– Так будет лучше и для меня, и для тебя…
– Ну зачем ты так? Ведь не случилось ничего такого, что помешало бы нам…
– Иди домой, прошу тебя! – повторила она ледяным тоном и распахнула дверь. – Уходи! Все кончено. Ты что, не понимаешь? Так будет лучше для нас обоих. – Лика прижала ладони к лицу и взглянула на меня холодными глазами. – Я не люблю тебя. Понимаешь? Я тебя не люб-лю, – произнесла она по слогам. – Прости, но это так… Уходи!
Звук с шумом захлопнувшейся у меня за спиной двери отозвался в подъезде гулким эхом и поставил точку в наших с Ликой непростых отношениях.
Глава 79.
Опять скинхеды.
Что делать, когда на сердце скребут кошки? Даже не кошки, а самые настоящие пантеры! Каждый второй захочет, скорее всего, напиться. Ну и я, конечно, не исключение.
Я отправился в бар «Харлей Дэвидсон», с которым у меня связаны более-менее приятные воспоминания. В прокуренном и довольно-таки мрачном помещении, в окружении волосатых и бородатых байкеров, подкатывавших к заведению на своих навороченных мотоциклах, я стал капитально надираться. Вливая в себя одну за другой порции американского пойла под названием «Джим Бим», я все время как бы видел перед собой морщинистую рожу генерала Раскатова, которого, как я теперь убедился, никто вовсе и не собирается арестовывать. Рука руку моет…
Нет, все-таки я прав! Наши спецслужбы – насквозь прогнившая крысиная контора. И работают в ней продажные и коррумпированные сапоги в погонах…
– Повтори двойной! – Я подвинул пустой бокал к молоденькой барменше в черной кожаной куртке со множеством стальных заклепок и такой же бейсболке. – И сделай ящик чуть погромче! – Я кивнул на телевизор под потолком. Начиналась программа «Криминальный экспресс», и мне хотелось знать последние новости.
Девица послушно взяла пульт, молча нажала на кнопку.
– … Только что полученную видеозапись задержания сотрудниками РУБОП двух террористов, подозреваемых в ограблении ювелирного салона «Кристалл» в центре города… – сказала с экрана девушка в милицейской форме.
Затем появились кадры захвата налетчиков.
– В результате операции один из преступников, Зыбин Борис Дмитриевич, тысяча девятьсот семидесятого года рождения, уроженец Санкт-Петербурга, убит в перестрелке, – сказала вновь появившаяся ментовая девушка. – Второй – Захаров Василий Петрович, тысяча девятьсот шестьдесят пятого года рождения, гражданин Украины, доставлен в следственный изолятор МВД. В квартире на Васильевском острове, где скрывались неоднократно судимые рецидивисты, обнаружены золотые украшения и изделия с драгоценными камнями, из магазина «Кристалл», а также удерживаемая в качестве заложницы двенадцатилетняя Марина Хромова, сестра Антона Хромова, соучастника ограбления магазина, работавшего в самой мощной и разветвленной частной охранной фирме «Цербер» и погибшего на днях в результате теракта. А теперь, как обычно, сводка преступлений за истекшую неделю…
Значит, все-таки повязали гадов… – процедил я сквозь зубы и залпом выпил двойную порцию американского виски. – Надо было обоих пристрелить на месте…
– Только что стало известно, что государству возвращена чрезвычайно крупная сумма денег, похищенных ранее угонщиками самолета, следовавшего рейсом Санкт-Петербург – Иркутск. Все бандиты погибли в перестрелке. Жертв со стороны милиции нет. Кроме того, – продолжал вещать телек, – задержан некий киднэппер, личность которого устанавливается, похитивший дочь одного из сотрудников таможенной службы.
Ну, с угонщиками все было ясно заранее, хотя бабу, их руководительницу, стало почему-то жалко. Красивая телка. Хоть и явно отмороженная.
Я обвел взглядом своих соседей. Через стул от меня сидел здоровенный скинхед с тяжелой золотой цепью на бычьей шее. Он пил пиво – после каждого глотка облизывал перемазанные белой пеной вывернутые наизнанку губы и причмокивал.
А ведь я его где-то видел? Ну-ка, Кирсанов, напряги память! Я уставился на него, силясь вспомнить имевшее место «дежа вю». «Знакомая харизма!» – подумал я, но оказалось, эту мысль я озвучил, и довольно громко.
– Ты че, мужик? Устал от жизни, да? – Бритоголовый смерил меня тяжелым взглядом.
– Шел бы ты лесом! Я к тебе не лезу, и ты ко мне не лезь! – протянул я и махнул рукой.
Чего этому долбоебу от меня надо? Вот возьму и врежу по сальной харе, чтобы не таращился. Но ведь я его знаю! Точно… Где же я его видел? Точно, ведь это он вместе с тремя бритоголовыми друганами тискал Лику возле ночного гастронома.
– На свежий воздух тебе надо, зема! – рыкнул парень. – Пошли, что ли, прогуляемся…
– Пошли, прогуляемся… А я тебя знаешь, где видел? В общественном туалете… Ты ссал мимо писсуара… Ты точно не снайпер…
– А вот это мы сейчас проверим!… Ну что, сам начнешь ботинки мне лизать или помочь? – пробасил бритоголовый, когда мы оказались на улице. Он махнул кому-то рукой.
Я моментально протрезвел и оглянулся.
Из стоявшего чуть поодаль от входа в бар раздолбанного «фольксвагена» вывалились трое таких же отмороженных лбов. Не торопясь, они направились к нам. Я посмотрел направо, потом налево… Четверо на одного! Рисковая ситуация…
– Что, обосрался, ко-з-зел?!. – ощерился мой супротивник. – На колени, сучий потрох! Умоляй опрощении! Только погромче, а то я плохо слышу!
Я вспомнил, что мой верный «Макаров» остался дома, на тумбочке, и понял, что дело – дрянь. Но страха не было никакого. Я уже устал бояться.
Озираясь по сторонам, я оценивал свои скудные шансы. Если двое из четырех умеют как следует шевелить конечностями, тогда мне точно не поздоровится…
– Щас, только шнурки завяжу! – прорычал я и пяткой правой ноги с разворота врезал стоявшему у меня за правым плечом бритоголовому в оттопыренное ухо.
Я навесил скинхедам около десятка нехилых ударов и в ответ, правда, получил столько же, прежде чем увидал стальное лезвие выкидухи. Спустя мгновение оно вошло мне по самую рукоятку в грудь, слева.
Я задохнулся, словно в легких оказался расплавленный свинец. По глазам резанул желтый свет мотоциклетного фонаря.
Плохо помню, что было потом. Правда, вспоминаются отдельные кадры.
Кто-то нагибается надо мной, выдергивает из груди нож. Я пытаюсь закричать и не могу… Нестерпимая боль пронзает меня насквозь.
Этот кто-то и еще один волокут мимо меня третьего…
Взревел мотор и затих в отдалении.
Высоко в небе вроде бы сверкнула молния, и сильно громыхнуло.
Я лежу на земле. Капли дождя секут меня по лицу. За что? Что я такого сделал? Я живу или умираю? Трудно дышать…
Помню, я закричал:
– Мама-а-а-а…
Эпилог
Осень в Питере, городе моего детства, отрочества, юности да и всей сознательной жизни, каждый год бывает одинаковой. В конце сентября вдруг как-то сразу становится слякотно, и почти все время моросит нудный мелкий дождик. По ночам иногда случаются заморозки. Дует ледяной арктический ветер. Кажется, вот-вот завьюжит и на землю ляжет снег, и тогда о погожих летних деньках останутся печальные воспоминания.
И вдруг небо проясняется, выглядывает из-за редких облаков приветливое солнце, и сразу на душе становится тепло и уютно. А ведь до зимы еще далеко! – радуетесь вы, и на сердце расцветает весна.
Первый день бабьего лета, пришедшего на смену ненастью, в этом году мне запомнится надолго. Мой лечащий врач отменил постельный режим и разрешил, наконец, выйти на улицу и подышать свежим воздухом.
Восторг души! Теплынь, вековые зеленогорские сосны, морской воздух с Финского залива… Я почувствовал себя вновь рожденным.
Я шел по лесной аллее, вороша опавшую листву. Подходя к корпусу главврача, решил взглянуть на его новенький «рено». В этой истории главный, лихо орудуя скальпелем (или какие у них там еще есть инструменты?), спас мне жизнь. Лезвие ножа задело сердце, но лишь по краю. Хотя, конечно, если бы я оказался на операционным столе на полчаса позже, не пришлось бы мне гулять сейчас среди зеленогорских сосен.
Подойдя к «рено», я чуть сдвинул боковое зеркало машины, невольно увеличив обзор больничного лесопарка, который в это самое зеркало можно было наблюдать.
Сделал я такой жест без всякой задней (или какой угодно другой) мысли – просто решил наконец взглянуть на свою физиономию. Как-то противно было в последнее время ею любоваться. И точно! На меня смотрело бледное небритое лицо с глубоко запавшими глазницами. Однако в зеркало теперь с увеличенным мною обзором я увидел еще кое-что!
Бесшабашно размахивая каким-то ярким пластиковым пакетом, явно ко мне приближалась одна из самых сексапильных девиц, которых я когда-либо видел, – Элеонора.
Мы встретились губы в губы.
– Ты уж не пугайся, – начала она с ходу. – Но кое-кто, дорогой мой, тебя очень скоро должен навестить. Твой почитатель и близкий друг. – Она заговорщически подмигнула, вытащила из пакета пластмассовую коробку с киви и два огромных грейпфрута и передала их мне. – Посиди пока в нетерпеливом ожидании. – Вдруг лицо ее изменилось. – Знаешь, дружок, а за тобой объявлена настоящая охота… – И уже совершенно неожиданно она двумя изящными пальчиками вынула из того же пакета мой «табельник»! – Держи, а то этими грейпфрутами тебе явно не отбиться! А я, пожалуй, побегу. Моя миссия выполнена…
Она чмокнула меня в щеку, как-то странно, я бы даже сказал, виновато, улыбнулась и двинулась по аллее своей особой походкой, глядя на которую ни один мужчина не мог оставаться индифферентным.
А через минуту передо мной возникло белокурое создание с тонкими чертами лица. Кристина! Конечно, именно ее имела в виду Эля, говоря о близком друге посетителя.
– Слушай меня внимательно и не перебивай, Володя! – начала щебетать секретарша «Цербера». – Мой папа сделал мне царский подарок – двухнедельный тур по Австралии. Поездка состоится через три недели. Тур на двоих; предполагалось, что со мной поедет моя подружка. Но у нее неожиданно изменились обстоятельства и в итоге я осталась одна, без спутницы. У меня вопрос. Не желает ли Володя Кирсанов прокатиться со мной до Сиднея? Побродить среди эвкалиптов, полюбоваться на кенгуру и мишек-коала? А? Не подумай, что я тебе навязываюсь. Ты ведь сам еще в первый же день нашего знакомства пытался назначить мне свидание? А потом так все закрутилось… А ведь я ждала… Мой домашний телефон, – чуть смущенно улыбнулась она, достав визитную карточку из своей сумочки. – Я надеюсь, ты запомнишь его уже сегодня же.
После чего Кристина коснулась своими теплыми губами моей небритой щеки и тут же исчезла.
Наконец-то на четвертом десятке жизни произошло то, что принято называть настоящим счастьем. Прекрасная Кристина. Диковинный континент с самыми экзотическими в мире животными. И как все просто произошло… А я – то дурак!…
Проходя мимо больничного корпуса, я снова решил поправить боковое зеркало, диапазон которого так нечаянно расширил.
Это зеркало – стало настоящим героем дня. Я сразу увидел в его стекле две фигуры в черных кожаных куртках и таких же черных джинсах. Разумеется, на них были полумаски.
Было уже достаточно темно, и киллеры надеялись подобраться ко мне незамеченными.
Времени для контрдействий больше не оставалось; и тут мне в башку пришло неожиданное решение. Я не бросился ничком на пожухлую траву и не стал кататься по земле, стреляя на ходу.
Передо мной было зеркало «рено».
Я неожиданно и резко лег навзничь, корректируя свою стрельбу по отражениям киллеров в зеркальном стекле; отработал всю обойму через свою голову, даже не оборачиваясь.
Оставив последний патрон (на всякий случай), я осторожно перевернулся, так же осторожно поднялся…
Оба тела были недвижны. Впрочем, нет – одно шевелилось.
Я подошел к нему и сразу узнал его, хотя «церберовский» охранник был на этот раз без униформы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
– Ну зачем ты так? Ведь не случилось ничего такого, что помешало бы нам…
– Иди домой, прошу тебя! – повторила она ледяным тоном и распахнула дверь. – Уходи! Все кончено. Ты что, не понимаешь? Так будет лучше для нас обоих. – Лика прижала ладони к лицу и взглянула на меня холодными глазами. – Я не люблю тебя. Понимаешь? Я тебя не люб-лю, – произнесла она по слогам. – Прости, но это так… Уходи!
Звук с шумом захлопнувшейся у меня за спиной двери отозвался в подъезде гулким эхом и поставил точку в наших с Ликой непростых отношениях.
Глава 79.
Опять скинхеды.
Что делать, когда на сердце скребут кошки? Даже не кошки, а самые настоящие пантеры! Каждый второй захочет, скорее всего, напиться. Ну и я, конечно, не исключение.
Я отправился в бар «Харлей Дэвидсон», с которым у меня связаны более-менее приятные воспоминания. В прокуренном и довольно-таки мрачном помещении, в окружении волосатых и бородатых байкеров, подкатывавших к заведению на своих навороченных мотоциклах, я стал капитально надираться. Вливая в себя одну за другой порции американского пойла под названием «Джим Бим», я все время как бы видел перед собой морщинистую рожу генерала Раскатова, которого, как я теперь убедился, никто вовсе и не собирается арестовывать. Рука руку моет…
Нет, все-таки я прав! Наши спецслужбы – насквозь прогнившая крысиная контора. И работают в ней продажные и коррумпированные сапоги в погонах…
– Повтори двойной! – Я подвинул пустой бокал к молоденькой барменше в черной кожаной куртке со множеством стальных заклепок и такой же бейсболке. – И сделай ящик чуть погромче! – Я кивнул на телевизор под потолком. Начиналась программа «Криминальный экспресс», и мне хотелось знать последние новости.
Девица послушно взяла пульт, молча нажала на кнопку.
– … Только что полученную видеозапись задержания сотрудниками РУБОП двух террористов, подозреваемых в ограблении ювелирного салона «Кристалл» в центре города… – сказала с экрана девушка в милицейской форме.
Затем появились кадры захвата налетчиков.
– В результате операции один из преступников, Зыбин Борис Дмитриевич, тысяча девятьсот семидесятого года рождения, уроженец Санкт-Петербурга, убит в перестрелке, – сказала вновь появившаяся ментовая девушка. – Второй – Захаров Василий Петрович, тысяча девятьсот шестьдесят пятого года рождения, гражданин Украины, доставлен в следственный изолятор МВД. В квартире на Васильевском острове, где скрывались неоднократно судимые рецидивисты, обнаружены золотые украшения и изделия с драгоценными камнями, из магазина «Кристалл», а также удерживаемая в качестве заложницы двенадцатилетняя Марина Хромова, сестра Антона Хромова, соучастника ограбления магазина, работавшего в самой мощной и разветвленной частной охранной фирме «Цербер» и погибшего на днях в результате теракта. А теперь, как обычно, сводка преступлений за истекшую неделю…
Значит, все-таки повязали гадов… – процедил я сквозь зубы и залпом выпил двойную порцию американского виски. – Надо было обоих пристрелить на месте…
– Только что стало известно, что государству возвращена чрезвычайно крупная сумма денег, похищенных ранее угонщиками самолета, следовавшего рейсом Санкт-Петербург – Иркутск. Все бандиты погибли в перестрелке. Жертв со стороны милиции нет. Кроме того, – продолжал вещать телек, – задержан некий киднэппер, личность которого устанавливается, похитивший дочь одного из сотрудников таможенной службы.
Ну, с угонщиками все было ясно заранее, хотя бабу, их руководительницу, стало почему-то жалко. Красивая телка. Хоть и явно отмороженная.
Я обвел взглядом своих соседей. Через стул от меня сидел здоровенный скинхед с тяжелой золотой цепью на бычьей шее. Он пил пиво – после каждого глотка облизывал перемазанные белой пеной вывернутые наизнанку губы и причмокивал.
А ведь я его где-то видел? Ну-ка, Кирсанов, напряги память! Я уставился на него, силясь вспомнить имевшее место «дежа вю». «Знакомая харизма!» – подумал я, но оказалось, эту мысль я озвучил, и довольно громко.
– Ты че, мужик? Устал от жизни, да? – Бритоголовый смерил меня тяжелым взглядом.
– Шел бы ты лесом! Я к тебе не лезу, и ты ко мне не лезь! – протянул я и махнул рукой.
Чего этому долбоебу от меня надо? Вот возьму и врежу по сальной харе, чтобы не таращился. Но ведь я его знаю! Точно… Где же я его видел? Точно, ведь это он вместе с тремя бритоголовыми друганами тискал Лику возле ночного гастронома.
– На свежий воздух тебе надо, зема! – рыкнул парень. – Пошли, что ли, прогуляемся…
– Пошли, прогуляемся… А я тебя знаешь, где видел? В общественном туалете… Ты ссал мимо писсуара… Ты точно не снайпер…
– А вот это мы сейчас проверим!… Ну что, сам начнешь ботинки мне лизать или помочь? – пробасил бритоголовый, когда мы оказались на улице. Он махнул кому-то рукой.
Я моментально протрезвел и оглянулся.
Из стоявшего чуть поодаль от входа в бар раздолбанного «фольксвагена» вывалились трое таких же отмороженных лбов. Не торопясь, они направились к нам. Я посмотрел направо, потом налево… Четверо на одного! Рисковая ситуация…
– Что, обосрался, ко-з-зел?!. – ощерился мой супротивник. – На колени, сучий потрох! Умоляй опрощении! Только погромче, а то я плохо слышу!
Я вспомнил, что мой верный «Макаров» остался дома, на тумбочке, и понял, что дело – дрянь. Но страха не было никакого. Я уже устал бояться.
Озираясь по сторонам, я оценивал свои скудные шансы. Если двое из четырех умеют как следует шевелить конечностями, тогда мне точно не поздоровится…
– Щас, только шнурки завяжу! – прорычал я и пяткой правой ноги с разворота врезал стоявшему у меня за правым плечом бритоголовому в оттопыренное ухо.
Я навесил скинхедам около десятка нехилых ударов и в ответ, правда, получил столько же, прежде чем увидал стальное лезвие выкидухи. Спустя мгновение оно вошло мне по самую рукоятку в грудь, слева.
Я задохнулся, словно в легких оказался расплавленный свинец. По глазам резанул желтый свет мотоциклетного фонаря.
Плохо помню, что было потом. Правда, вспоминаются отдельные кадры.
Кто-то нагибается надо мной, выдергивает из груди нож. Я пытаюсь закричать и не могу… Нестерпимая боль пронзает меня насквозь.
Этот кто-то и еще один волокут мимо меня третьего…
Взревел мотор и затих в отдалении.
Высоко в небе вроде бы сверкнула молния, и сильно громыхнуло.
Я лежу на земле. Капли дождя секут меня по лицу. За что? Что я такого сделал? Я живу или умираю? Трудно дышать…
Помню, я закричал:
– Мама-а-а-а…
Эпилог
Осень в Питере, городе моего детства, отрочества, юности да и всей сознательной жизни, каждый год бывает одинаковой. В конце сентября вдруг как-то сразу становится слякотно, и почти все время моросит нудный мелкий дождик. По ночам иногда случаются заморозки. Дует ледяной арктический ветер. Кажется, вот-вот завьюжит и на землю ляжет снег, и тогда о погожих летних деньках останутся печальные воспоминания.
И вдруг небо проясняется, выглядывает из-за редких облаков приветливое солнце, и сразу на душе становится тепло и уютно. А ведь до зимы еще далеко! – радуетесь вы, и на сердце расцветает весна.
Первый день бабьего лета, пришедшего на смену ненастью, в этом году мне запомнится надолго. Мой лечащий врач отменил постельный режим и разрешил, наконец, выйти на улицу и подышать свежим воздухом.
Восторг души! Теплынь, вековые зеленогорские сосны, морской воздух с Финского залива… Я почувствовал себя вновь рожденным.
Я шел по лесной аллее, вороша опавшую листву. Подходя к корпусу главврача, решил взглянуть на его новенький «рено». В этой истории главный, лихо орудуя скальпелем (или какие у них там еще есть инструменты?), спас мне жизнь. Лезвие ножа задело сердце, но лишь по краю. Хотя, конечно, если бы я оказался на операционным столе на полчаса позже, не пришлось бы мне гулять сейчас среди зеленогорских сосен.
Подойдя к «рено», я чуть сдвинул боковое зеркало машины, невольно увеличив обзор больничного лесопарка, который в это самое зеркало можно было наблюдать.
Сделал я такой жест без всякой задней (или какой угодно другой) мысли – просто решил наконец взглянуть на свою физиономию. Как-то противно было в последнее время ею любоваться. И точно! На меня смотрело бледное небритое лицо с глубоко запавшими глазницами. Однако в зеркало теперь с увеличенным мною обзором я увидел еще кое-что!
Бесшабашно размахивая каким-то ярким пластиковым пакетом, явно ко мне приближалась одна из самых сексапильных девиц, которых я когда-либо видел, – Элеонора.
Мы встретились губы в губы.
– Ты уж не пугайся, – начала она с ходу. – Но кое-кто, дорогой мой, тебя очень скоро должен навестить. Твой почитатель и близкий друг. – Она заговорщически подмигнула, вытащила из пакета пластмассовую коробку с киви и два огромных грейпфрута и передала их мне. – Посиди пока в нетерпеливом ожидании. – Вдруг лицо ее изменилось. – Знаешь, дружок, а за тобой объявлена настоящая охота… – И уже совершенно неожиданно она двумя изящными пальчиками вынула из того же пакета мой «табельник»! – Держи, а то этими грейпфрутами тебе явно не отбиться! А я, пожалуй, побегу. Моя миссия выполнена…
Она чмокнула меня в щеку, как-то странно, я бы даже сказал, виновато, улыбнулась и двинулась по аллее своей особой походкой, глядя на которую ни один мужчина не мог оставаться индифферентным.
А через минуту передо мной возникло белокурое создание с тонкими чертами лица. Кристина! Конечно, именно ее имела в виду Эля, говоря о близком друге посетителя.
– Слушай меня внимательно и не перебивай, Володя! – начала щебетать секретарша «Цербера». – Мой папа сделал мне царский подарок – двухнедельный тур по Австралии. Поездка состоится через три недели. Тур на двоих; предполагалось, что со мной поедет моя подружка. Но у нее неожиданно изменились обстоятельства и в итоге я осталась одна, без спутницы. У меня вопрос. Не желает ли Володя Кирсанов прокатиться со мной до Сиднея? Побродить среди эвкалиптов, полюбоваться на кенгуру и мишек-коала? А? Не подумай, что я тебе навязываюсь. Ты ведь сам еще в первый же день нашего знакомства пытался назначить мне свидание? А потом так все закрутилось… А ведь я ждала… Мой домашний телефон, – чуть смущенно улыбнулась она, достав визитную карточку из своей сумочки. – Я надеюсь, ты запомнишь его уже сегодня же.
После чего Кристина коснулась своими теплыми губами моей небритой щеки и тут же исчезла.
Наконец-то на четвертом десятке жизни произошло то, что принято называть настоящим счастьем. Прекрасная Кристина. Диковинный континент с самыми экзотическими в мире животными. И как все просто произошло… А я – то дурак!…
Проходя мимо больничного корпуса, я снова решил поправить боковое зеркало, диапазон которого так нечаянно расширил.
Это зеркало – стало настоящим героем дня. Я сразу увидел в его стекле две фигуры в черных кожаных куртках и таких же черных джинсах. Разумеется, на них были полумаски.
Было уже достаточно темно, и киллеры надеялись подобраться ко мне незамеченными.
Времени для контрдействий больше не оставалось; и тут мне в башку пришло неожиданное решение. Я не бросился ничком на пожухлую траву и не стал кататься по земле, стреляя на ходу.
Передо мной было зеркало «рено».
Я неожиданно и резко лег навзничь, корректируя свою стрельбу по отражениям киллеров в зеркальном стекле; отработал всю обойму через свою голову, даже не оборачиваясь.
Оставив последний патрон (на всякий случай), я осторожно перевернулся, так же осторожно поднялся…
Оба тела были недвижны. Впрочем, нет – одно шевелилось.
Я подошел к нему и сразу узнал его, хотя «церберовский» охранник был на этот раз без униформы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41