокал шампанского, а в России из рук вылетит даже бутылка водки.
И словно в подтверждение моих слов левое переднее колесо ухнуло в колдобину. Игорь подскочил и матюгнулся.
В Пулково мы приехали вовремя. Я отдал Войкову свой паспорт и деньги на билеты, забронированные на наши фамилии, а сам отогнал «фронтеру» на охраняемую платную стоянку, где на всякий случай заплатил сразу за трое суток. Положив квитанцию в карман своей джинсовой куртки, я резво зашагал к зданию аэропорта.
Игорь поджидал меня возле стойки регистрации нашего рейса. Народу было не очень-то много – последнее повышение цен свело гостевые перелеты рядовых тружеников практически к нулю, и услугами родного «Аэрофлота» теперь пользовались только коммерсанты, чиновники и раздолбаи вроде нас.
Когда все расселись по своим местам, в просторном салоне Ил-62, рассчитанном на сто восемьдесят пассажиров, почти половина кресел осталась незанятой. Я пересел на свободное место возле иллюминатора, поднял шторку и стал ждать взлета.
Бойков достал из дорожной сумки специальный журнал по бодибилдингу и, мурлыча под нос какой-то незатейливый мотивчик, принялся его листать. Бывший старлей морской пехоты Северного флота выглядел настолько безмятежно, будто летел в Калифорнию – на самое престижное в мире «мускул-шоу». Кажется, «Мистер Олимпия», а может, я ошибаюсь… Судя по ширине его плеч, среди тамошних бройлерных качков он наверняка бы не затерялся.
Наконец над проходом зажглась надпись: «Пристегните ремни». Стюардесса, напомнившая мне актрису Светличную из фильма «Бриллиантовая рука», стала рассказывать об экипаже. Кто да что… Да сколько налетали…
Меня это совершенно не интересовало. Я смотрел на взлетно-посадочную полосу и размышлял о всей этой суматошной карусели, в которую угодил, едва устроившись на работу в этот гребаный «Цербер». Вспомнились обстоятельства моего увольнения из двух предыдущих охранных фирм… Никакой стабильности в жизни. Одному Богу ведомо, где ты окажется завтра: в Иркутске, Нью-Йорке или, что всего вероятнее, на Серафимовском кладбище.
Наконец взревели мощные турбины, и лайнер, чуть вздрогнув, медленно покатил по бетонке. Сделал поворот, остановился, словно переводя дух перед стремительным броском, потом, быстро набирая скорость, понесся по взлетной полосе. Шасси плавно оторвались от бетонки, а я, прижавшись лбом к иллюминатору, стал смотреть вниз.
Спустя десять минут Ленинградская область напоминала топографическую карту. Кубики домов, геометрические фигуры полей, ленты дорог, и на них – муравьи-автомобили…
В такие моменты я всегда вспоминал какой-то старый советский фильм про пожилого летчика, с ужасом ожидающего решения медицинской комиссии… А что, если ему запретят поднимать самолет в небо?
Но это фильм, а мне, еще когда я был школьником, не раз доводилось слышать от Витьки Липатова, что его отец, командир авиалайнера на международных авиалиниях, после выхода на пенсию стал называть свой «жигуль» «бортом 23–17», а поездки на нем – «пилотированием». Старенькую командирскую папку с какими-то летными документами и почетными грамотами за безупречную службу он всегда и везде носил с собой. Теперь я понимаю его. Небо, оно притягивает… И страшно, и сладко одновременно.
Скоро земля внизу приобрела зеленовато-бурый оттенок. Кое-где зеркальными осколками посверкивали озера. Реки напоминали серебряные нити… Потом самолет пробил зону облаков, и смотреть стало не на что.
Я выпил предложенный стюардессой лимонад. За совершенно смешную сумму арендовал у нее на время полета аудиоплеер с пятью кассетами и, нацепив наушники, полностью погрузился в звуки неподражаемой трубы Луи Армстронга. Вообще-то я люблю саксофон… «Ленинградский диксиленд» – тоже неплохая вещь!
Гул двигателей и музыка действовали как снотворное.
Я покосился на Игоря – он давно уже дрых, кинув свой журнал на соседнее пустое кресло. Мне ничего другого не оставалось, как последовать его примеру.
Глава 52.
Захват.
Пробуждение было бесцеремонным и беспощадным – будто кто-то схватил меня за волосы и с силой дернул.
В центре салона, ближе к кабине пилотов, стояла довольно эффектная брюнетка в черной кожаной куртке и черных же джинсах с АКСУ в руках. На вид ей было лет тридцать. Мордашка довольно смазливая, но выражение глаз говорило о полной отмороженности.
– Внимание! – резко объявила она низким, надтреснутым голосом. – Самолет захвачен. Всем мужчинам – руки за голову, женщины могут положить руки на подлокотники! И никаких разговоров!
По краям салона с таким же оружием стояли еще два хмыря, с виду вроде бы ничего особенно из себя не представляющие. Однако по угрюмо-решительным выражениям их лиц сразу было видно, что эти ребята готовы на все.
Одна из стюардесс с перепугу опрокинула поднос с напитками на голову какого-то пожилого плешивого пассажира, по лицу которого струились потоки апельсинового сока, но бедолага даже не дернулся – прочно сцепив, по команде террористов, руки за головой.
Эта ситуация чрезвычайно позабавила одного из бандитов, и он ногой выбил поднос из рук другой бортпроводницы, с некоторым подобием улыбки на тупой морде наблюдая, как вазочки с тонко нарезанными апельсинами разлетаются по салону.
– Ты! – резко сказала террористка первой стюардессе. – Доложи командиру, что самолет захвачен, пусть он откроет кабину и выйдет на переговоры.
Та немедленно бросилась выполнять приказ. Однако довольно длительное время никто из кабины не выходил. Все пассажиры авиалайнера, включая нас с Игорем, строго выполняли распоряжения бандитов, держа руки за головой и прикусив языки. Для меня, возможно и для Бойкова, да, наверное, и для всех пассажиров, было очевидно, что у группы захватчиков самые серьезные намерения.
Наконец из пилотской кабины появился летчик в сопровождении стюардессы.
– Ты командир корабля? – спросила террористка, вроде бы даже вполне мирным тоном.
– Я – второй пилот, – с достоинством ответил летчик. – Что вы хотите?
Террористка одной очередью из АКСУ срезала и его, и стюардессу, которые упали на пол салона как подкошенные, не издав ни единого звука.
Потом зловеще прошипела, обращаясь ко второй бортпроводнице.
– Я ведь просила позвать командира. Попробуй ты – может, у тебя лучше получится!!!
Та почти на полусогнутых добралась до кабины пилотов. Ей долго не открывали. Но она все-таки нашла какие-то слова, и дверь открылась.
Из кабины вышел седовласый красавец-пилот лет сорока пяти.
– Ты – командир корабля? – довольно спокойно обратилась к нему отмороженная брюнетка, держа оружие в расслабленной руке.
Капитан лайнера должен был быть вооружен, подумал я. Впрочем, «беспечность» террористки демонстративно страховалась одним из ее подручных, наставившим на командира свой автомат.
– Да, – кратко ответил седовласый. – Я командир экипажа.
– Сейчас по курсу находится так называемый Ангарск-18. Надо будет обеспечить на нем благополучную посадку. – Террористка, видимо, главная в бригаде, была абсолютно спокойна. По крайней мере, так казалось.
Командир призадумался.
– На этом аэродроме очень узкая посадочная полоса. Кроме того, – он без всяких эмоций оглядел всех трех бандитов, – там военная база.
– Командир, – сухо и очень решительно произнесла террористка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41