– Вам кого, молодой человек? – поинтересовался дядя, шевеля ноздрями и принюхиваясь.
Что это он? Неужели виски еще не выветрилось?
– Добрый день! – вежливо поздоровался я. – Могу я повидать Евгения Лисицына?
– Женьку?! – воскликнул дядя и шагнул назад, вернее, отскочил.
«А ведь сейчас захлопнет!» – подумал я и просунул в щель ногу. Но оказалось, зря я предпринял этот маневр – дядя снял предохранительную цепочку и распахнул дверь.
– Псих какой-то! – высказал он свое отношение ко мне. – Третья дверь направо. С утра Женька был дома. Я его видел на кухне…
Я затопал по темному коридору. Остановившись у третьей двери, я постоял, прислушиваясь, потом постучал и сразу услышал исчерпывающий ответ:
– Отвали, сука, последний раз предупреждаю!
Голос явно принадлежал молодому парню, причем в состоянии сильного подпития. Недолго думая, потянул на себя ручку – дверь отворилась, и я вошел, хотя меня и не приглашали.
Довольно просторная комната с антикварной мебелью, пребывавшей в весьма плачевном состоянии, уже с год как требовала генеральной уборки. Сразу бросились в глаза толстый слой пыли на экране огромного допотопного телевизора «Рубин», бутылки из-под пива на высоком буфете красного дерева. А аляповатые постеры с сисястыми девицами на противоположной стене и раскиданные по письменному столу тетради и книги напоминали мне собственную комнату, когда я был восьмиклассником и на все плевал с высокой башни.
– Ты кто такой?!. Чего надо, а? Заблудился?! Высокий худощавый парень в спортивном адидасовском костюме полулежал, откинувшись на подушки, на диване. Отхлебнув прямо из початой бутылки «Адмиралтейское», он уставился на меня пустыми голубыми глазами.
Я подошел, взял стул и, придвинув его к дивану, уселся задом наперед. Достал сигарету, закурил.
– Значит, ты и есть Евгений Лисицын? – спросил я, многозначительно поджав губы. – И где сейчас твой героический «Запорожец»?
Рука с бутылкой пива замерла, а потом задрожала. Парнишка моментально протрезвел – в глазах заплескался страх. Облизнув губы, он громко икнул и зачастил:
– Это не я… Я не виноват… Это все он… Это не я…
– Успокойся, дурила! – оборвал я его, а затем, слегка повысив голос и придав ему как можно больше жесткости, добавил: – Сейчас ты, стручок гороховый, напряжешь извилины и расскажешь мне все, что ты делал вчера, включая момент, как ты сел за руль своего лимузина-кабриолета вчера вечером. Если соврешь!…
Хотя это был запрещенный прием, но я все-таки достал из кобуры свой ПМ, провел ладонью по вороненому стволу и тут же убрал назад.
Похоже, я перегнул палку – Лисицын внезапно побледнел, губы у него посинели, челюсть отвисла.
«Ну все, Кирсанов, суши весла!» – с досадой подумал я. Если этот молокосос потеряет дар речи, что тогда? Я поспешил сгладить впечатление, которое произвел «Макаров».
– Откуда машина? Права есть? Работаешь, учишься?
– Отец подарил подержанную, – кивнул он. – Права есть. Учусь на третьем курсе. Электроника, программирование…
– Как было дело? – не давая ему опомниться, сыпал я вопросами. – Где сейчас твой «запор»?
– На стоянке. Я не виноват! Это все Смоляков. У, гад! Смоляков вел машину…
– Кто такой Смоляков? Где проживает?
– Смоляков учился со мной в одном классе. У него дядя… – Парень замялся. – Ну, в общем, криминальный тип… Кличка Рэмбо. Смоляков живет сейчас где-то в Зеленогорске, я у него ни разу не был, – тараторил Лисицын. – Рэмбо – родной брат его матери. Он построил себе там дачу, а Петька с матерью как бы за ней приглядывают. Они не бедные, у них денег – куры не клюют! Смоляков на новой БМВ ездит, а мать его раньше универмагом заведовала…
– Вспоминай, что было вчера, и быстро! – наседал я на него, умышленно стряхивая пепел прямо на пол. Конечно, хамство, но так частенько ведут себя братаны. Короче, такая манера начисто отбивает всякое желание вешать лапшу на уши.
– Вчера утром Смоляков заявился с бутылкой «Довганя». Гулял где-то на свадьбе поблизости, ну и решил пообщаться со старым знакомым. Со мной то есть…
– Один?
– Сначала не один, а с каким-то Булей. Тот уже был бухой, очень скоро набрался под завязку и ушел дрыхнуть. А мы смотались еще за пузырем. Потом поехали в баню. Я, правда, уже не пил – не лезло, а тот давил по полной программе, Смоляков не пьянеет!
Лисицын взял пепельницу, нашел в ней бычок подлиньше и стал его разминать. Я небрежно бросил ему пачку «Лаки страйк». Подождал, пока он закурит.
– Чем промышляет этот твой Смоляков? Явно не в ЛГУ учится!
– Не знаю, честное слово, не знаю! Спрашивал, но он так и не сказал. Намекнул, что, мол, работает на дядю. Кем – непонятно. Деньжищ – полные карманы! После бани мы поехали в Ломоносов, к его другану, но того не оказалось дома. Вернулись обратно ко мне…
– И все это время катались на БМВ? Какая модель?
– Седьмая. Машина новая, но недалеко отсюда лопнул передний баллон. Смолякову было лень возиться, и он вызвал по сотовому техничку. Она запаздывала, а мы уже должны были рвать к каким-то манекенщицам к Трем Хохлам, на Дыбенко. Смоляков договорился… Ну я и сказал ему, что отец отдал мне свой старый «Запорожец». Он сразу обрадовался, раздухарился, и мы помчались на стоянку… – Лисицын развел руками. – Ну поехали, конечно! Смоляков горланил песни и гнал на полной, а на мосту Шмидта пошел на обгон и впечатался в пятисотый «мерс».
– Что было потом?
Из «мерса» выскочили два мужика. Крутые… Водила – здоровый, как лось! И важняк… Коммерсант, скорее всего. Смоляков ни с того ни с сего набросился на них, будто это не он виноват, а они. Надеялся, они струхнут. Ну а водила начал на него, конечно, наезжать. Записал номер «Запорожца», позвонил по мобильнику каким-то «быкам», сказал, что нас будто бы употребят на днях или раньше, а потом сел за руль и уже включил зажигание. Они торопились куда-то… А Смоляков достает из кармана пиджака пистолет и дырявит у «мерса» передние баллоны. Я прямо обалдел! Ну, думаю, полный пиздец…
– Ты знал, что у Смолякова с собой оружие?
– В бане он раздевался, и я видел пистолет. Знай я, что Смоляков шизанутый, никуда бы с ним не поехал, честное слово!…
Парень исподлобья посмотрел на меня. Он никак не мог взять в толк, кто я такой, но спросить напрямую не решался.
– Дальше!
Я кинул взгляд на будильник. Было две минуты второго.
– Дальше – сумасшедший дом, – сказал Лисицын тусклым голосом и вздохнул. – Водила, он же телохранитель, как я думаю, того важняка выпрыгнул из машины с «пушкой» в руке, а Смоляков заявляет тем, что с «мерса», что, мол, их самих скоро употребят, а за нанесенный моему «Запорожцу» ущерб придется выложить штуку зеленых.
Я ухмыльнулся, и Лисицын слегка воодушевился.
– А я сразу просек, неспроста, мол, Смоляков прет на рожон. Рэмбо, видно, сила, для него эти крутые с пятисотыми «мерсами» – семечки! А авария, подумал я, лишь повод продемонстрировать свое превосходство!
– Интересно, очень интересно! И что же телохранитель?
– Озверел. Попер как динозавр… Но Смоляков тоже амбал, каких поискать… Под два метра ростом, косая сажень в плечах! Встал в позу и начал того подначивать. Мол, не желает ли кучер мерина вставить новые зубы… Словом, провоцировал, чтобы тот ломанулся в драку.
– И что? Получилось?
– Еще как! Прямо на мосту, на осколках разбитых фар катались… Машины остановились, пробка… А как же! Халявное шоу… А главный, тот, что сидел в «мерсе», не выдержал и позвонил в ментовку. А потом что-то там наказал своему охраннику, остановил левака и отвалил.
– Какая была машина у левака? Запомнил?
– Запомнил. «Жигули» красного цвета. Я еще подумал: машина красная, а мужик за рулем – рыжий! Патлатый такой… На Карла Маркса смахивает, ей-богу!
– Чем закончилась борьба между Смоляковым и охранником?
Меня интересовало все. В таких ситуациях любая подробность может стать решающей.
– Водила «мерса», конечно, уложил Смолякована обе лопатки. Но и ему тоже досталось – без аптеки и лекаря не обойтись! Рассечена бровь, губы разбиты, по-моему, сломан нос… Смоляков драться умеет. А водила «мерса», конечно, профессионал. Видно, что мужик с опытом. Когда менты прихиляли, Смоляков уже на парапет моста заваливался – ноги не держали. Между прочим, примчались сразу две машины – одна с обычными ментами, другая – с гаишниками. «Мерс» быстро объяснил милиции ситуацию – те сразу врубились. Нас затолкали в «воронок» и отвезли в отделение, а гаишники, забрав у меня ключи и техпаспорт с правами, остались составлять протокол. В «обезьяннике» нас промурыжили прилично. Меня первого допрашивали. Я ничего скрывать не стал – все выложил. Спрашиваю потом, где Смоляков, а его и след простыл. Дежурный сказал, за ним приехала машина. Скорее всего, его дядя прислал своих. Утром меня отпустили, сказали, чтоб садился в свое ржавое корыто и валил домой. Мой «Запорожец» уже у них под окнами стоял. Во дела! Передок всмятку, но рулевая не погнута. Мотор, к счастью, сзади, так что до стоянки дотарахтел.
– Смоляков, стало быть, не появлялся, и ты не знаешь, где он, да?
– Не знаю. Наверное, лежит пластом на коечке и приходит в себя после сокрушительного нокаута. Нехило он затылком об асфальт шмякнулся. Хотя башка у него крепкая, надо отдать ему должное! – улыбнулся Лисицын. – Думаю, оклемается. А тот, в «мерсе», крутой… серьезный человек был!
– Почему был? – Я встал со стула, задвинул его под стол. – С ним все в порядке.
– Когда все в порядке, с пистолетом не приходят, – произнес Лисицын, – выразительно поглядев в сторону моей кобуры. – Интересно, Смолякову вломят за аварию или дядя Рэмбо уже все уладил?
– Понятия не имею, – ответил я, направляясь к двери. – Меня это не касается.
– Так меня, вроде, тоже… – явно расслабившись, заметил Лисицын. – Хотелось бы просто знать, чья мафия круче.
– Итальянская, – бросил я, улыбнувшись. – Кстати, где сейчас твой «Запорожец», говоришь?
– На стоянке, за углом. Где ж еще? – Лисицын сделал неопределенный жест рукой. – Хотите взглянуть?
– Нет, не хочу. Все, живи пока.
Глава 19.
Свидание.
После разговора с Лисицыным я уже почти не сомневался, что к смерти Золина мурманчане не имеют никакого отношения.
А когда позвонил Такарскому, понял, что вывод, к которому я пришел, подтверждается вескими аргументами. Шустрые ребята из Мурманска час назад запеленговали водителя красных «Жигулей» и добились от него правды при помощи примитивных, но всегда эффективных мер воздействия. Долго теперь будет на аптеку работать.
Рыжий конечно же вернул похищенные деньги и документы, а свой меркантильный интерес объяснил импозантностью пассажира – мол, с младых ногтей усвоил: форма всегда соответствует содержанию…
– Как в старину! Не страна, а большая дорога… Купцов тогда и убивали, и грабили… – заметил я.
– И умирали они от разрыва сердца, – подхватил Такарский. – Так что никто Золина убивать не собирался. Позвони в ментовку, скажи, чтобы больше не копали. Здесь все чисто. А ты вот что… Прокатись по объектам, поговори с их владельцами. Нет ли пожеланий, замечаний, и можешь быть свободен до завтра. Если что, я тебя найду. Мобильник не выключай. Все!
По дороге на Невский я позвонил капитану Быкову и довел до его сведения все, о чем меня просил шеф. Опер сказал, что, по его мнению, дело через пару дней будет закрыто за отсутствием состава преступления. Отказал кардиостимулятор, случился несчастный случай… Кого винить? Японскую корпорацию? А у них в «убойном отделе» и без этого висяков хватает.
Однако тон капитана убеждал: мы оба думаем об одном и том же – скоропостижная кончина Золина конечно же не случайна и является той самой тайной, которая рано или поздно перестает быть покрытой мраком…
Когда я вышел из бутика «Гуччи», охраняемого нашей фирмой, на часах было около шести.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41