По первому адресу я съездил вхолостую, никого не застав дома. Одним именем новичка стало меньше. Второй жил в маленьком деревянном доме на Толуки-стрит. Я позвонил, дверь открылась, и на пороге появился благообразный сморщенный коротышка лет шестидесяти пяти с огромными ушами и черным, завязанным как шнурок галстуком на тонкой шее. Он по-совиному хлопал глазами.
До этого момента мне как-то не приходило в голову скрывать свое имя и профессию, но, завидев маленького старичка, я решил заговорить с ним по-другому.
— Фрэнсис Джойн, — представился я, — а вы, надеюсь, мистер Петерсен?
— Я — Петерсен, вы не ошиблись. Чем могу служить?
— Видите ли, господин Петерсен, я чрезвычайно увлекся Обществом Ревнителей Истины Внутреннего Мира, в это воскресенье я слушал Нарду. И я случайно узнал, что вы тоже там были. Вот я и подумал, а не поговорить ли нам об обществе.
Мой хозяин гостеприимно распахнул дверь:
— Входите, мистер... Джойн, так, кажется? Пожалуйста, не стесняйтесь.
Я вошел. Он усадил меня в старое удобное моррисовское кресло.
— Понимаете, господин Петерсен, я узнал об обществе совсем недавно, и оно меня очень сильно заинтересовало. Похоже, так сильно, что я уже почти решил оказать ему материальную помощь. Я имею в виду деньги, конечно. Но все равно не мешает, я думаю, на всякий случай лишний раз убедиться и спросить мнение других членов. Вы согласны?
— О да. — Старичок усиленно почесал мочку уха. — Не хотите ли чаю, мистер Джойн?
— Нет, благодарю вас. Времени мало. Дай, думаю, забегу на минутку и спрошу об организации. Узнаю ваше мнение.
— Конечно, конечно, мистер Джойн. Многого, к сожалению, сказать не могу. В воскресенье я там был в первый раз.
— А как вы туда попали, если не секрет?
— О, очень просто. Прочитал в газете. Видел такие объявления и раньше, но не обращал внимания. А в этом говорилось, что они формируют новый взгляд на жизнь, мир в душе и тому подобное. А я живу один. И иногда становится невыносимо одиноко. Вот я и пошел туда. Подумал, что получу успокоение.
— И как вам служба, господин Петерсен? Понравилось? Оправдались ли ваши надежды?
— Право, не знаю. Затрудняюсь что-либо сказать. — Он снова потеребил ухо. — Даже странно. Пока Нарда говорил, у меня было такое ощущение, что я нахожусь где-то еще. Я понял из его речи не более половины. Замечательный оратор, честное слово. В общем, можно сказать, мне понравилось.
— А вы не планируете пойти туда опять когда-нибудь? Стать постоянным ревнителем?
— Не знаю, сегодня утром я пропустил. Но завтра... завтра, возможно, пойду. Вреда, по крайней мере, никакого, и место неплохое. Там царит покой и тишина. Да, я пойду завтра, а вы, мистер Джойн? Вы тоже пойдете?
Я поднялся с кресла:
— Да, безусловно. Я обязательно вернусь туда.
— Ну и отлично. Там и увидимся. До встречи?
— До встречи, господин Петерсен. Спасибо, что уделили мне столько времени.
Он проводил меня до самой двери и уже почти на крыльце, по-птичьи двигая большим кадыком над туго повязанным галстуком, сказал:
— Простите, мистер Джойн, но если вдруг вам снова захочется со мной поговорить, знайте — мне это будет приятно. Сам я пью только чай, но для вас мог бы найти и что-нибудь покрепче.
Я поблагодарил безобидного старичка, чувствуя себя перед ним немного виноватым, уверенный, что больше у него никогда не появлюсь.
На проверку остальной части первого списка ушло еще сорок пять минут, но везде было примерно то же самое. Муж и жена пришли на проповедь в воскресенье, потому что их обожаемый пастор в силу некоего невообразимого стечения обстоятельств оказался замешанным в грязном скандальном деле. Для них это был удар, вместо церкви они стали ходить по магазинам и глазеть на витрины, а потом возник откуда-то Нарда, и в их душах совершился целый переворот. Молодой парень с девицей забрели на службу из любопытства и в результате, как и я, едва не попали в неловкое положение, ибо простоять там обнявшись и не рассмеяться оказалось, чуть ли не выше их сил. Замыкала первый список женщина сорока с хвостиком с пытливым складом ума, которая поставила перед собой целью изучить «все грани и оттенки религиозного самовыражения в Южной Калифорнии». Беседа с ней забудется не скоро. Я вышел из ее дома уже в девятом часу вечера и извлек из кармана второй листок. Список тех, кто, по моему мнению, были у Нарды завсегдатаями и активно продвигали или думали, что продвигают, его благородную чушь и ересь.
Имя номер один — Альфред П. Фресснелл. Пришлось не только звонить три раза, но и стучать кулаком. Беседа, однако, оказалась интересной и не только интересной, но и в некотором роде проливающей свет на все это дело.
Альфред П. Фресснелл оказался довольно высокого роста. Он был тощ и бледен. Лицо его сильно напоминало бесформенную плюху из майонеза. Вышел он ко мне в бордовом шелковом халате и выглядел так, как будто только что поднялся с постели. Процедив сквозь зубы: «Я никого не принимаю», он попытался сразу же закрыть дверь. Но я навалился на нее плечом и сказал:
— Хотел бы обсудить кое-какие аспекты деятельности ОВМ. Вам эта организация должна быть хорошо знакома.
Он сначала вылупился на меня не мигая, затем прохрипел: «Вали-ка ты отсюда», — и закрыл-таки дверь, чуть не прищемив мне палец. Ключ в замке повернулся, и шаги удалились в глубь дома. Рандеву закончилось, так и не начавшись.
Следующий адрес — Гарвард-бульвар, дом 824/2. Огромный особняк на большой зеленой лужайке, за которой никто не ухаживал. Кто-то ухлопал на такую хату немалое состояние. Слева от тяжелой входной двери была выведена кнопка звонка, я ее нажал, и внутри зазвучала очаровательнейшая мелодия. Прелюдия до-диез минор Рахманинова. Звуки музыки еще разносились по гулким просторным помещениям, а на меня уже смотрела дама лет тридцати — тридцати пяти.
Черты лица правильные, но цвет его желтовато-болезненный, густые темные волосы собраны и подвязаны ярким платком. За последние несколько часов это была уже вторая представительница прекрасного пола, которую я видел со стаканом спиртного в руке на пороге собственной квартиры. Но эта вторая или меньше выпила, или лучше держалась. Надо отдать должное.
За слегка затуманенным алкоголем недоуменным взглядом последовал вопрос:
— Чем могу?
Я к тому времени уже больше часа косил под Фрэнсиса Джойна, и мне это, признаться, надоело. Поэтому решил назвать настоящее имя и посмотреть, что произойдет.
— Добрый вечер, мэм. Шелл Скотт, частный детектив. Хотел бы задать вам пару вопросов.
Узкие затуманенные глазки сузились еще больше, нижняя губка капризно наползла на верхнюю.
— Де-тек-тив? В чем дело? Я ничего такого не совершала. В чем, спрашивается, дело?
— Ничего особенного, миссис... — Я попытался изобразить радушие и сердечность. — Миссис Келланд. Вы ведь миссис Келланд, не правда ли?
— Да, конечно, но это не значит, что... — Ее нижняя губка продолжала усиленно работать.
— Видите ли, я веду одно дело, и вы можете помочь мне получить кое-какую необходимую информацию. Лично вас это дело не касается.
Нижняя губка наконец успокоилась.
— Что ж, о'кей. Проходите, коли так.
Мы прошли в гостиную и сели.
— Миссис Келланд, мне стало известно, что на протяжении достаточно длительного времени вы активно участвуете в работе Общества Ревнителей Истины Внутреннего Мира. Все, что мне требуется, — это немного информации о вашем обществе.
Она залпом допила остатки того, что было в стакане, и выпалила:
— Я с этой организацией никак не связана.
— Но вы не станете отрицать, что ходили на собрания?
— Всего лишь несколько раз. Повторяю вам, я никак с ними не связана.
Я был иного мнения, но решил не настаивать.
— А как вам понравилась эта организация вначале, миссис Келланд? Какое впечатление произвела на вас философия Нарды? Получили ли вы что-нибудь ценное для себя? По-настоящему ценное, я имею в виду?
Моя хозяйка поставила стакан прямо на пол, откинулась на диванные подушки и зевнула:
— Послушайте, мистер... как вас там... Я сейчас устала. Давно пора спать. Говорить об этом не хочу. Не желаю. Ничего об этом не знаю, и оставьте меня в покое. Прошу вас. — Стеклянные глазки закрылись, голова запрокинулась назад.
Так прошло минуты две-три.
— О'кей, — разговор пора было заканчивать, — еще один вопрос, миссис Келланд. Последний, и я уйду.
К сожалению, в свое время я недостаточно овладел искусством светской беседы с молодыми дамами. Миссис Келланд мирно похрапывала.
Покидая спящую красавицу, я тем не менее не преминул попрощаться: «Спокойной ночи, любовь моя», — после чего тихо прикрыл за собой дверь. Восемь сорок пять вечера, понедельник.
Из ближайшей телефонной будки я позвонил Сэмсону:
— Это опять Шелл, Сэм. Все. Давай...
— Что «давай»? Какого дьявола ты снова пропал!
— Не надо, Сэм, не нервничай. Давай провернем вместе одно дельце. Заедем к Нарде.
— Хм, давно пора. Ты где?
— Справимся вдвоем, я думаю. Арестуем наконец-то нашего старого доброго приятеля.
— О'кей, гений. Арестуем, и что?
— Предъявим обвинение.
— Обвинение в чем, мистер Холмс?
— В убийстве, Сэм. Обвинение в убийстве.
Глава 17
Сэмсон выключил фары, потому что мы уже въехали на гравийную подъездную площадку, располагавшуюся сбоку от «храма».
— Сэм, — сказал я, — только не удивляйся моей просьбе и не говори, что я дурак. Но прошу тебя, очень прошу — пока мы здесь, будь рядом. О'кей? Что-то должно произойти. Существует пока только одно разумное объяснение всему, что тут творится, и я хочу получить доказательства. Давай договоримся так: я изображаю дубоватого простофилю, а ты мне подыгрываешь. Возможно, сработает.
Не говоря больше ни слова, мы направились к дому, и Сэм засунул в рот очередную сигару.
— Провалиться мне ко всем чертям, Шелл! Ей-богу, если бы не ты... И попробуй только не найти доказательств — упрячу в каталажку и глазом не моргну.
— Доказательства будут. — Я старался придать своему голосу как можно больше уверенности. — Сначала я хочу поговорить с ним, не раскрывая всех карт. Пусть поломает голову, зачем к нему пожаловала полиция.
Мы позвонили. Открыл сам Нарда. Наступило короткое молчание. Челюсть у него опустилась, потому что он сразу же узнал меня.
— Маленький сюрприз. Что, Нарда, не ожидал? Не думал меня снова увидеть?
Он резко надавил на дверь, но мы с Сэмом оказались быстрее, а к тому же и сильнее. В драпированной черным комнате ничего не изменилось. Только вот музыки не было. Орган молчал.
Нарда, жестко ступая, отошел в глубь комнаты и неприязненно взирал на нас оттуда из-под белого тюрбана. Черные одеяния закрывали его тело до самых щиколоток.
— Познакомься, Нарда, это — Фил Сэмсон, капитан полиции. Отдел по расследованию убийств.
— Убийств? Но почему... чего вам здесь надо?
Он уже немного пришел в себя, но волнение его выдавало.
— Капитан желает поговорить с тобой. И я тоже. Слегка побеседовать. Может быть, пройдем в твою комнату?
— А почему не здесь? — возразил он. — Это мой дом. Вы вторгаетесь на мою территорию. Не имеете права.
— Имеем, Нарда. Прав у нас больше, чем у тебя. Идем.
Он плотно сжал челюсти, но подчинился и ввел нас в то помещение, где прошлой ночью я занимался грабежом.
Перед тем как войти, я шепнул Сэму:
— Глаз с него не спускай. Я сейчас буду.
Он от удивления чуть было не откусил кончик незажженной сигары, но я уже метнулся обратно, и разразиться бранью Сэм просто-напросто не успел.
Я рыскал по дому в поисках Лорен. Той самой херувимоподобной, одетой в белое маленькой золушки, с кем нервничающий сейчас Нарда имел обыкновение обмениваться такими пылкими любовными взглядами. «А ведь она может кое-что прояснить», — надеялся я. На нижнем этаже никого не было. Холл, комната Нарды, несколько других комнат — все пустые. Но в первой же комнате наверху я наткнулся на вторую прислужницу, накануне освещавшую мой путь к заутрене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30